and then she burst into tears

Сириус смиренно дежурит возле кровати Римуса ровно одну ночь, ровно раз в месяц. Они не говорят: Римус просто лежит на дряхлой кровати, не двигаясь, под действием зелья профессора. Римус сидит у изголовья, навострив уши, и внимательно следит за изменением состояния друга. Римус настоял на том, чтобы он был в обличии зверя, хотя Снейп заверял, что зелье полностью сохранит его сознание. Но.. меры предосторожности превыше всего. Сириусу надоело, ему скучно, но так же, как Римус волнуется за безопасность своих близких, так Сириус волнуется за него. Он сучит лапами по старым доскам и начинает вилять хвостом, стена над головой Римуса меняет цвет с бурого на бежевый. – Может, почитать тебе? – Сириус обращается и плюхается на край дивана. Римус лежит, прикрыв глаза ладонью, и отвечает только уставшим вздохом. Сириус вторит ему и глядит в окно. Были бы занавески, он вы их задёрнул: снаружи ползёт солнце, снаружи стоит напуганная деревня и нагнетается тьма. Тьма эта опасная и скоро накроет их с головой. Только бы в Визжащей Хижине можно было спрятаться от всего этого, как когда-то они прятались от любопытных глаз, убегая из школы. Создавали школьные и городские легенды. Легенда живёт до сих пор, а вот они – увы, только наполовину. Сириус решает, что они сегодня не выйдут из дома. Они не вернуться в тревожную суматоху школы. Римус со слезами гордости на глазах говорит о детях, которые все как один отказались ехать по домам, чтобы защитить школу, защитить этот мир. Сириус бы цинично фыркнул, сказал бы, что мир и так разваливался на части, но он видел всё это своими глазами, видел, на что способны злые умы и души, на что они могут пойти ради своих невнятных целей, ради того, чтобы устроить утопию, такую, которую видят они. Жаль, что в их глазах цель оправдывает средства. Жаль, что всё, кроме этой цели, тонет в принесённой ими же тьме. Дети не виноваты в том, что видят то же самое. Их преподаватели учили защите о тёмных искусств слишком усердно, часто заставляя защищать школу от себя. Сириус говорит об этом вслух, тут же оговариваясь, что Римус не относится к этой категории. Лунатик слишком любит приписывать себе тьму, которой в нём днём с с огнём не сыщешь. Он защищал детей от тьмы, а не становился на её сторону. – Мир не делится на чёрное и белое, – он снова опускается на пол у изголовья, убирая руку Римуса от лица и крепко сживая его ладонь в своей, – а вот что решишь растить в себе ты – это совсем другое дело. Римуса бьёт дрожь, но она скоро пройдёт. Сириус приносит ему старое одеяло, и снова берёт за руку, тыкаясь в неё носом, по старой собачьей привычке. Римус смотрит на него и отвечает улыбкой, наконец-то, значит, скоро придёт в себя. Сириус пытается прижать уши и потребовать почесать себя по голове, но вовремя вспоминает, что он не в тот состоянии. Не в той форме то есть. Сириус снова смотрит в окно и теперь ему ещё больше хочется задёрнуть занавески. Смастерить и картинно задёрнуть, разгоняя пыль. Они с Римусом синхронно щурятся на светлеющее небо. Когда солнце встанет, надо будет выбраться за едой, на этот раз они не угадали с количеством провианта.