Эзра, опираясь спиной о стенку пещеры, спала, укрытая одеялом. Асока уже проснулась и смотрела на данные, поступившие от Кенана и Рекса с Чоппером поздним вечером. Она смотрела на инфопланшет и не понимала ничего. Она листала маленький доклад от них, но когда получила фотографию листовки, то мигом разбудила Эзру. Девушка, потерев глаза, растерянно посмотрел на тогруту и её инфопланшет, где посмотрела на листовку. Спросонья она не понимала ничего и окончательно не осознавала информацию, читавшуюся уже трижды вслух Асокой. Когда женщина начала терять своё терпение, до имперки дошёл смысл слов.
— Я не знаю, что нужно в шахтах. Хоть я и внучка гранд-моффа, но я не он, чтобы обо всём знать, да ион, наверно, сам не знает, что тут будут искать, это планета находиться далеко от центра, где сейчас деда ведёт активные сражения, — она смотрела на Тано, в надежде, что та проглотит пятьдесят процентов лжи Таркин.
— Тем не менее ты не даёшь мне удостовериться в твоих словах, а взволнованное поле вокруг тебя говорит, что ты по-крупному врёшь, — она сердито посмотрела на Эзру, но ушла. Смысла бороться с её упрямством она не видела, да и средств для развязки языка имперки не было.
— Я просто забыла, — буркнула Эзра и стала рассматривать свои коленки.
Как только Тано ушла, то Эзра начала думать о побеге, но звонкая цепь, сопровождавшая каждое её движение звонким противным лязгом, напоминавшим о скованности в движениях, не давала ей даже слепых надежд. Цепь была очень короткая, Эзра не могла даже полностью вытянуть ноги, что удручало. Ещё раз вздохнув, она смотрела на рассвет на безымянной планете. Куда-то за скалу нырнула Асока и скрылась из виду. Какое-то странное чувство вдруг накинулось на Эзру, как будто стало чего-то не хватать с уходом Тано. Безопасность. Именно с ней она чувствовала себя не совсем пленной, только она не смотрела на неё так, как будто перед ней Уилхафф Таркин. Девушка практически сразу осознала, что после ухода тогруты невесть куда, она стала беззащитной перед ласатом хотя бы по его дурной улыбке. Он не стал долго ждать после ухода Асоки. Подойдя впритык к Эзре, он лишь немного усмехнулся. Таркин мысленно взмолилась, чтобы сжатый кулак Зеба не остановился на её теле. Нервно сглотнув, она отвела взгляд в сторону на стену, стараясь не думать о Зебе и его силе, но пронзительный взгляд повстанца, который она ощущала каждой клеточкой, не давал здраво мыслить и не съёживаться от каждого шевеления Зеба.
— Ну так что там с шахтой и твоим склерозом? — угрожающе хрустнув пальцами, он поднял девушку за шкирку и немного встряхнул, но той хватила для мгновенной паники. — Да так даже штурмовики не рыпаются, — брезгливо проворчал он. — Ты точно внучка Таркина? — с подозрением спросил он. Девушка лишь кивнула. — Больше на позор рода похожа, нежели на его внучку. Как он ещё от тебя не избавился? — задал он риторический вопрос и посмотрел на Эзру. — В общем-то эти ваши дела семейные меня не касаются, но тебе повезло, что Асока была на твоей стороне и просила тебя не бить, но не думай, что вечно за её спиной будешь прятаться, — он ушёл помогать Гере, а Эзра просто плакала.
— Всё, больше ничего не получается, как ни крути, — она вздохнула и, всхлипнув, не стала сдерживаться. Оставшись в пещере, она вновь уснула, провалившись в сон.
***
Шесть лет назад.
— Следующий, — прозвучал грозный голос инквизитора-учителя в зале. Отметив что-то в планшете, он посмотрел в детский строй будущих инквизиторов. — Таркин Эзра, — он посмотрел в строй на самую высокую и старшую девочку в зале. Она неуверенно подошла к стенке, на верхушку которой ей надо было запрыгнуть. — Таркин, — обратился он к девочке. — Это уже твоя третья попытка, — угрожающе сверкнув глазами, он продолжил: — Семилетние дети могут, а ты, десятилетняя, до сих пор не можешь. Четвёртой попытки не будет. Даже звонкое имя твоего всеми нами уважаемого дедушки не даёт тебе бесконечность попыток. Просто запрыгни, — она посмотрела на учителя, потом робкий взгляд скользнул по детям, смеющимся и подкалывающим её. Сглотнув, она побежала, выставляя вперёд руку, чтобы выпустить силу. Она её выпустила и прыгнула, но до цели было далеко, а ухватиться не за что. С криком она упала с высоты пяти метров на голый пол под ржание детей. От боли слёзы хлынули снова и, сев на пол, она начала плакать не обращая ни на кого внимания, лишь резкая властная хватка учителя вернула её. Он, злобно рыча, бурча себе что-то под нос, куда её тащил, бросив класс на самих себя. Единственное, что она разобрала из его бурчания: «Даже глаза не жёлтые, а синие. Позор на весь род Таркинов, а не девчонка.» Дальше сон начал принимать эффект размытости, но Эзра точно увидела разочарованный взгляд деда, точно услышала вопрос какого-то офицера «А она не приёмная»? и ответ Уилхоффа «К не счастью, нет. Была б не родной в зашей прогнал такое позорище, третий год на одном и том же. месте. Лёгкий экзамен сдать не может.»
