Souvenir
20 мая 2018 г. в 17:47
Витая между небом и землей, среди обволакивающей тело дымки, окутавшей его целебным занавесом, Бог позволил себе расслабиться, превозмогая тяжесть обиды и понимание очередного тупика, который стремительно приближался, угрожая вспышками алого пламени. Магия охотно поддавалась ему, несмотря на все ограничения, которыми предусмотрительно наградили его люди, словно сама мать природа радела восстановить её искалеченное, непонятое дитя, возвращая к давно забытой жизни.
Слабая дрожь всколыхнула сознание, а вместе с ним и тело Лафейсона, будто тестовый импульс, призванный проверить целостность нервных сетей. Взбудораженный собственной тягой к жизни, тем, как бесконтрольно живительные токи собственных сил бродили по телу, Бог неохотно открыл глаза, осознавая себя лежащим на полу. Ломота прошла, оставив после себя лишь слабость и легкое головокружение, которое не позволило подняться сразу.
Вдыхая полной грудью, медленно закинув руки под голову, шелестя цепочкой сдерживающих кандалов, трикстер растянул губы в легкой улыбке, оттеняющей своим победным сиянием чистого безумства мрак недавних потерь. Бросив осторожный взгляд туда, где недавно стоял отряд, за время их сражения успевший обзавестись комичным названием «Мстители», Локи скривился в лице, подогнув одну ногу к себе, претерпевая последние нотки животворящего тепла, утихавшего и стремительно остывающего в недрах его божественного начала. Пришло время сосредоточиться на поисках решения представшей перед ним проблемы, грозившей многочисленными лишениями и неминуемой карой.
Глубоко вдохнув, Лафейсон перевалился на бок, опираясь на руки, неудобно скованные кандалами, звенящими по полу короткой цепью. Сейчас трикстер имел прекрасную возможность оценить несовершенства созданной конструкции, не способной полностью лишить его способностей. Если бы не данное упущение, итог был бы куда плачевнее… для него. Теперь же единственным напоминанием о пережитом унижении служили ссадины и кровавые следы на белоснежной коже лица, ничем, в целом, не омрачающие общее состояние Бога. Поднявшись на ноги и припав спиной к стене в стремлении устроиться поудобнее, Локи пригладил растрепанные волосы рукой, невольно подтягивая вторую к лицу, ловя себя на простом до боли желании — умыться. Воспоминание о прохладной влаге вновь пробудили в нем дикую жажду, сковавшую горло и иссушившую желудок. Недовольно зашипев, Локи ощутил себя не просто преступником, а загнанным в клетку и обреченным на убой зверем, лишенным права даже на малейшую медицинскую помощь.
Стремительное восстановление организма подобно сделке с самим собой, в которой, наравне с исцелением, получаешь заметно истощенный организм, и не важно, кому он принадлежит — Всемогущему Богу или простому смертному, открывшему для себя сие таинство природы. Преодолев неприятные спазмы, угрожающе прокатившиеся в желудке, трикстер распрямился, решительно шагнув в центр капсулы. Время над ним было не властно, равно как и не властны над ним люди. Он прекрасно осознавал, что Тор не изменит своих планов в отношении своего злодея-брата и непременно доставит его к отцу, чтобы предать справедливому суду, избежать которого, меж тем, представлялось задачей сложной и почти невыполнимой с учетом всех преград, что ныне встали перед ним.
Приняв решение довериться Одинсону, Локи готовился также понести и заслуженное наказание, каким бы оно не явилось. Обойти препоны в хорошо знакомом мире, зная лазейки и несовершенства Асгарда, было куда проще, чем полагаться на случай и прибегать к решительным действиям здесь, в Мидгарде. В конце концов, внушить этому миру веру в избавление от такого врага, как Локи, было весьма полезным вложением в его собственное весьма сомнительное с некоторых пор будущее, где в первую очередь он должен был позаботиться о том, как уйти от нависшей над ним угрозы преследования. В связи с этим оставалось решить лишь одну проблему, которая так или иначе не оставляла Бога — подорванное доверие его спонсора. Локи не только не принес ему победы, но и лишил дара, который служил основой его несовершенного плана по захвату Земли. Впрочем, подумать об этом толком трикстер не успел. Отложив поиск возможных выходов из сложившейся ситуации, он обратил все свое внимание на дверь, плавно распахнувшуюся ни перед кем иным, как владельцем сего прекрасного дома. Старк…
Тяжело вздохнув, Тони расправил плечи и, выровняв шаг, твёрдой поступью направился в сторону оборудованной испытательной капсулы из толстого бронированного стекла, способного, как оказалось, выдержать удар Халка. Именно в неё было решено поместить Локи на время ожидания, пока гений закончил работу над сдерживающим поток острот и колкостей устройством для более безопасной транспортировки Бога обратно в Асгард. Выйдя на свет и встав напротив импровизированной клетки, мужчина снисходительно окинул взглядом трикстера, кривя губы в слабой улыбке.
— Нравятся новые апартаменты? — пожав плечом, он выудил из внутреннего кармана пиджака алюминиевую флягу в кожаном чехле с изящной гравировкой и склонил голову набок. — Может, всё же стоило согласиться на условия ЩИТа? Сейчас говорить об этом уже поздно, но я хочу, чтобы ты понял: всё с самого начала могло закончиться быстрее и проще. Обошлись бы малой кровью и уже давно разошлись по домам. Пили бы чай, обсуждали футбол, или за чем там коротают время Боги? Помимо попыток на досуге от скуки захватить какой-нибудь мир, м?
С неподдельным удивлением трикстер встретил гостя, решившего навестить пленника в вечерний час. Среди своих возможных визитёров он меньше всего ожидал увидеть Железного Человека, чьё самолюбие пострадало в этом сражении примерно настолько же, как и весь Нью-Йорк вместе взятый. Нагло ухмыляясь, Локи не сдвинулся с места, выжидая, когда гость решит подойти ближе.
— Ты слишком щедр, — расплываясь в язвительной ухмылке, с толикой сарказма ответил Лафейсон, медленно обводя взглядом место своего заключения и возвращаясь к посетившему его гостю.
Наблюдая за действиями Старка, Локи оставался недвижим, и лишь чуть прищуренные глаза выдавали в нем некоторую заинтересованность в ритуале, который затеял гений.
— Видишь ли, теперь уже нет смысла рассуждать о том, что могло быть и не свершилось в одночасье, — не сводя внимательного взгляда с Тони, трикстер принялся прохаживаться вдоль стекла, вымученно улыбаясь. — Быстрее и проще все обошлось бы, согласись вы на мои условия, как для вас, так и для меня, — невинно вскинул брови, склонив голову в бок, продолжая медленно вышагивать вдоль преграды, пиная невидимые камешки мыском сапога. — Ныне же разница лишь в том, что я не упустил шанса развлечься перед тем, что неизменно ожидало меня в конце любого из предложенных вами вариантов развития событий, — ехидно улыбнулся, ожесточив и без того холодный, полный напряженной ненависти взгляд.
Вслушиваясь в слова Бога, Старк не переставал обустраивать малоподходящее пространство лаборатории для их второго за столь короткий период времени свидания. Окинув взглядом помещение и машинально кивнув в ответ на язвительные замечания Лафейсона, Тони приметил забитый ящик с какой-то утварью и подтащил его ближе к капсуле, устроив из него импровизированный столик. Из наружного кармана гений извлек две складные рюмки и поставил их друг напротив друга, наполнив до краев. Окинув результат своего труда взглядом, он с сомнением сморщил нос и перевел извиняющийся взгляд на Бога.
— Военные условия диктуют свои правила, Бэмби, не обессудь, — ухмыльнулся он, пряча флягу во внутренний карман. — Стоило согласиться на выпивку в тот раз, но я решил дать тебе второй шанс, — миролюбиво улыбнулся, приблизившись к пульту управления, активировав его сенсорную панель легким прикосновением кончиков пальцев. — Так мне стоит открыть капсулу и позволить тебе промочить горло или всё же лучше позвать твоего брата, который без преамбул затащит тебя в Асгард? — манерно вскинул брови, поджав губы в вызывающей ухмылке. — Решайся, Мстители долго ждать не станут, да и я, признаться, подустал.
Нахмурившись на странное имя, коим называл его гений, Локи следил за процессом наполнения стаканов, совершенно очевидно нацеленным помучить и без того страдающего от жажды Бога. Против воли Лафейсон был вынужден признать, что план Старка в большей степени работал. Лишь слегка поджав губы и сухо сглотнув, Лафейсон застыл в ожидании, сложив руки на груди, что далось ему с трудом из-за небольшой длины цепи кандалов.
— Мне не нужны подачки от кого-то вроде тебя, — хмыкнув, бросил трикстер, в очередной раз уязвленный своим положением, вскинув голову и надменно взглянув на Старка.
Прыснув в сторону на такое обращение, пребывая в абсолютно безвыходном положении, Локи с отвращением взглянул на человека, имеющего смелость ставить условия Богу. Тони с терпеливой улыбкой продолжал наблюдать за ним и, заметив на себе его взгляд, лишь игриво перебрал пальцами в воздухе, вопросительно вскинув брови, точно человек, который не вполне расслышал адресованные ему слова.
— Однако я приму твое предложение, раз ты настаиваешь.
Локи стоило немалых трудов, чтобы напряженно выдавить из себя слова, сочащиеся опаснейшим ядом. Взирая на гения исподлобья, но не имея больше сил упираться, ощущая себя в роли сварливой женщины, чью волю ломал вероломный и упрямый любовник, он шагнул в сторону двери, в последнее мгновение величественно вскинув голову, намереваясь избавить гения от лишних иллюзий насчет своего превосходства над Богом.
— Видишь, вежливость — это не так сложно, — ухмыльнулся в широкой улыбке Тони и дезактивировал клетку одним легким прикосновением к сенсорной панели, — давай только без глупостей: мы оба знаем, что добром это не кончится.
Сдвинувшись в сторону импровизированного столика, Старк приглашающим жестом указал Локи на сиротливо стоящие рюмки и тут же подхватил ту, что была предназначена ему, согревая тонкий металл в ладони, скользя кончиками пальцев по ободку. Вопреки расслабленной позе, глаза мужчины сохраняли напряжение в пронизывающем взгляде, цепко устремлённом к фигуре Лафейсона. Рука гения едва заметно дрогнула, когда он сжал рюмку сильнее положенного, поддавшись волне восставших в душе эмоций, но, быстро совладав с собой, он сдержанно улыбнулся, втянув щеки и сложив губы в саркастичную линию, расчертившую лицо наравне с острыми скулами.
— Вежливость редко бывает применима в подобных условиях, — наблюдая за работой механизма, приближающего Локи к мнимой свободе, он обводил взглядом рамку двери, плавно приближаясь к заветной цели.
Трикстер не спешил верить Тони, ожидая подвоха, ведь сам он непременно изъявил бы желание подшутить над пленником, дразня возможностью перешагнуть порог клетки. Не сводя взгляда с гения, Лафейсон медлил, но, не заметив ничего подозрительного в действиях гения, с готовностью к любому исходу преодолел порог камеры.
— Показная глупость зачастую скрывает куда больше. Информированность решает исход любого сражения, сколь долго бы оно не длилось… — пространно изрек Бог.
Покинув пределы любезно предоставленного убежища, трикстер медленно вышагивал к устроенному в полевых условиях столу примирения, не меньше самого гения утопая в неверии. Чрезвычайно странно было то, что Старк пришел к нему один, рискнул без какой-либо видимой поддержки вступить в диалог и более того — выпустить его, позволяя теперь Богу беспрепятственно сокращать дистанцию. Напряжение не только не сходило с лица непримиримых врагов, но с каждым новым шагом Лафейсона, приближающегося к гению, лишь усиливалось, отражаясь в заострившихся скулах Бога дерзкими тенями, искажающими и без того строгие черты лица, и в каменной стойке Тони, устремившим сосредоточенно-опасливый взгляд на Бога.
Замерев у стола, Локи с подозрением покосился на полевой фуршет. Поджав губы, Лафейсон мысленно корил себя за вскользь брошенную прежде фразу, послужившую лишним поводом для издевок со стороны человека, уверенного в своем превосходстве над ним в данное время, но взял в руки рюмку. Желваки не переставая играли на его лице, а взгляд, устремившийся точно вглубь содержимого, сделался в момент печальным. Но недолго пришлось Локи предаваться подобию грусти. Вопрос гения ударил в голову трикстеру жаром ненависти, призывая отринуть честную игру, и от едва зародившегося смирения не осталось и следа.
— Пьем за поражение или за победу? — пониженным баритоном поинтересовался Старк.
Не потеряв лица, оставаясь недвижимым, Локи поднял глаза на мужчину, прожигая его насквозь в задумчивом молчании, лишь только крепче сжимая рюмку в руках. Вскинув голову, он шумно вдохнул, усмехнувшись невозможности Старка сдержать свои порывы спровоцировать Бога на очередной конфликт. Воистину этот человек не знал, когда вовремя остановиться.
— За встречу, — жестко проговаривая каждую букву, коротко кивнул трикстер, широко улыбаясь гению, фокусируя взгляд на его глазах.
Обдумывая слова трикстера, Тони понемногу пробовал сбросить напряжение, но одной фразы было достаточно, чтобы закрутить этот адский механизм праведного бешенства в его душе снова. Стиснув зубы при упоминании понятия «информированность», Старк ощутил, как очередная волна гнева насыщает его яростной силой до предела, напрочь сметая баррикады здравомыслия и толерантности, столь бережно выстроенные им на этапе подготовки к этому свиданию. На мгновение ему показалось, что, не способный себя контролировать, он действительно может наброситься на этого неудавшегося поработителя прямо здесь и сейчас. Безумная и отчасти безудержная жажда возмездия изумила даже самого гения. Тони и впрямь был готов забыть о всех предупреждениях в напутствии Тора и развязать второй раунд битвы в мастерской ради одной только возможности собственноручно впечатать этого наглого Бога в пол, навечно похоронить в бетоне его и этот бесконечно долгий день.
Однако разум в этой битве с эмоциями всё же взял верх. Напомнив себе о том, что Лафейсон был мастером уловок и в попытке вывести гения из себя мог скрываться очередной довольно хитроумный план, гений смог приструнить своего личного Халка, пробуждённого речами трикстера. Медленно выдохнув и усмирив дробь разбушевавшегося сердца, мужчина чуть более снисходительно усмехнулся, бросив взгляд на призывно мерцающий виски, а затем уверенно встретил взгляд Бога и скривил губы в оценивающей улыбке, подняв руку чуть выше, принимая тост и готовясь выпить.
— Неплохо, — ухмыльнулся гений. — Слишком дипломатично для завоевателя, но для первой рюмки сойдет.
Потребовалось некоторое время, — всего несколько секунд, растянувшихся в строптивую вечность, — чтобы два упрямца наконец пришли к молчаливому согласию. Беззвучно хмыкнув, Тони залпом опрокинул в себя содержимое рюмки, чуть заметно сморщившись от горечи, обжегшей горло.
— Просто преступление пить такой хороший виски подобным образом, — сипло произнёс мужчина, запустив руки в карманы. — Я это тоже запишу на твой счет, в список провинностей, — фыркнул Старк, облизнув губы, собирая остатки приятного солодового послевкусия.
Медля, Локи проследил за процессом пития Старка, все ещё сомневаясь в такой уж необходимости удовлетворения своей стремительно расходящейся наравне с неприязнью от состоявшегося диалога жажде, сковавшей нутро спазмом отвращения. Но, не уловив подвоха, трикстер неспешно, капля за каплей, до последнего удерживая взгляд на гении, влил в себя крепкий, будоражащий сознание горечью напиток, зажмурившись в конце. Слабо выдохнув, склоняя не в признании, а в приятном томлении голову к груди, Локи вернул стакан на стол. Удовлетворение приходило мягким теплом, расходящимся в груди, но не принесло ожидаемого расслабления.
С явным смешком взглянув на Старка, трикстер облизнул нижнюю губу, вскинув бровь на смешное обвинение.
— Список моих провинностей велик, но тут не соглашусь — ты сам пришел сюда, — лукаво взглянул на гения, словно испытывая его на прочность, — И явно не ради компании, в чем твоя цель? — прищурился, склонив голову в бок, ожидая признания.
Тони некоторое время медлил с ответом. Из уст трикстера прямое признание того, что он действительно пришёл сюда по собственному желанию, вопреки всякой логике, звучало обвинительно и особая жестокость этой скупой правды заключалась в том, что у него не было никакого шанса на оправдание ни в глазах проницательного Бога, ни даже перед собой лично. Проведя кончиками пальцев по спрятанному устройству в кармане брюк, Старк с упрямством вскинул подбородок, отвернув голову чуть в сторону, а затем уверенно взглянул на Локи. Самообладанию этого парня можно было только позавидовать. Прищурившись, Тони буквально ощутил, как натягивается воображаемый поводок, наброшенный на его беспутное сумасбродство. Вопреки всему он должен был держать себя в руках. Хотя бы во имя изначальной цели визита.
— Ты прав, — четко произнёс Старк и вскользь улыбнулся, вскинув бровь. — Тебе плеснуть ещё? Разговор у нас будет короткий, но на ещё одну рюмку времени хватит, я думаю.
Выудив из внутреннего кармана флягу, Тони, не дожидаясь ответа, освежил напитки, чуть склонившись над подобием столика.
— Очевидно, ты мальчонка не глупый, Локи, — закручивая пробку, вдумчиво произнёс гений, склонив голову набок. — Какого черта ты всё это затеял? Что тебе было нужно?
Сладкая неуверенность, рожденная в недрах разума гения, что стоял напротив, веселила Бога, занимавшего не самое выгодное по некоторым меркам, но весьма занятное положение в сложившейся игре, волей-неволей затеянной с ним гением, не упускающим возможности обрести ту самую информированность, о которой говорил Лафейсон, чем, по всей видимости, задел мужчину. Показательно усмехаясь, ощущая прилив уверенности в том, что игра стоила свеч, трикстер наблюдал за Старком, захваченным эмоциями, словно вихрем, и застрявшим на пороге разочарования в неловкой попытке достучаться до Бога.
— Что ты пообещал армии Читаури? — уточнил свой вопрос гений. — Твой брат сказал, что они не из Асгарда, значит, кто-то тебе предоставил этот отважный батальон космических страшил. Что посулил им взамен?
Взгляд Тони сделался пронизывающе глубоким. Очистившись от прежней эмоциональности, тёмные глаза взирали на собеседника с первозданной пытливостью. Подхватив в руки обе рюмки, он протянул Богу ту, что была предназначена ему, с легким прищуром всмотревшись в лицо Лафейсона, в его пронзительно чистые глаза цвета морской волны.
Не успев своевременно ничего ответить на порыв человека выпить ещё, в чем, вероятно, он сам нуждался к этому моменту куда больше, Локи теперь лишь пожал плечами, победно вскинув голову, и принял из рук гения рюмку, заинтригованный столь откровенным проявлением любопытства со стороны Старка. Безусловно, ему не стоило ждать честного ответа, но кто в силах распознать истину, когда речь идет о Боге коварства, уверовавшего в собственную ложь?
— Я хотел лишь править вами, как милосердный Бог, обрести то, что было у меня нагло отнято, — без задержки ответил трикстер. — Цена была невелика.
Усмехнувшись, он невинно вскинул брови и пригубил немного напитка, на этот раз смакуя вкус, растягивая губы в улыбке.
— Тессеракт. Он не подвластен вам, так почему бы не отдать его тем, кто способен постичь его силу? Ваши технологии примитивны, и сколь бы вы ни бились над тайнами куба, вам не использовать его мощь. Людям мало оружия для игр против самих себя? Уверен, что нет, — надменно вскинул голову, смерив Старка взглядом. — Халк тому пример. Неудачный лабораторный эксперимент, вышедший из-под контроля. Во всяком случае, так говорит официальная история, а на деле это не меньше похоже на порыв сломленной души, — скривил губы в ухмылке. — Вы слабы даже в этом: не можете понять собственных демонов, живете в страхе перед загадками своей души.
На мгновение в глазах Лафейсона промелькнуло сочувствие, которое, впрочем, в ту же минуту сменилось ехидной усмешкой, сверкнувшей в их изумрудной синеве.
— В чем я не прав? Вы отказались от спокойной жизни взамен на тайны чуждого вам мира, и кто глупец в этой истории?
Раздражение пробрало Старка мелкой гневной дрожью с первых слов грядущей пламенной речи трикстера. Пытаясь сдержаться, он резво опустошил рюмку, жадно втянув воздух носом, немного приходя в себя от острой боли в горле, ножом скользнувшей к желудку, где, словно кровь, хлынувшая из свежей раны, разлился жар, унявший яростный трепет в теле. Обессиленно отвернув голову в сторону, Тони предпочитал смотреть куда угодно, только не на Бога, речь которого резала слух скоплением вычурных оскорблений, прежде уже звучавших на разный манер. Для гения невыносимее всего было ощущать себя глупцом, на мгновение уверовавшим, что ему удастся достучаться до этого пленника, ослепшего в своем стремлении к мнимому величию.
— Ты ошибся в нас, в людях, поэтому стоишь здесь, — глухо произнёс Старк, махнув рукой в воздухе перед Локи. — Пей, в ближайшее время тебе такой возможности не представится.
Выудив из кармана намордник, Тони повернулся лицом к трикстеру, с мрачным видом демонстрируя вещицу.
— Да, я ошибся, — согласился Лафейсон, тряхнув головой и взглянув в сторону, — однако это малость в сравнении с тем, какие беды вы навлечете на себя, упорствуя в порывах доказать, на что способны перед лицом неведомого вам врага, — решительно взглянул на Старка, ни на шаг не сдавая позиции.
Нахмурившись продемонстрированному предмету, трикстер перевел вопросительный взгляд на гения, вновь возвращаясь к безделушке в его руках.
— Что это? — с сомнением косясь на предмет, Локи залпом осушил рюмку, сощурившись от прожигающего насквозь ощущения, и освободил руки, поставив рюмку на стол.
— Как ты уже успел заметить, я очень щедрый человек, порой, если верить тебе, даже слишком, — скривив губы в жестокой усмешке, Старк вскинул брови, отставив рюмку на столик и проведя кончиками пальцев освободившейся руки по устройству. — Поэтому я просто не могу позволить себе отпустить тебя домой без сувенира.
Шагнув в сторону Локи, мужчина уверенно обогнул стол и коротким кивком головы указал на его поверхность, с тихой яростью во взгляде заглядывая в глаза Лафейсона.
— На колени ставить не буду — это твой конек, поэтому просто присядь, — ожесточившимся тоном гортанно произнёс Тони. — По доброте душевной дам ещё один совет: лучше это сделаю я, чем твой брат или Бартон. Поверь мне на слово.
Удивленный внезапной смелостью и активностью, пробудившейся в Старке, трикстер немного опешил, но быстро взял себя в руки, встречая его не менее вызывающим жестом: выставив скованные руки перед собой, Локи погрозил указательным пальцем руки и поспешил притормозить порывы гения к решительным действиям, отойдя на пару шагов назад.
— Что за игру вы затеяли? — продолжал ухмыляться в недоумении Лафейсон, отступая ещё на шаг назад. — Что именно ты задумал? В чем твоя выгода, раз лично решил преподнести мне сей чудный… — с деланным пренебрежением сморщившись, Локи кивнул в сторону предмета в руке мужчины, — что это?
Вопреки своей хорошей игре в изумление, он почти наверняка был уверен в том, что догадался о сути дела. Укрепляясь в своем мнении с каждой минутой всё больше и больше, Локи испытал смущение на грани с истерикой, но не оставлял попыток вести диалог, отсрочивая момент решения ещё на некоторое время. Лафейсон не знал наверняка, каким ещё пыткам Мстителям пришло в голову предать падшего Бога, но ситуацию уже нельзя было назвать ни контролируемой, ни выгодной для него, и это по-настоящему начинало его беспокоить.
Тони оставался совершенно недвижим, наблюдая за попытками Локи избежать, ускользнуть от нависшей над ним угрозы. В одно мгновение трикстер явил гению всю свою сокрытую суть, что немало позабавило мужчину: сейчас он был больше прочего похож на маленькую, изворотливую змейку, стремящуюся вырваться из умело подготовленной ловушки. С невозмутимым видом Тони заботливо убрал рюмки с ящика и одним коротким, но от того не менее театральным жестом стряхнул с его поверхности мнимую пыль. Подняв руку с намордником вверх и слегка прокрутив его в воздухе, мужчина криво ухмыльнулся и, вызывающе выгнув одну бровь, вновь посмотрел на Лафейсона, окинув его уничижающим взглядом.
— Оленьи игры закончились, Бэмби, — с мрачным сарказмом в голосе произнёс Тони. — Я потратил три часа сверх положенного времени на тебя, чтобы изготовить этот высокотехнологичный намордник по специальному заказу твоего брата, — склонил голову набок, — а хороший мастер всегда лично приносит свои подарки.
Улыбка на губах Старка не предвещала ничего хорошего. В глазах гения, в их непроглядной тьме, резвились черти, рожденные из пламени гнева, полыхавшего в его душе. Ударив мыском ботинка в борт ящика, Тони резко кивнул в его сторону, обращаясь к пленнику.
— Садись, — скалясь, с безупречной в своем звучании холодностью прорычал гений, ожесточившись лицом и телом, напоминая собранную пружину, которая в любой момент готова была выстрелить, — и это останется между нами, или, — хищно склонил голову набок, — я позволю войти сюда остальным. В таком случае твое унижение будет публичным, а боль, которую доставит тебе Тор и его не слишком умелые руки, позаботятся о том, чтобы ты не смог этого забыть.
Глаза Тони сверкнули безумием, когда он все же сделал шаг в сторону Лафейсона, вызывающе выставив вперед плечи.
— Ты сделал эту войну личной, Локи, так доведи хотя бы это дело до конца. Это ведь вопрос и твоей чести.
Интуиция подсказывала Лафейсону, что спорить не имеет смысла. Время неумолимо ускользало, приближая час расплаты, сулящий лишь мучительно долгое заключение и ожидание, пока не подвернется шанс избавиться от оков, заслужив прощение, но не раскаявшись, и продолжить свой путь среди отчаявшихся, но не сдавшихся в борьбе не на жизнь, а на смерть.
Обреченно опустив руки и склонив голову, трикстер упрямо поджал губы, принимая уготованный ему путь, призванный надолго избавить Землю от тяготивших её воспоминаний, разбавив обретенные горести прощальным тычком в грудь непримиримого врага, решившего, что ему по силам справиться с противником. Старк пребывал не в лучшем расположении духа, как, вероятно, и все те, кто ожидал его за дверью, нетерпеливо перешептываясь в надежде, что им тоже перепадет кость для потех. Отчасти так и было. Зная нрав многих, особенно Тора, Локи не хотелось испытывать судьбу снова, и единственно верное решение было то, что великодушно предложил ему Старк, буквально додавливая его своей возбужденной гордостью и безумием, что так отчетливо виднелось в глубине его темных, словно безлунная ночь, глаз.
Доводы гения сработали, принудив Локи сдаться и занять любезно уготованное ему место. Потупив взгляд, он плавно присел на край ящика, распрямив плечи и на выдохе свысока взглянув в глаза своему палачу.
— Война всегда уносит жизни, но стоит помнить: смерть одного — трагедия, смерть миллионов — статистика и ничего больше. Что для вас важнее? — трикстер продолжал краем глаза наблюдать за предметом в руках гения, не опуская при этом головы, в попытках сохранить остатки былой роскоши — внушенной ему при рождении царственной гордости.
Дождавшись, когда Локи с удобством устроится на ящике, Тони подошел вплотную к Богу, окинув его лицо изучающим взглядом. Старк никак не отреагировал на вопрос Лафейсона: его лицо оставалось беспристрастным, даже отстраненным, а глаза словно остекленели, вобрав в себя весь мрак, сделавший их глубинный чёрный блеск непроглядным. Со стороны и вовсе могло показаться, что гений медлит, сжимая в руках угрожающий свободе трикстера предмет, но на деле он лишь примерялся, подмечая под себя последние детали, машинально анализируя результат своего труда с точки зрения грядущего применения. Как ни странно, в эту минуту Тони думал о том, что, если бы у него было чуть больше времени и сил, то ему бы почти наверняка удалось сделать этот высокотехнологичный кляп лучше. Впрочем, яд обиды от слов Локи, брошенных укором всему человечеству в лице Старка, избавил его от нужды терзать себя нереализованным стремлением к совершенству. День клонился к закату, и пора было поставить точку на этой пропитанной кровью странице истории Нью-Йорка.
Склонившись над Локи, Тони на удивление мягким прикосновением рук обрамил его скулы, заключая нижнюю челюсть в тиски разомкнутого намордника. Убедившись, что кость вошла под правильным углом и защемления при сведении частей не возникнет, гений уверенным движением привёл механизм в действие, запечатывая уста Бога в надёжный капкан, с тихим шелестом шестеренок севший точно по размеру на лице Лафейсона.
Прикрыв глаза, Локи всецело отдался умелым рукам гения, на мгновение растворившись в непривычных ощущениях, захвативших разум игрой красок прежде неизведанной палитры. Гений стоял так близко, что аромат его парфюма, казалось, въедался в кожу, распространяя свой причудливый мягкий привкус повсюду. Но момент единения длился доли секунды, оборвавшись в отзвуках шелеста механизма, что вернул трикстера из томительного забвения в неприглядную реальность. Нахмурившись новым ощущениям, появившимся в теле, он невинно поднял глаза на гения, осознавая полнейшую блокаду речи. Единственное, что было ему по силам, это слегка приоткрыть рот, чтобы дышать, но и это давалось ему с трудом, так как механизм сидел слишком плотно, фиксируя челюсть в одном положении.
Мотнув головой в сторону, избавляясь от плена рук гения, трикстер не сводил с него испытующих глаз, ожидая услышать последнее слово. Старк не заставил себя ждать, переходя от жесткой, отнюдь не хвалебной речи к наступлению, призванному оставить и без того лишенного всех благ Бога в дураках.
— Ты знаешь, что для меня важнее, — пониженным голосом произнес Старк, проверяя посадку короткими прикосновениями, маяча перед трикстером, — поэтому убил Коулсона и проник в башню. Ты рассчитал все верно.
Распрямившись, Тони окинул потухшим взглядом дело рук своих и, мрачно поджав губы, плавным шагом зашел за спину трикстера, опустив ладони на его плечи, слегка сжимая в пальцах металл доспехов.
— Кроме одного, — прошелестел Старк над ухом заневоленного, склонив голову так низко, что его бархатный голос в сочетании с горячим дыханием звучал почти интимно, — никогда не трогай моё.
Не шелохнувшись, слегка понурив голову, трикстер проводил гения за спину одним лишь взглядом, слегка ссутулившись, когда тот надавил ему на плечи. Отвернув голову в сторону, ощутив его щекочущее дыхание на своей шее, трикстер упивался контрастом сложившейся драмы, ведь не было ничего более захватывающего, чем суметь зацепить за живое человека, пусть и нашедшего способ для отмщения. Если бы он только мог, то Тони бы непременно услышал его пакостливый, глумливый смех, оповещающий о том, что в малом, но шалость Бога удалась.
В дверь мастерской осторожно постучали. Должно быть по меркам нетерпеливых Мстителей прошло достаточно много времени, чтобы начать волноваться, а потому сразу за робким звуком раздался голос Тора.
— Старк? Нужна наша помощь?
В одно мгновение ладонь гения переместилась с плеча трикстера в его волосы. Ухватив смоляную прядь, мужчина с бесцеремонной силой потянул за нее, принуждая Локи запрокинуть голову, весьма вероятно причиняя боль своим действием, но, казалось, совершенно не заботясь об этом и даже получая удовольствие. Покорно исполнив безмолвное приказание, направляемый властной рукой Старка, Лафейсон сощурил один глаз от рези, пронзившей кожу тонкими нитями. Инстинктивно протянув руки к своему мучителю, трикстер резко застыл, осознавая невозможность дотянуться. Сжав руки в кулаки, оттеняя причиненную боль впивающимися в кожу ладоней ногтями, выгнувшись в спине, он с любопытством разглядывал разошедшегося в своей скромной мести человека, а глаза его остекленели, отражая глухую отрешенность ко всему, что ему приходилось слушать и ощущать.
— Помни: на тебе моя скромная, примитивная технология, — отчётливо произнес Старк на ухо пленнику. — Это все, что ты получил от своей войны. Наслаждайся.
Освободив голову Локи от захвата, Тони выпрямился и обратил взгляд в сторону двери, абсолютно ровным голосом обратившись к своему ИИ.
— Джарвис, запусти остальных. Будем прощаться с нашим дорогим гостем.
Как только мужчина поддался на зов обивающих порог комнаты людей, явно обеспокоенных происходящим, трикстер с сочувствием взглянул на него, массируя потревоженную кожу головы. Спектакль удался, но не внушил Богу ни страха, ни сожаления. Локи ещё больше уверился в том, что не прогадал, хоть и убийство агента Коулсона в его планы не входило. Это была случайность, в которую никто, конечно, теперь уже не поверит.
Щелчок кодового замка разнёсся в тишине мастерской звуком довольно резким и неестественно гулким. Стоило двери открыться, трикстер плавно поднял голову, устремив взгляд на вход, ожидая появления остальных участников шоу. Первым в лабораторию вошел Тор. Громовержец не мог скрыть своего напряжения ни в шаге, ни во взгляде, тревожно скользнувшем от гения к брату. Всматриваясь в лицо Локи, он подошел ближе, встав чётко напротив и слегка склонился, оценивая результат трудов Старка.
— Выглядит надёжно, — вдумчиво произнёс Тор, прищурив глаза.
— Сидит довольно крепко, так что, если надумаешь снять — учти, что это следует делать довольно нежно, — невозмутимым тоном произнёс Тони, продолжая стоять за спиной пленника.
— То есть ему может быть больно? — вскинув голову, уточнил громовержец.
— Теоретически да, — кивнул гений и скептически скривил губы, скосив взгляд на массивные ладони Бога, — просто будь поосторожнее, механизм плотный, но податливый, не сдавливай сильно.
Мстители, вмиг собравшиеся вокруг Бога, одолеваемые скупым интересом, рассматривали Локи с ног до головы, в особенности лицо, будто бы в действительности находили в этом унизительном для него положении повод для своей личной гордости, насыщавшей послевкусие победы чем-то большим, избавляя от груза вины за посеянную панику и парочку смертей, что сопровождали Локи в битве. Впрочем, любой самообман лечится. Со временем. Пока возникший в их поле зрения объект не мог удовлетворить растерзанные души своими муками, но они отчаянно цеплялись даже за эту ничтожную возможность утолить свою жажду отмщения.
Низменные инстинкты, манерно сдерживаемые более гуманными членами команды, так и не проявились, полыхая огнями гнева в глазах некоторых Мстителей. Бартон, который принял непосредственное участие в реализации плана трикстера, основательно впился в фигуру Бога взглядом. И даже его наигранное веселье не могло скрыть отравляющие его разум злобой реплики, так и стремившиеся сорваться с его губ.
— Вот уж не думал, что ты будешь о нем беспокоиться, — насмешливо хмыкнул Бартон, подойдя ближе и выглянув из-за широкой спины Тора, бросив уничижающий взгляд на Лафейсона. — Таким он мне нравится больше. Лицо будто бы стало приятнее.
Локи сидел смирно, надменно и безучастно взирая на собравшихся вокруг него мстительных стервятников исподлобья. Единственным его желанием, усиливающимся с каждой минутой пребывания среди людей, было поскорее убраться отсюда, чего, как ни странно, желали все, но отчего-то будто бы тянули.
— В том, чтобы глумиться над тем, кто не может дать сдачи, нет особой чести, Бартон, — вкрадчиво произнёс Старк, покачав головой.
— А мне казалось, ты не собирался его нянчить, — мгновенно парировал лучник, не упустив возможности уколоть мужчину его же словами.
— Однако пустышку всё-таки предоставил, — с примиряющей улыбкой произнесла Наташа, опустив руку на плечо друга. — Транспорт ждёт, нам пора ехать.
Обойдя Локи кругом, Тони интуитивно повернул голову в его сторону, встретившись с трикстером взглядом, на мгновение приковавшим к себе всё его внимание. Искренняя заинтересованность сверкнула в глазах мужчины, но, подавляемая ответственностью момента, она быстро погасла, точно робкая звезда, взошедшая на тёмном, ночном небосводе.
Нахмурившись и поджав губы, Старк выудил из нагрудного кармана солнечные очки и, изображая полную готовность, надел их, плотно закрепив на переносице, занял место чуть в стороне от Мстителей.
— Фьюри нашел подходящее место, чтобы мы могли отправиться в Асгард? — живо поинтересовался Тор, повернувшись в сторону друзей.
— Да, ЩИТ позаботится о том, чтобы ваш уход не привлек лишнего внимания, но удерживать периметр сложно, так что нам стоит поторопиться, — кивнула Вдова и перевела серьёзный взгляд на Старка. — Ты поедешь на своей?
Весьма вероятно, не будь Тора рядом, Локи ждала бы совершенно другая развязка. Но брат стоял стеной, ограждая младшего принца от нападок ядовитых змей, извивающихся от собственной неспособности излить ядом в лицо врага все то, что они о нем могли думать. К удивлению, прием прошел весьма успешно. Единственное, что не оставляло Бога — это взгляд Старка: пронизывающий, словно Тони жаждал задать роковой вопрос, но страшился услышать ответ. Со стороны казалось, будто бы мужчина испытывал определенное разочарование от содеянного и не мог с этим примириться, однако, чего именно он хотел, столь небезразлично взирая на Бога, склонившего голову к груди, но не лишенного оставшихся у него органов чувств, опаляемого нисходящей обидой, глубоко затаенной в разуме гения, — Локи не знал.
Вновь поймав себя на том, что он смотрит на Лафейсона, Старк манерно встрепенулся и, словно защищаясь от навязчивых мыслей, скрестил руки на груди, повернув голову в сторону Вдовы.
— Предпочитаю личный транспорт, в общественном меня слегка укачивает, — кивнул гений.
— Выделишь местечко для Брюса? Он с Капитаном ждёт внизу, — мягко поинтересовалась Романофф.
— Конечно, — пожав плечом, с легкостью согласился Старк. — Выдвигаемся?
— Тянуть явно не стоит, — с прищуром произнёс Бартон, продолжая буравить Лафейсона взглядом.
— Тогда пакуем принцессу и вперед, — энергично произнёс гений и, взглянув на Тора, уверенно направился в сторону выхода.
Локи называли как угодно, какие только прозвища и имена ему не придумывали не только давно забытые последователи различных миров, но и такие же Боги, росшие бок о бок с ним, но лишь только Старк смог превзойти фантазию всех вместе взятых, когда-либо встреченных на пути умов. Локи было не по себе от осознания того, что, как бы этот человек ни обратился к нему, из его уст любое имя в его адрес звучало особенно, без той злостной подоплеки, казалось бы, бьющей точно в цель самой глубинной сути трикстера, вмещающей в себя не одно проявление сознания, личности, жизни.
Испытывая смешанные чувства тревоги и печали, громовержец тяжело вздохнул, глядя на брата, будто решая, стоит ли помочь Локи подняться или тот вполне мог справиться сам, расценив его попытку облегчить своё положение как очередную издёвку. В его спутанные мысли вторгся тихий голос Наташи, раздавшийся у самого выхода из мастерской, куда она так же увела Клинта.
— Мы поедем сзади, на всякий случай, — мягко произнесла Вдова. — Не задерживайтесь, ладно?
Молча кивнув, Тор дождался, когда все посторонние покинут помещение лаборатории, всё это время глядя в глаза Лафейсона с тоской и болью, усмирившие даже его недавний гнев. Опустив руку на плечо Локи, Бог крепко сжал доспех, как бывало прежде, во времена, когда они бились на одной стороне, и, ощущая новый прилив горести, поджал губы в печальной улыбке.
— Пора домой, брат.
Горький смешок, сдерживаемый жесткой маской, удушающим спазмом пал в горле Локи, проводившим гения из мастерской тяжелым, наполненным разрозненными чувствами, взглядом. Лишь только брат, по-прежнему служивший мостом между мирами, нерушимым скалистым берегом возвышавшийся над Локи, не оставил его, с немым укором глядя точно в глаза. Чувство вины, перекрывающее все прочие эмоции, пробивающиеся робким, но крепким ростком в подсознании, отвлекало трикстера внутренним конфликтом, порождающим неконтролируемые вспышки жара и холода, одолевающие его плоть. Ясным взором встретив призыв брата, тяжелой рукой опустившийся ему на плечо, трикстер отвел напряженный взгляд в сторону, поднимаясь с места и одновременно избавляя себя скованными вместе руками от неловкой попытки Тора продемонстрировать свою печаль, вероломно вторгавшейся в мысли Локи всей своей неподъемной тревогой за его судьбу.
Именно громовержец был виной всему, что произошло. Своей непроглядно наивной, губительной справедливостью и однонаправленной честностью, своим неосознанным стремлением быть лучше прочих, значимей и способнее, он вынудил брата пойти на крайние меры. Он не смог понять этого тогда, и, вероятно, не сможет уже никогда. Не было смысла пытаться втолковывать истину в его светлую голову, как и ждать хотя бы капли понимания. Впрочем, оправдать его в своих глазах трикстер также не мог.
Вся его жизнь была зациклена на молчаливом противостоянии с преемником трона. Все мысли были лишь о том, как стать равным ему, как убедить окружающих, что, пусть он и не истинный асгардец, он тоже способен быть Богом не только в глазах приютившей его семьи, но и в глазах простого люда. Отчаянные попытки не увенчивались успехом, раз за разом все глубже окуная Локи в омут потери и навязчивого принятия. Вероятно, в прежнее время именно Фригга вложила в него стремление к свету, научила бороться, но путь, что узрел перед собой приемный сын царя Асгарда, лишен тепла. Не мог знать Тор о муках брата своего, и проницательность, что часто служит людям в помощи друг другу, отнюдь не его конек. Он чист и светел, но ослеп, ведь яркость так же ослепляет, как и тьма, в которой призван был существовать с младенчества отвергнутый ребенок — сын ледяного великана, трофей давно забытой войны.