Попутчики

       Скорый поезд разрезал ночную тьму мощным светом своего прожектора, что находился на электровозе. Машинист уверенно вёл «004А» к очередной промежуточной станции, находящейся на пути к Новороссийску. Стоящая рядом рация частенько «оживала», передавая переговоры близ находящихся составов. Проводники, порядком уставшие за рабочие часы, потихоньку стали готовиться к прибытию на очередную остановку, и их, безусловно, радовало, что она окажется последней крупной стоянкой на маршруте.        В вагонах уже выключили общее освещение, большинство пассажиров, укрывшись покрывалами и одеялами, отошли ко сну, и лишь над некоторыми местами до сих пор горели лампы индивидуального света. - Олесь, спишь? – тихо позвал девушку Тарасов.        Увлёкшись небольшой книгой, мужчина не сразу заметил, что на местность опустились сначала сумерки, а затем и вовсе ночная мгла. Стрелки часов как-то быстро перевалили за десять вечера.       Уманова лежала на спине, её глаза были закрыты, однако, услышав вопрос попутчика, она прошептала: - Нет.        Отложив «Элегантность ёжика» на стол, Борис подложил под голову руки и спросил: - Не помнишь случайно, во сколько завтра приезжаем? - Не помню, - односложно ответила она. - Всё в порядке? – несколько взволнованно поинтересовался он. - Всё хорошо, - соврала Ума.        На душе было хреново, и почему-то очень хотелось плакать. - У тебя когда-нибудь было чувство, будто ты… - Знаешь человека всю жизнь, хотя знаком с ним несколько часов? – вновь не дала договорить ему. - Именно, - кивнул Тарасов, почему-то самому произнести это продолжение оказалось крайне тяжело. - Я не хочу отвечать на этот вопрос, - без эмоций ответила она. - Почему? - Ну, хоть что-то должно же остаться тебе неизвестным обо мне… - А это какая-то личная тайна? – улыбнулся Борис. - Это моё желание, - пояснила Леся. И тут же задалась вопросом: - Почему за эти сутки ты узнал всё то, что моя подруга узнавала обо мне на протяжении месяцев? - Наверное, это магия всех поездов, - тихо рассмеялся мужчина. – Случайным попутчикам мы готовы доверить все свои секреты, точно зная, что уже через месяц они о нас не вспомнят. А вот друзья с нами постоянно рядом, и мы частенько фильтруем в их присутствии информацию лишь потому, что боимся услышать в ответ осуждение и встретиться с непониманием. Ведь в таком случае, доверять им уже станет сложнее...        Уманова хотела что-то сказать на такой ответ, однако сдержалась. - Однако знаешь, в такой ситуации я впервые, - задумался мужчина. – Обычно все мои поездки проходили в тишине, да и с соседями по купе в основном я общался только на нейтральные темы, никогда не лезя в личные дебри… - Всё так странно, - одними губами прошептала Олеся. – И мне не хочется, чтобы эта поездка закончилась.        Ей было страшно. Теперь своим ощущениям она нашла совершенно точное название. Страх неизвестности, которая обязательно наступит, едва они выйдут на перрон города Новороссийск. Разойдутся ли они каждый в своём направлении? Или сохранят хоть какую-нибудь связь друг с другом? Или, может быть, она вообще им не нужна, они же просто – случайные попутчики?        Тарасов ничего не ответил вслух, но Олеся расценила это молчание по-своему.        Едва поезд остановился на станции Ростов, Уманова, накинув куртку, вышла из купе. Стоянка здесь всего лишь восемь минут, и за этот короткий промежуток времени ей необходимо было перевести дыхание и немного унять бушевавшие внутри эмоции. Сделать это оказалось чертовски сложно. Не спасала ни атмосфера ночного перрона, ни те немногие дети, которые бегали перед сном возле поезда, ни ритмичное постукивание проезжающего мимо состава – всё бесполезно. А на душе, тем временем, было отнюдь не спокойно.        Чей-то телефон разразился громким звонком, Уманова вряд ли бы обратила на это внимание, если бы не строчка, так стремительно ворвавшаяся в мысль: «Если хочешь остаться, останься просто так». Популярная песня, наверное, нулевых годов, сейчас как-то по-особенному отозвалась в сердце. Может, пора начать верить в знаки? Что если они действительно существуют? Вдруг эта строчка – ответ на терзавшие её вопросы?        Прикрыв на несколько секунд глаза, Олеся сосредоточилась на собственных ощущениях. Борис прав: случайному попутчику мы можем доверить все свои тайны, быть собой и не бояться осуждения. Однако что делать, если очень хочется, чтобы эта случайная встреча не заканчивалась... - Олесь? – услышала она тихий шёпот за своей спиной.        Распахнув глаза, Уманова набрала воздуха в лёгкие и развернулась в сторону Тарасова. Он стоял от неё в паре шагов и смотрел с нескрываемым волнением. Его голубые глаза были наполнены грустью, и он не пытался затопить её фальшивой радостью.        Преодолев чудовищно ничтожное, по меркам Умы, расстояние между их телами, девушка замерла. Борис, словно почувствовав её замешательство и поняв её желания, положил ей ладонь на шею и властно впился в её губы страстным поцелуем. Олеся, растерявшись по первые мгновения, ответила на эти касания с не меньшей силой. Руки уже не слушались и вовсю пустились исследовать мужскую спину – куртка Бориса так кстати оказалась расстёгнутой. Она чувствовала, как перекатываются его мышцы, скрытые плотной тканью футболки. Рассудок окончательно затуманился. Его поцелуй сводил с ума, выбивая из-под ног всю почву, и, наверное, если бы не крепкие объятия Бориса, она свалилась бы на землю, как какой-то мешок с картошкой! Его прикосновения не давали опомниться, его поцелуи уносили все остатки здравых мыслей... - Заходите в вагон! Поезд отправляется! – как гром среди ясного неба, прозвучал недалеко от них голос проводницы.        Тяжело дыша, они смотрели друг другу в глаза и только после второго напоминания поднялись в свой СВ. Возможно, это походило на сумасшествие, безумие. Он – взрослый мужик, которому далеко за тридцать, вёл себя как семнадцатилетний сорванец, и она – образованная девушка, психолог, и так безвольно отдалась этим пленительным ощущениям! Но думали ли они об этом? Промелькнула ли хоть микро мысль на эту тему в их головах? Рассудок был определённо затуманен этими дурманящими прикосновениями.        Борис и Олеся стояли друг напротив друга и едва ли могли отвести взгляд от горящих напротив глаз. Какие-то неизвестные доселе огоньки теплились в карей и голубой глубинах. Они завораживали. Как звёзды на небе, глядя на которые невозможно не залюбоваться и не потерять ощущение реальности. - У нас осталось часов семь, - прошептала Ума.        Вокруг царила темнота, разрываемая лишь фонарями, что «бегали» по купе. Дверь была плотно закрыта, и не было никого, кто бы мог прервать эту волшебную атмосферу. - Такое возможно? – в тон спросил он. - Теперь я знаю, что возможно всё.        Сделав шаг навстречу мужчине, Олеся провела подушечками пальцев по его щеке. Он слегка подался к ней и, повернув голову, поцеловал её нежную тыльную сторону ладошки. Так невесомо, что его касание больше напомнило ей лёгкое пёрышко, что упало на кожу. Однако даже его хватило, чтобы внутри всё затрепетало. Переместив пальчики на его губы, Ума ощутила, как Борис положил руку ей на талию и привлёк её ближе к себе. Расстояние между их лицами сократилось до нескольких сантиметров, настолько близко, что она чувствовала его сбивчивое дыхание на своих щеках. Эта сладостная пытка, когда ты ждёшь, что вот-вот почувствуешь пряную ласку, но момент всё всё оттягивается, а стоит только ощутить прикосновение тёплых губ, как сердце, несколько раз ударив, совершает кульбит куда-то в район пяток. И этот миг является, пожалуй, самым решающим: позволишь ли ты стать человеку напротив ближе, отдашься ли в его объятия, доверишь ли ему себя. Порой единственное касание определяет абсолютно всё.        Позабыв об осторожности, Олеся запустила пальчики в волосы Борису, притягивая его к себе ещё ближе. Углубила поцелуй, позволяя ему более страстные ласки. Провела ладошкой по шее, спускаясь ниже, попутно сминая футболку. Этот предмет гардероба уже через пару секунд полетел в неизвестном направлении. Её рука поползла вверх, ощущая каждую его мышцу, жар манящей кожи и только его запах, который сейчас стал казаться лучше любого, даже самого дорого парфюма. От такого сочетания внизу живота незамедлительно завязался тугой узел.        Оставшись в одним лифчике, Уманова едва слышно застонала, почувствовав, как ладони мужчины легли ей на ягодицы и слегка сжали их. Рассудок снесло окончательно. Попрощавшись с реальностью, Олеся обвила ножками торс Бориса и откинула голову назад, позволяя ему прикоснуться к своей шее. Он сделал это незамедлительно, и, опустившись на своё место, принялся исследовать поцелуями кожу девушки ровно до тех пор, пока с её губ не сорвался очередной стон. - Нас снимут с поезда, - с улыбкой прошептал он между касаниями. - К чёрту всё, - промолвила она в ответ.        Её голодный поцелуй стал каким-то сигналом к тому, что точка невозврата для них осталась позади. Ладони, уже без стеснения, ласкали тело мужчины. Его язык вырисовывал на её коже совершенно сюрреалистские рисунки, еда ли понятные даже самому художнику. Повалив её на постель, Тарасов навис над её телом. Взгляд его пронзительных голубых глаз растворял Олесю без остатка и, одновременно с этим, заставлял подчиняться его воли.        Когда Борис прикоснулся языком к её груди, Уманова крепко сжала пальчиками простыню. Когда его ладонь опустилась к низу её живота, она закусила нижнюю губу. Когда он оставил её совсем без одежды, Олеся подалась навстречу Тарасову и прогнулась в спине, словно дикая кошка. Мужчина пришлось зажать ей рукой рот, из-за чего по купе разнеслось только сдавленное нетерпеливое мычание.        Они любили друг друга, раз за разом растворяясь в каждом поцелуе, каждом прикосновении, каждом движении. И было всё равно, где они находятся, доносятся ли до соседей-пассажиров их несдержанные стоны удовольствия. Пульсация внутри их тел, ритм мчащегося состава, их шёпот, смешанный со стуком колёс вагона – в мире не существовало ничего и никого, кроме них двоих, а вся вселенная сосредоточилась в пределах этого купе.        Большую часть ночи они не смыкали глаз. Уставшие, но счастливые они купались в объятиях друг друга. Олеся, лёжа на широкой груди Бориса, водила по ней пальчиками, иногда поднимая голову, чтобы поцеловать мужчину в губы. Он прикасался губами к её макушке, в то время когда его ладонь то спускалась к бёдрам девушки, то возвращалась к шее и тёмным каштановым волосам. И не было никакого желания думать о прибытии на конечную остановку, где обоих ждёт неизвестность.        У них есть только эта ночь.        У них есть только сейчас.