«Что-то меняется в моей душе.
Небо приобрело новый оттенок синего.»
Свободные рукава платья девочки развевались на ветру. Обычное, некогда выгоревшее на солнце одеяние было цветом вялого помидора, отчего можно было понять, что она являлась не первым его владельцем. Наряд же был дюжинный — простой и, это и так понятно, не облегающий все прелести женского тела, хотя смотреть не было на что. Человек, носивший до нее это убранство, по всей вероятности, не задумывался о том, что после него кто-то еще сможет надеть его, поэтому ткань была частично потерта, и на подоле виднелись рваные надрезы. Она бережно разглаживала складки на юбке, пока шла по дорожке, выложенной черепицей. Прохожие то ли с опаской, то ли с неким предостережением смотрели вслед, но никто плохо не отозвался о девчушке. Больше всего удивлялись молодые люди в возрасте от пятнадцати лет и больше. Они находились в так называемой адмирации, пока мимо них проходило маленькое создание, совсем не похожее на обычный скот. Девочка не могла понять, почему на нее так странно смотрят люди, но, оставив все свои мысли позади, она неуверенно зашагала по дороге из помоев. В нос ударил ужасный запах, и она поняла, что идет в правильном направлении. Возникло ощущение подавленности, какое-то физическое недомогание. Закружилась голова, а сквозь линзы начали появляться разноцветные пятнышки, и создавалось впечатление какого-то праздника. Желтые, зеленые, оранжевые — все они мелькали перед глазами, как переливающиеся на солнце фонарики. — Видишь, какой доброй может быть Лулу, если хорошенько постарается. Ей навстречу шли обычные дети, ставшие жертвой вампиров и марионетками в руках аристократов-основателей. Бодро шагавшая белокурая девочка казалась ей удивительно знакомой. Она была явно старше и выше на голову, а мальчик, задорно улыбаясь, еле бы достал до ее плеча. Но через секунду проходящая мимо девочка встретилась с ней взглядом. Она застыла, как необыкновенно красивая ледяная скульптура, а затем с визгом бросилась на шею. — Лия! Блондинка начала осыпать крохотное личико поцелуями, от чего очки медленно сползали с переносицы девочки. Почувствовав усталость, она позволила заключить себя в объятия мальчугана, который обхватил своими ручонками ее тонкую талию, прижавшись ухом к животу. Дальше последовали бессмысленные вопросы, громкие возгласы о том, что она, наконец-то, вернулась домой, но девочка пропускала все это мимо ушей. На всю улицу зазвучал противный вой сирены, повествующий о начале проверки. Подтолкнув ее вперед, Верниция взяла за руку мальчика и, подмигнув, сказала следовать за ней. Но девочка не хотела никуда бежать. Она не хотела никуда идти. Она не хотела видеть их. Когда старшая скрылась за поворотом, тошнота подступила к горлу от зловония, царившего в этом районе. Девочка быстро забежала в одну из хижин и ее вырвало прямо на треснувший паркет. Ее выворачивало наизнанку от этой боли, в глазах мелькали цветные пятна, а голова, казалось, просто взорвется. Доски окрасило в неприятную ядовито-зеленую кашу, показавшейся девочке очень липкой. Живот начал ныть с удвоенной силой, поэтому она, вытерев рукавом платья рот, перевернулась на спину, тяжело дыша. Сегодня должна состояться проверка с участием одного из прародителей. Хотя… нет, это нельзя было назвать обычной проверкой. Скорее всего, это был ежемесячный контроль, на который Тринадцатый прародитель и потратил свое время. Детей собирали по всему земному шару, от чего их число в Сангвинеме было просто-таки гастрономическим. Дворянин просчитывал каждую циферку, каждую группу детей, сумму продовольствия на каждого человека, ведь ошибиться было невозможно. Но что-то тут было не так. Людишек должно быть больше, чем того количества, которое сейчас видел мужчина. Он медленно, словно растягивая пытку, повернулся к солдату, сверкая глазами. — Что же тут не сходится? — протянул Юсфорд, поглаживая указательным пальцем нижнюю губу. — Скота должно быть больше. — Господин Тринадцатый прародитель, Квентин пошел за человечишкой, которая не явилась на осмотр. — Квентин? — изогнув бровь, задумался. Он обвел всех детей взглядом, а затем, словно поняв, в чем была проблема, растянул губы в самой дружелюбной улыбке. Не спеша, чеканя шаг, Кроули Юсфорд сокращал расстояние между ним и одной глупенькой девчушкой, которая, может быть, смогла бы ответить на все его интересующие вопросы. В действительности, он прекрасно знал, кого не досчитал на этой проверке, и он сам себе ухмыльнулся, ведь одна из людишек была в его доме, но мучать бедную сожительницу людишки показалось ему очень увлекательным занятием. Наклонившись к дрожащей девушке, он, накручивая локон волос на палец, тихо прошептал: — Где подружку потеряла? Верниция затряслась еще сильнее, будто бы перед ней стоял не обычный мужчина, а всадник Апокалипсиса. Сжав крепче руку брата, она зажмурилась, когда из глаз брызнули слезы. «Интересно, где же Квентин собрался ее искать?» Хмыкнув, Тринадцатый прародитель махнул рукой в сторону солдатов. Но солдат, как подумал мужчина, был не так прост, как кажется на первый взгляд. Он обыскал каждый дом, каждый уголок в нем, чтобы найти свою прелестную конфетку, но удача была на его стороне, поэтому, спустя час нелепого блуждания по улицам, он распахнул двери одной из хижин. Девочка сидела на соломе и, когда она подняла голову, в глазах был неподдельный страх, сковавший тело, как самые надежные цепи. — Пренебрежение правил, установленных знатью, чревато последствиями, моя конфетка. Но со своей стороны могу пообещать, что они не будут лишены для тебя каких-нибудь приятных сторон. Я же не зверь… Плавно приближаясь к ней, вампир оскалился. Один вид беспомощного ребенка будоражил в нем все инстинкты и желания. Ее ноги тряслись, когда она вставала. Ее руки дрожали, когда она хваталась за выступы в стене. Ее глаза были наполнены слезами, когда вампир совершенно неожиданно опрокинул ее на пол. Перед глазами начали появляться те же пятна, которые, казалось, сегодня больше не потревожат ее. Руки были придавлены к паркету, так что попытки вырваться становились просто фантастическими. Она начала брыкаться, кричать так, что горло будто царапали когтями, оно жгло ее изнутри. На долю секунды она замерла, когда послышался треск разорванной ткани юбки, а затем, словно набравшись сил, начала кричать до изнеможения. Квентин же не обращал никакого внимания на звонкие вопли жертвы. Этот ребенок потом сам пожалеет о том, что так долго и громко бушевал. Девчонка превратилась в нечто буйное и неконтролируемое. Прежде чем мужчина опустил ресницы, усмехнувшись, девочка заметила, как в вертикальных зрачках, скрытыми за окантовкой очков, вспыхнуло воздаяние. Повторно треснула ткань, и тогда девочка начала сопротивляться еще сильнее, чем раньше. Ступни больно ударялись об паркет, но это ее сейчас вообще не заботило. Пальцы Квентина властно сжали ее бедра, когда он встал на колени и притянул ее к себе, пригрозив: — Будь хорошей девочкой и не пищи! Девочка на минуту замолкла, так как горло болело в сто раз сильнее, как только она увидела, что вампир отшвырнул ремень в сторону. Она видела, она наблюдала, как армейские брюки мягко начали опускаться, открывая ее взору возбужденную плоть. Её глаза были полны слез. Кровь застыла в жилах, когда до её затуманенного сознания дошло, что он хочет с ней сделать. Сердце билось быстро, с силою ударяясь в ребра, посылая больший приток крови ко всем частям тела. Кожа девочки мгновенно побледнела, как перед наступлением обморока. Начали дрожать мышцы, дыхание стало учащенным, а во рту пересохло. Войдя во всю длину в лоно девочки, Квентин прикрыл глаза, чувствуя, как ее мышцы сжались вокруг него. Страх возрос до агонии ужаса. Прежде белый белок глаза стал кроваво-красным, ее душили слезы. Она запрокинула голову от адской боли, и сверкающая копна иссиня-черных волос начала путаться в острых древесных выступах. Он проникал глубже, входя в нее грубыми толчками. Она была совершенно безразлична Квентину до того момента, как он встретил ее на перекрестке. Крохотное создание, отличающееся от других, гуляло по городу, кишащему вампирами, без угрызения совести. Ее сердце билось совершенно беспорядочно, останавливаясь, и девочка упала в обморок; лицо ее было покрыто мертвенной бледностью, дыхание затруднено, впалые щеки дрожали, в горле происходило глотание и вдыхание, выпученные, почти не покрытые веками глаза были устремлены на субъект страха — монстра, чудовища. Тринадцатый прародитель остановился возле хижины, показавшейся ему довольно подозрительной. Звуки, которые доносились, были похожими на мужской стон и брань. — Черт, несносная девка! Открыв дверь с ноги, Юсфорд увидел весьма пикантную картину и тогда до него дошло, что этот визит был весьма кстати, но как только он перевел взгляд с полуголого Квентина на бледную до ужаса девочку, бедра которой измазаны в луже крови, его охватила ярость. Девчонка, с которой он велел Фериду не спускать глаз, была просто изнасилована в одной из жилых хижин? Он не мог в это поверить, ведь еще вчера она тихо-мирно сидела в комнате его дома, читая какую-то книжонку. — Хм, — промурлыкал Кроули, улыбаясь. — Вот и пропажа нашлась. Первая и вторая. Заскользив пространстве, мужчина отшвырнул солдата в противоположную стенку, от которой теперь уже, к сожалению, не осталось и следа. Присев на корточки перед ней, вампир усмехнулся, глядя на оголенные бедра и ноги. Но гнев еще не утих, а только начинал разгораться, когда он посмотрел в ее заплаканные глаза. Белки были алые, как переспелое яблоко, а чуть приоткрытые губы были сухими. — Она плачет из-за тебя. — Сказал солдату Тринадцатый прародитель. — Останавливать женские слезы… это же долг мужчины, разве не так? Мигом оказавшись возле вампира, Юсфорд дал ему затрещину, от чего очки Квентина упали на пол, а осколки линз были где-то под паркетом. — Приступай к своей работе. — Холодно бросил он, глядя, как парень, накидывая на себя рубашку, быстро скрылся за поворотом. Оказавшись возле девочки, Кроули Юсфорд осторожно поднял ее на руки и, всматриваясь в лицо жертвы, прошептал: — Ты играешь не в те игры, людишка.