***
«Стараясь о счастье других, мы находим своё собственное.»
«Платон»
***
А вот у Накахары дела состояли не так гладко, как хотелось бы. Сначала он долго не мог найти ключи от квартиры, стоя перед дверью, потом уронил их, и те со звоном упали далеко и надолго, судя по тому звуку, что они издали при падении на твёрдую поверхность. Устало вздохнув, рыжик поплелся на нижние этажи, разыскивая свои ключики, без которых домой он точно не попадёт. Тщательно обыскав каждый этаж на наличие чего-нибудь блестящего и хоть немного напоминающее ключи, рыжик, наконец, обнаружил их. На самом последнем этаже. В самом отдаленном и незаметном уголке… Это было очень непривычно. Будто везучесть рыжего кому-то передалась. А его же запас безудержно пустел. Приготовив ключики и вставив их в железную замочную скважину, мальчик повернул. Раздалось три негромких щелчка. Хоть и с площадки эти звуки были не слышны вовсе, сидя в квартире их можно было уловить очень отчетливо. Приоткрыв дверь и зайдя в прихожую, Чуя огляделся. Судя по звукам и атмосфере, родители были дома. Повернувшись назад, мальчик, закрыв за собой дверь и сняв первую обувь, тихим шагом направился в гостиную. — Я дома, — произнёс рыжик, взглянув на свою мать. Из другой комнаты вышел крепкий мужчина лет тридцати семи. Сегодня даже отец Накахары был дома. Именно сегодня. Удача рыжика на сегодня явно покинула. — Добрый день, Чуя, — произнесли оба родителя. И Накахара было уже хотел по-тихому смотаться в свою комнату, отложив разговор на вечер, как мужской голос окликнул его. — Сынок, ничего не хочешь нам сказать? Плохо, плохо дело. Если сам отец заводил беседу, она оканчивалась в большинстве случаев для Накахары плохим исходом. — О чем ты говоришь, отец? — голос рыжика в этот момент еще не дрожал. А не дрожал потому, что отец просто терпеть не мог, как он сам выражался «Размазню» и «Недостойное сына такой семьи поведения». После одной трепки нервов, которую устроили этому мальчику, тот твёрдо уяснил, что какова бы ситуация ни была, показывать свой страх он ни в коем разе не должен. Ни при ком и ни перед чем. Вспомнив об этом случае, Накахара стал спокойнее по сравнению с тем, в каком состоянии начинался разговор. Перед взором этих людей искорки, что так счастливо мелькали в голубых глазах, исчезли. Он давно перестал быть ребенком в их глазах. — Как же это «О чем?» — усмехнулся мужчина. — Я о том, почему сегодня ты возвратился домой так поздно.«Пронесло.»
Мальчику еле удалось не вздохнуть с облегчением. Лягут на него ещё лишние подозрения. Этого счастья ему не нужно. — На лестничной площадке я уронил ключи и потом очень долго искал их. Это звучит как нелепое оправдание, но все же это правда. — твёрдо посмотрев в глаза отца, немигающим и уверенным взглядом, ответил юный Накахара. — Хмм… Вот как, — смерил холодным взглядом отец сына. — Мне все ясно. Наконец это закончилось. Мальчик был уже готов, развернувшись, уйти, но последующие слова мужчины заставили его замереть. — Тогда поведай мне вот что — кто тот мальчик, с которым ты так сдружился? Сердце, что недавно вполне быстро билось, будто ухнуло. Замерло. Накахара в этот момент на секунду даже испугался, что его схватил сердечный приступ. Но через это самое мгновение мысли вернулись к другой проблеме. Более страшной на тот момент, как мальчику показалось. — И враньем ты своим, сказав, что это была чистая случайность, себе не поможешь. «Отец видел его. Отец узнал об Осаму. Дело очень плохо. Нужно что-то делать. Если отец узнает, какие чувства их связывают, Накахаре останется лишь ручкой помахать на прощание школе. И свободе тоже. И самое главное — Дазаю.» — А, ты про Дазая говоришь. Он мой школьный друг. Если это можно так назвать. Когда я пришёл в школу, именно он помог мне ознакомиться со всеми порядками школы. Он представляет собой очень образованного и воспитанного человека. И показывает хороший пример ровесникам. Я подумал, он будет лучшим кандидатом на роль моего так называемого друга, — холодно, как только мог, наплел голубоглазый. Хоть это и была откровенная ложь, такие слова про Осаму было говорить больно и гадко. Но только так можно было убедить этого человека. Чуя ходил по острию самого острого ножа. — О, вот как. И ты ему доверяешь?«Да, конечно доверяю!»
Но отцу об этом говорить не стоит. По крайней мере именно этому человеку. Мышление у него совершенно разнится с понятиями о «Мужской дружбе на века» и об обычном воспитании детей. — Нет. Я не доверяю никому, — снова ложь. Сколько раз он уже соврал отцу? По меркам мальчика очень даже много. Лгать очень неприятно. Заставляешь себя выдавить лживые речи, мнешься, но когда только начинаешь врать, лживые слова начинают произноситься легко, непринужденно. Но через некоторое время после разговора, наполненного ложью, ты с силой сжимаешь руку на груди, желая выплюнуть ту скверну, которую ты занёс через этот грязный рот. Осадок после вранья садится на душу тяжёлым и толстым слоем иного вещества, которое фиг сотрешь потом или смоешь. А врать близким людям было в сто крат ужаснее. Хоть и отец, и мать так к нему относились, врать им Чуе было больно. Но выхода не было. Если бы он сказал все как есть, исход для их с Осаму дружбы был бы очень неблагоприятный. — Ясно. В таком случае иди в свою комнату и делай уроки и дополнительным материалом тоже займись. Через час тебя позовут на ужин. Не опаздывай. Хорошо, что отец ещё не знал о том, что дополнительные занятия в последнее время заметно сократились. Хорошо, что он не догадался спросить ещё больше и продлить этот мрачный разговор. Сомневаюсь, что я бы смог продержаться в таком состоянии долго. Хорошо, что отец поверил всем словам, которые я произнёс при нем. Хорошо, что наши с Осаму отношения все ещё теплы. Рыжик, спокойно повернувшись, прошествовал в свою комнату. На бледном лице появилась нежная улыбка при теплом воспоминании о нем.«Осаму»
Маленькие ручки сжали кулон, что поблескивал оттенками моря.«Люблю»
***
Накахара занимался набором дополнительных учебных материалов, так как домашнее задание было каким-то через чур лёгким для него, как в его комнату раздался стук. «Стук? Но кому понадобилось стучать в его комнату?» «С вопросами, с родителями мы вроде как все уладили, тогда…» — Можно мне войти? — раздался мягкий женский голос из-за двери. «Сестрица Кое! Похоже удача все же не покинула это рыжее создание и где-то трепещется на задворках души.» — Да, конечно, — радостно ответил мальчик. Раздался скрип, и дверь в комнату отворилась. На пороге стояла молодая девушка лет девятнадцати. — Сестрица Кое! — радостно воскликнул рыжик и подбежал к улыбающейся сестре, крепко её обняв. Та, с добрым вздохом, тоже стиснула объятия и нежно погладила братика по мягким рыжим волосам. — И тебе привет, Чуя, — интонация голоса сёстры была мягка. Можно сказать, она была очень похожа на интонацию настоящей любящей матери, которая вновь обнимала с любовью своё напроказнившее дитя. — И сколько раз говорить, когда мы не на глазах у родителей или наших знакомых, можешь называть меня просто Кое. Не люблю я эти формальности, — фыркнула рыжая. — Хорошо, Кое, — по-детски улыбнулся Накахара. — Но называть тебя сестрицей Кое-мне тоже приятно. — Эх, что с тебя взять, — по-шуточному обреченно вздохнула девушка. На эти слова мальчик смешно хихикнул. Но тут тон сёстры изменился. Стал более серьёзным, можно сказать. — Скажи, Чуя, с тобой все в порядке? — О чем конкретно ты интересуешься, Кое? Девушка нервно прикусила губу. «Волнуется.» — понял мальчик. — Постой, родители опять сказали тебе побеседовать со мной? — понял Накахара. Да, родители в этой семье делали так часто. Либо сами вели «оздоровительную» беседу с ребёнком, либо отправляли других. И Накахара всегда был несказанно рад, когда вместо родителей или «этих других» приходила именно сестрица Кое. — Да, все так и есть. Они сказали мне, чтобы я показала тебе мораль общения с людьми, — имитируя голос матери, пересказала девушка. Мальчик не сдержал улыбки. Все же сестра всегда могла найти способ поднять ему настроение. — Так, ты мне расскажешь, что же там такое произошло, что родители отправили меня к тебе с такой целью? — по-доброму усмехнулась сестра. Да, Накахара расскажет, потому что доверяет сестре Кое. Она та, кто поддерживала и выручала в трудные для него моменты. Благодаря ей он ещё не сломался. — Знаешь, ты мне не поверишь возможно, но я нашёл друга, — смущенно начал мальчик. — Друга? — девушка сразу как-то посветлела. — Знаешь, я и в правду удивлена. Удивлена тому, что у вас в школе все же нашёлся нормальный человек. В школе ведь? — Да, он мой одноклассник. В самый первый день моего появления в школе я заметил одиноко сидящего мальчика, читающего книгу. Но взгляд его был настолько задумчивым, что было похоже, будто он и от мира сего. Почему-то этот мальчик сразу зацепил моё внимание, как только я вошёл в аудиторию. И мне показалось, что он тоже посмотрел на меня тогда. И его взгляд был совсем иным, нежели у других детей. Совсем другим, более повзрослевшим, что ли? Вот. И после урока я решился подойти к нему. И когда я его окликнул в первый раз, он никак не прореагировал. А потом удивленно посмотрел на меня, сказав: «Это ты сейчас мне сказал?» Интонация его была настолько удивленной, что я и сам поначалу удивился. А дальше он извинился за свою реакцию, и мы познакомились. — И как его зовут? — Осаму Дазай, — улыбнувшись, и с теплотой произнёс Чуя. И тут девушка поняла, что у Чуи появился ещё один близкий человек. Накахара, хоть и был маленького возраста, у него была некая видимость на людей. Он мог видеть корысть и злобу, что таили некоторые люди. И из-за своей видимости и того, что он от людей ничего не утаивал и «бил словом» прямо в лицо, настоящих друзей у Чуи никогда не было. А это значит, что Осаму действительно неплох. А дальше Чуя начал рассказывать сестре обо всем-всем, начиная с их с Дазаем знакомства и заканчивая нынешним его положением. На моменте с котятами, когда Осаму пришёл с опозданием и с заляпанными в земле пальцами и коленями, Кое-нахмурилась. — Что-то не так? — вопросительного склонил голову на бок Накахара. — А, нет-нет, я просто задумалась о своём, продолжай, — опомнилась рыжая. «А ещё Осаму очень дорог Чуя, и он всячески избегает тех моментов, которые могут ранить Накахару» — подумала Кое в тот момент. На моменте, когда рыжик говорил о кулоне, тот слегка покраснел. — Покажешь? — мягко и с интересом спросила девушка. — Конечно, — кивнул мальчик и осторожно выудил из-под футболки красивый кулон, который носил и по сей день, не снимая. — Вау, — тихо произнесла рыжая. «Это украшение очень напоминает цвет радужки глаза её братишки» — мысленно добавила ещё один плюс к личности Дазая девушка. — Он очень тебе идёт, — искренне прокомментировала Кое-подарок. — Спасибо, — смущенно улыбнулся рыжик. А дальше мальчик рассказывал не прерываясь, и закончил свой рассказ с облегчением. Ведь все рассказал, и в самых мелких детальках. — Вот оно как. Лагерь, значит. Ну что же, я думаю, что смогу помочь, — поразмыслив некоторое время, ответила девушка. — Но как? — Родители улетают в дальнюю поездку и, как ты уже догадываешься, именно в то время, когда у тебя лагерь. Поэтому отсутствие тебя дома они не заметят. — Но в школе ведь есть наблюдающие. Они все доложат родителям. — А вот об этом позабочусь я, волноваться не за чем, — хихикнула девушка. — Но как же ты? — На выходные я могу и в университете пробыть, в конце концов не впервой. Да и подготовка мне не помешает, скоро пары, — грустно выдохнула Кое. — Но… — Никаких больше «но». Ты поедешь в этот лагерь вместе с Осаму и повеселишься там от души! Точка! — оборвала Накахару сестра. После чего они посидели молча ещё минуту, и потом мальчик неожиданно вспрыгнул и тепло обнял сестру. «Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо.» — словно мантру повторял мальчик, вкладывая в каждое слово всю благодарность и счастье, что чувствовал сейчас. Девушка обняла в ответ, погладив мальчика по спине, будто безмолвно говоря:«Все будет хорошо.»