***
«Можно закрыть глаза на то, что видишь. Но нельзя закрыть сердце на то, что ты чувствуешь.»
Фридрих Ницше
***
Следующий день начинается просто замечательно: отличное пробуждение, без каких-либо болезненных падений с кровати, относительно целый будильник, не раздробленный метким броском о стену, и в отличном расположении духа, выспавшийся рыжик, что этим утром представлял собой, не как всегда, рассерженного рыжего Кракена, а скорее Белоснежку, пробужденную поцелуем от своего принца. Или, вернее будет привести сравнение, словно маленькое рыжее чудо, что пробудилось прекрасным днём и воспоминаниями вчерашних событий. Они помирились. Они с Осаму помирились, и все станет как прежде! Дазай тот, о ком Накахара думал практически каждый день, мечтая поскорее увидеть, теперь каждый день будет рядом. Чу до сих пор не мог поверить в свое счастье. Это казалось какой-то несбывшейся мечтой, и если бы Накахаре сказали, что все это, что он пережил недавно — всего лишь несбыточный сон, он бы поверил. Потому, что-то, что с ним произошло — и в правду, нереально на столько, что услышь Чуя это из чьих-либо уст — он бы точно не поверил, ещё и в добавок прокомментировав это, назвав «полнейшим бредом». Сказал бы, что все настолько наивно, что и быть такого не может. И, к слову, все это «чудо» произошло благодаря интернет-скумбрии, за что Накахара был очень ему благодарен, и вечером, только придя из школы, и, поборов в себе этот безграничный шквал эмоций, рыжик написал тому кроткое благодарное сообщение. На сообщение почти сразу же отозвались, и уже через несколько минуток голубоглазый читал незамысловатое: «Всегда пожалуйста, друг мой дорогой~» Но на этом Чуя сильно зацикливаться не стал, и приступил к своим повседневным делам, а это — повторение изученного материала, выполнение заданий на дом, и подготовка к неожиданным внеплановым контрольным, которые учителя так любят устраивать в самый неподходящий момент. После того, как с заданиями и умственной подготовкой было покончено, парень со вздохом взглянул на часы: семь часов вечера. И что вы приказываете сейчас ему делать? Все задания не только сделаны, но и переделаны, и перепроверены множество раз, по темам прошлись, а повторять смысла нет, ведь все и так предельно понятно. Тогда, чем ещё заняться? Мысли Накахары прерывает звук ключа, вставленный в скважину, и последующее открытие двери. Шум был не сильно громкий, но привыкшему к этому парню, не составляет труда уловить подобного рода щелчок. Но кто пришел? Родители обычно так рано не возвращаются. Отец занят настолько, что нередко, а то и почти всегда ночует на работе. Мать от сурового главы семьи не отстаёт. Остаётся лишь один вариант — сестрица Коё. Но у нее ведь, вроде как, загруженная учебная неделя… — Чуя! Ты дома? — раздался мелодичный голос девушки, и у рыжика не остаётся сомнений, что домой пришла никто иная, как Озаки Коё — любящая старшая сестра Накахары. А позвала наверняка потому, что увидела обувь голубоглазого в прихожей. А если подумать, может и не совсем в обуви дело — Чуя всегда был дома в это время. — Как обычно, дома. — воскликнул рыжеволосый, не громко, но и не настолько тихо, чтобы девушка смогла его услышать. Церемониться юная леди не стала, и сразу прошествовала в комнату к брату, и остановилась лишь для того, чтобы как все истинные приличные люди, постучаться и спросить, можно ли войти. И конечно же положительный ответ не заставил себя ждать. — Ну честное слово, зачем ты все время спрашиваешь разрешения войти? — как-то по-доброму негодовал Накахара, отчитывая старшую сестру шуточно строгим тоном. — Тебе можно и не спрашивать, ты далеко не чужой человек, и не слуга, спрашивающий милостыню у господина. — Вот снова тебе повторять, Чуя-кун. Но, видимо, в моих повторениях даже нет смысла, так как даже их запомнить ты не в состоянии. — театрально вздохнула рыжеволосая. — Я стучусь потому, что вламываться в чужой обитель без какого-либо стука, предупреждения или приглашения — в крайней мере бестактно и невежливо. И все же, по упертости брату она не уступала. Нет, не так. Она его превосходила. Но, похоже не в этот раз. — Какая к чёр…какая разница, вежливо или невежливо? Мы ведь не незнакомцы и не чужие друг-другу, а значит, в этой ерунде нет надобности. — парень еле успел вовремя прикусить язык и не ляпнуть «к чёрту». Сестра это не любила. Очень не любила. Мягко говоря — презирала. Его сестра — была тем верхом приличия, который бы вообще мог существовать в этом мире. Без стука не входить, лишний раз не разговаривать, никаких излишеств, ненужных прикосновений, и тем более — никакого матного и неподобающего лексикона в словарном запасе. «Слова придуманы не для того, чтобы ругаться и пачкать свой язык этой гадостью. Они для самовыражения, объяснения, речи, да для многого, но не для матерного.» — строго говорила девушка, сверля гневным взглядом маленького мальчика, впервые решившегося ругнуться. Тогда Чуя не знал, для чего и с какой целью в общем людям нужен этот не многообразный словарный запас, и почему его вообще применяют, если есть и другие, более приличные и привычные выражения? Честно говоря, тогда он даже не разбирался в значениях этих новых «познавательных» глаголов, существительных и прилагательных. Не понимал, почему некоторые люди употребляют их после каждого своего слова, и подумал, что так принято обществом, в которое он скоро вольётся, ведь расти то нужно. А на вопрос, почему Коё не говорит так же, как и гопник с заднего двора, маленький Накахара ответил легко и просто — она просто девочка. Пиздец, аля логика, упорхала в дальние края. Но, если подумать хорошенько, то детский разум всегда бы непредсказуем, а их фантазия — так совсем. Страшно представить, что было бы, если взрослый вдруг начал размышлять как малолетний пиздюк? Например, взял один рабочий и заявился на свою работу не во время, да ещё плюс к этому большому между прочим проступку, ведь он работает в престижном офисе в середине многолюдного мегаполиса цивилизованных людей. Так вот, опоздания ему было недостаточно, и он ввалиться в кабинет к боссу, и нас возмущённые вопли «старого жирного дяденьки» просто взял, и…окатил того сначала водой из бака, а потом напялил на лысую головешку директора компании мусорное ведро. И при том, мусорное ведро не заполненное бумажками, так как в офисе просто нечего выкидывать, кроме этого добра, а самое настоящее помойное, полное помоев ведёрко, которое большой ребенок не поленился, и притащил со свалки или откуда-нибудь ещё. Ишь, молодец какой! А потом спрашивай не спрашивай — все равно не сознается откуда, эдакий искатель сокровищ, откопал этот клад. А на прощание, отсмеявшись, тот кинул бы на прощание директору парочку не самых приятных для слуха слов, из детского арсенала. Нет нет, слова не самые страшные, но заметьте, когда вас называют «вонючей какашкой» вообще-то обидно. Очень. Особенно если на твоей голове мусорное ведро. Ну хорошо, что до этого пока не дошло, и таких инцидентов пока не было…по крайней мере о них никто не слышал — уже плюс. Тот случай, когда мальчик подошёл к сестрице и обратился к ней не как всегда, а «Чумная стерва», а ещё потом, а добавок спросил, когда будет «охуенный хавчик», у бедной старшей сестры чуть не случился инфаркт. Переборов себя, та сначала спросила, где он услышал эту брань, а потом строго настрого сказала, чтобы больше не слышала, как Чуя так выражается. На вопросительную реакцию рыжика, девушка объяснила мальчику, почему так выражаться не стоит. И очень достоверно разъяснила. Нет, никаких разговоров на повышенных тонах и криков. Это ведь всего лишь ребёнок, который по случайности сделал ошибку. Просто ему надо показать, почему так делать или говорить нельзя. Потом маленький Накахара действительно перестал матерится, и, как бы странно это не звучало, как по волшебству, в начальной школе мата тоже поубавилось. Хотя теперь парень знал, что это было вовсе не волшебство, а старания сестрицы. Да, тогда Чуя был маленьким, он больше не ругался, но вот когда подростковый возраст дал о себе знать, иногда юноша позволял себе эти маленькие слабости. Вот именно, только иногда, и то, порой слова вырывались случайно, к примеру сейчас, когда он чуть не сболтнул лишнего перед девушкой. — Дело даже не в том, что «незнакомцы», — Коё пальцами показала характерный знак кавычек. — А если бы, например, ты сейчас переодевался? Или был занят чем-нибудь очень важным? Согласись, было бы неловко, если бы я застала тебя в таком виде. Юноша уже был готов что-то сопоставить, и так красноречиво открыл рот, как понял, что ему…как бы нечего сопоставить, и сестра вновь оказалась права. Снова. — Хорошо, хорошо, убедила. — устало выдохнул Накахара, глядя на победно улыбнувшуюся рыжую. Нужно уметь принимать поражение, тем более оно далеко не первое в истории Чуи. Сестра почти во всех случаях одерживала верх. Вот она — мудрость. — Чуя-кун, можно поинтересоваться? — задала неожиданный, как парень полагал, вопрос девушка, внимательно взглянув на брата. Так, этот взгляд рыжик знал очень хорошо. Даже если вопрос кажется не столь значительным, а тон — не таким уж и серьезным, на него надо ответить со всей честностью, что у тебя есть, иначе сестрица все равно доконает, а до правды докопается. Такова уж Озаки в деле. Теперь было интересно, о чем же его сестра так сильно хочет его спросить? Что есть такого важного, что вызвало беспокойство или настолько сильный интерес у этой личности? — У тебя недавно что-то хорошее случилось? О-п-п-а, а вот это неожиданный поворот. — Ты о чем это? — сначала Накахара не понял, что именно имела в виду Коё, спрашивая у него такое. Риторический вопрос? Нет, вряд-ли. Сарказм? Нет, тоже не вариант. Шутка? П-ф-ф-ф, н-е-е-е-т! Тогда что? — Я о том, что в последние дни ты стал больше напоминать ходячий труп: мало ел, кажется, мало спал — темные круги под глазами иначе не объяснишь, и кожа побледнела, как у вампирюги. И ещё у тебя реакция была заторможена, словно бы ты не находился в этом мире. Но вот вчера ты вернулся, и, к слову, стал выглядеть намного лучше, даже здоровее и счастливее, чем до этого ужасного состояния, хотя порой ты все же пребываешь в прострации. Вот поэтому я и говорю тебе — колись давай! — выпалила девушка, и довольно улыбнувшись, посмотрела на брата взглядом, полным ожидания. И ожидания не безответного, ведь если Коё захочет — она сделает. После той длинной речи, что только что выдала ему сестрица, Накахара немало удивился. Это…это было так заметно? Получается он и вправду напоминал собой ходячий труп? Везде: и в школе и дома? …и что же о нем подумали те люди, которые увидели «шумного рыжего«Ну н-е-е-е-е-т»
— Помнишь, когда ты тянулся за одной вещью, я помог тебе дотянутся, а после ты сам же поспорил со мной, что если ты вырастешь, и станешь выше меня, то я выполню любое твое желание? Естественно, обратная сторона такова же. — Хмм…не припомнишь, что это была за вещь и когда примерно это случилось? — Накахара старался тянуть до последнего. Но вряд-ли бы он стал это говорить, если бы знал кое-что, что произошло после его отъезда. Лицо Осаму немного побледнело, а взгляд помутнел, и стал холоднее. Будто что-то неожиданно вспомнилось. — Мы тогда коробку котят нашли. Чёрненького забрал ты, а рыжего я. — Точно! Там было три котенка, черного забрал я. Помнишь, я ещё говорил, что он чем-то на тебя похож? А рыжего забрал ты, назвав его Огоньком. Ты его ещё со мной сравнивал. А того полосатика забрали какие-то добрые люди. Это я помню. — беззаботно улыбнулся Чуя, совсем не подозревая, что сейчас Дазай еле сдерживает большой ком в горле и со всех сил старается не подавать своего внутреннего состояния. С кареглазым это случилось впервые за несколько лет. В первый раз, при воспоминании, его заворотило, и нешуточно: сейчас он думал о том, как бы поскорее уйти от этой темы, но возникшие в голове ужасающие и болезненно-яркие картинки все никак не давали шатену успокоится. Вот он видит, как Огонёк, когда-то ловко прыгающий с крыши на крышу, и так живо просящий еды, и ловящий наглых ворон во дворе, распадается на кусочки. Как раскладывается на холодном асфальте, ещё горячий кишечник, как на твердую серую поверхность падают ещё работающие органы, окрашивая его в темно-алый цвет. И как насыщенные зелёные глаза смотрят на хозяина с непониманием и с надеждой, что его спасут. Тягой к жизни. От полумертвого, корчившегося в агонии на земле, существа исходила эта тяга. Он хотел жить. А те твари смеялись над этой тягой. Смеялись над жизнью такого маленького существа, считая ее ничтожной. Но на самом деле ничтожными оказались их жизни. — Да, конечно же я помню, Чуя-кун, — усмехнулся парень, стараясь выглядеть как можно непринуждённее. — В конце-концов это я завел эту тему. Так значит, ты помнишь? Лучше говори, я все равно возьму своё. — Хорошо, хорошо. Помню. Как же мне забыть свой же промах? — вздохнул голубоглазый, принимая поражение. С этим человеком страшно спорить. Приставка «Кун» немного насторожила рыжеволосого, но приняв это за временное незнание обращения, решил пропустить мимо ушей, не уделяя этому такого большого внимания. Порой, человек может упустить очень важные вещи и моменты, ложно посчитав их мелкой проблемой. Увы, этого никак не избежать. Никакой человек не может предсказать, что из сказанного носило скрытый характер, а что нет. Лишь сам говоривший. Иногда в даже в мелкой заминка может содержаться намного больше смысла, чем в целом огромном монологе. Но даже зная эту истину, человек все равно ничего не сможет сделать, и рано или поздно совершит ошибку, которая может впоследствии стать фатальной. — И? — спросил Чуя. — Что «и»? Неужели, ты где-то так сильно стукнулся головой, что считаешь, что я ниже тебя буду? — приподнял бровь кареглазый. — Если будешь так же язвить, я тебя в землю, как гвоздь вобью. Вот тогда точно ниже станешь. — Ахахах! А ты дотянешься то? — начал хохотать Дазай, пальцем тыкая в пробуждающегося ото сна злобного чудища. — БЕГИ, СУКА!***
— И что же ты хочешь пожелать? Оставшуюся дорогу до школы парни решили не идти пешком, а пробежаться. Вернее так решил Дазай. Потому, что если бы он не бежал, то больше бы не смог бежать, так как ноги ему этот злой Кракен бы точно сломал. — Если честно, то я ещё не придумал. — ответил кареглазый, пытаясь отдышаться. И этот кросс не закончился, когда парни достигли до школы. Он продолжался впредь до самого класса, и звонка, что так вовремя для Дазая, прозвенел именно в тот момент, когда запыхавшаяся парочка вбежала в кабинет. За время одного занятия злой Кракен должен был утихомирить свой пыл, и потом хотя бы не выломать наглецу ноги и руки в придачу. За дерзость. Но Дазай не учел одного факта: они были соседями, а злющее создание ночи и подводных глубин сидело аккурат сзади. И вот ирония! Чудище смогло успокоится лишь тогда, когда вдоволь натыкалась острыми предметами канцелярии в спину своего соседа. А потом, когда Дазаю уже надоели эти «тыкалки», он придумал другой, более рациональный, как он посчитал, метод решения проблемы, и на столе рыжика оказался маленький комочек, закомканного листа бумаги. Монстр на подношение жалкого человечишки, отреагировал по своему: удивлённым взглядом воззрился в спину одноклассника. Но потом, кажется вспомнил, что глаз на спине Дазая не имелось, и перевел свой взгляд голубых очей на в ничем не повинную бумажку. Украдкой посмотрев на преподавателя, и убедившись в том, что на него не обращено ничьё внимание, голубоглазый осторожно развернул листок. Как он предполагал, на нем было своеобразное «послание», гласящее: «Хэй! Мне больно вообще-то! Умерьте свой пыл, принцесса! У меня же дырки в спине останутся… И между прочим, да, шрамы мужчин украшают, но не подобного же рода!» Негромко хмыкнув, Накахара принялся писать ответ, и дострочив, также оглядел периметр, и кинул бумажку по обратному адресу. Спереди послышались шорохи, а Чуя самодовольно ухмыльнулся. «До свадьбы заживёт» — гласило послание от водного чудища. Сначала кареглазый сидел, и судя по всему придумывал остроумный ответ, в его стиле, а потом, неожиданно затрясся всем корпусом, и дрожащей рукой принялся что-то писать, после чего кинул записку адресату. И по всем законам жанра, записка улетела в далёкие края, куда угодно, но досталась только не Чуе. Ну, с выражением «далёкие края» парень немного перегнул: записка приземлилась ровно между их рядами. Там где обычно ходит преподаватель. «Дазай, чёртов криворучка!» — рассерженно подумал голубоглазый, подбирая момент, пока учитель отвернется. В силу своего роста, как бы печально ему не было это признавать, дотянуться до бумажки он не сможет, и придется встать. А как встать без шума на тихом уроке? А вот вполне подходящий ответ: «Хуй знает как». Великая китайская мудрость, блин. А вот следующая, «сделай все, хоть сдохни, но достань» кажется пришла с севера, с холодной Руси. И ходят легенды, что придумали эту мудрость суровые люди, в одиночку заваливающие белых медведей, превосходящих их по размерам в несколько раз, хавающие сырую редьку, и запивающие ее водкой. Больше похоже на приукрашенные миф, нежели правду. Хотя, услыхав о мыслях рыжика, Осаму бы мог опровергнуть их. Знал он одного русского. Федор, не то что силой, одним своим взглядом этого мишку мог заставить помереть или заморозиться своим ледяным взглядом, что был похуже всяких холодов Арктики. А старый преподаватель все ходил: туда — сюда, туда — сюда, и так по кругу. К счастью парней, это был не Куникида-сан, которому, между прочим, Дазай успел напакостить в первый же день, после чего проворно смыться от наказания, оставляя за собой лишь громкую ругань блондина. Вот старичок почти прошёлся по белому листочку, как вдруг: послышался шум. Будто что-то мелкое в дверь врезалось. — Опять мелкотня шумит, небось! — закряхтел мужчина, и оторвавшись от своего ученика, пошел к двери. Учитель наивно подумал, что кинули с той стороны, хотя источник шума находился в этом классе, и сидел нахально лыбясь, а потом перевел свой хитрый взгляд на опешившего рыжика, подсказывая, чтобы тот поторопился и воспользовался шансом. Намек этот Накахара отлично понял, и напрягшись, встал с места. Встал немного неаккуратно, впоследствии послышался грохот: это это случайно коленкой парту задел. «Блять, блять, блять, блять» — про себя повторяя одно и то же выражение, Чуя поднял записку и сел на место, выпрямившись как струна. «Не заметь, не заметь, не заметь» — продолжил он думать, когда преподаватель, обернувшись на шум, окинул класс хмурым взором. — Кто это такие шутки шутить изволил? — захрипел мужчина, переводя свой подозрительный взгляд с одного ученика на другого. В классе возникло молчание. Никто не решался раскрывать рта. И Чуя не был уверен, что его не сдадут. Да, они уже в старшей школе, да, взрослые. Но остались ведь ещё некоторые долбоебы в этом мире. И в такт мыслей рыжика, кто-то начал: — Вообще-то, это был… — Это был ветер, Охари-сан. — воскликнул Осаму, перебив идиота. — Кто-то просто забыл закрыть окно, вот и громыхнуло немного. — О, Дазай-кун. Раз ты так говоришь, то я поверю. Таких прилежных учеников, как ты, в этой школе ничем не сыщешь. — вынес свой окончательный вердикт мужчина, и повернувшись, открыл свой учебник на нужной странице, и снова начал урок. В этот момент Накахара от переизбытка чувств даже хотел придушить Дазая. В объятиях. Но потом вовремя вспомнил, кто тут криворучка, и у кого это руки растут из жопы, и передумал. По классу прокатился удивленный ропот. Чтобы за злого коротышку заступились, да ещё и такая личность, как Дазай…подозрительно. А подозрение толпы — это вещь поистине ужасная. Но до этих олухов Чуе дела не было, и тот, с дрожащими руками, медленно развернул листочек и застал там… «С тобой?» Поначалу парень не мог понять смысла этого «С тобой?», но потом, вспомнив последнее сообщение, сначала зарделся как маковый цветок, а потом разгневался, как злое чудище последнего уровня игры. «Он…он… ОН! Из-за этой шутки для меня чуть не наступил звездец, а он ржёт?!» Пребывая в гневе, рыжик настрочил краткий, но ясный ответ, и метко кинул листок на парту к Осаму. «Пошел нахуй, придурок!» — гласила жирная и понятная надпись на бумажке. И в знак своего утверждения, Чуя больно кольнул сидящего спереди шатена, остриём циркуля. После чего ему прилетела записка, на которой большими жирными буквами было выведено слово «Ёбаный садист, блять». А дальше последовал пулемет из записок.«На себя посмотри, садист-криворучка!»
«И так ты благодаришь меня за помощь?»
«Да это ты виноват в этом, мазила!»
«А кто обзывается, тот сам так называется!»
И в таком темпе прошел первый урок. — Ну тебе ж весело было, зачем поддаваться лжи? Прими же правду, чудище морское, и стань принцессой! — пел Осаму, улыбаясь во весь рот, и смотря на идущего рядом рыжика. — Ты что, блять, говоришь, идиот? Как мне могло быть весело, тем более тогда, когда мне чуть не досталось? И, прошу заметить по твоей вине! — ворчал рыжеволосый, яростным взглядом сверля нахального друга, в шаг идущего рядом. — Ох, и не хочет ведь принцесса обретать свой истинный облик! — высокими нотками продолжил Дазай, на что получил неслабый подзатыльник. После того, как прозвенел звонок, ученики не спеша вывалились из класса, а Накахара и Дазай остались одни в аудитории…хотелось бы так сказать. В реальности же, все было немного иначе: вокруг Дазая опять набралась толпа. Кто-то звал на одну вечеринку, кто-то звал на другую, а кто-то и вовсе подкатывал, или звал поесть. Накахара даже удивился такому наплыву людей, но потом вспомнил, что Дазай — как бы популярная личность, и это не удивительно. Сейчас у него даже не будет на него времени. Хах, и на что он только надеялся? Что они, как в старые времена всюду будут ходить вместе под ручку? На самом деле — глупые детские фантазии. — Ребята, друзья! Мне конечно жаль уходить от вас, но! — а вот того, что длиннющая патля кареглазого сейчас обхватит его талию, Накахара вот никак не ожидал. Тем более прилюдно. — Я недавно встретился со своим старым другом, и у нас ещё так много тем, которые бы мы хотели обсудить! Толпа заметно расстроилась, но отступила. Некоторые пытались немного возмутиться, преимущественно это были девушки, а некоторые были впали в осадок. И было неизвестно, из-за чего они удивились больше: из-за того, что новенький, популярный красивый парень признал злого коротышку своим старым другом, или же от того, что этот рыжий чёрт не сломал тому хребет. Но факт остаётся фактом: эти двое замешательством толпы с успехом воспользовались, и по-тихому смылись. И, коим-то образом, умудрялись проделывать это целый день. С каждым разом толпы становилось все меньше и меньше, а потом остались…лишь женская упорная половина, которая, ну вот никак не хотела сдаваться. Да, новенький пользовался успехом не только среди ребят. Теперь почти каждая особь женского пола, учащаяся в этой школе, мечтала о том, чтобы «Дазайчик» принадлежал ей, ей, и только ей. Впрочем, такая же ситуация, какая и была в предыдущих учебных заведениях. За исключением одного факта: Тут был Чуя. А раз тут был Чуя, в другом надобность отпадала вообще. Пусть катятся куда подальше со своими предложениями, Дазаю хотелось лишь всюду быть с этим рыжим чудом, и поэтому он целый день следовал за тем, словно хвостик. А ещё кидал испепеляющие взгляды на тех, кто посмел взглянуть на его сокровище.«Глаза, нахрен, повырываю»
Думаю, они этот намек поняли очень хорошо. К слову о хвостиках: от женского коллектива бедным парням не удалось отвязаться даже к концу дня. — Дазай-сан! Идёмте домой вместе! Я вас чаем угощу, и тортом. Я их очень вкусно пеку! — говорила одна, тем временем прижимаясь к локтю шатена. — Нет, Дазай-сан пойдет со мной! Я лучше готовлю! — липла другая. — Нет, Дазай-сан мой! Кому нужна эта готовка, если есть другое, — третья нахалка прижалась грудью в руку парня, и облизнулась, бросив зазывающий взгляд на Дазая. — Более…личное. Что-то внутри Чуи больно кольнуло, а душу накрыл неприятный холодный осадок. Было неприятно видеть этих девушек рядом с его Осаму. Нет, это было невыносимо. Постойте-ка…»его Осаму? Но, когда он успел стать его? Пока Чуя пребывал в замешательстве от своего же склада мыслей, кареглазый проворно увернулся от назойливых поклонниц, и встав сзади Накахары, и по-хозяйски приобняв того, громко заявил: — Мы планировали пойти к Накахаре-куну, поэтому сегодня я всецело принадлежу лишь Чуе-куну, вы уж простите, дамы. — голосом, полным сожаления и притворства, воскликнул шатен, а потом обратился к рыжику, но уже лукаво:— Верно, Чуя-кун?