I hope they remember you

— Ты — мое задание…       А раньше была любимой, лучшей девочкой, его сердцем, сейчас же сердца, судя по его пустому взгляду, у него вовсе нет.       Изабель смаргивает горячие горькие слезы, скатившиеся по щекам хрустальными каплями — оказывается, не переборола в себе эту слабость и не все выплакала, когда Джеймс исчез — и старается не смотреть на него совсем — слишком больно. — А ты — человек, которого я любила больше жизни.       Ее голос почти не дрожит, хотя должен бы ежесекундно достигать нового пика и бить все рекорды — она знает наверняка, даже не догадывается, что эта встреча их последняя, и ей не выжить. Если Джеймс промахнется или его пистолет даст осечку, то сердце ее все равно вот-вот разорвется от тех немыслимых страданий, раздирающих душу ее и рвущих на клочки, микроскопические части и совсем уж затертые до дыр фрагменты воспоминаний, помогавшие ей когда-то держаться и не сойти с ума. Теперь же безумие перед ней в чистейшем виде: в бездонном холоде его голубых глаз, в поджатых равнодушно губах, которыми он целовал ее так нежно, в длинных пальцах, что вот-вот оставят на ее шее синяки посмертные с его отпечатками и на коже и глубоко под ней — будто то последний его привет, последнее прикосновение на долгую память, и вообще последний жест, который он дать ей может. — Ты — мое задание, — он повторяет это твердо и стоит на своем нерушимо. Ему отступать непривычно — и в прошлом он не делал этого, а во власти чужой программы, его разум подчинившей себе, не перечить и четко следовать приказу, не оставляя после ни единого свидетеля и напрочь не беря в расчет количественные потери — его жизненное кредо, цель и смысл существования. И плевать, что ее изломанная нервами интонация пробирается на самые задворки его сознания, словно пытается отпереть что-то дорогое и важное, наглухо запертое там. — Что же они сделали с тобой, любовь моя…       Сопротивляться Изабель не будет — уже пыталась, и покрошенные его ударами кости осколками своими впиваются в нее изнутри и ноют-ноют-ноют непрерывно, не давая ей даже дух перевести. Или это всей невысказанной ему за годы разлуки любовью кровоточит ее несчастное сердце?       Когда Джеймс исчез, она создала себя заново, выплавила из прочнейшего износостойкого металла, закалила его в пламени и, сцепив зубы, рвалась вперед, не зная, что будущее преподнесет ей удар под дых, параллельно еще и вонзив нож в спину, и изломав конечности все, и доступ к кислороду перекрыв вдобавок. Сил терпеть это у нее нет. — Ты — мое задание! — теперь он рычит, неумолимо надвигаясь на нее.       Изабель бы попытаться сбежать, скрыться-спрятаться от него, но она решает остаться, заведомо зная, что проиграет — просто отказаться не может от последних минут, проведенных (не) с ним вместе. Одновременно и награда за годы верности, едва не обратившиеся вечностью, проведенной в одиночестве, и промедление перед казнью. — Посмотри на меня и скажи, что ты ничего не чувствуешь! Скажи это! Скажи мне и убивай, потому что тогда я и так буду мертва! — она срывается. Летит с обрыва в словесную пропасть, и предчувствие, что ей суждено разбиться, не покидает ее ни на миг. — Ты, — он осекается всего на какую-то тысячную секунды, когда в мыслях его проносится размытый и разъеденный кровью предыдущих жертв смутный образ улыбающейся девушки. Улыбающейся ему одному. Но какой же он мимолетный — невозможно успеть ухватиться. И перед глазами вновь багровая пелена. — Мое задание. — Тогда не медли. Но имей смелость убить меня собственноручно.       Расстояние между ними казалось таким длинным, а ему требуется всего несколько шагов.       Широко распахнув глаза, Изабель пытается уловить в чертах его лица, в неменяющейся мимике малейший намек на то, что Джеймс, ее Джеймс еще здесь; что ей удалось до него достучаться; что он сумеет остановиться.       Искры жизни на ее радужке подобно звездам угасают стремительно — цепляться не за что. Его задание выполнено — Изабель Лайтвуд мертва. Та самая дверь на задворках сознания по-прежнему заперта — только что он, сам того не понимая, уничтожил единственный свой шанс на спасение. Можно считать, что ее Джеймс тоже причислен к числу погибших. Надежды больше нет…