Какассыма

Алек сонно зажмурился, приоткрывая тяжелые, будто намертво слипшиеся веки. Свет ослепил и без того измученную сетчатку, и он вымученно застонал — Магнус опять будто бы случайно забыл закрыть шторы, и теперь солнце мазало по кровати и лицу Алека. Он ненавидел просыпаться раньше полудня. Магнус это знал и, будучи ревнивым до свободного времени своего парня, хитрил, как мог. В мгновения такого насильного пробуждения Алек на доли секунд становился кровожадным, но так как Магнус априори был неприкосновенен — даже в мыслях — доставалось обычно Раджу. К слову, с фантазией у Алека все было более чем в порядке. Перекатившись на край кровати, Алек недовольно отпихнул от себя подушку Магнуса, привычно приватизированную где-то посреди ночи, и с непосильным трудом скинул ноги на пол. Тело тяжело поднялось и комната, чуть качнувшись, встретила Алека солнечными пятнами на стенах и хаотично разбросанной еще с вечера одеждой на полу. Алек хмуро пнул скомканные джинсы и натянул обнаруженные под ними боксеры. Он поскреб колючий подбородок и зевнул, подтягивая белье с задницы к пояснице, и вышел из спальни. Первичный план прост: душ-кофе-Магнус-завтрак. При должном везении — очень поздний завтрак и кофе в постель. Так что на кухню он свернул с вполне твердыми намерениями и не только. — Александр, ты уже проснулся? — с наигранным удивлением уточнил Магнус, концентрируя внимание на кофейнике на столе и приветствуя любовь всей своей жизни затылком. Алек почти оскорбился, но вид у Магнуса сзади, чуть ниже затылка, был более чем хорош, и это, по мнению Алека, равнялось лучшему пожеланию «доброго утра». Подавив очередной зевок и уловив запах кофе, Алек промычал что-то утвердительное и дернул Магнуса за рукав рубашки, подставляя губы для поцелуя. Магнус резко повернулся к нему с миниатюрной чашкой в руках, сверкая глазами и улыбкой, которая, впрочем, через мгновение стекла с его губ. Пальцы со все еще непривычно-обнаженными ногтями дрогнули. Звон фарфора прозвучал, словно сирена общей тревоги. Алек рефлекторно сглотнул. — Oh Tuhan, — почти испуганно пробормотал Магнус, прикладывая руку к губам. Алек напряженно шагнул вперед и, когда Магнус не отшатнулся, с явным облегчением коснулся его плеча. — Что не так? — неуверенно пробормотал он, оглядывая свое тело и ощупывая свободной рукой лицо. Вроде бы все, как и всегда. — Твои глаза, — на грани слышимости ответил Магнус, все еще будто окаменевший от увиденного. Алек нахмурился и уверенно двинулся к зеркалу. Впрочем, изумление Магнуса он разделил уже через несколько мгновений, глядя на свое отражение с неверием и кривой улыбкой, будто подозревая его в розыгрыше. С зеркальной поверхности на него смотрели глаза Магнуса. — Это не линзы, — недовольно прошипел он, тыча пальцем в уже покрасневший глаз. Шаги за его спиной стихли и руки Магнуса мягко сомкнулись на торсе. — Я чувствую магию. Кто-то зачаровал тебя. Кто-то… «Кто-то хотел сделать Магнусу еще больнее, » — пронеслась яростная мысль, и Алек резко развернулся в кольце обнимающих рук. Подозрения сами собой пали на Лоренцо. Если этот подлый маг действительно отважился на такое… Ногти до боли впились в ладони. — Не смотри, — Алек разжал кулаки и положил ладонь на глаза Магнуса. Тот недовольно фыркнул и мотнул головой. — Не говори глупостей, — он мягко стряхнул руку Алека с лица и коснулся губами его запястья. — Я позвоню Катарине. Думаю, она легко избавит нас от этой… глупой шутки.

***

— Неа, не выйдет, — хмуро заключила Катарина, стряхивая с кончиков пальцев остатки магии. Алек заторможено моргнул, все еще чувствуя груз ее силы на ресницах и где-то внутри, за глазными яблоками. — Что не так? — взволнованно спросил Магнус, продолжая протаптывать дорожку посреди любимого ковра. Горечь по-прежнему угадывалась в изломе его бровей и скорбно опущенных уголках губ. Алек знал, что он чувствует себя еще более бесполезным и незначимым, чем обычно, и это подогревало его ненависть к тому, кто посмел так насмехаться над ними. — Это не проклятие и не чужое вмешательство, — Катарина встревоженно всплеснула руками. — Это магия. Настоящая магия. И она… Кажется, она твоя, Магнус. Тот застыл, почти не дыша. Алек, словно наяву, услышал звон разбитого фарфора. — Это невозможно, — отмахнулся Магнус, наконец отмирая. — Я не чувствую ее в себе. Ни разу не чувствовал с тех пор. — Она и не в тебе, — Катарина запнулась, будто не доверяя своей мудрости. — Она… в Алеке? — Моя магия — в Алеке? — медленно повторил Магнус, изгибая губы в неловкой, недоуменной улыбке. Между ними повисла тишина. Магнус пытливо смотрел на Катарину, та отводила взгляд и выглядела действительно растерянной. Алек потер шею, чувствуя, что окончательно запутался. — Знаете, это звучит фантастично. — Вот именно, — резко подтвердил Магнус, все еще не сводя взгляда с подруги. Катарина резко выпрямилась, упрямо поджимая губы, и наконец заглянула Магнусу в глаза. — Что ты от меня хочешь, Магнус Бейн?! Я сказала, как есть! Алек — хранит в себе твою магию, ты и сам это видишь! Магнус неуверенно повернулся к нему со странным выражением на лице. Будто он Алека впервые видел. Наконец, тихо простонав что-то, Магнус стек с подлокотника дивана и вцепился в руку Алека. — Только не это… Кэт! — Что происходит? — ошарашенно пробормотал Алек в ответ, послушно выпрямляясь, когда Магнус попытался стянуть с него футболку. Катарина встала рядом и скрестила руки на груди. — Об этом я и говорила. — Что… — Алек запнулся, когда Магнус коснулся его шеи. В глазах того стояли слезы, и это раскрошило Алека изнутри. — Мне так жаль, дорогой, — прошептал тот. Алек опустил взгляд на свою руку, все еще захваченную пальцами Магнуса, и наконец осознал, что происходит. Руна казалась полустертой и выцветшей и уже слабо напоминала ангельскую метку.

***

Последней исчезла руна уклонения. Каждое утро Алек незаметно пробирался к зеркалу, фиксируя изменения. Теперь он просыпался раньше Магнуса. Ему не спалось. Сила теплилась, скреблась где-то внутри него, пыталась выбраться, иногда даже казалось — тянулась к Магнусу. Тот в последние недели не выпускал Алека из дома и кропотливо учил его всему, что знал сам. Он жил с чувством собственной беззащитности уже около полугода и теперь, кажется, боялся, что Алеку придется столкнуться с тем же. Магия вытравила в Алеке все ангельское, и они все еще не знали, что послужило этому причиной. Его семья все еще пыталась выявить корень проблемы, но проклятье Катарина отмела почти сразу, а спустя время сообщила, что подобных прецедентов еще не было, и это совсем не облегчало им жизнь. Алек упал в кресло и задумчиво прокатил искру магии между пальцев. Он действительно догадывался, кто был виновником всего, более того — он знал, что Магнус тоже думает об этом. Вина буквально сквозила в каждом его жесте, и Алеку было почти трудно из-за нее дышать. Это произошло после битвы с первым легионом. Они оба помнили ту короткую встречу, когда казалось, что земля раскололась и Магнус, не имея внутри себя ни капли магии, загородил Алека своим телом. Асмодей стряхнул с плечами несуществующую пыль и оглядел руины и погребенные под ними тела демонов и охотников. — А вы тут неплохо повеселились, правда? — Твоих рук дело? — почти прорычал Магнус. Асмодей усмехнулся, закатывая глаза. — Это глупо, сын. Если бы это был я — ты бы не смог вмешаться в эту бойню. В конце концов, ты сейчас так омерзительно… слаб. — Твоими стараниями, — выплюнул Магнус, и его гордый разворот плеч не дрогнул ни на миг. Асмодей пожал плечами и переложил набалдашник трости в левую руку. — Это была честная сделка. И потом произошло э т о — Алек шагнул вперед, оказываясь с буквально одеревеневшим от ужаса Магнусом плечом к плечу. — Что ты хочешь за его магию? Асмодей оживился лицом, глядя на них почти с безумным восхищением. — Что я хочу, охотник? — по его губам скользнула улыбка. — А что ты можешь мне предложить? — Не юли, демон, — Алек положил руку на рукоятку клинка, и Магнус до боли вцепился ему в плечо. — Говори, как есть. — Магнус знает, что я хочу — Асмодей почти устало вздохнул. — В любом случае — по договору я не могу отдать магию. Не ему. Однако… — Алек заметил, как напряглась челюсть Магнуса, и его ногти, казалось, могли распороть кожу на куртке Алека. — Однако я не готов оставлять свою кровь настолько беспомощным. Асмодей загадочно склонил голову набок и исчез, оставляя после себя резкий запах горелой плоти и песка. Магнус пошатнулся и облегченно привалился к плечу Алека. Тогда они не знали. Сейчас же… Алек резко поднялся и прошел в спальню. На часах — без восьми минут пять, и Магнус все еще не готов встретить новый день. Но Алек — честное слово — не мог ждать. Кажется, он знал. — Что такое, Александр? — Магнус, разбуженный поцелуем в лоб, сонно приподнялся на локтях, оглядываясь. — Еще рано, — он лениво моргнул и перевел взгляд на Алека. — И у тебя снова слетел гламур. Тот мягко улыбнулся и открыл прикроватную тумбочку. — Магс, ты мне веришь? — Конечно, — фыркнул тот, все еще несколько дезориентированный. — Насколько сильно? — Алек бросил на него наносно строгий взгляд. — Давай начистоту. Это важно. Улыбка Магнуса дрогнула. — Настолько, что готов вверить тебе свою магию навсегда. Алек протянул ему руку, ладонью вверх, и Магнус осторожно вложил в нее свою, ощущая крепкое пожатие. — А если я поклянусь, что больше ты не будешь беззащитен, ты поверишь мне? Магнус недоуменно приподнял брови. — Что… Стило привычной тяжестью легко в руку, и Алек нанес на чистую кожу первые штрихи шрамов. Магнус дернулся, зашипев, и попытался освободить руку от хватки Алека, но тот держал по-охотничьи крепко. — Алек, что ты творишь, — испуганно пробормотал Магнус, глядя, как штрихи складываются в ангельскую руну. Опаленная плоть пульсировала, от боли увлажнились глаза и выступила испарина на висках. Он теперь почти смертный, почти примитивный — руна его убьет. — Ты сказал, что веришь мне, — ответил тот, дуя на воспаленную кожу и глядя на него исподлобья. — В первый раз всегда так. Потерпи. Стило прошлось по руне еще раз, активируя ее. И Магнус задохнулся от внутреннего толчка незнакомой, неизведанной ранее силы. — Я не понимаю, — произнес он непослушными губами. Алек коснулся руны дрожащими губами и закрыл глаза. Он видел, как Магнус угасал без магии, как бледнел перед каждым его рейдом, как скрывался от близких, словно ему было стыдно за собственную беспомощность. Теперь же… Теперь все было правильно. Алек тоже не понимал. Но какая, к черту, разница? Сейчас этого было более чем достаточно.