Мы ведь семья

— Саске-кун! — крикнула девчонка, энергично замахав рукой в знак приветствия. Со всех ног побежала по золоченной осенней листве, обдуваемая уже промозглым, жестким ветром. Волосы лезли в глаза, и девчонка небрежно пыталась их запрятать за ухо — тщетно — ветер сегодня сильный, погода совсем разгулялась. Изуми знала, что Саске-куна часто можно было найти если не на полигоне для тренировок, то здесь — как обычно недвижно задумчиво сидящим на подмостках у пруда. Изуми сама любила это место. Даже Итачи порой удавалось сюда затащить путем просьб и уговоров — природой полюбоваться. Наедине в тишине посидеть, мысли половить красивые… Изуми знала, что Саске это место тоже нравилось. Девчонка даже любила иногда фантазировать, что это все не просто так — у них тут тайные встречи проходят, между прочим. О которых даже вечно занятой и пропадающий на миссиях Итачи Учиха не знает. По крайней мере, Изуми так наивно считала. — Чего тебе? — тем временем грубо бросил Саске, даже не поворачиваясь. Девчонка, совершенно не обратив никакого внимания на то, что ее собеседник был, мягко говоря, не в духе, подсела рядом, подобрав ноги под себя. Взволнованный горящий девичий взгляд прошелся по водной глади. Изуми шумно выдохнула и тут же ударила себя по щекам. Саске никак не отреагировал, даже взгляда от водного непроглядного пространства не оторвал — видимо, у Изуми-чан то было частой привычкой. — У меня завтра первая миссия, ты что, забыл?.. — с нескрываемой легкой обидой в голосе протянула куноичи, вздернув подбородок. Однако уже через мгновение ее губы расползлись в сияющей подрагивающей улыбке, а черные глубокие глаза вновь наполнились разгоряченным возбуждением. — Знаешь, Саске-кун, я так волнуюсь! Я же еще толком своих новых товарищей не знаю… — тороторила без умолку куноичи, прижав ладони к порозовевшим горящим щекам. Саске поморщился. Вау, целая эмоция раздраженности на лице появилась — Изуми даже удивилась: что это с ним сегодня? — А мне-то что с того, а? — нарочито безразлично выплюнул Саске, перебив, на этот раз поднимая на куноичи изучающий острый взгляд. Девчонка замолкла. — Да вот ничего!.. — тут же резко подорвалась с места Изуми и уже было собиралась уходить в гордом безмолвии, чуть не плача от такого ужасно холодного обращения всегда открытого для нее Саске-куна, но все же остановилась. Понимая, что об этом еще и пожалеет, наверное. — Что у тебя случилось, Саске-кун? — уже тихим, на удивление спокойным тоном отозвалась куноичи, пристально посмотрев Саске в спину. Тот почувствовал — напрягся. — Не твое дело, — жесткость в его тоне сегодня и не думала куда-то пропадать, однако куноичи все же сумела уловить легкое колебание в голосе — почти победа для нее. Изуми вздохнула. Видимо, у ее Саске-куна и правда какие-то очень уж серьезные проблемы, а она тут со своими пустяками… — Ну, расскажи… — умоляюще протянула девочка, снова сделав пару шагов к Саске, встав почти вплотную к нему. — Ты же знаешь, я никому не скажу! Давай, Саске, я же тебе все рассказываю!.. — Будто тебя кто-то просит, — не удержался от язвительного комментария Саске, однако поняв, что он уже перегибает палку, оборвал сам себя — в самом деле, Изуми-чан ведь здесь совсем не причем! Просто раздражает она часто — все время лезет со своими вопросами, советами. Но… Саске ведь даже грубить ей не хотел — так всегда само как-то получалось, поток словесный и эмоции свои он контролировал редко. А вообще, сама ведь, наверное, Изуми-чан виновата: знает же: Саске не из тех, кто с кем-то проблемами своими поделится. Но Изуми настойчивая, упорная, хоть с виду и не скажешь — она с него не слезет, пока своего не добьется — Саске знает не понаслышке, не первый год знакомы ведь… Сын главы клана нахмурился, опустив голову. Принял «поражение». — Мне никак не освоить технику огненного шара, которую показал отец. — Э, что? — в недоумении встрепенулась Изуми. Это он про их клановую технику говорит? Ну… так ведь не удивительно… Ему рано еще, он же не Итачи, в самом деле… Да она сама-то только недавно ее освоила, а ведь она Саске старше на целых пять лет! — Слушай, это не катастрофа, — знающим тоном проговорила девчонка, снова подсев рядом. Саске только с сомнением на нее посмотрел. Опять эти ее мотивационные воодушевляющие речи… Сколько он их слышал уже? Да, примерно каждый раз, когда у него что-то не получалось и когда свидетельницей его неудач и промахов обязательно, как назло, становилась Изуми-чан, вечно ошивающаяся со своей поддержкой и утешениями где-то поблизости. Хотя, признаться, Саске речи Изуми нравились. Нравилась эта ее запальчивость и упрямая вера в свою правоту. Только куноичи хотела опрометчиво сказать, что «до этой техники просто дорасти надо», как, приоткрыв рот, тут же осеклась. Поймав на себе пронзительный взгляд черных глаз. Саске не ждал утешений, какой-то поддержки — мальчик привык обходиться без нее с самого детства. Но если она сейчас его неудачу оправдывать начнет, да еще и тем, что он ребенок как-никак — Саске с ней точно попрощается. Изуми и без того зыбкое доверие его потеряет. А Саске — человека, которому и правда на него не наплевать. Пусть и раздражает этот самый человек порой неимоверно. — Давай… — неуверенно начала Изуми, все еще находящаяся под внимательным острым взглядом Саске, — я посмотрю на твои тренировки. Может, пару советов дам… Я же все-таки освоила эту технику, пусть и, ладно, поздно… Саске, кажется, даже дышать перестал. Загорелся. — Правда посмотришь? — Ага, — не скрывая улыбки, заверила Изуми. — Вот с миссии завтра вернусь и сразу к тебе! Саске качнул головой. Взгляд перевел снова на воду — чтобы Изуми-чан его довольного лица не видела. Засмеет еще. — Только не обманывай, онэ-чан. — А я когда-нибудь тебя обманывала, что ли? — насупившись, в наигранной обиде буркнула девочка и тут же неожиданно приобняла Саске за шею. — Вот увидишь, со мной у тебя эта техника будет получаться даже круче, чем у нашего Итачи. Саске только фыркнул на подобное заявление. С его братом даже он, Саске, не сравнится. Да он и соревноваться с ним не собирается. Главное, чтоб брат рядом был — чтобы Саске видел, каких вершин еще можно было достичь. — Ну, мне пора. Надо подготовиться еще… — Изуми как ни в чем не бывало отстранилась и встала на ноги. — До завтра, Саске-кун! — Первые миссии всегда ужасно простые, — важно-убедительно напоследок бросил в спину уже уходящей девочке Саске, но завидев, как та резко обернулась и на лице у нее, видимо, от его слов уголки губ приподнялись в мягкой довольной (непонятно только чем) улыбке, на мгновение замолчал. Сам не понял, почему. И спустя секунду внезапного замешательства наконец добавил: — Брат рассказывал.</i>

***

Изуми сидела на безлюдной, заволоченной пеленой тумана опушке, которую заприметила еще по прибытию на территорию страны Киригакуре, одиноко прижав колени к груди. На первый взгляд могло показаться, что девушка дремлет, совсем ушла в себя — слишком легкую она представляла из себя жертву для вражеского шиноби. Но так только казалось — каждая клетка куноичи была напряжена, шаринган в сомкнутых глазах — заранее активирован. В теле Изуми Учихи все, казалось, так и кричало в ожидании — а Он все не появлялся, играя с терпением и с без того натянутыми в струну нервами девушки. Солнце еще не поднялось над горизонтом — Изуми уже покинула свои временные апартаменты, не словив на себе ни одного косого взгляда шиноби Кири — они были предупреждены. И сейчас, сидя укрытая густой шапкой тумана, куноичи кусала и без того истерзанные губы. То и дело открывая покрасневшие глаза и бездумно смотря на синяки, оставленные прошлой ночью на запястьях. Изуми и не думала их залечивать. Она помнить должна, что перешла черту. Изуми сидела, бездумно смотрела на темные отметины и не понимала: что на нее вообще нашло? Зачем она вообще полезла к и без того взвинченному Саске-куну? Забыться так захотелось? Захотелось, чтобы пожалели? Саске Учиха был не из тех, кто способен был понять, о чем кричит чужое сердце. Особенно, когда изнывало и рвалось его собственное. Изуми кусала губы и кляла себя. Она едва собственными руками и без того уже угасшую дружбу между ними чуть не растоптала. А ближе Саске у этой солнечной взбалмошной девчонки, как ни странно, никого и не было. Изуми поняла это уже давно. Когда Саске Академию закончил и друзей себе новых нашел — замену ей, видимо. Тогда младший Учиха без умолку и порой с пеной у рта мог вещать, как же его бесит новый сокомандник — то тупость ляпнет, то в неприятности втянет, да и девчонка с розовыми волосами не лучше — так и липнет, домогается, а пользы на миссиях ноль. Раздражают оба. Изуми, смеясь над его раздутым недовольством сквозь слезы, за Саске все же рада была. Все-таки, что бы он ни говорил — этих «проблемных» ребят он уже своими друзьями считал. Уж Изуми-то знала наверняка, видела Саске насквозь. Изуми не помнила, когда они успели отдалиться. Когда Саске успел прочно и безвозвратно уйти в команду номер «Семь», оставив ее позади. Изуми было обидно. Одиноко даже. На подмостках чаще всего сидела одна она теперь, обнимая колени. Вспоминала невозвратное. «Вот что он обо мне теперь думает?..» — прогоняла этот убитый вопрос в голове уже в который раз. Спросить бы у кого. Девушка мотнула головой, вдавив из себя жалкую усмешку. Повернула голову в сторону леса — где-то там уже располагались границы Киригакуре. — Я тебя заждалась уже, Итачи. Холодно здесь. Послышались бесшумные шаги. Изуми почувствовала его чакру еще минуты назад, но виду не подавала — выжидала. — Меня задержали, — раздался позади размеренный мужской голос. На лице Изуми невольно появилась легкая улыбка — все же слышать она его была рада. Слишком давно не видела. В пустой холодной груди разлилось предательское тепло — Изуми сдавленно выдохнула. Итачи подошел ближе и внимательно посмотрел на девушку. Ее потерянный нездоровый вид ему совсем не понравился. Он знал, что отправлять Изуми с Саске — далеко не самая лучшая идея. В первую очередь для Изуми. Но выхода другого не было. Изуми идеально подходила для возложенной на нее миссии. А Саске был идеальным для нее «прикрытием». Итачи всегда был слишком занят, чтобы понять, что происходило между ними двумя. Да его это, признаться, и не волновало особо. Но сейчас, видя перед собой совершенно чужую и не знакомую ему Изуми-чан, шиноби задумался: а не упустил ли он нечто важное? — Мой брат не доставляет проблем? — совершенно неожиданно и как бы между прочим выдал Итачи, обводя пристальным взглядом вмиг вжавшуюся куноичи. Пальцы непроизвольно схватились за длинные рукава кимоно, что не могло не укрыться от шиноби. Изуми выдохнула, пытаясь отыскать так невовремя упорхнувшее хваленое учиховское самообладание. Нет, он, что, издевается?! — Ты правда его до сих пор ребенком считаешь, Итачи? Он, в отличие от тебя, уже даже жену себе нашел. Прозвучало как-то слишком претенциозно. Можно было в легкую заслышать даже нотки горькой язвительности — каждый из них в данный момент понимал, на что намекалось, куда пытались уколоть. Если бы глаза Учихи не были покрыты непроглядной пеленой черноты, можно было запросто заметить, как зрачки его глаз на мгновение расширились. Пусть Итачи никогда и не забывал: если Изуми разозлить, то за словом в карман она не полезет. Однако все же его в каком-то смысле удивила неожиданно проявившаяся легкая дерзость в глазах давно знакомой и извечно всегда с ним безмолвно согласной куноичи. — У меня послание к Мизукаге от Хокаге, твоя задача — доставить его без лишнего шума. Изуми подняла глаза, отстраненно кивнув. Взяла протянутый ей свиток, спрятав к себе под кимоно. Девушку нисколько не удивило то, что Итачи совершенно непринужденно увернулся от брошенного ею камня в его огород. Больше удивило, нет, даже раздражило, что Саске опять останется и будет далее находиться в неведении. Какого черта!.. Нет, она понимала, что Фугаку-сан, впрочем, конечно же, не без ощутимого влияния и умелой дипломатичности старшего сына, держал младшего сына поодаль от всех внутриклановых интриг ради его же собственного блага, но все же Изуми виделось все это иначе. С Саске просто-напросто не считались. Фугаку не считался. Итачи же по-учиховски уперто продолжал видеть в нем прежде глупого младшего брата. Которого и от собственного клана защищать нужно. И в первую очередь, раз уж на то пошло. Боже, Изуми же не слепая. В отличие от некоторых. Она прекрасно видела, что благодаря этому недоверию «во благо» Саске сам, осознанно отдалялся от клана. Из-за собственной уязвленной гордости, во многом. Он же давно не был маленьким мальчиком. Все прекрасно видел, понимал. Нет, да он даже в невесты себе бесклановую выбрал! Лишь бы Фугаку-сану назло. Лишь бы доказать, что он сам распоряжается своей жизнью — его Великий и могучий клан мало на что здесь вообще влияет. Изуми искренне было Сакуру жаль. Бедная девчонка — она ведь даже не знает, на что подписалась! Стать инструментом, всего лишь поводом, чтобы наконец привлечь внимание отца — Изуми даже не представляла, насколько ученице Цунаде-сама тяжело живется. Саске-кун не любит ее, и она наверняка это знает — Саске-кун честен абсолютно со всеми, уж Изуми знает — он не боится правдой обжечь, заставить гореть ненароком. Изуми перевела на Итачи многозначительный задумчивый взгляд. В который раз сравнивая двух таких разных братьев. Одинаково от нее удалившихся. Она слишком сильно любила и в то же время восхищалась им — Итачи еще будучи ребенком во многом превосходил и взрослых представителей ее клана: гений, что сказать… За пеленой обожания Изуми не замечала, какой из Итачи получился искусный манипулятор. В его руках были все: начиная от отца и заканчивая самой Хокаге. Лишь Шимура Данзо не поддавался — Учиха работал с ним вдвойне осторожнее, зная, от кого здесь исходит реальная угроза. Он никому не позволит быть впереди себя, доминировать. И все это не из-за врожденного учиховского тщеславия, нет. Итачи Учиха просчитывал все наперед. Жил только мыслями о сохранении стабильности и мира в деревне. Только ради этого шиноби среди первых впутывался в интриги: внутриклановые или межклановые — неважно. Главное держать под контролем. Политические распри не должны разрушить то, что с таким трудом создавалось их легендарными предками. Мирное небо над головой не должно окраситься в непроглядную кровавую черноту. Изуми, пусть и совершенно не вовлеченная в дела Итачи Учихи, совершенно не знающая, что творилось у него на душе, как он справлялся со своей собственноручно на себя взваленной ношей ходячего миротворца — Изуми была восхищена своим близким другом. И влюблена в него безумно. Пусть и безответно — Изуми к холодному молчанию привыкла. Она доверяла Итачи всецело и была безотказна к любым его просьбам. Как и сейчас. Но самое удивительное, что некогда, да и, впрочем, до сих пор вызывало в Изуми совсем уж нездоровое восхищение, было то, что никогда из тех, кем он так умело манипулировал, не замечали и даже не догадывались о влиянии со стороны. Итачи всегда был осторожен, всегда действовал из тени и беспрекословно, всегда безупречно выполнял возложенные на него сверхсекретные поручения, как требовала того должность капитана АНБУ. Сейчас ее очередь стать марионеткой в его руках. Изуми доверяет. И нисколько не боится. Только клянет себя и продолжает злиться (надолго ли это?) на Итачи за то, что от Саске все надежно нужно сокрыть. Но Изуми все еще доверяет. И жизнь Саске тоже. Итачи же знает, что делает. — Сколько нам осталось? — бросает она почему-то дрогнувшим голосом. Итачи прикрывает глаза. И только проницательная Изуми и без шарингана видит, насколько шиноби напряжен. И насколько усиленно пытается это скрыть. От нее, ото всех. Но она слишком хорошо знала его — даже он сам, наверное, об этом не догадывался. Не догадывался, как долго Изуми Учиха жила им. Изучить, больная, успела всего. Итачи втягивает еле заметно воздух и говорит привычным ровным голосом: — Шисуи на днях вернется с миссии — у нас есть уже с ним готовый план. Тяни время, Изуми. Изуми кивает. Она не подведет. — Положись на меня. С восходом солнца туман почти развеялся. Никто не роняет более фраз — все не то, все лишнее. Они не прощаются. Только Изуми бежит без оглядки, заставляя себя поверить, что все еще доверяет.