***
— Зайдем на рынок? Нужно что-нибудь приготовить на обед. Сакура косо посмотрела на Итачи, который все это время шел рядом с ней и также молчал. Ее это даже не напрягало. Она привыкла к такому молчаливому присутствию Учиха подле себя. Да и пустые разговоры сейчас и правда были бы лишними. Сакура не слепая: она видела, как Итачи глубоко переживал, пусть и не показывал этого. Переживал о матери, пусть и не задал ни одного вопроса по части ее самочувствия. Сакура понимала, что все слова поддержки и обнадеживания из ее уст прозвучат нелепо и не к месту. Поэтому она тоже молчала. Главное, она знала, что жизни Микото-сан точно ничего не грозит. Главное, помочь ей успешно пройти реабилитацию. Главное больше не подвергать ее глубоким стрессам. Акира-сан предупредил Сакуру, что причиной приступа скорее всего могло стать сильнейшее эмоциональное потрясение. И теперь девушке было о чем задуматься. Было о чем расспросить Итачи. Но пока она не решалась. Итачи сейчас был закрыт в себе и скорее всего не стал бы откровенничать. Как и всегда. Сакура никогда не играла в дипломата, но все же когда-то надо было начинать. К тому же она не могла жить в неведении — не могла допустить, чтобы с Микото-сан еще что-нибудь произошло. — Итачи-сан, вы ведь не вините себя в том, что произошло? Итачи даже не посмотрел на Сакуру. Но его гнетущее напряжение буквально передалось и ей. Она не знала, за какие ниточки цепляться, чтобы расположить к себе Учиха. Убедить, что ей можно доверять. — А ты хочешь меня в чем-то обвинить, Сакура? Или, может, моего отца? Сакура явно не ожидала, что от нее захотят откровенности. Явно не ожидала скрытой провокации. Хотя, что еще взять с Учиха. Нужно быть очень наивной, чтобы позволить допустить себе мысль, что ей могут просто так открыться. Просто поделиться болью, сомнениями, страхами. Учиха будут играть в сильных до конца. Сакура знает. По крайней мере, одного такого Учиха точно. — Нет. Я только хочу узнать, что случилось с Микото-сан. Для меня это важно. Микото-сан очень важна для меня, Итачи-сан. И я не хочу, чтобы подобное с ней повторилось. — Об этом можешь не переживать, — отрезал Учиха. — Это все, что я могу тебе сказать. — Ясно, — в тон Итачи ответила Сакура. Чего-то другого она и не ожидала. Сакуре очень хотелось разозлиться, плюнуть на все и наконец дать волю эмоциям — наорать наконец на этого неживого непрошибаемого Учиха прямо посреди улицы, но она сдержалась. Во-первых, таким выпадом она точно от Итачи ничего не добьется и он после этого точно перестанет воспринимать ее за взрослого адекватного человека. А во-вторых, она и как медик прекрасно понимала, что ей и самой нельзя волноваться и поддаваться эмоциям. Не хватало еще довести себя до преждевременных родов. Этим она точно Микото-сан не поможет. От Учиха нужно было добиваться правды по-другому.***
Сакура не ожидала, что после их небольшой размолвки утром Итачи сам вызовется помочь ей на кухне. На мгновение девушку даже посетила совершенно нелепая мысль, что таким образом Итачи извинялся за то, что он продолжал держать ее в неведении и играть на ее нервах. Последнее время Сакуре часто стала лезть в голову всякая чушь, а ее глаза стали замечать то, чего не было. Видимо, так большой срок беременности давал о себе знать. Пусть Сакура и приняла с натянутой улыбкой предложение Учиха, все же сейчас ей очень хотелось побыть одной и забыться хотя бы в готовке, избавив себя от беспокойных мыслей о Микото-сан. Однако, немного подумав, она все же окончательно согласилась и посвятила Итачи в планы по части готовки сегодняшнего обеда. Все-таки сближение с Учиха с чего-то надо было начинать. К тому же, Сакура часто слушала рассказы Микото-сан, как она любила готовить вместе со своими мальчиками: Итачи сам вызывался помочь маме на кухне, а следом, хвостиком за ним подтягивался и Саске. Микото-сан говорила, что Итачи нравилось готовить. Пусть это занятие совсем не поощрял отец — не мужское это дело. Особенно это не дело для наследника клана. Но Итачи было плевать. Ему нравилось так проводить время с мамой, слушать, какие новые рецепты она собирается опробовать; нравилось учить еще маленького Саске делать бенто. Нравилось вместе с мамой по выходным делать свои любимые данго и потом после тренировки делиться ими с Шисуи и Изуми. Итачи нравились эти моменты: беззаботные, светлые. Такие редкие и почти мимолетные. Сейчас Итачи смотрел на Сакуру, смотрел, как она неловко завязывала на себе мамин фартук и попутно говорила, что она рискнет сегодня приготовить, и с раздражением ощущал, как в нем просыпается это теплое и давно забытое чувство. Умиротворение. Сакура успокаивала его. Ее неуклюжие движения, натянутые улыбки, смешное волнение из-за банального неумения готовить — все это вселяло в Итачи какое-то ощущение уюта. Это усыпляло. Итачи давно не высыпался. — Сакура, я могу дать тебе совет? Сакура вздернула бровь, выключив воду и отложив еще немытые овощи. — Совет как не передержать мисо суп вместе с тофу? — Сакура улыбнулась, прекрасно понимая, что Итачи имел в виду что-то другое. С таким тяжелым мрачным выражением лица он явно думал не о готовке. — Уходи из Учиха. Тебе здесь не место.