Никем не озвученное

      — Вы можете отказать мне, Учиха-сан.       Голос у Наруто твердый, с ледяными нотками приказа. Голос Хокаге, и нет, нет, нет, Саске определенно не может отказать ему. Совершенно точно нет, только не когда Узумаки стоит на коленях, неспешно распутывая завязки учиховских штанов, а взгляд исподлобья пригвождает к полу и не дает пошевелиться. Будто это у Наруто тут шаринган и неограниченные возможности изменять реальность. Но Узумаки жарко и неслышно выдыхает, прихватывая губами член Саске через тонкую ткань, и плевать он хотел на реальность, неподходящую обстановку и Гокаге Кайдан в полном составе, совсем рядом, за стенкой, не усиленной ни единым барьером.       Гокаге Кайдан, цепляется за мысль Саске и тут же хватает Наруто за плечо, пытаясь остановить.       Совет Пяти Каге не просто так собрался на принадлежащих Конохе территориях. На границах Альянса неспокойно, гибнут отряды высококлассных шиноби. За последние две недели Коноха потеряла девять дзенинов, восемнадцать чунинов и троих генинов, попавших под перекрестные дзюцу. Это не считая потерь союзных Деревень. В общей сложности более сотни боевых единиц, это уже масштабы войны, не обыкновенной стычки. Саске и сам вернулся оттуда: прочесал каждый метр границ, но не нашел ни следа — будто те, кто уничтожали шиноби, не собирались связываться со второй боевой мощью Альянса…       Мысль прерывается, заполошно стучит в висках, потому что Наруто преодолевает сопротивление, глядя отчаянно-зло, и говорит, опаляя дыханием пах:       — Это не входит в ваши должностные обязанности, Учиха-сан.       Саске хмурится: ледяному тону без единой эмоции и самим словам. Идиот должен понимать, что их слышат вплоть до сердцебиений. Каге сильны, наблюдательны, они жизнь положили на шпионаж и сражения: именно поэтому Саске сейчас чакрой контролирует сердечный ритм, заставляя сердце работать на верхней границе нормы. Каге наверняка подумают, что Учиха злится, что естественно, но вот чего они точно подумать не могут: что сошедший с ума Хокаге, несколько минут назад безэмоциональным тоном попросивший прибывшего Учиху выйти с ним поговорить, стоит на коленях и явно собирается взять член Саске в рот.       Саске и правда злится, потому что жопохвостый балбесище разыгрывает эту комедию, причем разыгрывает бездарно: если в «вы можете отказать» Каге еще поверят, то в «должностные обязанности» точно нет, потому что нет у Саске никаких должностных обязанностей, как и самой должности: он так и не поклялся в верности ни Конохе, ни Альянсу, а по бумагам все еще нукенин без каких-либо прав, и придурок должен бы это знать, вот только…       Ох…       Вот только мозги плохо соображают, видимо, не только у одного Саске, потому что Наруто, преодолевая сопротивление, все-таки снимает штаны и обхватывает член Саске губами, скользит вверх невесомыми прикосновениями, целует головку, а потом берет сразу глубоко, прикрывая глаза и размеренно двигаясь.       И это совершенно, абсолютно точно не то, от чего Саске может отказаться за чертовы месяцы миссии без поцелуев, секса и Наруто — Наруто, благие боги, Наруто — рядом.       И, возможно, Саске действительно до злого веселья интересно, что же нашло на уссуратонкачи, который «не место и не время, теме, я же Хокаге, черт тебя дери, руку убрал», но Наруто тихо постанывает, окончательно забив на сидящих за стенкой Каге, а руки его, вцепившиеся в бедра Учихи, дрожат так сильно и отчаянно, что у Саске горло перехватывает болью.       Все то время, что Саске прочесывал границу, у него не было возможности связаться с Наруто и сообщить, что он жив. Да что там, он даже чакру глушил так сильно, что их связь пропала, стерлась в шелесте листьев и кошмарах каждый раз, когда удавалось на час остаться на месте. Не спугнуть, найти, поймать подонков, потому что Наруто ночи не спит, а письма его пропитаны тревогой за своих людей, и Саске… Саске так…       Он не пытается сдержать стон — к черту, к черту Каге, пусть знают, они и так знают, — а у Наруто, сглатывающего сперму, губы дрожат, и плечи, и руки, и глаза больные насквозь, будто он лично копал могилу и сыпал в нее оставшийся от Саске пепел.       Будто похоронил — за две недели без четкого знания: жив.       Саске притягивает его к себе, обнимает, отпуская чакру. Сердце тут же срывается в пляс, зато Наруто вжимается ему в живот лицом, глухо всхлипывает, и он чувствуется — чувствуется-чувствуется-чувствуется рядом. Испуганный, разозленный до леденящего виски безумия, и ошеломительно, невозможно нуждающийся в подтверждении.       — Со мной все хорошо, уссуратонкачи, — шепчет Саске ему в волосы. Наруто дергается, не вырываясь из объятий, больно бьет ребром ладони по боку, а потом обхватывает так, что нечем дышать.       — Если ты сделаешь так еще раз, теме, я тебе его нахрен отгрызу в следующий раз, — бурчит он несусветную глупость, и Саске давится смешком.       Он готов поспорить, что из подозрительно молчаливой комнаты, где ждут Каге, доносится раскатистый и утомленный вздох заколебавшегося Шикамару.       Ну, ему-то точно не привыкать.