Искомое

      До ужаса хотелось спать. Глаза сами собой слипались, бутерброд норовил выскользнуть из пальцев и шлепнуться маслом на джинсы. Напротив меня сидел отец, и его состояние не особо отличалось от моего.       Завтрак в выходной походил больше на отход ко сну после тяжелого рабочего дня.       Последние несколько дней и без того выдались нелегкими. Уроки учительницы Мушоку выходили весьма напряженными из-за ее нравоучений и внезапных проверок. Она вполне могла выбрать любого посреди урока и провести устный опрос по материалам средней школы или касательно того, что мы изучали на ее предыдущих занятиях. Подобные тесты также затрагивали тему использования наших способностей, талантов и изобретений в будущем. Мушоку очень любила говорить о практическом применении причуд в деле создания товаров для про, и еще любила нас поучать на эту тему — практически в той же манере, в какой она провела первое занятие. Мэй обычно говорила, что в лекциях преподавателя есть смысл. Я с ней была согласна, но легче уроки Мушоку на восприятие не становились. Прибавить к этому периодические проблемы, возникавшие в группе, где был Сора, из-за его пространственного кармана — и один урок у Мушоку по затратам сил и нервов стоил всех остальных.       Нервотрепки хватало и без занятий Кику. На днях чуть ли не вся Академия на ушах стояла из-за проникновения журналистов на территорию. Ладно, нашей группе повезло, мы на тот момент были не в людном помещении — вот что значит прийти обедать раньше, спаслись от начавшегося тогда в столовой хаоса. А вот наши одноклассники, которые пришли туда позже, потом без конца жаловались на давку. Правда, одного из жалующихся потом наказали за то, что в попытке прорваться он затеял драку, но об этом рассказчики предпочитали не вспоминать. На следующий день, по слухам, был еще один налет — на этот раз на учебные полигоны, и дело обстояло куда серьезнее — то были злодеи. Мушоку старательно отмалчивалась, но прекращение занятий и внезапный уход ряда преподавателей с уроков, в том числе и самой Кику — все это говорило о многом. К тому же Рёта был в числе тех смельчаков, что решили пробраться к главным воротам в тот момент, когда с полигона вернулись преподаватели и ученики. Всю компанию, разумеется, потом наказали дополнительными занятиями, но Рёта все же кое-что узнал и сказал нам потом, что кто-то пострадал во время нападения.       После этого в академии наступило относительное затишье — если не считать разговоров об этом налете. Понемногу напряжение ослабевало, все возвращались к обычным школьным делам. Обычным по меркам этого места, разумеется.       Но, помимо этого, хватало проблем и дома, с сестрой. Сейчас отец и его коллеги по лаборатории тестировали средство, что позволяло Наоки более продолжительное время находиться в обычном состоянии, но в первые дни приема и проведения процедур в центре она плохо контролировала свою причуду. Потому приходилось следить за тем, чтобы Наоки ненароком не создала туман, тем самым поставив под угрозу себя. От того и все эти недосыпы у отца, и готовый в любую секунду отключиться мозг утром в воскресенье.       — Я сегодня повезу Наоки на очередную процедуру, — после пары глотков кофе отец чуть взбодрился. Хотела бы и я так же, но кофе на меня плохо влиял — бодрость была, но создание спор контролировалось еще хуже, чем обычно. — Так что ты можешь спокойно отдохнуть и выспаться.       — Если бы, — горько усмехнулась я. — Наш классный руководитель поручила всем вести что-то вроде дневника наблюдений за природой до конца следующего месяца. Чувствую, что я вновь оказалась в средней школе, если не сказать — в младшей.       — Весьма странная работа для старшеклассников, — задумался папа. — Но ты вроде упоминала, что у вашего преподавателя в почете основы, возможно, так она вас подготавливает к части курса, связанного с биологией.       — Мне кажется, ты и сам в это особо не веришь, — улыбнулась я.       — Я хотя бы попытался придумать объяснение, малышка, — заметил отец, чуть посмеиваясь. — Эх, а в мое время были только клубы и дополнительные занятия.       — Так и школа у тебя была обычная. Да и к тому же у нас есть факультативы по химии.       О том, что они были скорее неофициальными и то только из-за того, что Мушоку согласилась заниматься со мной и Мэй, я промолчала. Но этим урокам я была рада, как и тому факту, что учитель на деле оказалась не столь строгой, холодной и упрямой, как мне представлялось.       — В любом случае сегодня наша группа собирается в парк Хибия, как раз из-за этого дневника, — сказала я.       — Что ж, тогда могу только пожелать удачи с этим делом, — с этими словами отец поднялся с места. Пора было везти Наоки в центр.       — Тебе тоже, пап. Смотри, не засни на рабочем месте.       Он в ответ только посмеялся.

***

      — Почему у меня такое чувство, что я — подопытная свинка? — с легким недоверием посмотрела я на Мэй, крепившую мне на спину небольшое устройство, напоминавшее ранец. По заверениям хозяйки аппарата, с его помощью я смогу летать на небольшой высоте.       Хатсумэ лишь хитро улыбнулась и сказала:       — Скоро фестиваль, я должна убедиться, что мои детки покажут себя во всей красе. А ранец-прототип как раз по тебе.       — То есть ты этого даже не скрываешь, — со вздохом смирилась я, посмотрев при этом на Рёту, сидевшего под деревом ближе к парковому озеру. Тот пытался разобраться в управлении перчатками для забора и анализа воды, одолженными ему Мэй. Сама изобретательница при этом сказала, что пыталась на самом деле создать усилители для людей с водными способностями, но в итоге вышел прибор для исследований. Хатсумэ притащила перчатки и еще несколько вещей, у которых она изменила функционал с боевого на более, как девушка сама выразилась, «пассивный». Якобы раз мы все равно наблюдаем за природой, то можно провести несколько тестов. Заодно учитель Мушоку похвалит нас за анализ собственных навыков для будущей работы. Сама Мэй, правда, нисколько не скрывала, что хочет на деле доработать наиболее подходящие прототипы к предстоящему фестивалю. Но устройства и впрямь могли оказаться полезными для нашего задания.       Вот только мне было боязно летать с экспериментальным ранцем, а Рёта путался в кнопках и функциях перчаток.       — Мы больше провозимся с этими аппаратами, чем с заданием, — проворчал Ясуши. Он был четвертым членом нашей исследовательской группы. Темноволосый худой бледный паренек все время ворчал и больше походил на вампира из страшилок. Казалось, оставь его на солнце — и он обратится в пепел. Ясуши сидел рядом с Рётой и копался в своей сумке.       — Пора бы уже привыкнуть к тому, что наш учитель дает задания такого рода не просто так, — с легким раздражением ответила Мэй. Между этими двумя разногласия начались почти что с первого дня создания нашей группы. — Нарисовать жука в тетрадке и описать его действия и первоклашка может. Я же вам всем говорила накануне — Мушоку нас в очередной раз проверяет, как мы мыслим и поступаем в различных ситуациях. К слову, карапуз, работа в сфере создания и торговли устройствами для про не ограничивается только заказами героев. Всегда есть период затишья, во время которого нет заказов. Да и крупным корпорациям и центрам нужны не только устройства для героев, но и для других целей. Потому и задания у нас различаются, и в данный момент наша цель — проявить свои навыки в биологической и экологической сферах.       Примерно то же самое Мэй объясняла мне вчера по телефону, начав разговор со слов «возьми то из своих наработок и устройств, что может пригодиться в исследовании окружающей среды». В эту точку зрения мне верилось больше, чем в шуточное мнение отца, потому кое-что прихватила с собой. Мэй притащила несколько устройств по типу перчаток, что мало могли помочь в геройской деятельности, и пару прототипов. Рёта вроде бы тоже захватил что-то, но еще нам не показывал.       — Впрочем, что тебе повторять одно и то же, все равно сегодня ты всего лишь носишь сумку с емкостями, — вздохнула Мэй и вернулась к креплениям ранца. — Черт, я ошиблась, они тебе все же слегка жмут. Прости, — сказала она мне.       Я попробовала поднять руки, а после сделать пару взмахов. Тесновато, но вполне терпимо. Корневая система не сильно пережата, но, с другой стороны, боязно так оставлять, не зная, чем это может обернуться в итоге.       — Давай я куртку сниму, может, так посвободнее будет, — предложила я. Мэй кивнула и начала отстегивать ремни.       — Неправда, я принес! — вспылил тем временем Ясуши. — Просто устройство заточено на мою причуду, а от нее сейчас мало толку. И не называй меня карапузом.       — Парень, ты ниже меня, как мне тебя еще называть, — с улыбкой произнесла Хатсумэ.       Определенно, этой девушке нравилось его подкалывать. Ясуши же, от злости на мгновение потеряв дар речи, в итоге выругался и продолжил искать что-то в сумке, решив оставить слова Мэй без ответа.       — Мне казалось, что разделение на исследовательские группы подразумевает командную работу, — как бы между прочим заметил Рёта.       — Так все правильно, — довольно сказала изобретательница. — Мы с Эвет наблюдаем за одним объектом, вы с карапузом, — Ясуши опять выругался, — за другим. Где-то с часик занятий, потом сбор, обмен информацией, записи в дневник, и — меняемся. Думаю, кстати, на следующий этап поставить Эви с тобой, а я с карапузом буду.       — Да чтоб тебе провалиться, Хатсумэ, — процедил сквозь зубы Ясуши. — С каких пор вообще ты — лидер нашей группы?       — С тех, как у меня высший балл за экзамены среди нас четверых, — гордо вздернула нос Мэй. С этими словами она защелкнула крепления ранца на моих плечах. — О, без куртки действительно куда лучше! Но все равно это — недочет. В бою со злодеями нет лишней секунды, чтобы скинуть одежду… — тут она достала небольшой блокнот и сделала несколько пометок.       — Я все еще не уверена насчет безопасности, — напомнила я.       — Расслабься, я, создатель, этого малыша, буду с тобой, так что все будет в порядке! — уверенно заявила Мэй.       — С «малышом» — да, а вот с человеком, которому ты дала его… — проворчал Ясуши.       — Черт, карапуз, ты такой скучный, — вздохнула девушка. — Так, пора присмотреть нам хорошие объекты для наблюдений…       После этой фразы Мэй замолчала и сосредоточилась на чем-то вдали. Несколько минут понаблюдав за окружением, она спросила меня:       — Эвет, ты имеешь что-нибудь против птиц? Или ты все-таки хотела бы что-то по растениям?       — Ну, случаев, чтобы меня клевали птицы из-за цветов, еще не было, они их опасаются, — ответила я. — Так что думаю, все будет в порядке.       — Отлично! — довольно сказала Мэй. — Тогда нам к той аллее, — указала она на дорогу справа от пруда, рядом с которым мы находились. — Мальчики, на вас анализ воды и водоема. И Рёта, эти перчатки, конечно, не самая моя удачная разработка, но тоже полезная вещь. Расскажешь все потом об их работе.       Прозвучало это так, словно ей важны были в первую очередь данные об устройстве, а не само задание. Я бы не удивилась, окажись это так.

***

      — Слушай, твои чехлы похожи на полиэтилен, они наверняка накапливают конденсат. И возможно, потому твоя система была ослаблена и подверглась грибку. Ты не думала попробовать другой материал?       Кажется, на днях Мэй уже спрашивала нечто подобное, но ответить тогда почему-то не вышло. Сейчас, в принципе, тоже проблемно поддерживать разговор, поскольку то и дело приходилось отвлекаться то на управление ранцем, то на наблюдение за птичьим гнездом. Я бы с удовольствием посидела на одной ветке — да и пернатых бы меньше пугала — но Мэй хотелось посмотреть на свое устройство в деле.       — Думала, конечно, — все же решилась ей ответить, когда взяла передышку в управлении и все-таки уселась на один из сучьев. — Вот только более известные материалы имеют куда больше недостатков, чем созданная мной и отцом пленка. Хотя она тоже не лишена их. Про конденсат ты верно заметила, его куда меньше накапливается, чем под обычным полиэтиленом, но он все равно появляется. А почему ты спрашиваешь?       Мэй ответила не сразу. В тот момент к ней подползла пара роботов, внешне походивших на гибрид жука и краба. Девушка присела и подняла с земли одного из своих механических питомцев.       — Какие вы у меня молодцы, — довольно улыбнувшись, произнесла Хатсумэ. — Сейчас посмотрим, что вы мне добыли.       Изобретательница вернулась к дереву, на котором находилась сейчас я, села, прислонившись к стволу и достала из сумки ноутбук. Робожук послушно раскрыл крылья и из его спины вылез провод. Несколько секунд спустя Мэй просматривала сделанные роботом фото и видео со всего парка.       Я закончила записывать очередной этап наблюдений за птичьей семьей, убрала блокнот и ухватилась за крепления ранца. Потихоньку нажимая на регуляторы двигателя, я спустилась на землю рядом с Мэй.       — Все-таки мне не нравится звук, — сказала она, указывая пальцем на ранец и при этом не отвлекаясь от просмотра фото. — Надо будет еще покопаться в нем. Но в целом — как твои впечатления? — Мэй подняла голову и с предвкушением посмотрела на меня.       — Если не считать тесных ремешков и того, что ранец, несмотря на размеры, все же слегка тяжеловат для меня оказался, то это — очень удобная вещь, — честно призналась я.       Ремни и впрямь даже после снятия куртки немного жали и натирали кожу. Боюсь, потом не обойтись без заживляющей мази, но мне хотелось опробовать еще одну штуку после разговора с Мэй, так что я не спешила снимать ранец.       — И все-таки: почему ты уже который раз спрашиваешь меня про чехлы и удобство? — вернулась я к предыдущей теме.       Провод первого робожука быстро втянулся обратно, и Мэй тут же подсоединила к ноутбуку второго.       — Да так, есть парочка идей, — загадочно произнесла девушка, возвращаясь к изучению фотографий.       Вскоре вернулись и Рёта с Ясуши, у последнего был весьма удрученный вид.       — Как ваши успехи, мальчики? — поинтересовалась Мэй.       — Вполне хорошо, — ответил Рёта. — Помимо анализа воды, застали несколько уток, так что в дневник еще записали наблюдение за ними. Так, немного.       — Это все, конечно, замечательно, но я интересовалась про работу перчаток, — Хатсумэ прохладно посмотрела на них. — Или ты хочешь сказать, что с утками мое устройство тоже оказалось полезным?       Ясуши проворчал себе что-то под нос. Не иначе, как опять возмущался этой чертой характера Мэй — уделять больше внимания своим изобретениям, чем окружению.       — Перчатки работают хорошо, единственная проблема — где-то на шестидесяти процентах анализа устройство немного подвисает и возобновляет работу только после повторного погружения в среду, — Рёта проигнорировал возмущения своего напарника.       — О, это интересно, — оживилась Мэй. — У меня были предположения об ошибках и косяках в работе, но такого я не ожидала. Что ж, тем интереснее будет потом работать. Что ж, первый этап наблюдений позади, сейчас делимся информацией и меняемся напарниками.       Наше маленькое совещание прошло довольно быстро и почти без конфликтов — кроме, разве что, очередных подколок со стороны Мэй по поводу роста Ясуши. Среди фотографий и видео, добытых робожуками, Хатсумэ отметила несколько любопытных, по ее мнению, объектов для наблюдения. На еще одном пруду в парке было куда больше уток, чем обнаружил Рёта. Туда-то Мэй и отправила его и меня, как и говорила ранее, а сама осталась в паре с Ясуши — чему последний явно был не рад.       Второй пруд оказался не так далеко от той аллеи, где мы вели наблюдение за птичьим гнездом, причем мы с Мэй проходили мимо водоема и даже не обратили на него внимания. Пруд был так густо окружен деревьями и кустами, что о его существовании простой прохожий и не узнает.       Вокруг ни души, спокойная водная гладь, несколько лавочек вокруг и старая беседка, увитая плющом. И тишина, только кряканье плавающих уток было единственным звуком в этом безмолвном царстве.       — Вообще я всегда думал, что утки не прилетают к нам так рано, — заговорил Рёта. Я вздрогнула от неожиданности — из-за всей этой умиротворенной обстановки вокруг я умудрилась позабыть, что пришла не одна. — Что ж, с чего начнем?       — Раз Мэй оставила нам свои устройства, то видимо придется начать с очередных тестов, — чуть усмехнувшись, ответила я. — Иначе она нам не простит того, что мы не предоставим ей никакого отчета. А потом уже можем заняться и заданием учителя Мушоку.       Рёта тихо посмеялся и стал надевать перчатки. Подозреваю, что ему так же хотелось побыстрее разобраться с тестами техники, как и мне. Посмотрев на пруд и выбрав место, где не плавали утки, я включила ранец. Он тихо загудел, приподнимая меня над землей. Понемногу я привыкла, управление теперь давалось мне куда легче, и я смогла спокойно сделать кружок вокруг Рёты.       — Эй, не хочешь махнуться? — спросил он меня, продемонстрировав крупные металлические перчатки с толстыми, как у Микки-Мауса, пальцами.       — Не, — засмеявшись, ответила я и поднялась чуть выше, оглядываясь по сторонам. Ничего интересного на ближайших деревьях не нашлось, но у меня и таких зорких глаз, как у Мэй, нет. Так что я полетела к тому месту на воде, что присмотрела до этого и где не было уток: хотелось проверить работу ранца над водоемом.       Каких-либо проблем с управлением над водой не возникло, даже удалось вовремя затормозить и не упасть в пруд, о чем я волновалась. Утки плавали у кромки ближайшего берега и, казалось, с недоверием смотрели в мою сторону, тихо покрякивая при этом. Я отлетела чуть подальше от них и посмотрела вниз.       Вот вроде обычный парковый пруд, а когда смотришь себе под ноги, вися в воздухе, и видишь только воду да плавающих мелких рыбок, то дух захватывает.       «Потом запишу в дневник, пусть тоже будет, а то только птицы да растения», — решила я, наблюдая за ними.       Рыбки вдруг резко поплыли в стороны, словно от чего-то большого и опасного. Мое присутствие их так напугало? Но я старалась держаться подальше от воды…       Одна из уток громко крякнула и взлетела в воздух. В тот же момент возникло неприятное ощущение, что кто-то стоит сзади и наблюдает. Но здесь никого не было, кроме нас с Рётой, а летать сейчас могла только я. Вслед за странными мыслями пришла паника. Я боялась повернуться и увидеть позади кого-то еще. Кого-то, кого просто не могло быть в воздухе посреди пруда, если только у него не было подходящих способностей или устройства, и при этом он может скрывать свои тень и отражение.       Сердце пропустило удар, я нервно сглотнула. Пальцы крепче сжали ремни ранца, готовые в любую секунду нажать на кнопки управления.       — Эй, ты.       Голос, чуть хриплый и грубоватый, отвлек меня от панических мыслей, я инстинктивно подняла голову и посмотрела в сторону говорившего.       Какой-то парень с взъерошенными волосами сидел на скамейке напротив и устало смотрел на меня. Книга, которую он до этого момента читал, лежала рядом. Сзади к скамейке был прислонен велосипед.       — Слишком шумная, — тем же усталым тоном сказал парень. — Мешаешь.       Не знаю, почему, но одновременно стало и стыдно, и обидно. В конце концов, ранец был лишь чуть громче тиканья часов, да и нигде в парке я не видела указатель, что шуметь запрещено.       Парень тяжело вздохнул и закрыл глаза. Вид у него был, конечно, будто в любой момент заснет. А ведь где-то я его видела… На одного коллегу отца походит, у того тоже фиолетовая шевелюра и вечно лохматый. Может, его сын?       — Ты улетишь отсюда или нет? — в голосе послышалось легкое раздражение, но в лице парень не изменился. Вновь открыл глаза и все так же пристально смотрел.       Обида вернулась с новой силой. Очень хотелось сказать что-нибудь, да хоть про те же таблички и про то, что никто не запрещает тут летать с помощью ранца. Уже открыла было рот, чтобы все это выдать на одном дыхании…       — Эвет! — окликнул меня Рёта. И все недовольство разом пропало.       — Прости, если помешали, — уже куда спокойнее сказала я незнакомцу вместо всех тех обидных речей, что мгновение назад были на уме. — У нас исследовательская работа, я только немного понаблюдаю за птицами, — махнула я в сторону уток, — и мы уйдем.       Может, конечно, и стоило что-нибудь едкое ответить этому «королю парка», распоряжавшемуся, кому тут шуметь, а кому нет. Но отец учил не поддаваться на провокации. Человек раздражен, ты ему слово — а он тебе кулаком, если не хуже. Не стоит того.       Впрочем, и ранцем мне больше нет смысла пользоваться, я уже проверила все, что хотела.       Парень неоднозначно хмыкнул и махнул рукой, после чего вернулся к чтению. Я сочла это за добрый знак и полетела к берегу, чтобы снять устройство и вернуться к Рёте уже по земле. Да и в самом деле, пора уже и за утками понаблюдать для дневника.       Только раз я оглянулась на странного парня. Больше он меня взглядом не буравил, лишь что-то набирал в своем телефоне.       Но хоть теперь мне было понятно, откуда появилось то неприятное ощущение наблюдения. Стало куда спокойнее.       Хитоши проводил взглядом девчушку по имени Эвет, после чего внимательнее посмотрел на тот участок пруда, где она несколько минут назад парила в воздухе. Но ничего и никого не обнаружил, лишь вода в том месте покрылась цветными разводами, как от бензина. Однако он точно видел, как за спиной у девушки на мгновение появилась чья-то фигура. Нечеткая, проявившаяся словно сквозь белый шум. Эдакий призрак. Хитоши смог различить только то, что это был рослый мужчина. Неизвестный пробыл в воздухе несколько секунд и исчез сразу же, как только он заметил присутствие постороннего. Осталась только пурпурная пыль, осевшая на воду. Можно было бы подумать, что силуэт — всего лишь проявление причуды собеседницы. Но мужчина держал что-то в руке, и этим предметом целился в шею девушки. Больше походило на нападение. Этой Эвет крупно повезло, что призрачный незнакомец так быстро отступил.       Немного подумав, Хитоши достал телефон. Хоть все и выглядело так, будто померещилось, но лучше перестраховаться и сообщить о подозрительной личности, куда следует.       В конце концов, «призрак» еще мог оставаться поблизости.