It's been too hard livin but I'm afraid to die

Небо затянуто серым полотном. Ветром до Хосока доносится шепот обнаженных деревьев о том, что они ждут дождя и он будет холодным, лучше бы ему беречь себя. Он лишь сглатывает горечь во рту вместе со слюной, но неприятное ощущение не исчезает. Чжухон идет рядом с ним и он, похоже, не разговаривает с растениями. Он делает что-то другое. Он обязательно должен уметь что-то делать. И Хосоку становится немного интересно. Он рассматривает лицо феи внимательнее: его глаза при данном освещении кажутся Соку даже больше серыми, чем голубыми, скорее, они действительно серые с бледно-голубыми вкраплениями. Глаза цвета муссона. Хосок видит в глазах Чжухона много ветра, сметающего все на своем пути, но вместе с тем и много дождя, несущего на сухую потрескавшуюся землю жизнь. Да, это определенно глаза цвета муссона, он меняет свое направления. Чжухон похож на такое существо, способное измениться в одну секунду, способное на многое и сильное. Хосок прикрывает глаза и отдается всецело своим ощущениям, которые позволяют почувствовать Хона. Шин чувствует от него исходящую внутреннюю силу и одновременно слабость. Чжухон в данном случае находится не в очень хорошем состоянии. Есть что-то, что беспокоит его, что-то важное, то, о чем он не может перестать думать. - У тебя красивые волосы, Хосок, - говорит Чжухон, поворачивая свою голову к нему. Шин понимает, что его взгляд слишком задержался на Хоне и от этого становится немного неловко, словно он сделал что-то плохое. Хосок мягко улыбается. - Спасибо. То же самое я могу сказать и о твоих глазах. - О, да брось! Они не такие красивые, - Чжухон смущается и смеется, на его щеках появляются ямочки. - Цвет твоих глаз удивителен, правда. - Твои глаза тоже очень красивы, Хосок, - Хосок отстает от Чжухона всего на полтора шага, но почему-то вместе с этим отставанием, он чувствует себя лучше. Таким образом Ли показывает дорогу. – Ты, наверное, имеешь какую-то связь с цветами, да? - Это так очевидно? – Шин снова мягко улыбается, Чжухон улыбается ему в ответ, из-за чего его глаза превращаются в две узкие щелки. Чжухон жмет плечами. - Не знаю. Просто мне показалось так. В доме ты часто смотришь в окно, на улицу. А сейчас мне кажется, за то время, пока мы идем, я несколько раз слышал чей-то шепот. Мне, может, показалось, но это как будто шепот на иностранном? - У растений свой язык, они говорят так, как говорит земля, у них одни слова на всю вселенную. Они, знаешь, очень любят говорить. Любят говорить, даже если им не о чем сказать. Особенно некоторые цветы. Но сейчас все цветы спят, и мы не разговариваем, - Хосок жмет плечами. - Да? Это удивительно. Я бы хотел попросить тебя как-нибудь, чтобы ты сказал мне, что обо мне думают цветы. Они ведь могут думать о том, что я крут? - О да, конечно, - Шин снова усмехается. - Это хорошо, потому что мне кажется, что они очень много раз пытались сообщить об этом. - Это не исключено. Они еще какое-то время идут молча, не испытывая от присутствия друг друга никакого дискомфорта. Но Хосок ощущает. Он чувствует, как проблема на сердце Чжухона тяготит его, об этом же шепчут наполовину пожелтевшие травинки со стороны газонов. - Твой приятель банши… как ты к ним относишься? – Молчание нарушает Хосок. Чжухон жмет плечами и отвечает практически сразу: - Он мой друг, и я слишком часто забываю о том, что он банши. - Чжухон, скажи, ты тоже думаешь, что появление банши в твоей жизни не случайно? - Честно сказать, я не знаю. С Чангюном мы познакомились как раз в очень тяжелое для меня время. Не знаю, совпадение ли это, или же действительно имеет прямую связь, но для меня это не важно. Я просто рад, что тогда встретился с ним. Если разобраться, то среди всех моих знакомых, хороших друзей, достаточно близких, у меня нет. Есть только Чангюн. - Наверное, этот Чангюн действительно хороший друг, - Чжухон кивает. – У меня тоже есть только Кихен. По нему не скажешь, но он ужасно заботливый и чуткий. - Да, я знаю, - Хон улыбнулся. Они завернули на другую улицу, оба услышали запах дыма и невольно поморщились. – Я знаю. Кихен хороший. - Мне всегда приятно слышать о нем хорошие слова. В школе из-за сложившихся стереотипов ему пришлось не сладко. - Да? - Да. Но мы всегда с ним хорошо дружили, с самого раннего детства. И он всегда оберегал меня. - Кихен заботливый, - в голосе Чжухона Хосок услышал долю сожаления и тягостной ностальгии. Он произнес это как что-то, по чему он скучает. - Все-таки это удивительно, почему он не представлял нас раньше. Я, если честно, никогда не знал существ, с которыми он общается. Он бывает слишком скрытный и закрытый. - Да, это действительно он. - Почему вы перестали общаться? – Чжухон после этого вопроса (возможно, это всего лишь совпадение) слегка замедлил шаг, словно растерявшись. На его лице появилась виноватая и извиняющаяся улыбка. - Бывает такое, что все отношения почему-то сами собой сходят на нет, - он жмет плечами и Хосок слышит в его голосе ложь, но не подает виду. – Нам осталось не так долго идти, вон за тем домом. По мере приближения к нужному дому, они все отчетливее слышали запах гари, от которого им становилось дискомфортнее. Хосок закашлял, после прикрылся воротом кенгурухи, натянув его практически на нос, чтобы хоть как-то огородить себя от неприятного запаха. Как только они остановились, Чжухон постучал в дверь. Он теперь тоже кашлял и прикрывался футболкой, как мог. Дверь открыли не сразу, а когда открыли, на пороге стоял заспанный невысокий парень с растрепанными черными, как смоль, волосами. Его глаза были такими же темными, как и Хенвона, и почему-то в сердце Хосока сразу же екнуло. Не успел Хон что-то сказать, как тот сам довольно уверенно вошел в дом, не дожидаясь приглашения. Как только он увидел этого самого Чангюна, внутри стало неспокойно, сердце неприятно затянуло, а в груди почувствовалась тяжесть, грудную клетку заломило и слишком быстро вспотели ладони, которые Сок поторопился сжать в кулаки. - Здравствуй, - взволнованно сказал он. Чангюн стоял в одних трусах и мятой черной футболке, он лениво приподнял брови вверх. - Здравствуй. Это кто? – Спросил он хриплым ото сна голосом у Чжухона, который, пройдя следом за Хосоком, поспешил закрыть дверь. – И чем несет с улицы? – Лицо Чангюна слегка скривилось. - Привет. Чангюн, это Хосок. Ему нужна твоя помощь. - Моя? – Он удивленно вскидывает брови. Его глаз практически не видно, только две щелки, ему явно мешает свет, проникающий в комнаты через все широкие окна. - Да, - подхватывает Хосок. – Дело в том, что я очень ищу одного банши. Возможно, ты его знаешь? - Хм. Это тебе Чжухон так сказал? Вот скажи мне, вы, феи, всех фей в лицо знаете? – Хосок заметно тушуется. А ведь и правда. – Ну, чего молчишь? А ты? Ты ему сказал, что я знаю всех банши города? Ты хоть банши из этого города ищешь? - Я не уверен, - робко и тихо произносит Хосок. Чангюн усмехается. - Да ладно тебе. Может, ты его знаешь. - Я знаю не так много банши и вероятность того, что… - Хенвон! Его зовут Хенвон, - вырывается из Хосока. Теперь, когда он смотрел на Чангюна, его сердцу становилось больно. Чангюн посмотрел сначала на взволнованного Хосока, а после на терпеливо ожидающего от него ответа Чжухона. Банши покачал головой. - Нет, я не знаю никакого Хенвона. Сердце Хосока словно в один миг провалилось вниз. Одновременно с этим он почувствовал руку Чжухона на своем плече. - Но как мне его найти? – Обреченно выпалил Сок, нетерпеливо посмотрев на Чангюна, словно он мог что-то сделать, но не делал. - Да я без понятия, парень, - он пожал плечами. – Ох, и почему вам, феям, обязательно надо кого-то искать? – Его взгляд косится на Хона, стоящего за спиной Шина. – Ладно, проходите, чего стоять-то? Раз пришли, я поставлю чайник и… - Нет, спасибо. Я должен найти его, - только Хосок разворачивается лицом к двери, как Чангюн останавливает его: - Да подожди! Подожди, - Чжухон аккуратно разворачивает его за плечи, поворачивая лицом к Чангюну. – Если он действительно тебе очень нужен, то он сам найдет тебя, поверь. - Я боюсь, что он больше не придет, - в глазах Хосока появилась тень слез, а в голосе обреченность. - Если он нужен, то он точно придет. Банши всегда приходят, когда они нужны, неважно, знают они твое местонахождение или нет, они все равно приходят. - Он очень своенравный банши, - вставляет тихо Хосок, вызывая на заспанном лице Чангюна улыбку. Тот качает головой: - Проходите. И они оба проходят в дом. Дом Чангюна содержит в себе мало запахов. Сам Чангюн не пахнет ничем и словно нейтрализует все находящиеся вокруг себя запахи. Передвигается он лениво и бесшумно, чем напоминает собой Хенвона, и Хосок начинает ощущать в своем сердце ужасную тоску. Он вспоминает о своей матери и от этого становится только тяжелее. Он вертит в ладонях горячую кружку, так ни разу и не отпив травяного чая. Чжухон, хрустя сырным печеньем, чувствуя себя обязанным что-то предпринять, в отличии от Чангюна, который с горла пил холодный апельсиновый сок в пакете, говорит: - Слушай, его ведь наверняка должен знать тот парень, которому Кихен поручил приглашения, да? Тот лис. Хосок выпрямляет спину. В его глазах поселяется надежда, Чжухону кажется, что Сок пробирается словно в его душу. - Да, точно, этот лис. Как его звали? – Чжухон задумчиво уставляется в пол и жмет плечами. - Мне не вспомнить. Думаю, лучше спросить Кихена. - Да, точно, - Хосок резко встает из-за стола. – Спасибо за чай, был рад знакомству, всего хорошего, - он не дает возможности Чангюну переварить все услышанное. И, скорее всего, не помнит даже его имени, оно, наверное, вылетело из головы. Гюн жмет плечами, допивая сок. Чжухон не успевает остановить фею, как тот уже выбегает на улицу, а в коридоре лишь тонкая неприятная дымка горелого пластмасса. Хон морщится, дожевывая остатки еды. - Волнуешься о нем? – Спрашивает Гюн, выходя к фее с пустой коробкой из-под сока. - Он близкий друг одного парня… и почему-то рядом с ним я чувствовал одновременно и тоску и тепло, - Хон прикладывает свою руку к груди, словно он способен осязать собственные чувства. – Теперь, когда он ушел, он как будто забрал это все с собой. - Он друг того лепрекона, да? Чжухон молча кивает. - Он очень хочет найти этого банши, - Чангюн усмехается: - Ну да, я заметил. Не волнуйся, Хон, этот банши обязательно найдет его. Возможно, они встретятся уже сегодня. - Почему ты так уверен? - Ну как. Он же зовет его, - Чжухон вопросительно приподнимает брови. – Ну, если это хорошо слышно для меня, то для того банши, которого он зовет, это ужасно мучительно – одна сплошная головная боль, которую терпеть долго просто невозможно. Какой бы своевольный он не был, он все равно сдастся, даже если и не сегодня, то в ближайшее время. Хон кивает. Они в молчании проводят десять секунд и это одни из самых тяжелых секунд в жизни Чжухона. Ему очень не нравились те моменты, когда время приобретало вес и он начинал ощущать его на себе. - Ты виделся с Кихеном. - Да, он все такой же зануда и немного больший деспот, чем раньше, - горько усмехается Ли. - Будешь еще чай? - Я, вообще, завтракал у него. Его завтраки все такие же вкусные. А Хосок носит мою кенгуруху, которую я оставил у Кихена, как предлог, чтобы было можно вернуться. Но он не позволил мне вернуться. А эту тряпку все-таки оставил. Видишь, какой он? Ну разве можно быть таким вредным? Ну как можно? Я вижу, что он тоже скучает, а он… а он сам как будто в себе этого не видит. - Скорее всего, он действительно этого не видит. - Нам тяжело друг с другом невыносимо, мы поэтому и решили все это прекратить. Но я все равно надеялся, что смогу вернуться к нему. Но… - Как насчет чего покрепче чая?

***

Хосок открывает дверь Кихена запасным ключом и тут же его встречает настороженный взгляд красных воспаленных глаз лепрекона. Он немного успокаивается, когда видит, что Хосок пришел один. - Кихен, как звали того парня-лиса, который занимался приглашениями? - Минхек. Но при чем тут он? - Мне нужно с ним встретиться. Дай мне ему позвонить, - Хосок быстро снимает обувь и проходит в дом. Кихен идет за ним следом, не понимая, что происходит. - Хосок, я ничего тебе не дам до тех пор, пока ты не объяснишь мне, что происходит, - голос Кихена уже не скрывал явного раздражения. Кихен злился. - Кихен, это сделает меня счастливым, - на этих словах Шин посмотрел в глаза Ю. Кихен был уверен, что это на него не подействует. И действительно, Кихен не дает Хосоку ни единой возможности выйти из дома без его ведома, не дает никому звонить. А Хосок тем временем, все раньше засыпает и позже просыпается. Он снова перестает есть и Кихен думает, что все дело в Хенвоне, который уже наверняка успел наложить руку на его друга. Но проблема заключается в том, что лепрекон никаким образом не может связаться с ним и потребовать, чтобы банши прекратил издевательства над его другом на расстоянии. Тогда на третий день Кихен, ближе к десяти вечера, когда Хосок уже глубоко спит, звонит Минхеку сам. Голос того непривычно тих и ровен – вот он, настоящий Ли Минхек. - Ты знаешь всех, кто был в тот вечер у меня, - вымучено произносит Кихен, сидя в темной кухне и бесшумно постукивая пальцами по столу. - И? - Мне нужен один парень. Его зовут Хенвон. - Хм. Хенвон? Ты хочешь проверить меня? – В голосе лиса подозрение и недовольство. – Никакого Хенвона я не приглашал и в твоем доме, я готов поклясться, его не было. Кихен начинает злиться. Он всегда злится, когда чувствует, что ситуация не в его руках. В этом случае ситуация была предоставлена сама себе и вообще ни в чьих руках не находилась, это раздражало еще больше. - Ты издеваешься надо мной? Высокий темный банши, Хенвон. Что ты хочешь от меня? Что тебе надо? Неужели так сложно сообщить его номер телефона или, черт тебя раздери, хотя бы хоть что-нибудь? – Минхек молчит какое-то время, а после говорит: - У меня дела, Кихен, - и сбрасывает. Ю зло вскакивает на ноги и бьет коленом по ножке стола, чувствуя тупую боль не сразу, а только через пару секунд. Когда его телефон начинает звонить, он спешит взять трубку, надеясь на то, что это Минхек, но это не он. Кихен игнорирует звонок пару раз и только на четвертый берет трубку, непонятно зачем. Изначально он не планировал этого делать, но… - Кихен, ты слышишь меня? – О да, конечно, он слышит. Ну разумеется он слышит. Ю задерживает дыхание, чтобы было не слышно. Голос Чжухона заставляет вспомнить многое и прочувствовать заново, как в первый раз. И сердце как в первый раз бьется с опозданием. – Хорошо, тогда говорить буду я, - он откашливается. – Я хочу все вернуть. - Невозможно вернуть то, чего не было. - Что это значит? - Это значит то, что значит. Ничего не было, Чжухон. Нам нечего возвращать. Ничего не могло быть изначально. Перестань мне звонить, перестань появляться на глаза Хосоку, он и так слишком ослаб, ты отнимаешь у него слишком много сил. - Кихен, я… Ю сбрасывает, не желая слушать Чжухона дальше. Он зарывается лицом в свои ладони и вслушивается в тишину. В этом доме ему становится все хуже и хуже, в этом доме на его глазах увядает жизнь Хосока. Все рушится. Хосоку снятся приятные и хорошие сны. Ему снится его молодая мама, она ласково проводит ладонью по его волосам, целует его щеки и говорит что там, где она сейчас, много красивых цветов, всегда тепло, ветра ласковы и нет ничего плохого. Хосок во сне слышит приятную песнь, которую он уже слышал. Эту песнь пели его матери банши, чтобы она уснула без боли. И теперь эта песнь снится ему. Хосок идет по выжженной солнцем траве, его ступни ласкают прорастающие лепесточки будущих цветочков, он видит вдали огромное дерево, под которым бы ему так сильно хотелось бы уснуть. Он чувствует во всем теле приятную усталость, какая бывает с каждым, кто в течение целого дня работал не покладая рук, а теперь находился в предвкушении долгожданного отдыха. О да, Хосок действительно слишком устал, небо постепенно начинало на него давить, земля утягивала вниз, из-за тишины обычно разговорчивых цветов у него звенело в ушах. Он действительно хотел спать. Он знал, что как только доберется до этого огромного манящего дерева, он непременно уснет и услышит песнь банши, спетую его матери. И тогда он больше никогда не проснется. Он действительно так сильно хочет спать.