***
Кихен открывает уже после первых двух стуков. Пока Хосок, радующийся встречи, с таким открытым сердцем и широко раскинутыми руками для крепких объятий нависает над Кихеном, Хенвон замечает, что его дом значительно помрачнел с прошлого раза. После теплой улицы и нежного заката, этот дом казался чуть ли не другим измерением. Всюду стерильность, идеально вылизанный каждый сантиметр всего дома, нет ни случайно пролетающей пылинки. Ю Кихен довел все до идеального порядка. Находясь рядом с ним и чувствуя с его стороны ненависть к своей персоне, Вон ощущал тяжелую боль, огромным грузом давящим на сердце. Кихен не выглядел лучше или хуже с прошлого раза, но его внутреннее состояние значительно переменилось. И Хенвон чувствовал это. В доме словно стало просторнее, он был уверен, что Ю избавился от кое-каких предметов мебели, хотя никак не мог вспомнить от каких именно. Пустоту в доме заметил и Хосок. Он изо всех сил старался шутить и веселить Кихена, вызвав на его лице улыбку лишь пару раз. И то она была ужасно измученной или даже вынужденной, нежели искренней. Он поставил чай для них, не слушал односторонних разговоров Хосока на разные темы, а только слишком часто смотрел на Хенвона с подозрением. В такие минуты он нарочито начинал есть еще больше и удвоенно не обращать на него внимания, прекрасно понимая, как сильно это злило лепрекона. Че знал, что тот очень сильно хочет что-то спросить у Хенвона, но по какой-то причине не может этого сделать. Возможно, он не может задать вопрос прямо из-за присутствия Хосока. А возможно, это только одна из причин. Кихен заметно похудел и цвет его лица стал намного хуже, на нем появилось слишком много теней и губы поджимались чаще, чем обычно. Находясь за столом, он ничего не ел, лишь сделал глотка два-три немного остывшего чая. Хосок съел все печенье и, наверное, совсем не заметил этого. Его взгляд не покидал фигуры Ю, все слова были обращены к нему и Хенвон видел слишком много любви, исходящей от феи. Но от лепрекона была слишком слабая отдача. Его эмоции были не совсем понятны Хенвону по причине того, что их было слишком много. Из-за их обилия и хаотичности они путались в единый клубок, в котором разобрать каждую ниточку-эмоцию становилось слишком сложным занятием. Только Вон улавливал что-то более-менее конкретное, как его начинали сбивать более сильные чувства Кихена. Внутренний конфликт разрывал его. Не высказанная агрессия, подавленное чувство вины, сожаление и еще много-много агрессии. А уверенная и навязчивая убежденность в собственной невиновности происходящего говорили как раз о том, что виной всему был именно Кихен. - Я скоро вернусь на работу, Кихен. Я совсем отвык от работы, - усмехается Хосок, садясь к лепрекону еще ближе. Так, чтобы их плечи соприкасались. Но из-за игнорирования младшего, Соку ничего не остается кроме как приобнять его за предплечье, прижимая к себе. - Молодец, Хосок. Ты хорошо спишь? - Все-таки его интересовала жизнь Сока, несмотря на очевидные проблемы в собственной. - Да, - Хосок начинает активно кивать головой. - Еще бы. Мы с Хенвоном очень здорово проводим время. - Я про него, кажется, ничего не спрашивал, - на это замечание Сок смущается и немного конфузится, растерянно глядя на еле улыбающегося Хенвона. - Ох, хен, кажется, сейчас не всем феям хорошо живется, да? У некоторых бывает, пожалуй, жуткая депрессия, что скажешь, хен? - Кихен сжимает руки, лежащие на коленях в кулаки. Хосок не понимает. - О чем ты, Хенвон-а? Я ведь действительно чувствую себя хорошо. - Ты - да, - слабо кивает Хенвон, игриво глядя на Кихена, уставившегося взглядом в свою кружку. - В чем дело, хен? Всем феям, находящимся рядом с тобой, становится так невыносимо больно? Кихен молчит. Но Хенвон не собирается молчать. - Ты все так отполировал здесь, хен. Ты пытался перебить запахом лимона все, что когда-либо происходило в доме? Но ты все равно не смог забыть. Потому что ни одно моющее средство не в состоянии облегчить твою совесть, если она издает зловоние похлеще протухшего яйца. Кихен резко встает из-за стола. - Зачем ты привел его сюда? - Кихен Взрывается. Хосок встает на ноги вслед за ним, снова мягко приобнимая Кихена. - Я не понимаю о чем вы говорите. Но Хенвон, зачем ты?.. - А-а-а-а, - тянет Хенвон понимающе. Он допивает чай. - Вот оно в чем дело, - и встает из-за стола, вытирая салфеткой руки. - Похоже, кое-кто очень сильно влияет на твои эмоции? И теперь тебе слишком тяжело держать себя в руках? До тебя, хен, мне не приходилось встречать кого-то с таким сильным самолюбием. Как же ты себя любишь, хен. Ни одно существо не простит тебе такой самозабвенной любви к самому себе. Уж тем более феи, так сильно нуждающиеся в любви, - и спокойно идет к прихожей. Хосок растерянно смотрит на Кихена и на то место, на котором только что стоял Хенвон. - Иди за ним, Хосок, - сквозь зубы произносит Кихен. И это ранит Сока, Ю никогда к нему так не обращался. Его руки опускаются, он теряется, но после, встав перед Кихеном, кладет свои ладони на его плечи. - Кихен, я с тобой. Я благодарен тебе за все то, что ты сделал для меня. Я в вечном долгу перед тобой. Я не позволю никому говорить о тебе плохо. И я не знаю, что беспокоит тебя. Прости, что я так много о тебе не знаю, но я с тобой, Кихен, пожалуйста, не нужно отталкивать меня, - Хосок смотрит в глаза Кихена, но в них нет ни единого отклика на слова Сока. Фею это ужасно ранит. - Хорошо, Хосок. Я думаю, тебе пора. Мне еще нужно вымыть посуду и прибраться в доме. Вокруг полнейший беспорядок, - Хосок три раза кивает. Уже в дверном проеме говорит: - Спасибо за чай. Пожалуйста, береги себя. Я приду завтра, чтобы навестить тебя, - но не получает никакого ответа. В коридоре стоит Хенвон, оперевшись о дверь. Он просто смотрит на то как Хосок обувается. Под шумное мытье посуду они тихо закрывают дверь за собой, выходя на улицу. - Не волнуйся, - рука Хенвона укладывается на плечо феи. Он чувствует в сердце приглушенную тревогу. Его волнует Хосок. Его, кажется, волнует Хосок сильнее, чем он мог подумать. Сок вздыхает. - Зачем ты наговорил столько всего Кихену? - Только не говори мне, что эгоистичность этого лепрекона для тебя оставалась загадкой. - Ему очень тяжело пришлось. Он многое пережил. - Это не дает ему прав на какие-то дополнительные привилегии. - Я не понимаю вас обоих. - Это нормально, Хосок, что ты не понимаешь. Намного меньше существ понимают разговоры цветов. Цветы от этого не становятся менее прекрасными или несчастными. Просто Хосок, - Хенвон берет его ладонь в свою, мягко сжимая. - Не думай об этом. Хенвон прекрасно знал, что таких как Кихен возможно подтолкнуть только тем способом, который был сегодня применен на нем. На Кихена не подействуют просто слова, на него не подействуют уговоры, нежность в голосе и забота. На него можно воздействовать только одним способом - пытаться раздавить. Пытаться унизить его, оскорбить, задеть самые уязвимые места. А это было нужно сделать. Похоже, вокруг него происходило что-то совсем ужасное. И Хенвону совсем не хотелось, чтобы об этом знал Хосок. Он не хотел, чтобы на него обрушивались какие-то неприятности, когда он только решил вернуться на работу, когда вокруг светит яркое и теплое солнце ноября. Когда лето не заканчивается и хватается за ветки деревьев изо всех сил. Но Хосок мог обо всем узнать, поэтому нужно было еще и придумать, как исправить складывающиеся обстоятельства. И Хенвону сегодня утром показалось, что их руки идеально подходят для того, чтобы держать друг друга. Так вот, Хенвону не показалось. Мысль о том, что это очарование феи становилась более прозрачной, а внутри разливалось их общее тепло. Правда, Хосок вместе с теплом посылал волны взволнованности. Но это, похоже, уже не так раздражало Хенвона. Они оба шли по улице, разняв руки, но не отступив друг от друга. - Я думаю, у Кихена какие-то проблемы, - возобновляет разговор Хосок. - Его дом показался мне совершенно пустым. - Он таким и был. А у Кихена если и есть какие-то проблемы, то только с завышенной самооценкой. Хосок вздыхает. - Знаешь, наверное, я пойду на работу уже завтра. Я чувствую, что очень сильно скучаю по цветам. - Это хорошо. - Скажи, ты ведь будешь ждать меня дома? - И вот сейчас идеальный момент для того, чтобы сказать Хосоку, что было нужно сказать с самого начала. Сказать, что он не собирается теперь всю жизнь охранять Хосока, наблюдать за каждым его шагом и в случае чего страховать. Он не собирается жить у него и не собирается сидеть целыми днями с ним. Не собирается посвящать всю свою жизнь ему. Он не собирается. Но что-то внутри говорит за него его же голосом: - Да, - и они оба заходят в дом. Хенвон не успевает ничего понять, не успевает ощутить, не успевает ничего совершенно. Только дверь закрывается, как Хосок, обхватив его плечи, невесомо целует в губы. Хенвон не знает чье из них сердце обрывается вниз.X
27 августа 2018 г. в 14:59
- Думаю, я скоро вернусь в цветочный магазин, - говорит Хосок, передавая мокрую тарелку Хенвону с полотенцем в руках. Тот вытирает ее насухо и ставит на полку к остальной посуде. За окном все так же солнечно и тепло.
- Пожалуй, - жмет плечами Хенвон. Находясь с Хосоком в одном доме, банши чувствует тепло, исходящее от феи. Неважно, что они делают, Че чувствует на себе желания Сока, полностью переполненные наличием в них Хенвона. Хосок, сам о том не думая, открывается Че все больше, хотя в действиях остается более скованным.
- Я рад, что менеджер дала мне немного передохнуть. Она хорошая, - улыбается Хосок, отдавая последнюю чистую тарелку Хенвону и выключая воду.
- Я думаю, тебе стоит как-нибудь зайти к Кихену, - меняя тему произносит Хенвон. Хосок приподнимает брови и поворачивает свою голову в сторону банши.
- Да, конечно, - Сок кивает. - Ты думаешь, у него что-то случилось?
- Как знать, - неопределенно жмет плечами Хенвон.
- Я зайду. Давай навестим его прямо сегодня вечером?
- Я тоже?
- Ну конечно. Ты не хочешь видеть Кихена? Пожалуйста, не стоит думать о нем плохо. Кихен очень хороший. Несмотря на то, что внешне он очень закрыт, его сердце всегда открыто для всех, - Хосок расстраивался всякий раз, когда о Кихене кто-то говорил плохо. Искренне расстраивался. Хенвон успел понять это уже давно.
- Я не думаю о нем плохо. Просто, - Хенвон думает над тем, стоит ли произнести вслух те слова, которые нужно было произнести с самого начала, только его нога переступила порог этого дома. Ему не нравится то, что он сам выстраивает для себя какие-то несущественные причины. Например, расстройство Хосока от услышанного. Это такая важная причина? Одна из многих фей расстроится из-за слов Хенвона. Это так важно? С каких пор для Хенвона это становится трудным - сказать то, что он хочет? Почему он вообще об этом задумывается? Раньше бы уж точно не стал. Однако, покачав головой, Вон в очередной раз жмет плечами и говорит: - Да нет, ничего. Сходим сегодня, - и одновременно ощущает неудовлетворенность и недовольство собой вместе с каким-то теплым облегчением. Хенвон понимает, что не может абсолютно все свои чувства скидывать на эмоциональность Хосока. Не все те бурные эмоции, ощущаемые Хенвоном являлись эмоциями феи. Он отказывался признавать то, что тоже что-то чувствовал.
Хосок улыбается ему, обнажая зубы.
- Знаешь что удивительно? Цветок, который я вырастил пару дней назад до сих пор сияет в темноте. У меня еще никогда не выходило добиться подобных результатов.
Уголки губ Хенвона слегка вздрагивают.
- Этот цветок мне нравится. Он красивый.
- Я очень рад, - Хенвон знает, что Хосок хочет подарить его ему, но вот уже второй день никак не может решиться на то, чтобы это сделать. Хосок очень нерешительный и неуверенный в своих действиях. - Честно, я думаю, что до того у меня не получалось вырастить что-то такое же красивое. Хочешь, мы поговорим с ним сейчас? - Хенвон слегка удивленно вздергивает брови.
- Ты будешь меня учить говорить с цветами?
- Нет, не совсем. Я не могу этому научить, но я могу передать тебе разговоры, - Хосок присаживается за кухонный стол, заставляя Хенвона сделать то же самое. В самой середине стоял горшок с розой, на которую старший посмотрел уж слишком любовно и заботливо. Он, уложив свою голову на руки, прикрыл глаза и, улыбаясь, замер, лишь изредка подрагивали его ресницы. Наконец, он заговорил:
- Ты тоже нравишься розе, - сказал Хосок. И почему-то произнес это слишком счастливо.
- Я польщен.
- Ты не хочешь ей передать что-нибудь? - Хенвон жмет плечами.
- Она знает, что нравится мне, да? - Хосок кивает.
- Она говорит, что любит солнышко и землю. Ей нравится все, что ее окружает. Она любит меня.
- Ей ничего не нужно, она всем довольна? - И Хенвон готов поклясться, что на секунду лепесточек розы слегка вздрагивает. Хосок посмотрев на розу, слегка склоняет голову в бок, он молчит. Хенвону кажется, что таким образом Хосок говорит с ней.
- Она всем довольна. Она просто любит все и ей хорошо, потому что ее любят. Ты можешь поговорить с ней, она тебя поймет, - Хосок двигает к Хенвону горшок, еле коснувшись его пальцами. И это, признаться, даже немного смущает банши. Ему что, так и говорить с цветком как дурак? Он же все-таки не умеет говорить с цветами так, как это умеет делать фея. А со стороны это, наверняка, будет выглядеть слишком глупо. Но он чувствует, как сильно бьется сердце Хосока, который в нетерпении ожидает, когда же Хенвон заговорит с розой. Банши неловко откашивается.
- Эм, привет, роза, - и неловко косится на по-прежнему улыбающегося Хосока.
- Она тоже здоровается с тобой.
- Роза, я красивый? - И, наверное, это один из тех немногочисленных раз, когда Хенвону приходится краснеть за такой глупый вопрос. Он действительно задал его? Но ответ следует куда быстрее, чем банши ожидает его услышать.
- Она говорит, что ты очень красивый, - но вместе с этим Хенвон понимает и то, что Хосок тоже так считает. Он не знает, только ли это мысли самого Хосока или еще и цветка. Он не в состоянии проверить эту розу. Важно то, что после этого вопроса Сок немного теряется. Он как-то словно неуверенно ерзает на месте, кажется, что он говорит с цветком. Этот цветок говорит ему что-то такое, из-за чего фея так сильно начинает смущаться.
- Она говорит что-то еще? - Хосок медлит отвечать на заданный вопрос. Он лишь немного опускает глаза, подперев щеку кулаком и заторможено кивает. - Что она говорит?
Хосок его обманывает, говоря, что:
- Неразборчиво болтает всякие глупости, мне не разобрать. Цветы любят болтать всякие глупости, - Хосок старается пожать плечами как можно непринужденнее. Натянутая улыбка появляется на его лице и он робко поднимает глаза. - Она красива и очень много говорит. Наверное, это было не очень хорошей идеей - попытаться с ней поговорить.
- По крайней мере, я теперь знаю, что она считает меня красивым, - произносит Хенвон. Ему не нравится напряжение Хосока, оно по-настоящему тяготит Хенвона. Ему немного сдавливает грудь и он не уверен, что эта эмоция Хосока. - Ничего, если она сказала что-то, что тебя расстроило. Она ведь может ошибаться.
- Да, она может ошибаться, - соглашается Хосок. - Но она не делает это со зла. Она... понимаешь, цветы невинны, Хенвон.
- Невиннее фей? - Они оба слабо усмехаются.
- Не все феи невинны. Ты ведь это знаешь лучше меня. Или ты говоришь так, чтобы подразнить меня? - Хенвон снова ощущает на себе новую волну расстройства Сока.
- Нет. Не стоит расстраиваться даже если бы это и было так, - эти слова никак не действуют на Сока. Тогда Хенвон, не думая протягивает к нему руку и произносит: - Дай мне свою руку.
Хосок удивляется. Он осторожно протягивает свою ладонь банши, с подозрением глядя на него, явно ожидая какого-то подвоха.
Хенвон сначала проводит подушечками пальцев по внутренней стороне ладони, из-за чего старший вздрагивает, напрягается всем телом, поджимая нижнюю губу, на которой Хенвон по непонятной причине задерживает взгляд, а затем аккуратно берет Хосока за руку.
Старший не может ничего сказать. Хенвон водит большим пальцем по тыльной стороне ладони, лениво подпирая щеку кулаком. Он принимается перебирать пальцы феи, касаясь невесомо, но достаточно ощутимо.
Они оба молчат достаточно продолжительное время, пока Хосок полностью не расслабляется, понимая, что никакого подвоха нет. Тогда Сок, переплетая лишь кончики пальцев c хенвоновыми, задумчиво рассматривает их соединенные руки.
Взгляд Хенвона перемещается со сплетенных пальцев на полуопущенный взгляд Хосока. Короткие ресницы слегка подрагивали, а сквозь них виднелась сказочная лазурь глаз. Если так подумать, то внешность Хосока полностью совпадала с представлениями о внешности фей из историй. Фиалковые волосы, добрые голубые глаза, насыщенного голубого цвета, мягкая улыбка, бесшумная поступь, умелые руки, касающиеся всего нежно и аккуратно, но... кажется, действительно сильные. У Хосока ведь действительно крепкие руки.
Они, похоже, забывшись, перебирали пальцы друг друга, со спокойным интересом рассматривая их. Указательный и средние пальцы замерли на линии сердца Хенвона, поводив вдоль подушечками. Младший выжидающе посмотрел на Сока, но ничего не произошло, Хосок не убрал руки.
- На твоей руке так много глубоких линий, - тихо произносит Хосок. Хенвону почему-то вспомнилось, как старший завтракает, пьет из своей кружки и смотрит то на него, то на цветок, то за окно. И это ему почему-то напомнило розу, находящуюся в горшочке. Хосок напомнил ему розу. Ведь по словам феи эта роза любит все вокруг - землю, в которой она, солнце, что так близко к ней, и все, кто рядом с ней. Беззлобная и безобидная.
У Хосока мягкая и теплая ладонь. Это руки существа, не знающего тяжелой физической работы. Мягкие, приятно пахнущие ладони, на которых нет ни одной мозоли. И как же красивое теперь его указательный, средний и безымянный пальцы держатся за его руку. Они еле подрагивают в одно мгновение и это тоже выглядит слишком очаровательно. Могут ли быть изогнутые пальцы так приятны глазу? Всего секунду, но Хенвон ощущает какую-то неуверенность в себе.
Вон двигается ближе к столу, вытягивая руку больше вперед, и переплетает свои пальцы с пальцами Хосока, стирая все расстояние между их ладонями. Хосок сжимает его руку, сам придвигаясь чуть ближе к Хенвону. Он не понимает, благодарен ли за то, что между ними есть этот стол или же хочет, чтобы он исчез.