Приятная жертва

      Он бежал.       Он не знал, куда и почему, но он бежал вдоль реки Кендускиг через Пустошь и колючие кусты, цеплявшиеся за его одежду. Он чувствовал, как листва и ветки бьют его по лицу, но он продолжал бежать - не мог позволить себе остановиться. По реке плыл бумажный кораблик, осторожно покачиваясь, когда течение толкало его вперед. Он должен был поймать его прежде, чем тот исчезнет навсегда!..       Он догонял не спеша, но затем внезапно услышал, как позади него щелкнула палка, за которой последовали топающие звуки чего-то массивного, и он понял, что он не просто бежит к лодке – что-то преследует его.       И оно становилось все ближе, все ближе и все быстрее-       Он бежал быстрее: так быстро, как могли унести его тринадцатилетние ноги, ныряя под низко висящие ветки и перепрыгивая через кривобокие камни. Он услышал позади себя рев и почувствовал обжигающую отдышку за спиной, почувствовал липкую слюну, брызнувшую ему на затылок; оно приближалось к нему, ближе и ближе-       Он споткнулся и чуть не упал, проскользнув с берега в мелководную часть реки как проплывающий мимо маленький бумажный кораблик.       Его пальцы вырвали кораблик из воды, и он услышал шепот, льющийся изнутри, но не ушами, а сердцем- «-возьми много-» «-шш, все в порядке, милая, не плачь-» «-сегда любил тебя, даже-» «-чи, он умирает, где ты?! Где т-» «-умаю, это было бы лучше для нас, нам не по пути-» «-двух недостаточно, двух не-» «-авил где-то ингалятор, быс-» «-гда собираемся идти домой, мы-»       Это была его семья, Неудачники, и у него было странное чувство, что то, что они шептали, ещё не произошло. Они были отрывками из времени, не прошлого или будущего, но застрявшими где-то посередине.       То, что преследовало его, вышло из кустов, чтобы показать себя – бесформенную фигуру, состоящую из тьмы и чистого зла, и он испустил тихий стон, когда лодка рассыпалась в прах у его пальцев, которая как будто была не в силах остаться в присутствии чего-то настолько ужасающего. Ветер подхватил обрывки и развеял их, в то время как его друзья замолчали навсегда. — Нет!       Билл, дыша с трудом, проснулся, быстро прикрывая рот, чтобы никого не разбудить. Он посмотрел на другой конец дивана и увидел, как Джорджи мирно укутался в одеяло, даже не шевелясь от бурного пробуждения Билла.       Он посмотрел на пол, где лежал растянувшийся Ричи, в выцветшей зеленой футболке «Whitesnake» и самых уродливых спортивных штанах, которые когда-либо видел Билл. Они были в фиолетовую клетку с серыми и черными квадратами и были просто ужасным бельмом на глазу в сочетании с его яркими желтыми носками и зеленой футболкой. Ричи всегда был малость темной лошадкой, когда дело касалось моды.       Майк также крепко спал на надувном матрасе, его дыхание было немного затрудненным; скорее всего, от необходимости спать на спине, чтобы избежать давления на его раны. Билл, однако, нахмурился, заметив, что сторона надувного матраса Стэна пуста, а одеяла аккуратно сложены на этой половине. Посмотрев вверх, он заметил свет, сияющий из-под двери кухни.       Он тихо соскользнул с надувного матраса и прошел мимо Ричи и Майка, стараясь не разбудить их. Изнеможённый взгляд на его часы подтвердил, что было только 5:40 утра. Слишком рано, чтобы их разбудить, учитывая, что все они легли спать после полуночи.       Он вошел на кухню и моргнул, увидев Стэна за кухонным столом, с кружкой кофе в руке и межбровной морщиной, глядя на газетную судоку. Его ручка быстро перемещалась через головоломку, а кончик языка едва высовывался изо рта, когда он сосредотачивался.       Билла внезапно поразили воспоминания о Стэне. Они были всего лишь детьми, когда ему впервые поставили диагноз ОКР*.       Стэн поднес листок бумаги к своему лицу, быстро просматривая его, прежде чем слегка кивнуть, с улыбкой на лице. Билл моргнул, удивляясь, почему Стэн так обрадовался диагнозу. — С-Стэн, я, ох, рад, что ты не грустный, но... Почему ты так счастлив, насчет этого?..       Стэн аккуратно сложил бумагу ровно три раза и спрятал в карман для сохранности. — Потому что... Я всегда чувствовал, что со мной что-то не так, что я был единственным человеком в мире, у которого были все эти странные увлечения и традиции, и я услышал, что в этом я не одинок, что это такое, с чем другие люди сталкиваются тоже... В некотором смысле это освобождение. Плюс у ОКР три буквы, так что мне это не кажется неправильным, — сказал он с полуулыбкой.       Билл не совсем понял тот день, но все равно усмехнулся и кивнул, довольный тем, что Стэн, по-видимому, справляется хорошо.       Теперь увидев, как он решает судоку, Билл понял, почему она должна была ему понравиться: это была головоломка, основанная на кратном трем. Девять чисел в каждой строке, столбце и поле. Это была логическая головоломка категоризации, основанная на одной из обсессии Стэна. Игра была настолько идеальна для него, что Билл задумался, сколько времени ему понадобилось, чтобы открыть её для себя. — Р-Ручка, Стэн? Правда? — он слегка дразнил, когда он подошел к кофейнику, чтобы налить себе выпить. Стэн на мгновение поднял глаза и слегка улыбнулся. — Конечно ручка. Ты хорошо спал? — спросил он, внимание возвращалось к полю перед ним. Он написал на девятке с толикой лени, а потом прикусил губу и понял, что в этом ряду уже девять.       Билл сел напротив Стэна со своей чашкой кофе, перемешивая ореховые сливки, которые он обнаружил в холодильнике. — Хм. Д-да, я с-с-спал хо-оро-рошо.       Стэн поднял глаза с невозмутимым выражением лица, выгнув бровь. — Ты знаешь, что больше заикаешься, когда лжешь, нет? — ручка нацарапала восьмерку над девяткой, фактически заменив ее.       Щеки Билла покраснели, и он долго пил кофе. — Н-нет, я н-не-не…блять, — пробормотал он, проводя рукой по волосам, — К-как давно ты заметил э-это?..       Стэн мягко улыбнулся, продолжая работать над своей головоломкой, его длинные пальцы работали уверенно и осознанно, когда каждое поле заполнялось. — С начала времен, дурачок. Я знаю тебя. И это не совсем мягко сказано.       Билл моргнул и тоже улыбнулся, задаваясь вопросом, откуда взялась эта странная дрожь в груди. Часть его отчаянно хотела поговорить о слоне в комнате, но он знал, что Стэн не станет. Тем не менее, стоило попробовать. — Т-ты знаешь обо м-м-м-мне больше, чем ты, на-наверное, должен.       Стэн остановился и положил ручку. — Неужели мы должны поговорить об этом сейчас? — наконец спросил Стэн, глядя на него.       Выражение его лица было совершенно пустым, но Билл мог видеть слабый проблеск какой-то бури, отраженный в этих теплых карих глазах. Билл сделал еще один глоток кофе, поставил кружку и взял салфетку, чтобы стереть тусклое кольцо от кофе, оставленное на столе Майка. — Я… я думаю, что мы должны, — Стэн на мгновение зашевелился, кусая губу, затем отодвинул газету и ручку и сложил руки на столе. — Хорошо, так говори.       Билл слегка нахмурился. Это пошло не туда, куда он хотел. Со Стэном, который с самого начала защищался. Он сделал что-то не так, сказал что-то, из-за чего Стэн взъерепенился? — Л-ла-ладно, я скажу. Я знаю, что ты би-бисексуал. К-как и я.       Выражение лица Стэна не изменилось, но его руки сжались вокруг кофейной кружки, как будто это защитит его от этого разговора. — …ближе к сути, Билл.       Билл тяжело вздохнул, оттолкнувшись от стола и скрестив руки на груди. Он не понимал, почему младший из них вдруг так холодно себя вел. Разве они не были друзьями? Разве они не воссоединились после ужасного события? Они должны быть ближе, чем когда-либо, а не пассивно агрессивно препираться за обеденным столом. — С-Стэн, почему ты так себя ведешь?       Другой мужчина прищурился, поставив кружку слишком сильно. — Это как я себя веду? Я не веду себя иначе, чем обычно, — сказал он с хмурым взглядом, холодно взглянув на Билла, а потом снова обратил свое внимание на газету с пляшущей ручкой в его длинных пальцах.       Билл глубоко вздохнул через нос, не желая огрызаться, но не смог полностью сдержать свой характер. — Окей, л-ладно. Мы н-не д-должны продолжать р-разговор, по-пока ты т-точно не захочешь этого.       Стэн швырнул ручку обратно на стол, и его глаза стрельнули в глаза Билла, сердито-коричневые встретили железно-синие. — Разговор? Разговор о чем, Билл? Тут и не о чем разговаривать!       И это ужалило, потому что Билл знал, что он не просто вообразил искры между ними, то, что почувствовал в поцелуе в больнице. Это было похоже на возвращение домой; всё в его жизни внезапно и на мгновение обрело смысл. Конечно, он думал об Одре, но... Он просто не мог сдержаться. Стэн был его первой любовью еще до того, как он понял, что такое любовь, и его родители разрушили любые шансы того, что они осознают, что происходит между ними, упаковав Билла и сбежав из Дерри. Стэн ни на мгновение не встретился с ним взглядом, и Билл знал, что он думает о том же. — Н-не о чем г-говорить? Хер-рня! — выплюнул Билл, поднявшись и даже не пожалел второго взгляда на то, как он опрокинул свой кофе, — Давай по-поговорим о-о поцелуе! О-объятиях! Как я ловлю твой взгляд: ты смотришь на меня, когда ты думаешь, что я не вижу. Ты выглядишь как ревнивец, когда бы я ни упомянул Одру!       Стэн тоже встал, глаза сверкали от ярости. — О, да? Я ревную? Ну, наверное, я не смотрел на тебя «ревнивыми взглядами» в последнее время, потому что ты даже не упомянул Одру с тех пор, как мы вернулись! Тебя вообще волнует, что она в больнице?       Билл на мгновение сердито плюнул. — Конечно, мне не все равно! Я люблю ее!       Стэн широко раскинул руки в ярости. — Как ты можешь любить её, если хочешь пошалить с другими людьми за ее спиной?       Билл шагнул вперед, сжав зубы. — Т-ты слушай меня, Стэн! То, что я тоже испытываю к тебе чувства, еще не значит, что я люблю её меньше!       Стэн открыл рот, чтобы возразить, но зажмурился, когда вошел Ричи, приветствие на его губах потухло, когда он заметил пролитый кофе, красные лица и то, как Стэн и Билл смотрели друг на друга. — Утречка, ублюдки! Как- оу. Хм. Вау, это очень неловко. Семейная ссора? — спросил Ричи, прислонившись к стулу. — Обоссысь, Ричи. Он весь твой, — огрызнулся Стэн, забирая с собой газету, ручку и кофе, прежде чем выйти из комнаты, — Я просто ухожу в любом случае.       Билл тяжело вздохнул и обхватил лицо руками, когда он сел обратно. — Черт возьми.       Ричи прикусил губу и перевел взгляд с отступающего Стэна на Билла и покачал головой. — Дай-ка я быстро заскачу за моими линзами, и ты сможешь рассказать об этом Дяде Ричу, а?       Билл прикусил губу и потянулся к тряпке, чтобы начать вытирать пролитый кофе. — Я-я перешел г-границы. О-он сказал, что я-я не л-люблю Одру, п-потому что я лю-люблю его т-тоже…       Ричи даже не удивился этому заявлению, но то, что он сказал дальше, заставило Билла задуматься. — Ну, э-э... Ты же в курсе, что тебе разрешено любить сразу нескольких человек, верно? Я имею в виду, черт, я западал на тебя, Эдди и Стэна одновременно в один и тот же день.       Билл на мгновение удивленно моргнул. — Чт-что?       Ричи поднял руки в обороне. — Не волнуйся, Билл, этот корабль уже давно отплыл, тебе не нужно беспокоиться о том, что я проберусь ночью в твою кровать, твоё целомудрие в безопасности от м… — Нет, не-не это. Любить больше ч-чем одного ч-человека.       Ричи моргнул. — Полиамория. Как насчет этого?       Билл нахмурился. — Я... Я-я не знаю... Т-такое м-может б-быть…       Ричи положил руку на плечо Билла и улыбнулся. — О, Билли, мальчик мой, разве ты не знаешь? Всё может быть. Есть люди в этом прекрасном мире, которые трахаются с тостерами, чтобы кричать что есть мочи. То, что ты положил глаз и на Одру, и на Стэнтони, вряд ли делает тебя плохим человеком.       Билл уставился на него, когда Ричи отсалютовал ему и направился в ванную, стараясь не врезаться ни во что по пути. Он был действительно слепым без его линз. Билл закончил наводить порядок и произнес это слово себе под нос. Полиамория. Полиамория. Полиамория. Неужели все может так просто?