---
Стрэндж замер над раскрытой книгой, прислушиваясь. Показалось или нет? Ноутбук тихо повторил сигнал вызова в кабинете ярусом ниже. Через пару секунд доктор уже открывал окошко скайпа. – Да, Вижн. – Приветствую вас, сэр. Как поживаете? – Давай без церемоний. Что-то экстренное? – Нет. Если вы заняты, я перезвоню позже. Стрэндж покосился на часы в углу экрана: – Пару минут найду. Вижн перешёл к делу. – Спасибо, доктор. У меня вопрос. Мы периодически убирали лёд от головы Барнса когда позволяла внутричерепная температура. На данный момент она почти неделю держится в допустимых пределах, не выше 100°, без помощи льда. – Отлично, а давление? – В пределах от 100/65 до 130/80. Колебания около 200 раз в сутки, но без жёстких скачков. – Напомни, который у нас день? – Пятнадцатый после операции, доктор. – В целом всё по плану. И в чём твой вопрос? – Мы не меняли дозировку транквилизатора. Вы просили напомнить об этом, когда стабилизируется температура. – Я понял. Сделаем так: через час я освобожусь и осмотрю его. Разобраться на месте будет удобнее. И попроси Ванду зайти. – Конечно, сэр. Спустя час Стрэндж отдавал распоряжения медперсоналу вакандской клиники. Запросил сводные данные с ежедневных МРТ в виде графика колебаний, показатели внутричерепного давления в динамике за последнюю неделю, ведомость изменения температуры, анализ крови из яремных вен. Зайдя к Барнсу, ещё раз проверил состояние мягкого нёба после заживления операционных проколов, считал состояние сетчатки его глаз сквозь веки с помощью нового сканера, разработанного Шури. Пока готовили материалы, Стрэндж расположился с Вандой и Вижном в ординаторской. – Роджерса не хватает, – усмехнулся он, привычно плюхнувшись в облюбованное кресло. – Капитан Роджерс сейчас на другом континенте, сэр, – отрапортовал Вижн. – Военная спецоперация. – Ладно, в этот раз без него. Посмотрим, что мне прислали, – Стрэндж поднял крышку ноутбука, открыл внутреннюю рассылку и углубился в данные состояния Баки Барнса за последнюю неделю. – Всё идёт неплохо... Ванда, у тебя что нового? – Пока ничего, кроме изучения анатомического атласа. – Готовишься сдавать мне экзамен? – Да, хочу попробовать до манипуляций с кодами. У вас найдётся время, доктор? Стрэндж усмехнулся и на пару секунд оторвал взгляд от монитора: – Наверняка. Всё-таки дело нужное. В одиночку я тебя на врача не выучу, конечно. Подумай над поступлением в университет, когда уляжется шумиха вокруг вашей компании. Есть шанс сделать из тебя уникального специалиста, тогда сможем практиковать специфическое исцеление людей с повреждениями памяти. У нас будет полно работы. – Звучит впечатляюще, – глаза Ванды азартно сверкнули. – Ладно, не будем забегать вперёд, – напомнил Стрэндж и отвернулся к монитору. – Вот, прислали последнее, результаты анализа крови. Так... СОЭ, гемоглобин... лейкограмма... Ясно. Он захлопнул крышку и откинулся на спинку кресла: – Итак, судя по сводным данным МРТ, нервные волокна той части памяти, где мы убрали помехи, в основном восстановлены. Тех, которые ещё в процессе, осталось немного, около 4%. Интенсивность регенерации спала, температура, соответственно, тоже. Думаю, в течение пары дней придёт в норму. Насчёт твоего вопроса, Вижн, о дозировке. С двадцать шестого числа снизишь концентрацию транквилизатора на 10%, проведёшь мониторинг изменений в течение 4-5 часов, затем свяжешься со мной. Я оценю динамику, и тогда станет ясно, как действовать дальше. – Сделаю. – Если учитывать разницу с Нью-Йорком во времени, начинай, скажем… с двух часов дня по местному. Раньше, чем через час, реакция вряд ли наступит, но при любом раскладе экстренный вызов допускаю в любое время. Как всегда. – Спасибо, доктор, всё ясно. – Если вопросов на сегодня больше нет... – Есть, – Ванда дотянулась и взяла с тумбочки анатомический атлас. – Насчёт работы синапсов, доктор. Я немного запуталась в химии. Найдётся минут десять? Стрэндж глянул на раскрытую страницу: – Боюсь, десятью минутами не обойдёмся... Ладно, Ванда, выделю для тебя время, дело того стоит. Вижн, если интересно, можешь поучаствовать. Всё-таки Барнсу уже не требуется твоё ежесекундное наблюдение. – Спасибо за приглашение, доктор, буду рад присоединиться.---
Автопилот тихо зажужжал, подавая предупредительный сигнал – зона заданных координат в десяти милях. Стив поморгал, сбрасывая с ресниц сумбур хрупкого сна, и потянулся, пробуждая мускулатуру. Отстегнул фиксирующие ремни спального места, поднялся, нажал на сенсор, и койка аккуратно захлопнулась в стенную нишу. Сквозь полумрак ночного режима бортовые часы высвечивали местное время – 4:18 a.m. Все остальные ещё спали, будить никого не хотелось, да и незачем. В запасе было ещё десять минут полёта. Ступая тише кошки, Стив пересёк салон, свернул к пульту управления, сел в кресло пилота и набрал на клавиатуре сообщение Вижну. Тот прислал ответ уже через минуту: "Всё под контролем, сэр. Реабилитация Барнса идёт по плану. Переход к пробному снижению концентрации транквилизатора запланирован на завтра. Доктор Стрэндж отслеживает ситуацию. Удачи в вашей миссии". Стив отстрочил в ответ "спасибо", чувствуя себя неловко. Пора завязывать с этой паранойей бесконечных вопросов, похожих друг на друга, как клоны. А то ещё немного, и ему начнут подыскивать психиатра. На мониторе высветилось уведомление: "До места назначения 1 миля". Стив перевёл квинджет на ручное управление и вгляделся в безлунную мексиканскую ночь. Звёзды тускло поблёскивали, пользоваться прожекторами на секретной миссии Стив не собирался. Пришлось поднапрячь суперсолдатское зрение, чтобы разглядеть обстановку. Под квинджетом в порывах ночного ветра покачивались лесистые островки густой растительности, разбавляющие открытые участки выжженной на солнце прерии. Для вертикальной посадки подходящих мест хватало, если бы не мелкий кустарник, который так и лез под шасси, чтобы запутаться в них. Стиву не сразу удалось выбрать лучшее место и мягко усадить вибраниумную махину, как птенца в устеленное пухом гнездо. Наконец, Стив отпустил рычаг и под затихающий шум двигателей довольно усмехнулся уголками рта. Голос Наташи у самого уха заставил вздрогнуть от неожиданности: – Развлекаешься? – Не смешно, Нат. Я думал, ты спишь. – Разве я тебя одного брошу? – Как трогательно. Ладно, давай осмотримся. Точка посадки была выбрана в трёх милях от объекта, но местность всё равно незнакомая. Для начала взглянули на карту. – Вот наши "друзья", – Наташа указала на объект в северо-восточном направлении. – Здесь у них опорный пункт – склад, хранение и перефасовка в мелкий опт. А вот здесь – перевалочный пункт на границе. – Что за охрана? – Это и предстоит выяснить. Сегодня на этом день потеряем, так как точных данных у нас нет. – Нам бы здесь Лэнг здорово пригодился, – с досадой заметил Стив. – Это да, но придётся обойтись без него. Справимся, у Сэма есть Краснокрылый, да и мы чего-то стоим. Диверсанты – это в крови. – Мне больше нравится название "боевой отряд". – Ага, имени великого героя нации и бла-бла-бла. Дело не в названии, а в сути, Роджерс. – Не хочу с тобой спорить, но герой нации благополучно испарился в забытой богом бухарестской квартирке. Наташа мягко улыбнулась: – Знаю. Он выбрал Баки. У Стива защемило сердце, даже ресницы дрогнули. Он прикусил губу, отвернулся, молча выбрался из кресла и пошёл к входному люку. Не обернувшись, хлопнул ладонью по широкой клавише. Задний люк тихо загудел, опуская трап. – Пойдём. Сканер показывает, что вблизи никого крупнее собаки. Лица обдало ночной прохладой, смешанной с пылью, поднятой двигателями джета при посадке. Прошуршав, трап коснулся земли и затих. Взгляд утонул в темноте, в уши полились шорохи травы, шум листвы, перекличка ночных птиц, стрекот насекомых. Справа донёсся беспорядочный глухой перестук, острый слух Стива распознал трепыхание крылышек большой ночной бабочки, запутавшейся в подъёмном механизме люка. Вокруг из мрака проступали очертания ближайших одиночных кустарников и деревьев, поодаль на разном расстоянии от квинджета маячили тёмными кривыми пятнами небольшие островки густых зарослей и низкорослых скоплений кактусов. Чёрное небо в россыпи звёзд возвышалось над местностью бездонным куполом. – Не помешаю? Стив обернулся на голос Сэма: – Надо бы выяснить, нет ли здесь средств слежения. – Это мы мигом, – Сокол усмехнулся, приподнял левую руку и задал с пульта параметры Краснокрылому. Тот плавно поднялся в воздух над плечом Сэма и тихо скользнул в сумрак, свернув за фонарь джета. – Тебе тоже не спится? – Стив чуть изогнул бровь. – У нас Клинт один за всех отсыпается, – Сэм кивнул в сторону дальнего сектора салона. На последней откинутой из стены койке мирно похрапывал Хоукай. Наташа ухмыльнулась уголком рта и небрежно махнула рукой. Они ступили на хрустящую сухую траву и не спеша пошли в темноту, озираясь по сторонам. Из-под ног выпрыгивали насекомые, удирали ящерицы и прочая мелкая дичь. Через минуту Сэм получил сообщение и зачитал вслух: "Ближайший контрольный сканер движения – в двух милях в северо-восточном направлении. В миле за ним – периметр укреплённого объекта". – Это наша цель, – кивнул Стив. – Нужна более точная разведка. Сэм азартно прищурился: – Можно найти кабели их внутренней видеосвязи и архивы. Тогда они для нас будут как на ладони. – Помощь нужна? – Возможно, – Сэм взглянул на монитор пульта управления. – Работа чисто техническая – перехватывать сигналы кабелей и выбирать нужное. – Тогда командуй Краснокрылым, а я буду разбирать информацию, – предложила Наташа. – Как вы аккуратно меня устранили, – поморщил нос Роджерс. – Да ладно тебе, Стив. Когда дойдёт до драки, тебе цены не будет. Ты один как целая армия, особенно по тактике боя, – напомнила Романова. Роджерс поджал губы, отошёл и нехотя присел на край трапа. Соскучившиеся по боям, руки рефлексировали, предвкушая схватку, плечи и спина немного ныли, требуя приложить застоявшуюся силу по назначению, но соваться в неизвестность даже суперсолдату стоило только в крайнем случае. Стив нехотя поднялся, мысленно проклиная ещё одну паузу, и шумно протопал назад, в салон квинджета. Стоило лететь через океан, чтобы киснуть от безделья на другом конце планеты. Лучше бы остался в предбаннике реанимации. Стив сел в кресло пилота, склонился к центральному пульту управления и вяло ткнул наобум в иконку спутниковой связи. Открывшийся набор опций мигом стряхнул с него остатки хандры. – Вот это размах, – шепнул себе под нос Стив и с головой ушёл в работу. Наверное, Шури никогда не перестанет его удивлять. Через несколько минут, услышав шаги за спиной, Роджерс оторвал взгляд от экрана, развернулся в кресле и постарался налепить на лицо выражение полусонной скуки. Романова на ходу деловито листала экран планшета, Сэм немного отстал, дожидаясь Краснокрылого. Не поднимая глаз, Наташа начала: – Итак, у нас в перспективе – разборки с охраной укреплённого объекта. Площадь чуть меньше акра. Ограждение – стальной решётчатый девятифутовый забор с витой колючей проволокой. По периметру – маскировочная лесная растительность и кактусовое поле футах в ста тридцати. В наличии видеонаблюдение и угловые вышки, на них снайперы. Внутри ограды два здания, одно почти втрое больше другого. Скорее всего, меньшее – вспомогательное, там два уровня. Большее здание – четыре уровня, нижний – подвальный. Внутренняя охрана – 32 человека, все вооружены до зубов. Разброс по уровням... – Наташа подняла наконец глаза от планшета и осеклась, – что ты улыбаешься, Роджерс? – Не хотел перебивать. Нат, ты в курсе, что в 40 милях отсюда огромная база, раза в четыре больше нашего объекта, и между ними соединительные кабели. Вряд ли для красоты. – Откуда такие сведения? – Вот, смотри, – Стив кивнул на монитор и повёл по нему пальцем, чуть касаясь тонких пульсирующих линий. – У Шури отличные разработки по разведывательным системам. – Почему-то я не удивлена, – хмыкнула Романова, уставившись в монитор. – Похоже, вечеринка наклёвывается с размахом.---
Стив горячий, как горсть раскалённых углей. Каждый дюйм его тонкой, почти прозрачной кожи, каждый вздох, каждый взмах густых ресниц отдаёт в сердце, стекает жгучей колкой волной по плечам, спине, пояснице в пах, торопит и в то же время просит растянуть эту пытку восторгом на грани падения в невесомость. Стив глушит собственные стоны, закусив запястье, и приходится невольно, на инстинктах прислушиваться – только бы не хрипел, только не сегодня. Не сейчас. Они – как единый организм, слившийся в гармонии, вплавившийся кожей в кожу. Внутри тесно и щемяще до одури, снаружи – горячечный общий ритм. Сердце грохочет, губы жадные, властные, целуют беспорядочно, впитывая его жар и отдавая свой. В голове мутный сладкий туман с привкусом горечи, который не останавливает, только раззадоривает. "Сильнее". Веки полусомкнуты, губы беззвучно повторяют: "Сильнее". Жёстче, ярче, быстрее, до ослепляющей вспышки – она разорвёт сознание на тысячи искорок, они поплывут вне пространства и времени, медленно растают, оставив в памяти отблески этого безумия – одного на двоих. Пальцы жёстко сминают плечо, смутно ощущая вместо обнажённой кожи упругую прочную ткань. В рассыпавшееся сознание медленно проползает мысль о рукаве боевого комбинезона. Нос проскальзывает по гладкому шлему вместо спутанных светлых волос, в ноздри бьёт запах влажной, перемешанной с пеплом земли... Окоп? Полная экипировка? Что за... В паху ещё ощущается отголоски затихающего жара, мозг ещё не выбрался из дурмана, а в уши уже врывается вихрь выстрелов – автоматные очереди, пальба, канонада где-то на фоне. Едкий дым застилает глаза, запах гари сбивает дыхание, земля дрожит под ногами, грохот оглушает, вышибая из равновесия. – Стив? В следующую секунду мощным откатом взрывной волны их расшвыривает в разные стороны, фонтан чёрных комьев взлетает в серое небо и грязной удушливой волной накрывает, толкает в темноту. Последний образ, отпечатавшийся в погасших зрачках – неподвижный Стив с кровавым пятном во всю грудь.---
Сигнал входящего вызова снова застал врасплох. Погружённый в метафизические манипуляции, Стрэндж не сразу смог вынырнуть из процесса и переключиться. Перемещение из верхнего яруса на средний заняло меньше времени, чем смена концентрации внимания. Мельком поймав себя на мысли, что ноутбук до сих пор смотрится странно на столе кабинета храма среди бесчисленного магического антиквариата, доктор сделал пару глубоких вдохов, нахмурился и ткнул в окошко скайпа: – Вижн? Что... – Простите, доктор, у нас аврал. Барнс горит, температура 101°, внутричерепная 103,8°. Кольцевидные отсветы зрачков андроида ярко поблёскивали, и он тараторил без намёка на привычную выдержку и деликатность. – Лёд? – сходу уточнил Стрэндж. – Тает, как от кипятка! – выпалила Ванда из-за плеча Вижна. – Антипиретик? [2] – Феназон, тройная доза 15 минут назад, доктор, – развёл руками андроид. – Бесполезно. – На сколько снизили концентрацию транквилизатора? – На 10%, как вы и велели. Почти три часа всё было в пределах нормы, а 26 минут назад началось. Что делать? – Я буду через минуту, вкати немедленно 50 мг алпразолама [3] и сразу экспресс-анализ крови, мне нужно увидеть лейкограмму! – Понял, выполняю. Стрэндж мельком глянул в нижний угол монитора, отметив для себя время: 09:18 a.m. Прищурился, ощущая посадку Плаща на плечи, привычно выпрямил руку на уровне глаз и круговым движением начертил кольцо портала. Искры тихо затрещали, разлетаясь в стороны, мерцающий круг на глазах разросся в диаметре и открылся в ординаторскую вакандской клиники. Стрэндж пригнулся, быстро шагнул внутрь, на ходу отмахнулся от огненного кольца, заставив его сомкнуть контуры, и чуть ли не бегом кинулся в реанимацию. На пороге встретился взглядом с Вандой, они просто кивнули друг другу – не до церемоний. Пара медсестёр уже была наготове. Облачение в спецкостюм хирурга, смахивающий на пижаму, заняло не более полминуты. Плащ не возражал, просто завис в воздухе рядом. Ванда нервно ходила по предбаннику, сжимая и разжимая сплетённые пальцы рук, и бросала напряжённые взгляды то на доктора, то на монитор, на котором Вижн дублировал данные. Предостерегая себя от любых вопросов, Стрэндж вскинул ладонь и вошёл в реанимационную палату, напичканную лучшей вакандской медтехникой. Плащ влетел следом. – Так, Барнс, – чуть слышно произнёс он, склонившись над пациентом, – что за кипиш ты нам устроил на этот раз? У того глаза были закрыты, но беспокойно двигались под веками, брови почти сомкнулись над переносицей, на лбу и висках выступили мелкие капли пота, и напряжение читалось в каждой черте лица – насколько оно было возможным под прессом транквилизаторов. – Ваши распоряжения выполнили, доктор, – деловито отрапортовал андроид. – Температура больше не растёт, но остаётся критической – 103,9°. И вот анализ крови, как вы просили. Стрэндж поднял глаза на монитор, кивнул: – Отличная работа, спасибо, ребята, вы оперативны. Последние слова он уже невольно растягивал, засмотревшись в результат анализа крови, затем снова пробежал взглядом по строкам общих данных о состоянии пациента и повернулся к микрофону: – Ванда, хорошо, что ты снаружи. Будь добра, нам срочно нужен шлем-сканер МРТ. Та кивнула и быстро вышла из предбанника реанимационного отсека, через минуту вернулась с прибором и передала его через медсестру. – Ну, как я и предполагал – воспаления нет, – объяснял Стрэндж Вижну, указывая на лейкограмму. Громкая связь повторяла его слова, и Ванда как бы присутствовала при разговоре, глядя на дублирующий монитор. – Тело Барнса просто отвечает на резкий скачок внутричерепной температуры, так что проблема там. Выглядит как всплеск интенсивности функционала, но чего именно – остаточной регенерации или работы уже восстановленных нейронных связей – разберёмся только после МРТ. Медсестра осторожно придерживала голову Барнса, пока ему надевали шлем-сканер. Настройки заняли не более полминуты. – Надеюсь, это не сбой в синапсах. Не хотелось бы, – хмуро проворчал Стрэндж и запустил томографию. Выпрямившись, переглянулся с Вижном и добавил: – Придётся взять паузу минут 10, я задал подробное считывание. Следи за температурой. – Да, доктор. – Если дорастёт до 104,5°, ничего не предпринимай, сообщи мне. – Понял, сэр. Стрэндж снова взглянул на монитор, затем на работающий сканер, кивнул своим ассистентам и выглянул в предбанник. Ванда не успела и рта раскрыть, доктор опередил: – Переодевайся в хирургический костюм. Не исключено, что ты понадобишься. Ванда кивнула и выбежала, не задавая вопросов. К моменту завершения работы сканера оба мага уже были возле Барнса. – Доктор, внутричерепная 104,5°, – доложил Вижн. – Пульс 140. – Пока ничего не делаем, сейчас будет результат МРТ, – тихо ответил Стрэндж, наблюдая за миганием счётчика времени на шлеме сканера. Наконец, прибор пискнул и перешёл в режим обработки данных. Его осторожно сняли с головы Барнса, и Стрэндж, как только выскочило уведомление о готовности, тут же открыл виртуальную трёхмерную модель результатов. – Вот здесь очаги, видите? – Это связи с эмоциональным центром! – осенило Ванду. – Умница! – кивнул доктор. – На лету схватываешь. Синапсы в порядке, просто действуют в усиленном режиме. Адски усиленном. А вот здесь – крупные сосуды, они практически вплотную. Перегревается цереброспинальная жидкость, всё это гонит температуру и напрягает стенки сосудов. – Это опасно? – Да, особенно для капиллярной сетки, причём даже с сывороткой суперсолдата. Обычный человек уже гарантировано получил бы гидроцефалию или инсульт, но этот парень куда прочнее. И всё-таки у него тоже имеется предел, и лучше нам не знать, где он.---
Здесь сыро. Почва обнажена, остатки пожухлой травы и листьев скорчились и почти слились с ней. Расстеленный под собой вещмешок не помогает, только грязь впитывает, а холод и влага пробираются сквозь него и жёсткую ткань армейской формы. Промёрзло уже во всех местах, но шелохнуться нельзя – засекут. В руинах напротив – диверсионная группа ГИДРЫ, и Стив с остальными коммандос вот-вот обойдёт их, чтобы ударить с тыла. В прицеле всё, как на ладони, мешают только кривые обломки стен. За ними видны края теней, и все они – чужие. Враждебность читается даже в линиях плеч, в строгих воротниках, в резких жестах, в чуть слышных отголосках речи, доносящейся сюда. Напряжение растёт, и кажется, воздух густеет, пропитывается им почти до звона. Ожидание мучительно. В любой момент может всё начаться и пойти по плану или полететь ко всем чертям... хотя, нет. Никогда не было точно по плану. Но чем ближе к нему, тем удачнее финал. С появлением Стива фортуна повернулась к ним лицом – это так же верно, как и то, что солнце встаёт на востоке. И беречь Стива – смысл жизни. Он будет лезть на рожон, как всегда, чёртов упрямый засранец, и больше ничего не остаётся, кроме как быть его оберегом. И умереть за него, если понадобится. Сердце учащает ритм, подгоняя начало. Мимолётный взгляд на часы – 20 секунд. 19, 18, 17, 16... Теперь главное – не сводить глаз с прицела. Всё готово, и запасная позиция рядом, к ней только перекатиться. 10, 9, 8, 7... Горло пересыхает, и сырой лесной воздух теперь кажется спасением. Если бы не он, приступ жажды мог бы не вовремя отвлечь, и тогда пиши пропало. 3, 2, 1. Резкие возгласы, взрывы, пальба, крики, огонь, мельтешение. Всё – в тридцати шагах, а кажется, будто в двух. В прицеле – движущиеся силуэты. Стоп дыхание, мягко на спуск и тут же, не глядя на предыдущую мишень – следующая, и ещё одна. Быстрее, чётче, другого прикрытия у Стива и остальных "Ревущих" нет. Очередной силуэт в прицеле, ещё одно уверенное нажатие на спусковой крючок – как и сотни раз прежде. Свист ответной пули у самого уха оглушает на пару секунд, заставляет вздрогнуть. Силуэт в прицеле дёргается, разворачиваясь медленно, как в жидком стекле, и оседает. По его лицу из-под маски, очерчивающей глаза, стекают багровые струйки. Баки цепенеет, роняя винтовку. Это Стив.---
– Внутричерепная температура 104,8°, пульс 172, – вклинился Вижн. – Что будем делать, доктор? Тот задумался на пару секунд. – Инъекция гамма-АМК [4], – затем повернулся к Ванде. – Думаю, эта проблема всё-таки по твоей части. – О, Боже, – выдохнула она, вытаращив глаза на Стрэнджа. – Я... не знаю. – Попробуй поработать с образами в эмоциональном центре. Предполагаю, дело в них. Баки хмурился сквозь сон, дышал неровно, вздрагивал и даже ворочался, медсёстрам и Вижну приходилось придерживать его. Казалось, он изо всех сил пытался что-то предпринять и мог в любой момент проснуться. Ванда подошла к кушетке, прошептала, ошалело тараща глаза: – Чёрт... я никогда такого не делала. Я умею форсировать, нагнетать, а нужно как раз наоборот. – Спокойно, Ванда, я буду страховать тебя. Если что-то пойдёт не так, подпитаю его энергией или верну назад на полчаса, – подбодрил Стрэндж. – Просто попробуй. Для начала вполсилы. Потом будет виднее. Она кивнула. Перешла за изголовье кушетки, стиснула зубы, шумно вздохнула. Сосредоточилась. Взгляд стал отрешённым и в то же время сконцентрированным – Ванда смотрела вглубь. Подняла руки, мягко повела изогнутыми пальцами. Лёгкие струйки бледно-красного дыма плавно выскользнули и потекли сквозь темя Баки. Зрачки Ведьмы полыхнули алым. Она закрыла глаза и, почти не дыша, стала осторожно водить кончиками пальцев, беззвучно шевеля губами. Стрэндж явно верил в Ванду. Может быть, даже больше, чем она сама. Смотрел на неё, почти не дыша, только переводил взгляд с неё на Барнса и обратно. Отвлёкся всего на пару секунд, когда Вижн тронул за рукав. Обернулся и глянул на экран, там значилось: "Внутричерепная температура 105°". Стрэндж стиснул зубы, незаметно прикоснулся к цепочке с Глазом Агамотто сквозь ткань спецкостюма, покачал головой и выразительно показал глазами на Ванду. Вижн кивнул. Чуть запрокинув голову, она продолжала водить кончиками пальцев, почти касаясь волос на макушке Барнса, и выглядела отрешённой, погружённой в транс.---
Новые щиты ощущались на руках как-то странно. Непривычно. Стив сошёл с трапа в предрассветные сумерки и зашагал к ближайшим деревьям. Скорее всего, шума не будет, всё-таки вибраниум. Разве что деревья затрещат, но вряд ли в трёх милях отсюда это услышат. Небо серело, прояснялось, воздух напитался предрассветной влагой и посвежел, ночная разноголосица стихла. Стив подошёл к лесному островку, осмотрелся и выбрал старое ореховое дерево. Остановился перед ним, поднял руки на уровень груди, немного поводил плечами, спружинил на ногах, подобрался и на пробу ударил ребром щита по стволу вполсилы. Пластины вонзились на пару дюймов и застряли, как будто древесная кора закусила щит и собралась отобрать его. В руку отдачи почти не было, только мягкий плавный толчок, чуть слышный. У Стив ностальгически дрогнуло сердце. Ничего, он привыкнет. Щит – всего лишь часть экипировки, и неважно, круглый он или вытянутый... Ничего личного. Стив осторожно изъял заострённый край, приноровился и ударил ещё раз, чётче, резче. Щит вырвал из дерева кусок, но не застрял. Стив усмехнулся уголком рта и с разворота зарядил по стволу поочерёдно обеими руками. После четырёх или пяти ударов дерево обиженно заскрипело и переломилось, обрушившись кроной на сухую траву. Звук завибрировавшей тетивы Стив чудом выхватил из треска ломающихся веток и вскинул щит вертикально над собой. Стрела срикошетила и отлетела в сторону. – Клинт, что за шутки? – Да ладно, Кэп, над головой же летела. Я вон тот авокадо хотел с верхней ветки сбить, видишь? – Хоукай указал на высоченное дерево поодаль. – Это он решил наш завтрак разнообразить, Стив, – улыбнулась подошедшая Наташа. – Мог бы и предупредить, – поморщился Роджерс. – Ладно, потренируюсь немного позже. Что у нас дальше по плану, Нат? Ну, кроме завтрака. – Распределение точек и позиций с учётом расстановки боевых постов на объекте. – Клинт, настреляешь каждому по авокадо? Ждём тебя. Они оставили Бартона разбираться с высокими ветками и направились к джету. По пути Наташа посерьёзнела и тихо сказала: – Знаешь. Стив, ты должен учесть кое-что. Наркомафия – специфическая структура. Держит только отборных головорезов. Это беспредельщики, Стив. – Ты это к чему? – Не надо их жалеть. Такие в случае чего зубами горло перегрызут и не подавятся. Роджерс поморщил нос, пряча кривую усмешку, и кивнул: – Спасибо, Нат. Я буду иметь в виду.---
Влажный воздух как-то разом густеет и начинает вздрагивать. Гулкие отзвуки выстрелов становятся тягучими, как эхо. Стив подносит к лицу ладонь, медленно стирает багровые струи, размазывая их неровными полосами, затем заваливается набок и перекатывается через спину, уклоняясь от падающего следом тела солдата в серой гидровской форме. Не вставая, вытягивает руку, хватает упавший щит и машет. Чёрт. Это была не его кровь. Не Стива. Просто брызги попали. В застывшие лёгкие врывается воздух, в виски стучит: "он-жив-он-жив-он-жив". Онемевшие пальцы отзываются, нащупывают и поднимают винтовку. Откинуться на спину за ближний куст, прижать горячий металл ствола винтовки к себе и на секунду крепко зажмуриться, закусив губу. Всего на секунду. Пара глубоких быстрых вздохов – и перекатом через локоть на запасную позицию. Во рту скрипит от попавшего песка, но сейчас не до того. Вон, ещё какой-то урод сверху целится в Стива, а тот и не видит. Руки уже не дрожат, палец уверенно жмёт на спусковой крючок, и ещё один труп в сером повисает на обломках кирпичной стены. Стив оборачивается и салютует ребром ладони: "спасибо, Бак". Теперь, привычно передёрнув затвор, можно сплюнуть песок с кровью, подтёкшей с прокушенной губы. Губы сами растягиваются в улыбке. Будем жить, Стив.---
Казалось, часы устали от бесконечной монотонной работы и им лень соблюдать привычный ритм. Цифры медленно сменяли друг друга на электронном циферблате, отсчитывая вялотекущие секунды. Тишина казалась вакуумной. Черты лица Баки постепенно смягчились, а на мониторе контроля состояния наконец-то погас красный датчик тревоги. Надписи на экране тоже обновились: "Температура тела – 99,1° Внутричерепная температура 102,1° Пульс 106 Артериальное давление – 123/81 рт.ст. Общее состояние – тенденция к стабилизации". Ванда шумно выдохнула, опустила руки и открыла глаза. Усталость читалась сквозь вялую улыбку, но она и без подсказок знала – получилось. – У тебя талант, Ванда, – Стрэндж довольно улыбался. Та неуверенно покачала головой: – Я не очень понимаю, как у меня получилось, больше на интуиции, – она пожала плечами, но по улыбке было видно – она уловила суть процесса. – Это завораживает, – Вижн смотрел ей в глаза не привычным, почти гипнотическим взглядом, а по-новому. Иначе. – Непостижимо даже для него. Ванда перевела взгляд выше, на медленно мигающий жёлтый Камень. – Можешь мне не верить, – добавил Вижн, – но он в смятении. И я тоже. – Так-с, лирика потом, – вклинился Стрэндж. – Извините, что перебиваю, но сначала посмотрим, как теперь обстоят дела у нашего подопечного. Они подошли к экрану прибора контроля состояния, и Стрэндж резюмировал: – Итак, у Ванды получилось. Судя по всему, воспоминания Барнса изголодались по эмоциям. И чем больше восстановилось связей, тем мощнее реакция. Возможно, вмешивается путаница образов во сне. – Нечто такое я и видела, – подтвердила Ванда. – Но его нельзя вечно держать под лекарствами. Да ещё и с такой дозой. – Именно, – кивнул Стрэндж. – Затяжной сон, как вы знаете, превентивная мера на первое время, чтобы восстановленные нервные волокна упрочились, обкатали, так сказать, подзабытую деятельность. Чтобы мозг адаптировался к бóльшим объёмам информации в свободном доступе и к новой нагрузке на эмоциональный центр. Но сила эмоций зашкалила, и он не проснулся только благодаря дозе, так что придётся подкорректировать тактику. Снижение дозы транквилизаторов будем вести более плавно, шаг в 10% оказался резковат. Ориентируемся теперь на шаг в 5% с выдержкой не менее трёх суток. Пропорционально этому применим пару препаратов – гамма-АМК и серотонин [5], дозировку я распишу. В острых ситуациях Ванда сможет помочь, да и я вмешаюсь, задержусь тут на сутки-двое, понаблюдаю. А вас обоих прошу придерживаться выбранной тактики. Его помощники, переглянувшись, кивнули. Ванда поймала себя на мысли, что кольцевые отсветы глаз Вижна совсем по-человечески потеплели. Может, показалось. А может, и нет.---
Длинные закатные тени рисовали на выжженной траве неправильные запутанные узоры, вечерняя прохлада медленно осаждала пыль, очищая воздух. Стив застыл за ближайшей к периметру объекта порослью разлапистых кактусов. На всякий случай поёрзал спиной, чтобы убедиться, что висящие за плечами на магнитах новые щиты не зацепились за колючки. Закольцованные на съёмку привычной обстановки, датчики движения и камеры объекта действовали как надо, судя по спокойствию внутри. Стив осторожно выглянул на полсекунды, прикинул дистанцию. Далековато для пробежки, футов 150, но ближе не подойти, пока не деактивируют наблюдательную вышку. Поодаль за спиной приглушённо звякнуло оземь что-то тяжёлое. Стив шепнул в переговорник: – Клинт, что там? – Готово, Кэп, можно. Стив выскочил из-за кустов и, пригибаясь к земле, метнулся к ограде. Под вышкой валялась снайперская винтовка, её хозяин, вытянув руки, зависал над ней, перегнувшись через перила, из шеи торчал дротик. Стив перемахнул через ограду и пулей взобрался наверх. Затащил постового обратно, выдернул дротик, приковал наручниками за спиной к опоре вышки, вынул у него из уха прибор связи. Нашёл и сбросил вниз пистолет и нож. Затем вытащил из своего набедренного кармана скотч, чуть слышно проворчал: "Прости, парень, так надо", – залепил постовому рот и сорвал провод связи на сигнальной кнопке, замаскированной в перилах. Соскользнув вниз, тихо запросил по связи: – Клинт? – У меня чисто. Сонное царство. – Тревожные кнопки обезвредь. Наташа, Сэм, что у вас? – Крыши пусты на обоих зданиях, – доложил Сокол. – Остались только те бойцы, что внизу. – Мне бы твои крылья, я бы уже весь периметр зачистила. – Наташа! – прошипел Стив, скрипнув зубами, и выхватил из-за спины правый щит, чтобы закрепить на руке. – Всё, не злись. У меня тоже чисто. Меньшее здание уже без присмотра. – Благодаря моим дротикам. – Бартон, заткнись. Охрана основного здания, вооружённая, как элитный армейский спецназ, резко активизировалась, срочно запрашивая по связи вышки и посты. Соображали они быстро, явно тёртые калачи. Занимали позиции за считанные секунды, используя выступы стен, стопки покрышек, мешки и контейнеры, столбы, грузовики и погрузчики – словом, всё, что могло сойти за укрытие, на ходу оглядывая территорию в оптические прицелы своих М-4. Дожидаться, когда они укрепятся и согласуют действия, никто не собирался. – По моей команде, – шепнул Роджерс в переговорник, проверяя на ощупь на левом предплечье крепление второго щита, – три, два, один. Внутри периметра приготовились встречать боевую группу – любую, хоть от спецслужб, хоть от конкурентов – неважно. Но не призраков. Они взялись из ниоткуда. Просто пропала связь с периметром, потом перестали отвечать постовые корпуса 2. Не прошло и пяти секунд, как со всех сторон громыхнуло, и базу накрыл огненный вихрь. В небо дружно взлетели обломки четырёх грузовиков и тут же посыпались обратно металлическим дождём, отовсюду повалил горький серый дым. Из него выскакивали какие-то молнии – не люди. По ним стреляли беспорядочно, не понимая, откуда их столько, не успевая целиться, бросали им вслед гранаты, не видя толком сквозь дымовую завесу, куда именно. Призраки были везде – и нигде. Проносясь, били без промаха и снова исчезали в густом дыму, оставляя за собой только неподвижные тела. Всё, что успели сделать в центральной пультовой на третьем ярусе корпуса 1 – заблокировать вход. Попытки дать сигнал тревоги в Главную базу провалились – все системы коммуникаций отказали. Все до единой. На ошалевших техников и набившихся сюда головорезов охраны злобно шипели пустые белые экраны мониторов, а мобильные дивайсы каждого показывали полное отсутствие какой бы то ни было связи. – Вы отрезаны от мира, – сообщили им из-за двери. – У вас есть только один выход – сложить оружие на большом столе и связать охрану. – Иди ты нах... – За речью следи! – рявкнули из-за двери. – А то зубов не досчитаешься. – Уверен? – Так же, как и в трёх фунтах тротила, заложенных вдоль вашей стены. В пультовой переглянулись и выразительно кивнули друг другу. – Ладно. Мы согласны, дайте минуту. Когда крикнули "Готово", им ответил ровный голос: – Нехорошо врать, ребята. У вас был шанс. Ну, как хотите. В голосе говорившего отчётливо слышалась усмешка. В пультовой переглянулись, презрительно поморщившись: да откуда им... Вопрос не успел сформироваться. Громыхнуло так, что показалось, пол вздулся, и на ногах не устоял никто. Обломки двойных дверей влетели внутрь, сбив с ног пятерых бойцов, наставивших автоматы на вход. Тех, кто засел по разные стороны от входа, и технический персонал расшвыряло взрывной волной в стороны, жёстко приложило о стены. Горячий чёрный дым застелил всё. Пыль и гарь заполонили воздух, и четыре вошедших тени было не разглядеть. Да и некому – в пультовой все были в отключке. – Проверяем, – приказал самый рослый из силуэтов-призраков. Они метнулись к неподвижным телам. Тех, кто выжил, выносили на руках, и кто-то переправлял их через окно по воздуху за периметр навеки умершей базы, ещё долго тлевшей после нескольких взрывов и затяжного пожара. Уцелевшие потом не могли отделаться от нелепой мысли, что их спас ангел. Настоящий, с крыльями. Озвучить идею никто не рискнул. Наверное, взрывом им просто отшибло мозги.---
В новой лаборатории базы Мстителей давно перевалило за полночь, но о сне здесь явно не помышляли. По уши в голограммах фрагментов виртуальной модели, Тони в сотый раз отслеживал цепочку операций, давал указания Пятнице, регулируя режимы и интенсивность проработки узлов, деталей и связующих элементов, мощность магнитных полей, напряжение, но наночастицы отказывались удерживать принятую форму. Они активно отзывались на сигнал старта, легко перестраивались и концентрировались, образуя защитные, управленческие, регуляционные и боевые комплексы, формировали костюм Железного Человека за полминуты из заурядного спортивного прикида для утренней пробежки в Центральном парке. Каждый фрагмент воссозданного бронекостюма был безупречен в любой отдельно взятой части и в целом, но стабильность была ни к чёрту. Будучи способным выдержать в упор противотанковый прямой наводкой и даже взрыв небольшой боеголовки, костюм терял стойкость внутренних связей и рассыпáлся, как карточный домик, через 4 минуты после активации. Просто разлетался триллионами незримых частиц, которые очень хотелось собрать пылесосом и отправить на помойку. – Твою мать, – прошипел сквозь зубы Старк. – Пятница, резюмируй. – Причина потери стабильности до сих пор не установлена, сэр. Ошибки в структуризации отсутствуют, но сбой стабильности отмечается в готовом образце уже на третьей минуте эксплуатации. – Покажи участки изначальных сбоев. – Корпусная часть в области плеч и затылочный отдел шлема. Там первые колебания стабильности. – И внедрение титановых атомов в магнитном поле здесь не сработало. – Нет, сэр. Хотя конструкции в области конечностей стабилизировались в присутствии титана. Теперь они отказывают только после общего сбоя. Ключевые зоны систем управления, распределённые в плечевой части костюма и задней части шлема, как провокаторы, сбоили сами и запускали дестабилизацию всего бронекостюма. А поначалу казалось, что сложнее всего будет заставить наночастицы принимать необходимые формы и конструировать все составляющие, начиная от микроконденсаторов, резонаторов плат в системе управления и заканчивая полным боевым арсеналом. Наночастицы как будто дразнили. Бросали вызов. Они выстраивали сложнейшие элементы, запускали их, демонстрировали идеальную структуризацию, мощь, управляемость, боеспособность и… рассыпались в пыль. – Пятница, давай попробуем поработать с дихлоридом титана. Предварительно задай обработку в магнитном поле. Затем рассеивание в области нестабильных систем. Концентрацию уменьши на 25%. Температурный режим приведи в соответствие. – Конечно, сэр. Результат будет готов к 7.30 утра. Сообщить сразу? – Нет. Я возьму паузу. Пока сам не рассеялся в наночастицы. – Желаете режим изоляции? – Да. Повесь табличку "Не беспокоить". – Принято, сэр. Приятного отдыха. Очень хотелось послать её. Всё-таки у Джарвиса с чувством юмора было получше. Во всяком случае, до тех пор, пока он не получил в лоб Камнем Бесконечности. Ну, не его вина. Тони вернулся в жилую зону. Автоматическая ночная подсветка на уровне щиколотки мягко зажглась в унисон с его шагами. Душевая приглашающе блеснула тонированной дверцей из ванной. Холодильник подсветил изысканный ассортимент алкоголя, но предпочтение было отдано заурядной минералке с лаймом. Рассеянный взгляд Старка из-под усталых век, вяло блуждая по залу, снова наткнулся на две папки, разложенные на журнальном столе. С тех пор, как Пятница собрала короткие резюме по проекту ГИДРЫ "Зимний Солдат" и по маньчжурскому кандидату, папки заметно распухли, продолжая пополняться дополнительными материалами, один другого гаже. Похоже, не стоило заглядывать туда в перерывах работы с наночастицами. Трудно собрать в кучу мозги и сосредоточиться после сухих строк отчётов техника ГИДРЫ вроде: "23.09.1943 г. Резюме: После введения препарата у подопытных наблюдаются продолжительные судороги по всему телу в течение двух часов, обильное потоотделение, разрыв капилляров в области склеры глаз, вздутие сосудов на шее, руках и висках, а также рвота даже при условии предварительной недельной голодовки. Результат: деактивированы объекты №6 и № 9 (обширный инфаркт), №10, №12 и №14 (кровоизлияние в мозг), №7 (разрыв печени), №13 (отказ лёгких). Объекты №8, №11, №16 выжили, но были списаны по причине утраты дееспособности (множественные мелкие кровоизлияния во внутренних органах и мускулатуре, дезориентация, психоз). Дееспособны объекты №15, №17 и №18. Рекомендации: пересмотр дозировки препарата в расчёте на единицу живого веса". "22.08.1946 г. Резюме: Объект №17 успешно прошёл дефростацию. Через 5 минут после обработки электрошоком показал спад интенсивности бега, силы удара и точности действий по сравнению с показателями от 4.08.1946 г. По прошествии получаса спад был ликвидирован и боеспособность опытного образца восстановлена практически в полном объёме, хотя уровень по-прежнему недостаточный. Результат: двухнедельное криохранение приводит к временному снижению физических возможностей объекта. Рекомендации: апробировать принудительное введение питания и увеличить паузу между дефростацией и электрошоком до 35 минут". Тони Старк никогда не отличался особой чувствительностью. Он был гением и бойцом в адской смеси этих двух компонентов. Его эгоцентризм, изрядно разросшийся на фоне успехов на техническом и финансовом поприще, в своё время способствовал укреплению воли, что вкупе с тонкой технической интуицией вывело Старка на вершину мировых технологических достижений, намного опережающих своё время. Приятным бонусом прилагалась сногсшибательная харизма, сражающая наповал всех, кто попадал под обаяние Тони Старка. Тем не менее, ситуации, заставлявшие гипертрофированное эго пошатнуться, дать трещину, случались не раз, и в такие моменты человечность брала верх. Так были спасены пленники в маленькой афганской деревушке, затем последовал волевой отказ от производства оружия, а позже – праздничный салют из обломков Железного Легиона в ночном небе. Время от времени миллиардерское эго, опираясь на несокрушимую веру в собственную исключительность, снова подминало задремавший гуманизм, и тогда появлялось нечто глобальное, вроде Альтрона, а после снова следовал откат, чтобы эпично побороть проблему. Раз за разом филантропическое начало напоминало о себе как о прочной составляющей натуры Старка, и, забросив насущные дела, он мчался кого-то спасать. Его отчаянно любили за это и опасались его непредсказуемости, а сам Тони напрягался от всплесков альтруизма, временами перевешивающего в нём всё остальное и ввергающего в пучины неуместного самокопания. Теперь обнаруженное в документах ГИДРЫ и параллели с программой "Маньчжурский кандидат" просто выбивали из равновесия – это был тот случай, когда спасти кого-либо было невозможно из-за срока давности. Всплеск филантропии не получал компенсацию. Это выводило из себя до зубовного скрежета и мешало работать. Не то чтобы напрочь выбивало из колеи, но тянуло на себя изрядную часть внимания, исподволь отбирая его у нынешней разработки по нанотехнологиям. Осознавать эту непоправимость было досадно вдвойне. Но на этом проблема не исчерпывалась. На другой чаше весов угрюмо маячила ненависть. Не тот гнев, который взрывался слепой яростью в подземном обледенелом бункере в забытом богом полюсе холода, а мрачная, сосредоточенная ненависть. Тяжело и методично она грызла изнутри, раз за разом прокручивая перед внутренним взором Тони старый видеоролик с камеры дорожного наблюдения от 16 декабря 1991 года. Чтение документации, собранной Пятницей, качало баланс в противоположную сторону, и умом Старк отлично сознавал, куда стоит скорректировать вектор ненависти. Но стереть из памяти холодный взгляд пустых глаз кэповского бойфренда, пока тот расправлялся с Говардом и Марией Старк, не получалось. Материалы обеих распухших папок буквально с каждой страницы орали, что Барнса путём нацистских методик, явно напоминающих концлагерные, превратили в боевую марионетку, как любого маньчжурского кандидата, но просто взять и перечеркнуть для себя ту проклятую правду с видео Тони не мог. Он моргнул, медленно идентифицируя себя в полутёмном жилом отсеке Базы, захлопнул дверцу холодильника и прошёл в ванную. Сбросил одежду на пол, шагнул под душ, запустил автоматический режим №2 и закрыл глаза, подставив лицо под рассеянные мелкие струи тёплой воды. Первым делом с утра стоит позвонить Пеппер.---
Ровный тихий гул винтов и ограниченное пространство квинджета не отвлекали. Часть Стива до сих пор металась в поисках выживших по базе мексиканской мафии. Где-то далеко внизу под ними по прериям носился целый батальон головорезов, отправленный местным наркобароном на поиски группы вооружённых призраков, уничтоживших уже две базы сырья и готовой наркоты и испарившихся в никуда. Стив затылком чувствовал взгляд. Оборачиваться не хотелось. – Ты сам знаешь, так было нужно, – Наташа приглушила волевые нотки в голосе, но твёрдость осталась. Она права и не права одновременно. Это Стив не любил больше всего – метаться между своим выбором и вынужденными мерами. – Мы должны обходиться меньшими потерями. – То же самое можно сказать и о проекте "Озарение", – напирала Романова. – Стив, не бери на себя столько. Он бросил на Вдову тяжёлый взгляд через плечо и отвернулся. – Ну, что, назад? В Ваканду? – спросил Сэм. Стив не ответил. Склонился над пультом, отправил запрос Вижну. Тот прислал короткий ответ: "Ситуация под контролем. Опасности нет. Подробности при встрече". Стив откинулся на спинку кресла и, не оборачиваясь, спросил: – Где их следующий объект? Затылком почувствовал, как Сэм, Клинт и Наташа переглянулись за его спиной. Не дожидаясь вопросов, добавил: – Не бросать же на полпути.