***
В коридоре душно. Сотни запахов смешиваются в один, жуткий и спертый. От всего этого хочется просто сбежать и пойти обратно домой. Но, знаете, что еще осталось в нем? Упертость, его непрошибаемое упрямство. Так что Мин Юнги продолжает идти сквозь толпу сонных и всем недовольных студентов. Черная куртка сырая от непрекращающегося дождя на улице. Кроссовки промокли насквозь, а от быстрой ходьбы низ черных джинс пострадал, оказываясь грязным из-за обилия маленьких луж. Если честно, его внешний вид только подливал масла в огонь. Первые пары уже прошли, так что народу в коридорах поприбавилось. Повезло лишь в том, что у него сегодня занятия начинаются с обеда. Институт живет своей жизнью, смешивая разговоры всех вокруг в один непрекращающийся гул. Студенты слоняются по коридорам, обсуждая прошедшие выходные, вечеринки и скандалы. А Юнги просто зол. С самого утра его день не задался. Повторяющийся кошмар, сгоревшая микроволновка (он еще над Намджуном смеялся), а также его любимая подработка, занимающая у него всю вчерашнюю ночь и сегодняшнее утро. В конце концов, не выспавшийся, голодный, и до сих пор не закончивший требуемую песню, Мин Юнги устал. Компания, с которой он сейчас работает затребовала готовый трек раньше обычного времени. Они сокращают сроки, напоминаю ему, что у них снова проблемы с продюсерами. Юнги в принципе уже предлагали стать официальным работником компании, работать на полный график, если и не выпускать треки как певец, то хотя бы стать композитором. Но нет, Юнги не может. Он действительно не может. Да и вчера он почти закончил заказ, так что еще одна бессонная ночь и Юнги сможет отдохнуть. Несмотря на то, что его однокурсники продолжают считать его просто самолюбивым и заносчивым кретином, Юнги трудоголик. Да, он пропускает пары, но зачастую это вызвано тем, что он занят подработкой или помощью брату. Но кого это волнует? Точно не милых овечек, которые видят его на парах реже остальных, большую часть времени в чёрном, да ещё и с так приевшимся запахом дорого алкоголя. Усугубляло ситуацию то, что он общался в основном только с О Джинни и Ким Намджуном, а с остальными если и поддерживал контакт, то только в достаточно пассивно-агрессивном формате. Но за все это время он настолько привык к изучающим взглядам, скользящим по его татуировкам и небрежному виду, что идет вполне спокойно, с поднятой головой, игнорируя высказывания за спиной. Единственно, что добивает Юнги, так это порванные наушники в кармане. Однажды он точно свихнётся. Пока он стоит в холе и ждет Намджуна, чтобы забрать свои лекции, поток студентов не уменьшается. Юнги раздраженно вглядывается в толпу, ища нужного человека. Десятки запахов смешивается рядом с ним, и черт, как же его все бесит. Он носом воротит, а проходящие мимо омежка обиженно вздрагивают и уходят подальше, чтобы подругам пожаловаться какой плохой парень Мин. Ещё одна деталька в копилку его образа плохого парня — он достаточно чувствителен к запах, что некоторые личности принимают его реакцию за оскорбление чистой монетой. — Да все нормально. Я успею убрать кухню до его приезда… Вот не надо только преувеличивать, Джин. Нормально я готовлю, это просто макароны какие-то странные попались… Ой, да хватит ворчать, когда Чимин приедет, кухня будет блистать. Все, до вечера, я уже опаздываю. От чего-то взгляд Мина зацепился на красноволосом пареньке, который говорил по телефону около кофейного аппарата. Странным было лишь то, что его разговор был слышен даже в этой части помещения. «Чон Хосок с пар по английскому». Мин действительно быстро запоминает своих однокурсников. Впрочем, в следующую секунду он заметил Намджуна, спокойно идущего через всю толпу к нему, так что брюнет откладывает мысли о парне на задний план. Юнги в принципе все равно. Люди перед Кимом расступаются, провожая его взглядом, пытаясь найти недостатки, изъяны, грязь, скрытую глубоко внутри. Только зря время тратят. Юнги знает, для окружающих Намджун всегда будет образом чего-то идеального. У него даже если рубашка помнется, это будет выглядеть запланировано восхитительно. Но они дружат достаточно давно, чтобы Мин мог разглядеть за образом богатого, умного и в общем совершенного парня, своего уставшего друга. Иногда Юнги видит, как тот чахнет и сгорает на глазах, притворяясь, что все хорошо. И ему снова страшно, но уже по совсем другой причине. И тогда они с Джинни готовы из кожи вон вылезти, чтобы Намджун улыбнулся ямочками, и все снова стало замечательно.3.
23 июня 2020 г. в 02:12
В комнате темно. За окном только начинает светать, так что лучи солнца не сразу доходят до одинокой квартиры в многоэтажке. И когда в открытое окно проникают первые лучи солнца, колыша светлые занавески, с рассветом приходит и утренний дождь, наполняя комнату свежим воздухом. Подоконник покрывается россыпью мелких капель, шторы становятся темнее, а ветер пробирается сквозь страницы приоткрытых тетрадей на письменном столе.
Еще слишком рано просыпаться, так что в комнате стоит умиротворенная тишина, нарушаемая стуком дождя и тихим сопением. За окном же люди не спят, они торопятся, поправляя часы на руках. Времени так мало от чего-то, что нужно быстрее, просто быстрее. Машины гудят, образовывая пробки. Жизнь идет своим чередом, создавая очередное утро. И весь этот шум там, внизу, а здесь все также живет тишина. Но никто не может остановить изменения, и они происходят, врываясь в нашу жизнь так легко и так болезненно.
Месть.
Его как будто подбрасывает на кровати и в ту же секунду вдавливает обратно. В лёгкие проникает липкий страх, заставляя чуть ли не задыхаться от резкого скачка адреналина. Эта резкая боль и тяжесть слишком схожи с реальными. Он почти что чувствует ветер, бьющий прямо в лицо, развивающий холодным потоком волосы. В голове упорно стоит картинка асфальта и болезненного столкновения спины с ним. И хотя Мин не был там в тот момент, что снится ему уже на протяжении нескольких лет, он все равно продолжает проживать события минувших дней. Юнги страшно. У него руки трясутся, и в жар бросает так же быстро, как и холодным потом покрывает. Ему неприятно. От чего точно знать хочется не очень.
Одеяло упало куда-то за границы досягаемости вместе с кумамоном. Подушка мокрая, как и простынь в принципе. Все это липнет к телу, и хочется содрать с себя все разом. Но Юнги не до этого. У него пшеничные волосы перед глазами и запах ягод в голове. А еще глаза карие с оттенком темного шоколада и образ многоэтажки доводит почти до слез. Мину плохо из-за всего этого. У него голова кружится и даже подташнивает.
Он уже не спит. Наваждение ушло вместе с остатками сна. Дыхание приходит в норму, и, давайте начистоту, это все, что хоть как-то приходит в норму. Однако Мин лишь треть устало глаза и поднимается с постели. Видимо, пришло время вставать.
Раньше это длилось дольше. Юнги попол часа смотрел в никуда, даже не обращая внимания на слипшиеся ресницы и влагу на щеках. Но время идет, и он привыкает. Привыкает к боли, к чувству вины, сжирающие его изнутри, самокопанию и самозакапыванию. Остается лишь осадок, где-то над сердцем.
Юнги чувствует темноту, всепоглощающую и пустынную. И падает в нее добровольно раз за разом, привязывая к ногам тот груз, что он несет вот уже три года.
Но он еще жив. У него есть родители, оба живы, здоровы и счастливы со своими новыми семьями. Есть старший брат с его женой и маленьким племянником. Есть друзья, которые знают, и даже так остаются рядом. Он сломался и собрался вновь. Тысячи трещин не дают ему забыть, но он заслужил. И он ведь еще жив?
Так что, умываясь, Юнги пытается, он честно пытается, выглядеть не чертовски побитым жизнью парнем, а обыкновенным среднестатистическим студентом. Что ж, у него почти получается.