Точка невозврата

Пятница, 15 марта       Мартовская погода в этом году действительно не задалась. Вместо долгожданного для жителей потепления с каждым днём становилось всё холоднее и пасмурнее. Сырой промозглый воздух оставался таким же удушающе тяжёлым как накануне, не успев разрядиться после минувшей ночи. Ещё на рассвете начался ливень, и похоже разойдясь не на шутку, до сих пор не мог утихомириться, барабаня по крышам домов. С самого утра город не прерываясь ни на минуту плыл по воде словно бумажный кораблик. И вроде бы можно было пережить и это, но как назло Сехун забыл дома зонт, а лёгкая кожаная куртка, надетая поверх тёмно-синего свитера крупной и грубой вязки с капюшоном, не обеспечивала должной защиты от непогоды. Ему хватило всего пары секунд, чтобы промокнуть почти что с ног до головы, преодолевая расстояние в пару метров от машины до здания, в котором располагался крупнейший в стране конгломерат. И это было поистине символично: казалось, что сегодня ему впервые за долгое время не удалось выйти сухим из воды.       В огромном стеклянном здании бизнес района обосновалась, пожалуй, известнейшая финансово-промышленная группа, находящаяся на слуху у всех горожан и именуемая здесь же на корейский лад — чеболем. Чеболь как самостоятельная и независимая группа фирм, пребывая в собственности семьи Бен, была под её формальным финансовым контролем. И только узкий круг лиц был осведомлен, что этот уникальный концерн, владеющий отелями, ресторанами и создающий товары от продуктов питания до электроники, мог всего пару лет назад пойти по миру, если бы его, к удаче его же владельца, не вытащили со дна. Холдинг, строящийся на самой главной особенности корейской экономики, — семейных связях, ко всему прочему был крепко-накрепко повязан с Каем, который точно никак не мог похвастаться кровными узами с главой корпорации. Корпорации, что была создана ещё в далёкие шестидесятые и абсолютно с нуля, после Корейской войны, дедушкой и основателем семьи Бен. Так уж случилось, что именно Кай не дал погрязнуть в займах его хозяину, вытянув того не только из долговой ямы, но и из неминуемой казалось бы петли. Тогда за свои услуги он попросил баснословные тридцать процентов акций с общим оборотом в два с половиной триллиона вон, что для главного акционера стало поистине выгодной сделкой. Глава мафии не только спас от банкротства фирму, но и со временем помог приумножить её доходы, делая удачные вклады. Но нельзя было бы и не отметить, что помимо денег он смог приобрести важного для себя чисто стратегически человека — сына директора конгломерата и его будущего наследника.       В компании сложно было бы сориентироваться новичку, попади он сюда впервые, но для Сехуна навещать друга было делом привычным. Следовательно, разобраться в многочисленных лестницах и этажах в очередной раз не составило большого труда. Он даже решил не толкаться в лифте, переполненном важными и вечно недовольными сотрудниками, и поднялся по эвакуационному выходу. Тем самым, как ни странно, сократив себе не только путь, но и время. Для него сегодня должен был выдаться обычный день, если день члена мафиозной группировки, в принципе, можно было бы назвать обычным. Но всё так или иначе пошло не по плану, отчего утро началось не с пробежки, а с поездки к знакомому, потому что этой ночью пришлось сильно просчитаться. И он даже ещё не понимал насколько. Пока было только затишье, но скоро предстояло начаться буре, которая неминуемо должна была перерасти в ураган.       В приёмной Бэкхёна сидела хорошенькая секретарша и разговаривала с кем-то по телефону. Она сразу узнала молодого человека и, подняв указательный палец вверх, без слов попросила его чуть-чуть подождать.       – У себя? – задал вопрос Сехун, отбрасывая куртку на кресло для посетителей.       Девушка утвердительно кивнула и, прикрыв ладошкой динамик трубки, еле слышно начала разговор:       – Он сейчас немного занят, – отвела она от бумаг взгляд, за которым парень машинально проследил. Напротив стола сотрудницы висели большие вычурные серебряные часы с позолоченной каймой, – скоро должен освободиться, – договорив, она снова вернулась к документам и к собеседнику на телефонной линии.       – У него кто-то из партнёров? – задал он ещё один вопрос, не припоминая какие такие люди могли приходить к Бэкхёну так рано, ведь все его сделки заключались исключительно поздно ночью и под что-нибудь очень крепкое, потому что без этого не мог начаться ни один его серьёзный разговор.       Девушка слегка нахмурилась и, задумавшись, явно попыталась определить, насколько встреча в кабинете шефа на данный момент являлась деловой, после чего отрицательно покачала головой.       – Тогда я, пожалуй, зайду, – бесцеремонно заявил Сехун.       – Уверена, что это плохая идея, – забывая об осторожности и непривычно повышая голос, отозвалась секретарь несмотря на то, что чужой силуэт уже успел утонуть в соседней комнате. Он не успел ничего расслышать, но даже если бы расслышал, то вряд ли бы удосужился послушаться.       Бэкхён, как обычно, сидел за рабочим столом в центре. Правда в этот раз был занят совсем не привычными делами. Экран его монитора давно погас, а на столе не было никаких бумаг и деловых папок. Пуговицы на пиджаке были расстёгнуты, лацкан небрежно задран, а галстук расслабленно свисал с шеи. От его привычной опрятности, холёности и манерности не было и следа. Слегка приоткрыв губы, он тяжело дышал. На лбу давно выступила испарина, и, как отметил про себя Сехун, точно не от умственной деятельности. Наклонившись слегка вниз к столешнице, бизнесмен нервно сжимал ручку в правой руке.       – Развлекаешься? – как ни в чём не бывало спросил вошедший, прикрывая за собой дверь и совсем не смущаясь непрошенного визита. Бэкхён поднял затуманенный взгляд, гневно уставившись на потревожившего его человека, не сразу по голосу распознав кто это.       – Се-ху-н? – на глубоком выдохе произнёс парень.       – О, нет, только не произноси моё имя во время всего этого процесса. Это как-то мерзко звучит, – поморщился друг и, плюхнувшись на диванчик для гостей, схватил последний выпуск офисного еженедельника, покоившийся всё время на стеклянном журнальном столике. – Так уж и быть подожду, когда за-кончишь, – он будто бы нарочно запнулся на последнем слове, чтобы его фраза прозвучала двусмысленно.       Под столом начальника, как уже заметил незваный гость, скрывалась молоденькая и ладненькая со всех сторон девушка, старательно и опытно со знанием дела делающая ему минет. И, кажется, её абсолютно не смущало, что в комнате помимо неё и босса был ещё третий и явно лишний в данной ситуации. Она всё также яро вбирала в себя влажный член начальника в тот момент, когда его рука ни на секунду не переставая помогала ей, регулируя темп и глубину заглатывания. С каждым разом всё глубже и глубже. Глубже и глубже, а под конец полностью дойдя до гортани. Редкая девушка могла похвастаться таким навыком, вобрав в себя всю плоть до основания и не вызвав у себя рвотный рефлекс. Но эта явно могла. Её губы и язык были чем-то волшебным и сказочным, а узкое кольцо горла приятно тугим. Она сосала так, что дух захватывало. Настолько шикарно, что сознание улетало куда-то далеко и надолго. Девушка сделала ещё пару завершающих движений вверх и вниз. После чего по кабинету прокатился звонкий щелчок, ломающегося пластика. Ручка от оказанного на неё давления лопнула пополам, почти на две симметричные части. Конец. Струя спермы ударила в нёбо. Девушка от неожиданности, поперхнувшись, начала кашлять. Но потом, поборов себя, решила всё же вернуться к незаконченной работе — вследствие продолжительных оральных ласк весь орган оставался в вязких и липких выделениях. После механической обработки юная особа невозмутимо поднялась, поправляя непривычно короткую для офиса юбку, из-под которой всего пару мгновений назад проглядывали синие трусики. Направившись на выход, девушка, не забыв об этикете, забавно и комично кланяясь, поприветствовала гостя.       – Проводишь кастинг для новых сотрудников? – вытягивая и перекрещивая между собой ноги, на полном серьёзе поинтересовался Сехун.       – Нет, повышаю квалификацию старых, – так же на полном серьёзе ответил товарищ. – Хочешь, можем её вернуть? В этом деле ей тут нет равных.       – Нет, спасибо, воздержусь от такой щедрости, – отбрасывая в сторону скучный журнал, закатил глаза Сехун. Чужое самоудовлетворение его не возбуждало. Он вообще был большим и ярым противников оргий и всякой подобной ерунды, которая, как ни странно, но присутствовала в клубе у Кая, причём частенько и с его участием тоже.       – По какому случаю заглянул на этот раз? – решил полюбопытствовать Бэкхён, протирая руки влажной салфеткой.       – Мне нужна информация о кое-каком человеке, с которым мне по роковой случайности пришлось столкнуться накануне.       – Что за человек? Как зовут? Где живёт? Чем занимается? – вроде бы последовали очевидные вопросы для дальнейшего сбора данных.       – Всё это ты и должен будешь узнать сам.       – Шутишь что ли? – поправляя съехавший галстук, уже стоя у зеркала, возмутился молодой бизнесмен.       – Нет.       – А поконкретнее можно? В Сеуле вообще-то проживает порядка десяти миллионов человек, и в течение дня ты случайно мог столкнуться с сотней, а то и другой местных жителей, – пальцы не слушались. Дурацкая удавка никак не поддавалась, но после нескольких неудачных попыток Бэкхёну всё-таки удалось её перевязать.       – Это девушка.       – Отлично, диапазон поиска уменьшается в два раза, – сощурив хитрые глаза, ехидно произнёс Бэкхён.       – Скорее всего школьница, – попытался нарисовать её образ в голове преступник, – каких-нибудь старших классов, думаю.       – Замечательно. Теперь сузили где-то до четырёхсот тысяч, – широко разведя руки в стороны, решил ещё раз поёрничать бизнесмен.       – Есть большая вероятность того, что она проживает где-то в районе улицы Мёнрин.       – Вот с этого и нужно было начинать, – звонкий щелчок пальцев, гулко срезонировал в помещении. – Может быть у неё были какие-нибудь внешние отличительные особенности?       – Нет, – даже не подумав с ходу, ответил Сехун, – она была обычной, правда, что очень крошечной.       – Знаешь, тут же назревает любопытный вопрос, – заинтересованно начал Бэкхён, усаживаясь напротив на ещё один диванчик и закидывая руку на его спинку. – Зачем ты ищешь самую обычную школьницу с улицы Мёнрин? Чем таким она тебя заинтересовала?       – Ничем, – честно признался молодой человек, пожав плечами. – Просто она случайно увидела то, что ей не следовало бы.       – Всего лишь? Люди каждый день видят то, что им не следовало бы. Разве есть в этом их вина? – Было заметно невооружённым глазом, что галстук, который молодой наследник минутой ранее перевязал на своей шее, несказанно ему давит, словно хомут на лошади, и только от этого он не переставая всё время теребит его у горловины.       – Пожалуй, но она видела и то, о чём никому нельзя говорить.       – Так значит, ты хочешь, чтобы она замолчала навечно? – одним резким движением, немного поколебавшись, всё-таки стянул он удушающую петлю. Сехун ничего не ответил, но его глаза сказали больше, чем должны были, поэтому друг решил больше ничего не спрашивать, а просто предоставить ему нужную информацию в ближайшее время.       – Ты разговаривал сегодня с Каем? – начал издалека Бэкхён.       – Нет ещё, – почувствовал он в голосе собеседника нотки тревоги. – Но собирался заехать к нему, после того как увижусь с тобой.       – Тогда лучше повремени с этим, – тяжёлый вздох сорвался с губ, а голова, медленно покачиваясь из стороны в сторону, предостерегла от необдуманного поступка. – Он точно сегодня весь день будет не в духе. Можешь попасть под горячую руку.       – Что-то опять пошло не по его плану? – представил Сехун злого Кая с огнестрельным оружием, обычно вымещающего ярость где-нибудь на полигоне. Но теперь главное, чтобы стрелял он там только по мишеням, а не по своим же людям.       – Сегодня с утра я его расстроил. Кажется. Может быть малость. Или не малость, – пригладив волосы на затылке, проговорил Бэкхён. – Хорошо хоть, что мы живём не в древние времена, и гонцу, принёсшему плохую весть, сегодня не отрубают голову. – Ранее уложенные аккуратно волосы под воздействием эмоций ложатся как попало после того, как их снова начинает ерошить беспокойная рука. – Причём зная Кая, он мог её отрубить, потом пришить, а потом ещё раз отрубить.       – Что же случилось? – Сехун не любил ждать, а с любовью Бэка к лирическим отступлениям это могло затянуться в долгий монолог не по теме.       – Хве Хёну, тот, что втесался в одну из группировок Кая, и тот, что на протяжении полугода снабжал информацией пекинскую мафию, оказался куда продуманнее и хитрее, чем могло показаться на первый взгляд. Всё это время он был главным информатором не в Пекине, – сделав многозначительную паузу, богатый наследник поддался вперёд к другу, нависая над столом, – а здесь, в Сеуле. И работал он на самого главного и самого страшного нашего врага.       – Значит, слона-то в лавке и не приметили, – сцепляя руки в замок и упираясь локтями о колени, сделал заключение Сехун.       – Раз в два месяца он докладывал о делах внутри нашей организации Джеки. В конце апреля должна была бы состояться очередная их встреча, на которую тот по воле случая, к сожалению, в этот раз не явится. Так как благодаря кому-то, он уже не с нами, – Бэкхён резко поднялся с дивана, начав медленно бродить по кабинету. – Кажется, мы поторопились и убрали его раньше, чем следовало. Так что получается мелкую рыбёшку мы поймали и съели, а вот крупную рыбину упустили. У нас была отличная возможность плотнее подобраться к предателю семьи Чонина.       – Ты в курсе, что намерен делать Кай?       – Он пока думает. Мужика этого ему уже явно не воскресить. Дело времени, когда Джеки узнает о смерти своего человека.       – Думаешь, он захочет отомстить?       – Нет, что ты. Уж что я точно знаю хорошо, так это то, что их босс та ещё крыса. Для него семья и клан — это ничто. По его мнению незаменимых людей нет. Это тебе не Кай, который за каждого своего человека загрызёт сотню в ответ — и то посчитает это маленькой платой.       Ещё немного поговорив о делах, молодые люди договорились встретиться через пару дней. Сехун, последовав совету друга, не решился на визит к главе мафии, а отправился по своим делам. Выйдя на улицу, он отметил, что небо всё ещё не прояснилось, и, кажется, стало даже темнее. Но, к его удаче, дождь всё же прекратился, отчего надобность в зонтике, который сунул ему предусмотрительный секретарь, отпадала сама собой.       Подъехав почти к назначенному времени, как всегда ненадолго задержавшись, Сехун на парковке обнаружил четыре знакомые и аккуратно припаркованные машины. Парадная дверь была заперта, поэтому пришлось проникнуть в помещение со служебного входа. Как и следовало ожидать, днём это заведение не впускало в свои стены посетителей, и было предоставлено только его хозяину.       В баре горел тусклый свет. В центре, в окружении столиков, с перевёрнутыми на них стульями, подперев голову рукой и облокотившись на спинку сливового дивана, сидел Кай и спорил о чём-то с рядом сидящим Тао. На кресле напротив, развалившись, полулежал-полусидел Бэкхён, потягивая какой-то подозрительно синий напиток, явно не своего, а чужого производства. И можно было понять сразу чьего именно, стоило только взглянуть на барную стойку, за которой находился ещё один его хороший знакомый Чанёль. Поприветствовав всех рукопожатием и распинав ноги Бэка, Сехун уселся на ещё одно свободное кресло.       – Удалось что-нибудь отыскать? – без прелюдий задал он вопрос.       – Знаешь, ни одна школьница старших классов не проживает на улице Мёнрин, – начал парень, приподнимаясь и удобнее устраиваясь в кресле. – Если подумать, то школьниц, а точнее девушек школьного возраста, вряд ли они там вообще посещают учебные заведения, наберётся от силы человек десять. Хотя это неточно, потому что большинство людей, что проживают в этом районе, вообще не имеют никаких документов.       – Значит, ты ничего не нашёл? – раздосадованно поспешил сделать выводы Сехун.       – Отнюдь, Бэкхён был бы тогда не Бэкхёном. В этом квартале совсем немного юных представительниц прекрасного пола, а одна так и подавно выделяется из общего контингента, – он хотел было добавить «шлюх», но, воздержавшись, решил просто обобщить, и несмотря на это, его недосказанность всё равно поняли. – Держи, – довольный проделанной работой восторженно заявил парень, подкидывая на стол папку, к которой Сехун успел было потянуться, но которая тут же ловко была перехвачена Каем.       – А ты без дела не сидишь, как я погляжу, – присвистнул глава мафии, перелистывая страницы в увесистой папке. – Решил тоже помочь Сехуни замести следы? Мне так час пришлось договариваться с комиссаром Ли, чтобы тот замял инцидент, который мог бы в скором времени случайно всплыть на его участке, – взгляд бегло пробежался по досье, остановившись на одной из строчек, после которой он разошёлся в заразительном смехе. – Хвачон*? Серьёзно? Ты даже включил сюда любимое блюдо будущей жертвы на случай, если Сехуни всё-таки решит пригласить её вечером в ресторанчик. Перед убийством, так сказать.       – Мне сказали нарыть всё, что нароется — так я и сделал. Хозяин барин, как говорится, – приглаживая рукой волосы назад, оправдал себя бизнесмен.       – Пён Джихён, осенью исполнится двадцать два, студентка сеульского национального университета. Недурно, – цокнул парень, пройдясь языком по ровным белоснежным зубам. – Смотри, Сехуни, почти что по твою грешную душу, – потянув время, он замолчал, создавая интригу. – Направление юриспруденция. Как говорится, наше молодое и светлое будущее. Закон и право всея Корея, – припоминая что-то, молодой человек снова отвлёкся. – Кажется, больше половины корейских судей закончила его. Не так ли, Ёль? Твой отец вроде бы тоже? Имеет младшую сестру на иждивении, а также помогает бабушке и дедушке, которые живут в провинции недалеко от Сеула. С детства воспитывалась ими же. Отличница. Пай-девочка. Почти что сирота. Ещё и бедная, – отхлебнув виски, глава мафии поморщился — то ли от сказанного, то ли от крепости напитка. – Как же до жути скучно. Хорошо хоть не писаная красавица, а то был бы перебор с шаблонностью образа. – Он изучил фото и не нашёл в нём ничего особенного. Кроме, пожалуй, больших и испуганных светло-карих глаз — и то каких-то безотрадно печальных, таких, что становилось тоскливо и тошно, а тосковать Кай не любил, как и тоскующих рядом с собой тоже, хотя бы потому, что рядом с ним они долго и не жили. – Теперь где-то здесь пониже должно быть примечание: родители погибли в автокатастрофе, виновного не нашли, и он так и не поплатился за свои грехи, – Кай принялся искать своё предположение, но, к его удивлению, ничего подобного им найдено не было, напротив, то, что он нашёл, пробудило в нём маленькое любопытство, заставив немного призадуматься. – А вот и нет. Занятно. Но её родители были миротворцами в Кабало. Хм, Кабало. Почему-то мне кажется, что я раньше слышал нечто подобное. Ну да ладно, – молодой человек отбросил папку на стол, обратившись к Сехуну. – Что намерен делать со свидетелем?       – То, что обычно с ними делаю, – обыденно сказал убийца, как будто они обсуждали что-то достаточно повседневное и бытовое.       – Ты обычно не оставляешь свидетелей, – подчеркнул Тао. – Признаться честно, это было достаточно тупо с твоей стороны. Не мог найти закоулок потемнее?       – Это был самый тёмный переулок во всем квартале, хоть глаз выколи, – рассержено заметил Сехун, но согласиться с Тао было нельзя: он действительно был прав.       – Ладно, закроем тему. Разберись сегодня со всем. Только, пожалуйста, не приумножь в этот раз свидетелей, а то ещё с полицией нам стычек не хватало.       – Как скажешь.       – А теперь перейдём к делам, которых у нас уже достаточно накопилось, от Шанхайской сделки до разборок в Тэгу. К слову, если вдруг кто-то ещё не слышал, кажется, мы поторопились и убрали очень важную пешку с шахматной доски, которая при желании могла бы стать фигурой позначительнее.       – Только если бы добралась до короля*, – закончив все свои приготовления, к ним наконец-то присоединился Чанёль с напитками на подносе.       – Ты же ничем нас не траванёшь? А то у меня сегодня ещё перелёт, – опасливо беря шот из рук у их нового бармена и подозрительно глядя на него, решился задать вопрос Тао, который мучил всех присутствующих.       – Ты мне настолько не доверяешь? – брови парня подпрыгнули вверх, после чего он обиженно попытался забрать то, что с таким усердием смешивал, — ответом ему послужил пустой стакан, залпом запрокинутый в рот.       – Сколько здесь градусов? – поборов кашель и напряжённо выдохнув, поинтересовался молодой человек.       – Точно больше тридцати. Ну, как?       – Сойдёт для новичка, – решил всё-таки сгладить эффект первого ощущения Тао.       – Как я понимаю, двойника у этого Хёну нет, и Джеки скоро проинформируют о смерти его человека, когда тот в очередной раз не выйдет на связь? – спросил Бэкхён, сбрасывая неудобный офисный пиджак с плеч, который по настоянию отца он всегда должен был носить для солидности, хотя бы тогда, когда появлялся на территории компании.       – Я пытаюсь уже на протяжении двух лет поймать и свергнуть этого ублюдка. Всё жду, когда же он совершит ошибку и ослабнет настолько, что можно будет оспорить его право на власть на глазах у всех. К сожалению, сейчас это невозможно. У меня людей в разы меньше, чем у него. К тому же у Джеки ещё и связь с якудза, хотя отношения с теми всё-таки как-то, но можно перекрыть нашими триадами*.       – Бесит, что его просто нельзя убрать по-тихому, – высказался Чанёль, с грохотом опуская металлический поднос с алкоголем на стол — стаканчики задребезжали, расплёскивая содержимое.       – Это даже гипотетически невозможно. Он подпускает к себе близко только пару человек. И то, те люди пытались заслужить его доверие годами, а не то и десятилетиями, – решил пояснить Сехун, смахивая с руки алкогольные брызги, которые нечаянно на него попали.       – В преступном мире Кореи мы всего лишь третьи по значимости и влиянию. Пока что мы не можем в открытую вступать в конфликт с Джеки, – добавил Тао, принимая из чужих рук ещё один наспех сделанный шот.       – Так почему бы нам не попросить помощи у Лэя? – решил задать вопрос Чанёль, который уже долгое время вертелся у него на языке. – Думаю, он тоже ждёт не дождётся, когда сможет от него избавиться.       – Он пока на нейтральной стороне и точно в ближайшее время не станет вмешиваться. Ему нужно время, чтобы понять, с кем ему будет выгоднее сотрудничать. Хотя при большом желании он убрал бы обе кандидатуры, – лёд в стеклянном стакане Кая зазвенел, после того как он покрутил тот в руке. – Пока оставлю этот инцидент с Джеки без внимания. Буду сторонним наблюдателем. Хотя всё-таки придётся подчищать за этим недоумком Хёну. Думаю, информацию о всех наших поставках он сумел ему слить. Эх, жалко только, что информатор из него не состоялся. Ну, или то, что я ему лично глаза не выколол и язык не вырвал как личной крысе Джеки. Как я понимаю, он почти не страдал? – слегка поджав губы, как это обычно делают дети, Кай невинно посмотрел на Сехуна, а после, поняв, что прав, глубоко и раздосадованно вздохнул.       За разговорами они просидели ещё пару часов, сначала обсуждая скорые нелегальные сделки, а после перейдя на обычную мужскую болтовню. О машинах, развлечениях и женщинах, пока не решились разойтись: Тао уже пора было ехать в аэропорт.       – И всё-таки, – снова начал Кай. – Вот бывает, засядет в голову какая-нибудь ересь, и ты вспомнить не можешь, где её слышал до этого раньше, и тебе вроде бы пофиг на эту информацию, потому что она теперь не столь важна, но, чёрт возьми, мозг уже начал работать и не даёт тебе просто так расслабиться, – едкий белый дым слетел с губ. Впервые за встречу Кай с наслаждением ощутил никотин, приятно растекающийся по телу.       – Что тебе не даёт покоя? – потянувшись к бутылке на столике и наливая себе ещё виски, задал вопрос Тао, ожидая, что Кай снова вернётся к теме Джеки.       – Давай всезнающий Тао. Скажи-ка мне теперь, тебе говорит о чём-нибудь город Кабало?       – Кабало? – удивился молодой человек, не понимая к чему вопрос.       – Он самый.       – Тот, что в демократической республике Конго в Центральной Африке? – Кай победно и звонко щёлкнул пальцами в воздухе.       – Похоже, я был прав. Как я понимаю, это точно не твои хорошие познания в географии, потому что если я тебя сейчас попрошу перечислить мне все города Китая, то ты с трудом и тридцать наберёшь, а что уж говорить о какой-то там Африке, в которой их сотни, а то и тысячи. Значит с этим Кабало, что-то связано, не так ли?       – Ничего особенного, – призадумавшись, с неоспоримой непререкаемостью отозвался Тао. – Просто во время гражданской войны на его территории наши отцы занимались контрабандой оружия. Они даже жили там пару месяцев. Но это всё, что я слышал от отца. Если тебя интересует что-то большее — тебе есть у кого спросить лично, – Тао не мог придумать, что бы ему ещё добавить, ведь он и сам почти ничего не знал. – И ещё: вроде бы твой отец даже был тяжело ранен, но его смог вытащить с того света какой-то чудо-доктор, удачно подвернувшийся под руку.       – Чудо-доктор говоришь, – прошептал собеседник, и непонятно было — то ли он констатировал факт, то ли задал вопрос, — после к теме они больше не возвращались.       Дождавшись сумерек, Сехун выехал по адресу, значившемуся в досье. Самое главное правило убийцы: не оставлять в живых свидетелей, иначе когда-нибудь это может выйти тебе боком — даже несмотря на все имеющиеся связи и широкое влияние. Он не помнил, кто стал его первой жертвой, но ясно помнил при каких обстоятельствах это произошло. В один из дней, когда он в очередной раз тренировался в спортивном зале и готовился к ночному бою, в него ворвался Кай, возбуждённый и безумно радостный. Он кричал что-то о том, что наконец-то его заметили, и в ближайшее время он должен стать частью одной очень известной и влиятельной преступной банды, и так как это дело точно должно было выгореть, он хотел, чтобы Сехун непременно к нему присоединился. Но, прежде чем это должно было произойти, им обоим необходимо было доказать свою преданность. А для этого стоило разобраться с одной мелкой шайкой.       Убивать было нестрашно. И не неприятно. Он не чувствовал ничего. Ни сожаления. Ни сочувствия. Абсолютно ничего. Была только пустота. Он даже не пытался оправдать свои действия, как обычно делают это многие. Он убивал преступников, руки которых были по локоть в крови и которые не перестали бы убивать, если бы их не остановили. Но он не думал о них как о преступниках. И не думал, что избавлял мир от тварей. Он даже и не думал, что они таковыми являются. Он вообще ни о чём не думал. Он просто был в состоянии мусин. Разум всегда должен течь подобно реке, если он остановился и задумался, то течение прервано. Никаких мыслей, никаких эмоций или чувств. Он исказил и изувечил всё своё духовное, переплавив всё это во что-то другое. Что-то грязное и чёрное. Он спокойно пережил первую свою серьёзную стычку в отличие от Кая, который, кажется, заблевал всё, что было вокруг, увидев море крови и трупов, купающихся в ней. Для него это стало куда большим потрясением, нежели то, что совершил он. Вращаясь на протяжении шести лет в преступных кругах, оказывается, Кай впервые стал участником подобного. Сехун долго продолжал ему это припоминать, пока друг лично на его глазах через год хладнокровно не вырезал сердце своему же боссу, заняв его место и став новым предводителем клана, который уже через короткий промежуток времени расцвёл в его руках.       Перепрыгнув через ограду, глухо отделяющую пространство от внешнего мира, он оказался в маленьком чистеньком дворике, на территории которого находился полуразваленный дом. К его удивлению это оказался самый настоящий ханок*, какой он не встречал уже долгое время. Старый, традиционный и поистине корейский. Он был возведён из природных материалов: древесины, камня и соломы, а также земли для стен и пола, глины для черепицы и рисовой бумаги для окон и дверей. Но восхищаться этим, к сожалению, не хотелось: всё здесь настолько сильно было пропитано бедностью, что становилось больно и тошно смотреть.       Заходить внутрь не пришлось, через пару минут, к его везению, на улицу вышла девушка, та самая, что он встретил накануне, и та самая, на которую в повседневной жизни он никогда бы не обратил внимания. Она вышла одна. В большой, не по её размеру тёмно-зелёной куртке и отвратительных розовых сланцах. Это значило, что количество жертв автоматически уменьшилось до одной. Она долго копошилась в придомовой постройке, напоминающей кладовую, пока не вытащила оттуда лестницу с гнилыми, чёрными ступеньками. Подставив ветхую конструкцию, не вызывающую доверия, к фасаду здания, без опаски она ловко забралась на крышу, так словно проделывала это несколько раз на дню. Досадно, но через пару минут, следом за ней из дома, опасливо озираясь, юркнула ещё одна тень. Это значило, что количество жертв автоматически увеличивалось до двух, возвращаясь к своему истинному значению.       – Чонён, – раздался возмущённый голос сверху, – я же сказала тебе ложиться спать.       – Ещё чего, – вторил ей такое же возмущённый голос. – Хитрая какая. Сама-то на звёзды пошла смотреть. А меня спать заставляешь.       – Тебе завтра рано вставать нужно.       – Тебе вообще-то тоже.       – Ты младше.       – А ты старше, следовательно, организм у тебя чуть ли не старческий уже. Ему явно нужно больше времени на восстановление и…, – не успела она закончить, как получила хороший подзатыльник.       – Эй! – выпучив глаза и надув губы, воскликнул подросток, не ожидая такой вселенской несправедливости.       – Ладно, – уступила девушка, – но не больше пятнадцати минут, – закинув руки назад на шершавую крышу, она улеглась головой на ладони. – Время пошло, – обе они ненадолго замолчали, пока старшая не решилась всё-таки первая начать разговор. – Мне порой кажется, что Экзюпери был пророком.       – Почему?       – Помнишь дельца из Маленького принца?       – Ага, это тот, что всё считал звёзды.       – А также покупал и продавал их, – уточнила девушка. – Сегодня у нас в цветочной лавке был покупатель. Он спросил меня, если цветы, что похожи на звёзды? Я рассказала ему, что по легенде астра выросла из пылинки, что упала со звезды, — будто бы ночью, если прислушаться, можно услышать, как цветок перешёптывается с небом, по которому очень тоскует. Тогда молодой человек попросил составить букет из этих цветов, упомянув, что у него есть дорогая сердцу девушка, которая очень любит звёзды и работает астрономом. Он также добавил, что подарит ей сегодня ночью звезду на небе, показав мне задокументированный сертификат на его покупку. Кому-то это могло показаться очень даже романтичным. Но я подумала, что это безумно глупо. Делец в Маленьком принце складывал звёзды в банк, чтобы потом их продавать. И кто же мог подумать, что люди начнут делать то же самое в реальной жизни, спустя много-много лет. Но разве могут звёзды быть чьей-то собственностью? Разве это не нелепо? Если у меня есть шёлковый платок, я могу повязать его вокруг шеи и унести с собой. Если у меня есть цветок, я могу его сорвать и унести с собой. Но никто не может забрать звёзды и унести их с собой, – закончила девушка словами Маленького принца. – Вообще может ли что-то в этом мире полностью принадлежать кому-то? Разве это не противоречит праву о свободе каждого?       – Ещё одно подтверждение того, что взрослые глупые, – выставляя руки назад за спину и облокачиваясь на них, произнесла младшая. – Джихён... – слетевшее с губ имя сестры растворилось в прохладном воздухе.       – Ммм?       – Джихён, пожалуйста, как можно дольше не становись взрослой.       – Разве я уже не взрослая? – мягко улыбнулась девушка. Она бы и сама рада не взрослеть и оставаться Питер Пэном, но жизнь распорядилась иначе. Джихён знала, что порой совершает глупые и необдуманные поступки, но глупыми и необдуманными они в первую очередь были от того, что она была ещё слишком молодой, неопытной и горячей. Пока она только училась жить — и лишь время могло показать всему миру, способна ли пыльная дорога взрастить прекрасный цветок, а не привычный для всех сорняк. – Это лучше ты подольше оставайся ребёнком, Чонён.       – Тогда мне навсегда придётся улететь от тебя в Нетландию, а без меня, уж прости, ты никак не проживёшь, – глаза встретились. Тёплая рука старшей нежно погладила по щеке младшую. – Джихён, знаешь, я порой очень даже счастлива, что мы живём здесь, – заговорщически проговорил голос, будто бы открывая страшную тайну.       – Отчего же?       – Порой мне кажется. Нет, я точно уверена, что во всем Сеуле нет места лучше нашей крыши. И я бы не хотела отсюда когда-нибудь и куда-нибудь переезжать, даже за все коврижки мира, потому что тогда мне придётся потерять эти звёзды. Наши звёзды. Понимаешь? Ведь нигде в городе нет такого неба, как у нас. Правда?       – Правда, – глаза устремились куда-то в непроглядную высь. – Небесные тела имеют очень ограниченный спектр видимости, и любая световая преграда в городе в виде искусственного освещения перебивает их естественный свет.       – Ты объяснила это с научной точки зрения.       – Хорошо-хорошо, люди в городе слишком заняты, чтобы любоваться небом. Они бегут из дома на работу и обратно, а если и развлекаются — то в пабах да клубах, при этом почти никогда не выезжая на природу. Их мир очень ограничен. В нём нет места звёздам. Это хотела услышать?       Сехуну стало интересно, и он впервые решил обратить своё внимание на недосягаемое небо. И, как он отметил про себя, оно действительно было звёздным. И действительно не таким как в городе. Странное дело, но он нашёл окружающую картину поистине красивой, чего не делал уже долгое время. Он вообще мало что в жизни мог назвать красивым. В словаре его уже давно не было такого слова.       – Обещай мне, что если ты переберёшься в большой город, то не потеряешь меня, – протянул мизинец подросток, в надежде получить не только вербальное, но и невербальное обещание. Такое, какое они всегда давали друг другу.       – Торжественно обещаю, – скрепляя слова жестом, подтвердила Джихён.       – А если вдруг когда-нибудь потеряешь, то я точно буду на севере.       – Почему именно на севере?       – Потому что именно там располагается полярная звезда. Она всегда неподвижна, поэтому её легко увидеть. Если ты взглянешь на небо, то сможешь найти два ковша — именуемые маленькой и большой медведицей. В созвездии маленькой, а точнее в её хвосте или на её ручке, всегда находится полярная, или же путеводная, звезда, – рука указала направление звезды. – Я буду там, где эта звезда. Ты будешь смотреть на неё. Я буду смотреть на неё. И обе мы будем идти на север, пока не встретимся. А встретиться мы должны обязательно! – обнимая свои колени и щекой прижимаясь к ним плотнее, уверенно проговорила Чонён. Глаза поймали кусочек летящего неба. – Падающая звезда! – радостно воскликнул подросток, одёргивая куртку старшей сестры и указывая на небо пальцем. – Ты же видела? Видела? – не унималась Чонён, сильнее сжимая рукав дутой куртки. – Ну, видела ведь?       – Да, видела, видела, – старательно вынимая рукав из цепких рук младшей, подтвердила Джихён.       – И что же ты загадала?       – Если скажу, то не сбудется, – слегка развернувшись к Чонён, девушка показала ей язык.       – Это всё глупости, их придумали взрослые, – запахнувшись поплотнее в тонкую куртку, уверенно заявил ребёнок. – Они думают, что если скажут что-то опрометчиво и необдуманно, то вскоре им придётся об этом сожалеть, но на самом деле они просто боятся дать веса своим словам. Боятся своей минутной легкомысленности. Но на самом деле это не так, их желания зависят от них самих, и сбудутся они или нет, тоже зависит от них самих. Бросая слова на ветер, не нужно обвинять в своих неудачах только ветер. Если человек захочет, то и на голой вершине зацветут цветы.       – Ты когда такая смышлёная стала? Лучше бы ты так на уроках красноречием отличалась, – рука старшей, схватившись за щёку младшей, по-ребячьи попыталась её растянуть. – А загадала я, чтобы ты школу с горем пополам хотя бы со средним баллом окончила и в колледж поступила, но, видимо, высшие силы и тут не на моей стороне. Как говорится: на бога надейся, а сам не плошай.       – Так и думала. Ты никогда ничего не просишь для себя, – тяжёлый вздох утонул в ночном морозном воздухе.       – А что загадала ты?       – Чтобы ты была счастлива.       И наступило молчание, приятное и успокаивающее. Такое, что захотелось просто задержать дыхание и с замиранием сердца слушать наступившую тишину. И Сехун был частью этого молчания, какого-то сакрального и таинственного. Это длилось долго. Очень долго. Точно больше пятнадцати минут. Девушка и подросток всё также сидели на холодной ночной крыше и не двигались. Их силуэты были очерчены звёздным небом — и они сами были частью этого шелковистого неба. Будто бы тоже плыли по нему созвездиями, как дева, лев или дракон. А преступник ждал, и его ледяное сердце зачем-то напрасно пытался согреть такой же ледяной пистолет во внутреннем кармане кожаной куртки. Он знал, что он выстрелит, когда они спустятся с крыши. Но почему-то ему искренне этого не хотелось. Было что-то, что ускользало от его пристального внимания. Телефон в кармане неожиданно завибрировал. На дисплее высветилось имя Чонина.       – Слушаю, – его точно не могли услышать отсюда и с такого большого расстояния, поэтому он всё-таки решился ответить.       – Ты ещё не убил свою школьницу? – без особого интереса в голосе спросил друг, но отчего-то этот интерес был заложен в самом вопросе.       – Нет, как раз хотел приступить с твоего позволения. – Было не похоже на то, что Кай решил напомнить ему о такой мелочи, здесь должно было быть что-то другое.       – Отбой, – твёрдо сказал друг — в голосе его появилась повелительная и присущая только ему какая-то особенная сталь. – Она мне нужна живой.