Точка невозврата

      Каждый месяц Хве Хёну связывался с Джеки через арендованный почтовый ящик в месте с большой проходимостью людей. После своей кончины он, естественно, не мог этого делать, но это не означало, что связь была полностью утеряна. По легенде, которую придумал Кай, поддерживать её теперь могла горячо любимая им дочь, которой отныне и являлась Джихён. Трогательное письмо, адресованное самому кровожадному преступнику Кореи, с просьбой стать покровителем заблудшего и отчаявшегося создания точно не задело толстые и уже давно расстроенные струны души, не способной уже много лет как издавать какие-либо звуки, но, несмотря на это, похоже точно сумело пробудить в нём банальное человеческое любопытство.       Предчувствие, что всё пойдет не так, как было задумано, не подвело Джихён. После странной ночи, проведённой в нелицеприятной компании, в обед следующего дня она встретилась не с главой преступного клана, а с какой-то шестёркой, которая и донесла до неё слова босса. Джеки был готов подумать над предложением девушки о сотрудничестве, но при условии маленькой проверки, в результате которой она должна была достать ему имя какого-то высокопоставленного чиновника, который все эти годы незаконно помогал Ким Чонину выходить сухим из передряг. На решение вопроса давалось ровно две недели. Связавшись с Каем, Джихён доложила о ситуации, после чего принялась слушать сквернословия, выговариваемые на хорошем китайском диалекте. Что, к слову, было бесполезно и абсолютно бессмысленно, потому что она тоже хорошо знала этот язык. Кажется, Джихён даже не способна была вставить ни единого слова, поэтому ей только и оставалось, что пополнять свой лексикон бранными словами и чувствовать, что трубка в руках, подобно куску железа в кузнице, помещённому в огонь, накаляется докрасна.       Кай думал. Долго. До последнего календарного дня, отведённого ей по срокам. Предложение казалось нечестным. Он был готов уже послать ко всем чертям затею, но вспомнив, что порой, чтобы выиграть войну нужно проиграть сражение, остыл и всё-таки раскрыл девушке свой козырь, с которым она теперь могла явиться к Джеки, тем самым попытавшись завоевать его расположение. Новая встреча должна была состояться на каком-то званом вечере, и глава мафии, отчего-то расщедрившись, сказал, что даст Джихён для компании, чтобы она не скучала, своего человека.       Машина подъехала точно к назначенному времени. Чёрные тонированные стёкла скрывали всё внутри, поэтому, выходя из дома, Джихён могла только догадываться, кто мог сидеть в салоне дорогого чёрного Бентли. Она знала, что её снова ожидает очередное и явно не последнее знакомство в череде последних событий. И единственное, о чём она по логике своей могла догадываться, щёлкая мягкой ручкой авто, так это о том, что человека в салоне точно не знал Джеки, а, следовательно, это был не кто-то из близких друзей Кая, с которыми она уже была знакома.       – Привет, – ослепительная голливудская улыбка на фоне ярко-алых губ тронула лицо роскошной девушки.       Джихён могла ожидать почти кого угодно от страшного верзилы до щупленького пацанёнка на побегушках. Но в её категорию «кого угодно» точно никак не вписывалась обворожительная девушка с чёрными блестящими волосами, уложенными как у модели на обложке глянцевого журнала.       – Дженни, – первая представилась девушка.       – Джихён, – опускаясь на бежевое сидение, откликнулась спутница. – Вы мой проводник?       – Считай, что теперь я твой новый друг, – безапелляционно заявила та, на что недоумевающая соседка удивлённо приподняла брови. – Давай сразу на «ты». Знаешь, я лет семь уже не была в Сеуле и, кажется, растеряла все свои знакомства. Теперь, как погляжу, впору начать заводить новые.       – Разве можно стать друзьями только познакомившись? Дружба — как-никак высшая ступень человеческих взаимоотношений.       – А почему бы и нет? Неужели не веришь в дружбу с первого взгляда?       – Я и в любовь-то с первого взгляда не верю, где же тут взяться вере в дружбу?       – А я вот на своём жизненном опыте знаю, что некоторые годами будут проверять человека на прочность, но в итоге со временем в нём разочаруются, в тот самый момент когда некоторые уже с первой минуты могут понять, что человек особенный и тот самый, кто им действительно нужен для жизни.       – И как же?       – Можешь назвать это хорошей интуицией, после первого впечатления. От того самого момента, когда кто-то стоя на крыльце, прощаясь, ласково целует сестру в лоб, поглаживая её по голове, до того самого момента, когда кто-то, мягко садясь в кресло, бережно закрывает за собой дверцу машины, – набирая скорость, поделилась своими размышлениями собеседница. – Нежный цветочный запах, тонкие кисти рук, мягкая улыбка, бесцветный лак. Впечатление формируется из мелочей. Маленьких и незначительных. Как картина формируется из пазлов, об изображении которой ты можешь только догадываться, но её цвета уже могут намекнуть тебе о её содержании, – не глядя девушка дотянулась до обогревателя, сбавляя температуру. – Вот твои цвета нежные. Розовые, бежевые, голубые и, пожалуй, с яркими брызгами чего-то фиолетового. Как лазурное небо, – размышления соседки казались слишком подростковыми, но Джихён внимательно и с интересом их слушала, не в состоянии оторваться от звонкого голоса, похожего на перезвон китайских колокольчиков в храме.       – Ты меня смущаешь, – теребя в руках тонкий ремешок сумочки, призналась Джихён.       – Мне нравится смущение и робость — это чувство искренних людей, – призналась девушка, поглаживая большими пальцами кожаный руль. – Почему ты не веришь в любовь с первого взгляда? – решила она перейти к теме поинтереснее. – Учёные уже давно подсчитали, что человеку достаточно порядка восьми секунд, чтобы влюбиться.       – Любовь с первого взгляда — это миф, перетекающий в мимолётное и легкомысленное увлечение. Настоящая любовь приходит постепенно, ей нужно время, а в некоторых случаях и расстояние.       – Чтобы понять, что именно упустил? Неужели тебя нужно разлучить с кем-то, чтобы проверить чувства?       – Я о том, что не всегда с первого раза мы можем понять, насколько кто-то дорог нам.       Расслабившись на спинке сидения, Джихён задумалась: выдержала ли бы она расставание с любимым? Страшно ли было бы ей его потерять? Она знала, что терять не страшно только в том случае, если ты точно знаешь, что найдёшь. Но могла ли она гарантировать себе, что нашла бы? Джихён была уверена, что любовь проверяется временем, а верность подтверждается расстоянием. Но она никогда никого не любила. И от этого не могла просто взять и проверить.       – Ты ведь не знаешь, куда мы едем?       – Вроде бы на какой-то светский раут.       – Если бы, – перекидывая волосы через плечо, отозвалась спутница. – В самое что ни на есть подпольное игорное заведение.       – Казино? – переспросила Джихён, подпрыгнув на месте от удивления, а не от того, что Дженни, не сбавив скорость, наехала на «лежачего полицейского». – Разве в Корее они не запрещены?       – О, поверь мне, если у тебя есть куча денег, то никто не посмеет тебе что-либо запретить. Таков закон этого мира, – резкий разворот на месте — и непреднамеренный рисунок чёрных шин остался на идеально чистом до недавнего времени асфальте. – Похоже, завтра кому-то придёт парочка штрафов за нарушение ПДД, – губ коснулась ехидная улыбка.       – Это не твоя машина? – глаза округлились, Джихён резко стало страшно за свою жизнь, принадлежащую сейчас недобросовестному водителю.       – Не-а, одолжила на время, – отозвалась девушка, барабаня пальцами по рулю и проскакивая на очередной красный свет. Время от времени Джихён ловила себя на мысли, что они с напарницей явно всего пару часов назад ограбили банк и теперь скрываются от погони, — по крайней мере, ничем другим она не могла оправдать бешеную скорость на спидометре, заставляющую ей вжиматься в кресло и закрывать глаза на поворотах. – Ну, как одолжила? Скажу честно, взяла без разрешения, – подмигнув через зеркало заднего вида своей спутнице, призналась Дженни.       Магистраль была усеяна дорожными знаками, большую часть из которых Дженни игнорировала. Они спешно мчались по извилистой дороге, что стелилась шёлковой атласной лентой под колёсами их машины. Ночной город был полностью усеян цветными огнями, и, казалось, что только сейчас, вздохнув полной грудью, расслабился после тяжёлого трудового дня. Дженни ни на минуту не переставала болтать, рассказывая о своей жизни за границей, и отвлеклась, пожалуй, только единожды, когда начал моросить мелкий дождик и нужно было разобраться со сложной системой управления, чтобы включить стеклоочистители для того, чтобы снова привести стёкла в порядок.       Всю дорогу Джихён ощущала сильное напряжение, но стоило им только припарковаться, как чувство усилилось и, перетекая в тревогу, начало пожирать её изнутри. Собрав всю волю в кулак и прочитав про себя любимую бабушкину мантру, которой она, к слову, не очень-то и доверяла, девушка нервно переступила порог заведения, чувствуя как коленки подкашиваются, а руки дрожат.       В зале было шумно, на фоне живой человеческой речи тихо играла джазовая музыка, которую Джихён успела полюбить ещё в школе. Когда-то ей даже казалось, что она была влюблена в саксофониста из параллельного класса, который, возможно, и привёл её в мир этого афро-американского фольклора с примесью чего-то европейского. Оказавшись в блестящем и помпезном со всех сторон зале, сразу стало понятно, что попасть сюда мог только узкий круг лиц. Джихён могла видеть, где начиналось помещение, но где оно заканчивалось, она даже представить себе не могла. Казалось, что в здании размещаются тысячи игровых автоматов и сотни игровых столов. До этого девушка и подумать не могла, что в Корее могут нелегально функционировать такие вот заведения, сравнимые чуть ли не со знаменитыми Лас-вегасскими игорными домами.       В этом месте было много иностранцев. Дамы в бриллиантовых колье, сияя улыбками, попивали Дом Периньон девяносто пятого года выпуска, а мужчины в дорогих классических костюмах, затянувшись сигарой, искоса посматривали на соперников за игорными столами. Из разных концов зала доносился глухой стук пластиковых фишек, которые то и дело нетерпеливые люди бросали в сторону крупье, делая немыслимые ставки.       Ещё во время поездки Дженни успела рассказать Джихён, что в казино не бывает ничего случайного, отчего любая мелочь — это просто-напросто хорошо продуманный психологический приём. Главное правило подобных заведений: никаких окон и никаких часов, чтобы человек с лёгкостью мог сразу потеряться во времени. Любой пустяк — от неоновых вывесок до кислорода, которым насыщен и обогащён воздух, направлен на то, чтобы заманивать и не выпускать отсюда посетителей. По крайней мере до тех пор пока они не оставят здесь всё своё состояние. Именно поэтому все игорные столы в казино обычно обиты зелёным сукном: не случайно этот цвет направлен на успокоение уставших глаз, так же как и полы здесь обычно застелены мягкими ковровыми покрытиями, чтобы проходящие мимо гости и официанты не сбивали клиентов звуком своих шагов. Нужно всегда помнить о том, что ни одно казино в мире никогда не остаётся в проигрыше, даже если игроку начинает несказанно фартить. Сотни уловок — от смены крупье до замены шарика на рулетке, готовы безжалостно сбивать любое случайное везение.       Оставив на время Джихён у барной стойки, Дженни побрела в конец зала, а через какое-то время, вернувшись, протянула игровые фишки, которые она одним лёгким движением чужой банковской карты разменяла в кассе.       – Держи, будем сегодня испытывать удачу! – восторженно воскликнула девушка, протягивая кругляши разного номинала.       – Нет, что ты, – отмахнулась Джихён, чувствуя, что её хотят втянуть в какую-то заведомо проигрышную авантюру. – Я не умею играть в азартные игры и даже пробовать не хочу.       – Да брось ты, никогда не поздно начать, – силой вталкивая в девичьи руки блестящие жетончики, настаивала Дженни. – К тому же можно сказать, что у нас сегодня очень щедрый спонсор, – подмигнула она, после чего нервно закусила нижнюю губу. – Правда, он ещё не догадывается, что сегодня таковым для нас является, – звонкий смех хотел сорваться с губ, но рука, вовремя его остановив, заглушила все звуки, что со стороны напомнило жалкое хихиканье злодея из какого-нибудь комедийного фильма. Джихён сдержанно улыбнулась в ответ. – Умеешь играть в покер? Я бы хотела присоединиться к вон той компании за крайним столиком, – поделилась своими планами девушка, указывая рукой куда-то в дальний угол зала.       – Нет, пожалуй, я знаю правила только хато*.       – Тогда у тебя есть не так много вариантов, – выставила она перед собой два пальца, загнув по очереди каждый. – Можешь пойти со мной, а можешь попытать удачу на автоматах или на рулетке. Никакой стратегии. Только чистая удача.       – Пожалуй, выберу второй вариант, – заключила девушка и, распрощавшись с Дженни, отправилась бродить по залу.       Со стороны игровых автоматов то и дело доносился звон сыпавшихся в поддон золотых фишек, именно поэтому девушка, заворожённая звуками чужого везения, решила тоже испытать свою удачу. Но Джихён не везло. Монетку за монеткой сжирал ненасытный механический гангстер, которого она про себя теперь уже так называла. Похоже, удача не любила её так же, как и она не любила морских червей, которые готовила ей бабушка в детстве. Хотя всё-таки поддавшись бабушке, она могла, стерпев неприязнь, заглотить пару кусочков, а вот удаче было её нисколечко не жалко — за вечер она так и не выплюнула ни единой воны.       – Когда же ты подавишься? – пыталась она разговорить автомат, который и не собирался вступать с ней в общий диалог.       – Солнце моё, игра на автоматах — это заведомый проигрыш, потому что они давно уже запрограммированы, – раздался рядом с ухом старческий голос. Джихён обернулась, увидев милейшего дедушку в пенсне, нависшего над её головой. – Этот однорукий бандит отберёт у тебя последнее и бессовестно оставит без гроша в кармане. Даже не стоит с ним связываться. Тут даже на удачу надеяться не стоит, ведь даже она не может справиться с очевидным мошенничеством, – проговорил мужчина, а после, наклонившись к чужому уху, прошептал совсем тихо, чтобы его могла услышать только девушка, несвязные между собой вещи: – Обратила внимание, сколько вокруг ходит жуликов? Куда не глянь везде воры, и куда только смотрит наше правительство?       – Тогда что вы здесь делаете? – так же тихо спросила девушка, поддерживая его игру в конспирацию.       – Я? – удивился он, закуривая тёмно-бордовую трубку. – Я просто наблюдатель. Все мы знаем, что дети очень любопытны, но с возрастом они, к сожалению, теряют это прекрасное качество, и только в старости, когда уже пора помирать, снова его находят, – лукавая улыбка коснулась идеальных искусственных зубов. – Как тебя зовут, прелестное создание?       – Джихён, – представилась девушка, поднимаясь с кресла и почтительно кланяясь.       – Можно ведь просто, Джи? – поинтересовался дедушка, закидывая голову к потолку и разглядывая хрустальную люстру, стоимостью, наверное, несколько миллиардов вон. – Мою жену так звали. Она была китаянкой, – раздосадованный вздох сорвался с губ. – Она очень любила ономастику*. Всегда со своего языка переводила своё имя как чистый и невинный.       – Вряд ли я могу быть отражением своего имени, – поправляя выбившуюся прядь волос, с грустью в голосе заметила девушка. – Порой мои поступки далеки от невинных, – перед глазами неосознанно возникли воспоминания последних дней.       – Можешь мне не верить, но я уже издалека видел тебя насквозь, – снова подмигнул он ей. – Ни одна девушка, если верить основам психологии, в подобном обществе не осмелилась бы надеть на себя платье, в котором ты сейчас, если бы её поступки не стремились к идеальным, – придерживая рукой пенсне, осмотрел он белоснежный наряд собеседницы, опускающийся чуть ниже колена. Ничего лишнего. Простой и прямой покрой с квадратным высоким вырезом у горловины. – В христианстве цвет святости и добродетели.       Джихён снова попыталась опровергнуть его слова, но он, раззадорившись, начал над ней подтрунивать, после чего завязался непринуждённый разговор, пока, к сожалению Джихён, дедушка не решил её покинуть для соблазнения какой-то почтительной дамы своего возраста.       – Я уже двадцать пять лет как вдовец, но при этом так и не остепенился после ухода супруги. Думаю, любовь — это то, что посылается нам один раз и на всю жизнь, и даже если мы умудряемся её по глупости своей потерять, то в каждом своём новом партнёре мы ищем отголоски той единственной или того единственного, – сказал он ей напоследок, и его глаза тронула грусть, заставившая сердце девушки сжаться в груди. – Хотя от лёгкого флирта сегодня я бы не отказался, – хитро улыбнулся он, возвращаясь к своему прежнему весёлому настроению. – Тебе тоже желаю найти кавалера на вечер, но только смотри не укради у парнишки сердце, – погрозил он ей пальцем.       – Не думаю, что способна на нечто подобное, – смеясь, отозвалась Джихён.       – Как так не способна? Знаешь, будь я помоложе, давно бы пал к твоим ногам, – покидая молодую особу и заставляя её слегка зардеться, галантно поклонился он на прощание. И девушка только через какое-то время поняла, что даже не соизволила узнать чужое имя. Единственное, что осталось в памяти, так это какая-то недосказанность и острый запах корицы. После ухода мужчины Джихён ясно ощутила, что некоторых людей молодит не внешний вид, а душа. Вот и у этого человека, как ей показалось, она была какая-то многогранная, количество граней которой нельзя было сосчитать при первой встрече.       Распрощавшись с автоматом, сожравшим доброе количество фишек, Джихён решила отыскать Дженни и посмотреть, как идут дела у той. Но, разминувшись всего в паре шагов, они так и не встретились. За покерным столом шла уже новая партия игры, и спутница в ней участия не принимала. Ради интереса Джихён, ненадолго остановившись, решила глянуть на развернувшуюся баталию. Как-то она читала статью, в которой рассказывалось о том, что за покерным столом обычно всегда оказываются пять раздражающих личностей — сегодня она могла удостовериться в правдивости их существования. Распознать ворчуна за столом было несложно, и, похоже, даже что проще всех остальных. Молодой человек лет двадцати пяти в пёстром костюме всё время жаловался на ход игры, время от времени откидывая карты в сторону и настаивая на какой-то теории заговора, нацеленной против его личности. Следующим был болтун, недалеко по возрасту ушедший от ворчуна. Он зачем-то всё время комментировал действия крупье, делясь пошлыми анекдотами, услышанными накануне. Между делом он приставал к соперникам с расспросами, а также много и не к месту смеялся, вспоминая истории из своей личной жизни, которые мало того, что были абсолютно несвязанные между собой, так ещё и неинтересные никому из присутствующих. Некоторых он забавлял, некоторых раздражал, но нельзя было не отметить, что делясь практически со всеми информацией о себе, он сдавал себя с потрохами, и профессиональные игроки, составив его психологический портрет, могли с лёгкостью предугадывать его дальнейшие действия. Мужчина средних лет, чьих висков давно коснулась седина, похоже, был тормозом. Он очень, очень, и очень медленно думал, заставляя соседей с боку нервничать и елозить на своих стульях. Кажется, он специально растягивал раздачу настолько, насколько это вообще возможно было, всё время о чём-то переспрашивая крупье. Ещё одним игроком был учитель, который, являлся чуть ли не экспертом игорного дома с огромным опытом и стажем. Он, как старый дед, видевший на своём веку многое, поучал, как ему казалось, несмышлёную молодёжь. И пьяница. Самый нелицеприятный тип. Пропахший алкоголем и табаком, который вместо того чтобы следить за картами, не выпускал из виду только официантку, разливающую спиртные напитки гостям.       По легенде карты для игры были созданы придворным живописцем при дворе французского короля. Но знал ли он, к чему может привести такое развлечение со временем? Джихён окинула взглядом помещение, поняв, что куда бы она ни направилась, везде её ждало одно и то же. Жадные и алчные до одури люди, разбросанные по всему залу, готовы были рвать на голове волосы, если бы это привело их к победе. Пожалуй, их даже мало заботили деньги. Единственное, что ими двигало — это азарт и чувство превосходства над соперником.       Смотреть за действием стало скучно. Поэтому, немного понаблюдав за игрой в покер, Джихён оторвалась от стола и побрела дальше. Развлечение ей было совсем не понятно, да и правил, к слову, она никогда не знала. За следующим столиком был любимый её бабушкой бридж, правила которого она смутно, но всё-таки как-то помнила. Следом шёл крэпс — игра, в которой все игроки по очерёдности бросали кости, и где победители и проигравшие определялись по сумме выпавших очков. Подойдя ближе к столу, девушка попыталась проникнуться игрой, но её интерес к кубикам быстро сменился, переключившись на бранящуюся рядом в углу парочку. Хотя, как сказать бранящуюся, скорее уж девушка поносила молодого человека последними нехорошими словами, а он, разглядывая её сверху с высоты собственного роста, просто молчал.       – Как ты мог снова уйти к ней?! – кричала девушка в тёмно-зелёном шёлковом платье в пол, усеянном россыпью маленьких драгоценных камней. – Я расскажу всё отцу! Он из тебя всю дурь выбьет! – на глазах её навернулись слёзы. Она была очень молоденькой и хорошенькой, как пригожие дочки миллиардеров. Мужчина же был старше её лет на десять — это было очевидно, ведь его усталое лицо с тёмными мешками под глазами, наверное, от очередной бессонной ночи, могло сразу вывести его на чистую воду. Джихён сочувствовала девушке. Она была явно расстроена, и не из-за того, что с ней поступили, должно быть, нечестно, а всё потому, что мужчина рядом был к ней абсолютно равнодушен. Вероятно, она этого даже по наивности своей не понимала. В его взгляде не было симпатии, что уж говорить о глубокой и чистой любви. Он смотрел на неё пустыми отрешёнными глазами, делая вид, что слушает, но при этом даже не старался услышать.       Люди за столиком с крэпом притихли, всем было интересно чем закончится эта трагикомедия молодых людей. Даже официант, подносящий напитки, слегка притормозив, искоса глянул на развернувшуюся вблизи него ссору. Джихён стало стыдно за своё случайное присутствие, поэтому она решила избавить пару хотя бы от одной пары любопытных глаз.       – Ненавижу тебя! – услышала Джихён переполненный болью голос, покидая столик крэпа, чтобы снова возобновить поиски Дженни.       Считаные мгновения — и алые брызги полетели в её сторону. Кровь. Джихён толком не поняла, как это произошло, как именно на белоснежном платье появились красные пятна подобные сгусткам крови. Она смутно могла воспроизвести в голове, будто при замедленной съёмке, как официант, обогнув пару, шёл прямо к столику для крэпа и как девичья рука, схватив бокал красного вина с подноса, плеснула его в мужчину, в надежде его публичного унижения. В итоге, просчитавшись насчёт ответной реакции и отклонения по инерции, юная особа потерпела глупое поражение. Похоже, теперь публично высмеивать нужно было не молодого человека, а бедную, обиженную судьбой девушку и бедную, обиженную случайностью Джихён, неожиданно попавшую под горячую руку.       Окаменев от ужаса и страха, девушка глянула на свою нечаянную жертву. Стыд сковал тело, и она, прикрыв лицо ладошками, силилась не заплакать. Мужчина перевёл глаза на Джихён, и впервые за всё время она уловила в них проблеск чего-то живого вместо привычного равнодушия, с которым он смотрел на свою спутницу.       – Хёри, твоя глупость и ребячество как всегда не привели ни к чему хорошему, – впервые заговорил он, медленно расстёгивая свой тёмно-синий пиджак изысканного костюма-тройки, приоткрывающий такой же тёмно-синий жилет.       Его мягкий голос не злился. Он был бархатным. Как шёпот осенних листьев в парке. Как глухой летний дождь, барабанящий по крышам домов. Как шёлк, струящийся по телу. Этот голос хотелось слушать и этим голосом хотелось заслушиваться. Сегодня. Завтра. Послезавтра. Всегда. А ещё лучше вечно. И этот голос не ругался, этот голос поучал так же, как брат поучал бы свою сестру. Джихён впервые увидела и ясно поняла, что здесь не было любви. Здесь было какое-то откровенное покровительство очень влиятельного взрослого человека над очень юной и неопытной особой, которая до кончиков своих ушей была влюблена в своего спутника, и на чьи чувства он, к несчастью, не мог ответить взаимностью.       – Вы в порядке? – заботливо поинтересовался мужчина, накидывая на плечи недоумевающей Джихён свой пиджак, способный только на время скрыть пятна, которые уже никогда не будут отстираны.       Сердце упало куда-то к ногам, и, вероятно, что не к её, а к его. Ведь так, как смотрел он, просто-напросто нельзя было смотреть, а на неискушённых жизнью девушек таких, как Джихён, тем более. Априори нельзя было. Одним только этим ласковым взглядом можно было влюбить в себя на всю оставшуюся жизнь. Хотя Джихён, впрочем, никогда и не верила в любовь с первого взгляда. Или она просто пыталась себя в этом убедить?       – Д...да, – шёпотом отозвалась она.       – Простите нас и оставьте себе пиджак, – приглаживая чужие плечи, отозвался мужчина, слегка наклонившись к её лицу. Джихён, поймав на себе взгляд его спутницы, расстроилась за неё ещё больше. Закусив губу, она плакала, и горькие слёзы утопали в мягком ковре под её ногами.       – Ты даже к незнакомому человеку можешь проявить больше жалости, чем ко мне, – прошептала она, рукой размазывая аккуратные чёрные стрелки над глазами.       – Запомни, Хёри: жалость — это отвратительное чувство, которое может быть направлено только на оскорбление ненавистного тебе человека, – покачав головой, осудил он её слова. – Извините ещё раз, – слегка кланяясь, отозвался мужчина и направился в другой конец зала.       Джихён хотела что-то сказать ему на прощание, чтобы хотя бы ещё один раз взглянуть в манящие глаза, но её неожиданно потянули за руку, и она, поддавшись, позволила утянуть себя в угол незнакомому человеку.       – Вы ведь Хве Джихён? – услышала она у своего уха подобный змеиному голос. – Джеки ждёт вас вон за тем столиком, – длинный палец указал ей куда-то в середину зала.       Девушка решительно направилась в указанную сторону, надеясь побыстрее со всем закончить. Сначала силуэт был нечётким и неправильный, сливающимся с общим помещением на фоне мерцающих огней. Но чем ближе она подходила, тем отчётливее могла видеть Его. Мужчину в чёрном бархатном костюме с кроваво-красной бабочкой на шее. Ему было за пятьдесят. Он был крепкий и рослый. С чёрными пронизанными седыми перьями волосами. Он смотрел прямо, не моргая, словно змея, у которой нет век. Его взгляд был похож на взгляд безумца. Жестокий, коварный, жадный, опасный. До крайности, до ужаса, до самой одури. Вспомнила она слова Тао, сказанные накануне. Впервые за этот вечер ей стало страшно.       – Здравствуйте, – кланяясь, отозвалась Джихён, встречаясь со стальными непроницаемыми глазами, от которых она уже стоя на месте готова была провалиться под землю. В ад. В самое пекло. Если это было возможно. Она поймала себя на мысли, что согласилась бы провести в компании Кая весь день в обмен на то, чтобы с этим человеком не проводить и пяти минут.       – Здравствуй, – услышала она в ответ приятно обманчивый мужской баритон.       – Меня зовут Хве Джихён, – сипло отозвалась собеседница, начиная паниковать уже при первой маленькой лжи, которая подобно клубку бабушкиной пряжи для вязания должна была в скором времени начать разматываться, создавая паутину, в которой она и сама ненароком боялась запутаться.       – Я знаю, – отозвался он, опираясь подбородком о свою руку, согнутую в локте и расположившуюся на столе не по правилу этикета.       – Тогда я могу ничего о себе не рассказывать?       Мужчина утвердительно кивнул.       – Переходи сразу к делу. Тебе удалось достать то, что я просил?       – Да, – на миг дрогнувшие пальцы протянули помятый от волнения листок с именем, который она успела достать на ходу из своей сумочки, пока шла.       – Ты не ошиблась, – коварно улыбаясь, изучил он бумагу. Хитрые глаза поймали взгляд собеседницы, после чего звериный оскал заиграл на лице.       – Вы знали?       – Да, – поправляя манжеты, подтвердил её догадку мужчина. – Можешь считать, что это было небольшой проверкой. Мне показалось, что ты могла быть подсадной уткой глупого мальчишки. Но зная его щепетильность в таких делах, я думаю, он вряд ли бы специально раскрыл тебе имя. Слишком большая жертва. Как ты это выяснила?       – Хочу, чтобы мои методы остались при мне.       – Ты знаешь, что обычно секреты долго не живут?       – Конечно, – кивнула Джихён. – Но я также знаю, что пока я храню тайну, она находится в моем плену, а как только я её раскрываю, я становлюсь её пленницей.       – И правда, – облизывая губы, согласился он. – Два человека могут хранить тайну только в том случае, если один из них мёртв, – глаза бегло пробежались по девушке. – Считай, что пока оставим всё как есть. Но это не значит, что через какое-то время я не вернусь к этой теме.       Разговор был душный. Вопросы касались общих дел. Мужчина долгое время не отпускал девушку. Хотя Джихён казалось, что он просто тянет минуты, пытаясь изучить её основательнее. Между делом он поинтересовался, не удалось ли ей ещё чего-нибудь узнать. На что Джихён, утвердительно кивнув, протянула ему тонкий маленький блокнот из сумочки. Перебирая в голове доверенную ей информацию, девушка начала рассказывать о скорых сделках Кая, которые ей якобы передал её вымышленный отец. Ярко пересказывая и время от времени рисуя схемы передвижений нелегальных грузов, девушка чувствовала себя нерадивой студенткой, которая не знала ни черта о сдаваемом ей предмете и которая с наглым и умным видом пыталась вешать лапшу на уши своему преподавателю, когда он, подперев голову рукой, кажется, читал её насквозь. Мужчина ни разу не взглянул в блокнот и всё это время просто смотрел на девушку в упор какими-то отрешёнными глазами. Время шло медленно подобно двум неторопливым стрелкам компаса, ищущим правильным маршрут. Осознанный страх давно сковывал тело, и Джихён пыталась не проколоться на элементарных вещах, невзначай брошенных в её сторону. Она чувствовала, что проверка не закончилась, и даже сейчас, сидя на своих бархатных стульях, они были словно в комнате для допросов. Рядом не было холодной камеры и яркого света лампы, бьющего в глаза, но она ощущала скрытый подтекст в каждом сказанном слове.       – И всё-таки кто ты такая? – пугающе спросил он, крутя между указательным и средним пальцем красную игровую фишку. Вопрос был адресован не ей конкретно, а произнесён скорее как рассуждение.       – Я... в самом начале, – паникуя внутри, но стараясь быть жёсткой снаружи, попыталась начать Джихён.       – Ладно, – снисходительная улыбка коснулась строгого лица, – в первый раз поверю на слово. Но запомни, что второго раза может и не быть, – фишка, подкинутая в воздухе, приземлившись на стол ребром, покатилась по деревянной поверхности, пока не нашла границу и мягко не приземлилась на ковёр, заглушивший звук её падения. – Считай, что ты принята с испытательным сроком. Но хочу предупредить сразу. Если ты его не пройдёшь, – вставая с места, бросил ей мужчина, – то начало твоего мщения сразу станет его концом.       В панике, уставившись в кресло напротив, Джихён задержала дыхание, забыв вдохнуть воздуха в лёгкие, пока не почувствовала, что задыхается. Резкий мужской парфюм, который вызывал в ней только чувство тошноты, со временем растаял в воздухе. Полностью. Разговор состоялся. И она ещё не понимала, насколько хорошо или плохо для неё в дальнейшем. Кай точно ничего не терял, как и Джеки. А вот она в скором времени могла потерять нечто очень важное. Причём это нечто очень важное с её плеч мог снять как первый, так и второй. Прикрыв глаза, она захотела поскорее очутиться дома. Завтра должен был быть первый за долгое время выходной, и она уже представляла, как до обеда, закутавшись в одеяло, будет делать вид, что ничего не произошло. Теперь оставалось только найти Дженни. И покинуть проклятое место.       Отыскать спутницу оказалось почти непосильной задачей. В заведении с каждым часом народу становилось всё больше и больше. Джихён к месту вспомнилась поговорка о том, что ночь любит притягивать бесов. Откуда-то со стороны она услышала восторженные голоса и, подойдя поближе, различила силуэт Дженни в блестящем золотом платье. Вокруг очередного столика собралась толпа народу. Кажется, тут делали ставки на рулетке. То тут, то там раздавались восторженные вздохи и возгласы, а кто-то даже, осмелившись, хлопал в ладоши. Все с интересом наблюдали за человеком, которому сегодня улыбнулась удача. Ставя всё время на красные цифры, он ни разу не ошибся.       – В чём суть игры, Дженни? – растолкав парочку человек, прошептала Джихён на ушко своей спутнице.       Глаза прошлись по игрокам, и девушка, к своему счастью, обнаружила молодого человека, пиджак которого с недавнего времени покоился на её хрупких плечах. Сердце сделало удар. Томительный и приятный. Она надеялась, что встретит его вновь, и желание это появилось задолго до момента их расставания. Захотелось протереть глаза и понять, что это не наваждение и ей не кажется. Тогда стоя рядом с ним она не осмелилась на него даже взглянуть. Она уловила только его в профиль, полубоком, пока он не подошёл ближе. Высокий рост, широкие плечи и мягкий бархатный голос, от которого, наверное, каждая девушка таяла как сливочное масло на солнце. По крайней мере это всё, что она успела запомнить. Но сейчас украдкой она могла видеть и его лицо. Отчётливо и ясно. Чёрные блестящие волосы. Пухлые губы. Мягкие карие глаза. Слишком красивый. Слишком статный. И, должно быть, от этого слишком недоступный. И пока Джихён пыталась отогнать амуров от своей разболевшейся головы, напевающих какие-то любовные серенады, Дженни начала своё повествование:       – Всё просто, – отозвалась девушка, делая глоток игристого шампанского и оставляя на нём след от красной помады. – Видишь барабан с числами от нуля до тридцати шести на поле и стальной шарик? – тонкая изящная рука с идеальным маникюром указала на вращающийся круг в центре. – Крупье раскручивает колесо, которое в среднем, если его не останавливать, крутится порядка десяти минут, за это время игроки делают ставки. Самая трудная ставка — это прямая ставка, то есть на конкретное число и цвет, она гарантирует тебе наибольший выигрыш, но обычно игроки упрощают себе задачу и ставят на чётное или нечётное число, на чёрный или красный цвет, на ряд чисел, на дюжину чисел или на диапазон чисел в бо́льшую или меньшую сторону. После колесо замедляют, и как только крутящийся шарик останавливается, попадая в одну из ячеек с каким-нибудь номером, становится известен победитель.       – А реально ли просчитать вероятность? – припоминая высшую математику на первом курсе, поинтересовалась Джихён.       – Не всё так просто, – ухмыльнулась девушка. – Если человеку начинает улыбаться фортуна, крупье может сменить шарик. Обычно их два. Большой и маленький. У маленького пробег по рулетке длиннее, отчего высчитать вероятность становится сложнее, потому что неизвестно какой шарик будет частью игры в тот или иной раз.       – А как рассчитывается выигрыш?       – На ставки попроще — один или два к одному. Посложнее — восемь к одному и семнадцать к одному. Если ставишь на одно конкретное число и цвет, то тридцать пять к одному. Но, знаешь, так обычно никто не делает. Слишком рискованно. Обычно игроки расставляют свои фишки на несколько цифр или комбинацию цифр, – длинные ногти перебором постучали по тонким стенкам бокала, создавая приятный слуху перезвон. – Хотя, как я поняла, тому мужчине несказанно везёт, – кивнула она в сторону стола. – Из пяти попыток он ни разу не ошибся. Причём каждый раз он идёт ва-банк, ставя всё и сразу на одно конкретное число. Признаться честно, попахивает какой-то мистикой, как будто сам дьявол нашёптывает ему на ухо цифру и цвет.       – Так значит, здесь следует рассчитывать только на удачу, никакой математики?       – Что-то типа того, – согласилась Дженни. – Интересно то, что по одной самой распространённой легенде рулетку придумали тибетские монахи, решившие таким вот образом скрасить своё одиночество, а уже позже оттуда эта игра перекочевала в светское парижское общество. Люди до сих пор спорят, что это подарок дьявола или же изобретения гения? Ведь иногда на кону стоит не только жизнь, но и смерть, – подмигнула ей девушка. – Ты ведь, наверное, слышала про русскую рулетку? Самую азартную и самую опасную игру в мире, в которой используется шестизарядный револьвер, в барабан которого помещается от одного до пяти патронов в зависимости от правил. Одна ошибка — и ты труп, – кивком головы она указала на бархатный зелёный стол, на котором Джихён только сейчас смогла обнаружить холодное оружие. – Похоже, кто-то решил повысить ставки, – губ коснулась улыбка — то ли осуждающая, то ли негодующая.       – Он собирается с кем-то стреляться? – глаза испуганно заблестели как перламутровые ракушки, облизанные прибрежными волнами.       – Не знаю, – пожала она плечами. – Я сама только подошла. Но ты ведь знаешь закон любой пьесы: если на стене висит ружье, то, в конце концов, оно должно выстрелить*.       Публика затихла, резко расступившись, как море перед Моисеем, пропуская знакомого здесь всем человека. Тело бросило сначала в жар, потом в холод. Джихён встретилась глазами с Джеки.       – Как я погляжу, тебе, как всегда, везёт, – отозвался мужчина, обращаясь к молодому человеку. – После таких вот чудес мне начинает казаться, что ты действительно поклоняешься посланнику самого сатаны или, как его в народе называют, богу удачи. Раньше в древние времена его подкармливали младенцами. А что подкидываешь ему сейчас ты? – раскатистый неприятный смех разлетелся по залу.       – Головы своих врагов, – мягкие тёмно-карие глаза потемнели, становясь почти что чёрными. Рука забарабанила по зелёному сукну стола.       – Так и думал, что без жертв не обходится, – развалившись напротив в кресле, отозвался мужчина. – Значит, мне пора переживать за сохранность своей? – рука подозвала официанта и жестом попросила налить что-нибудь покрепче. – Ты подумал над моим предложением?       – Я дал тебе свой ответ ещё час назад.       – Какой же ты упрямый, – улыбнулся Джеки своей привычной улыбкой, похожей на оскал дикого хищника. – Эх, молодость. Я тоже когда-то был такой. Импульсивный и горячий. Много глупостей сделал, – мужчина, прикрыв глаза, кажется, начал что-то припоминать. – Слишком много. Не хочешь проверить удачу ещё раз? – ладонь указала на револьвер на столе. – Готов изменить условия. Одна пуля. Пять пустых ячеек. Хочешь рискнуть?       – Что ты предлагаешь в этот раз? – просто спросил собеседник напротив, будто его совсем не пугало предложение, а казалось очень даже заманчивым.       – Даю тебе право время от времени распоряжаться Японским морем без давления моих ребят. Можешь спокойно вести там свои дела. Дань просить не буду. Но взамен ты рискнёшь жизнью, – толстые пальцы подтолкнули оружие. – Выбирай сам. Море и налог, как в первом моём предложении, или же халявное море, но с вероятностью пули в башке. А мёртвым, как я знаю, море уже ни к чему. Только, может быть, для принятия бренного тела.       Дотронувшись до револьвера, молодой человек прокрутил рукой барабан и нажал на спуск. Раздался глухой щелчок — и пока что без какой-либо отдачи: опасная сталь ещё не заглотила снаряд. Джихён хотела подойти и отобрать у него опасную игрушку подобно тому, как матери отбирают у своих детей гадость, которую они нашли на улице. Но она не могла даже пошевелиться, словно на ноги кто-то нацепил кандалы. Голова кружилась. Ей не хотелось, чтобы кто-то на её глазах подвергал себя неоправданному риску. Она мало что поняла из их разговора с Джеки. Но, похоже, молодой человек даже не собирался задумываться, стоит ли ему втягивать себя во всё это. Он решился, она видела это по его внимательным глазам, изучающим огнестрельное оружие.       – Так и думал, что ты примешь верное решение, – Джеки снова мерзко засмеялся, доставая из внутреннего кармана свинцовую пулю. – Одна, как и договаривались. Только знаешь, барабан будешь крутить не ты и стрелять тоже будешь не ты. Знаешь ведь, что я очень подозрительный. Тут обман, и там обман. Хочу исключить всякую возможность мухлежа.       – Уж не ты ли это будешь делать? – приподнимаясь с места, ухмыльнулся молодой человек, поправляя, казалось бы, и так идеально сидящий на нём галстук.       – Можешь выбрать, кого захочешь, – указал он на толпу людей. – Я не имею ничего против добровольца.       Внимательные глаза быстро пробежались по толпе, которой, кажется, было абсолютно всё равно, застрелится он сегодня или нет. В их глазах читалась только жажда шоу. Яркого и красочного. Возможно, даже летального и кровавого. Взгляд зацепился за знакомый пиджак. Его пиджак. За который он только вчера выложил кругленькую сумму денег, и который сегодня предательски покрывал не его плечи. Маленькое туловище с вжавшимися в тело плечами трясло. Было еле заметно, но девичьи тонкие руки, сцепленные между собой, слегка дрожали, прижатые к телу. Для него это было в диковинку, и он не мог вспомнить точно, кто именно в последний раз за него волновался. И волновались ли когда-нибудь вообще? Он не знал её. Она не знала его. Но при этом она точно переживала. Единственная. Ему показалось, что она была не из здешних мест. Совсем другая. Слишком простенькая. Без какого-либо светского лоска и изыска. В повседневном платье и без украшений. Обычная. Хотя обычных людей сюда просто не пускали. «Кто же ты?» – задал он сам себе вопрос, пока не понимая нужен ли ему ответ.       – Не окажите ли мне услугу, – заталкивая в ячейку металлический снаряд и ближе подходя к Джихён, поинтересовался молодой человек.       Джеки, проводив его взглядом, выловил в толпе уже знакомый ему образ. Глаза загорелись огнём как угли в раскалённой печи. В голову пришла очередная нехорошая идея. Он любил играть с живыми людьми, считая, что интереснее игрушек во всём мире не найти. Рука залпом вылила в себя стакан.       – Хочу удвоить ставку, – раздался голос. – Отдаю тебе все свои порты безвозмездно, можешь пользоваться ими, когда пожелаешь. Но в этом случае выстрела будет два.       – Ты хочешь проверить мою удачу дважды? – поинтересовался молодой человек, поворачивая голову в сторону Джеки.       – Не только твою, – хищно улыбнулся мужчина. – Но и её, – кивнул он в сторону девушки. – Джихён, если ты чертовски везучая сучка, то я готов отменить испытательный срок, и ты уже завтра становишься частью моей организации, без проверок и каких-либо подвохов с моей стороны, – поднял он грязные руки вверх, изображая чистоту своих намерений.       Джихён не верила его словам. Молодой человек, стоящий рядом, нахмурился. Втягивать кого-то незнакомого не хотелось. Девушка нервно мотнула головой, не собираясь принимать во всём этом участие.       – Помни, что чем раньше я удостоверюсь в твоей искренности, тем быстрее я смогу избавить тебя от убийцы отца.       – Если меня сейчас застрелят, то я и подавно не смогу за него отомстить, – поднимая глаза, твердо отозвалась девушка, но на последнем слове голос предательски дрогнул.       – Меня ничего не останавливает пустить тебе пулю в лоб сегодня. Кто знает, может ты шпионка? Я вот хоть сейчас готов нашинковать тебя на тёрке и выслать сама знаешь кому, если вы как-то связаны.       – Тогда что же вас останавливает?       – Любопытство, – пожал он плечами. – Я пока ещё не понял, будет ли от тебя толк или ты всего-навсего будешь мне обузой, – перевёл он глаза с девушки на молодого человека. – Не хочешь попытаться уговорить барышню? Она одним своим решением может помочь тебе с делом, над которым ты ломаешь голову уже пару лет.       – Я ни о чём вас не буду просить, – нежно поглаживая большим пальцем ребристую сталь барабана, попытался он её заверить. – Не переживайте.       – Ваши глаза уже это делают, – прошептала Джихён, но так, чтобы её мог услышать только человек напротив.       – Не зря говорят, что в словах нет правды, – красивых губ коснулась улыбка, а в глазах отобразилось нечто опасное, но от этого не менее манящее.       – А если бы вы всё-таки решились меня уговорить, что бы вы мне сказали? – зачем-то осмелилась спросить Джихён.       – Я бы сказал, что вы не умрёте, – прошептал он, – по крайней мере, не от моих рук точно. – И Джихён готова была поверить. Если не его словам, то точно его глазам.       – Как насчёт трёх пуль? – обернулся он к Джеки. – И все приму я. – Мафиози скорчил гримасу, огорчённый неудавшимся шоу.       – Только, если я сам вложу пули так, чтобы ты не знал их место расположения, – протянул он руку для того, чтобы взять оружие.       Раз. Два. Три. Сосчитала Джихён. Магическое и, возможно, самое загадочное число, приносящее обычно только удачу. Число, что символизирует правильный треугольник, воплощающий в себе прошлое, настоящее и будущее. Но способно ли было оно защитить его? Револьвер снова вернулся в красивые руки. Молодой человек, аккуратно и мягко дотронувшись до женской ладони, потянул её вверх, по пути вкладывая в неё обжигающую кожу сталь. Словно загипнотизированная девушка подчинилась. От одного неуверенного касания барабан закрутился по инерции.       – Ну что же, господа, – раздался где-то рядом голос Джеки, хотя Джихён показалось, что он где-то очень далеко, чуть ли не под землёй, потому что она ничего толком не расслышала, спрятавшись в себе и уйдя куда-то глубоко от реальности. – Ставки сделаны! Ставок больше нет!       – Стреляйте, – шепнули ей на ухо.       Джихён опустила глаза, уставившись на идеально отполированные ботинки. Она не могла этого сделать. Даже в мыслях она никого и никогда не смогла бы убить. Даже желать подобного не могла, всем сердцем ненавидя кого-то. Она считала, что не имеет права вершить правосудие. Она была в ответе только за свою жизнь, а за чужую даже браться не хотела.       Крепкая рука обхватила тонкие женские пальчики, прислоняя к своему виску. Джихён хотела вырваться. Но он был сильнее. Подведя чужой указательный палец к курку, он вместе с ней нажал на спусковой крючок. Все замерли. Джихён одёрнула руку. Пистолет упал на пол. Пустая ячейка. Мужских губ коснулась еле уловимая улыбка.       – Как думаете, какова вероятность получить пулю в голову, если в револьвере три патрона из шести возможных, в момент, когда колесо было уже прокручено единожды? – поднимая с пола оружие, задал он неуместный вопрос. Джихён нервно покачала головой. Сейчас точно было не самое подходящее время вспоминать теорию вероятности.       – Я не могу, – одними губами прошептала она, пятясь назад. Но горячая рука, остановив её, притянула к себе ближе. Тёплое дыхание опалило кожу лица. Невинные светло-карие глаза устремились вверх и замерли, захваченные в плен чужими, проницательными и лукавыми.       – Осталось всего два выстрела, – ласково утешил он её. – Не бойтесь.       – Это неправильно, – снова почувствовала она тяжёлую руку на своём запястье. – Я несчастливая. Мне ни разу в жизни не улыбалась удача.       – Глупости, – прошёлся он кончиками пальцев по её холодной коже рук. – Я уверен, что вы способны принести кому-то удачу, ведь иначе я бы вас не выбрал.       Снова глухой щелчок. На глазах навернулись слёзы. Опять пустая ячейка. Уже вторая. Джихён глянула в сторону Джеки. Он сидел, развалившись в кресле, и мерзко улыбался. Его это забавляло. Хотя это ни черта не было забавно. В растерянности и гневе стоя перед всеми как шут, развлекающий придворных и короля, она обещала себе, что когда-нибудь станет достаточно компетентным юристом и сделает всё, для того чтобы такие, как Джеки, и такие, как Кай, перестали существовать в этой прекрасной стране.       – Последний, – одними губами произнёс молодой человек. – Вас ведь зовут Джихён? – девушка нервно кивнула. – Извините, что втянул вас в нечто очень мерзкое.       – Вы могли отказаться.       – Я не умру так глупо, – заверил он её, и маленькая рука снова утонула в крепкой чужой ладони.       – Откуда вы знаете?       – Интуиция, – в уже заметно трясущуюся руку снова вложили револьвер. – Я просто знаю, что звёзды сегодня не хотят ничьей смерти. – Рука снова в последний раз поднялась к виску.       – Стреляйте, – впервые грубо приказал он ей, забирая её дрожь себе.       Рука дёрнулась, отстраняясь от чужого лица. Девушка резко сделала шаг назад. Мгновение. Мужские глаза расширились. Голова дёрнулась в сторону. Губы хотели что-то воскликнуть, но не успели. Джихён прижала к своему виску леденящую сердце сталь и, закрыв глаза, выстрелила. Где-то рядом она услышала крик Дженни. Кто-то рядом заохал. Рука как у марионетки после того, как оборвались все нити, упала вниз. Револьвер выскользнул из рук, упав на ковёр. Джеки подпрыгнул на стуле, не ожидая такого развития событий. Три. Похоже, теперь, с этого дня, она будет считать это число счастливым.       – А вы, черти, погляжу везучие! – неуместный хохот зазвучал где-то рядом.       Всё закончилось стремительно. Дженни потянула Джихён куда-то в сторону, подальше от всех. А потом был виски. Горький и противный. Который она, к слову, никогда в своей жизни не пробовала. Горло жгло. А ещё больше жгло что-то внутри. Возможно, душу. О точном месте расположения которой она даже не догадывалась. Но она чувствовала, что больно. Очень больно. Пламя. Где-то в сердце оно выжигало что-то точно так же, как огонь выжигает плодородные до недавнего времени поля. Слёзы. Посмотрев на свою руку, она увидела что-то влажное и мокрое. Маленькие капли, похожие на первую росу на листьях. Она так давно не плакала, что ей даже не верилось, что это делает она. Ей казалось, что она разучилась плакать. Ей часто этого хотелось, но организм никак не реагировал. А тут словно пала стена. Огромная и, казалось, какая-то несносимая. Просто взяла и разрушилась на глазах. Как дамба, удерживающая воду много-много лет.       Минуты сжались в мгновение, когда, оглянувшись по сторонам, Джихён уловила силуэт молодого человека, вышедшего наружу. Пару секунд, чтобы принять глупое решение, и она, кинувшись за ним вслед, побежала на выход. Узкое платье мешало нормально двигаться. Упав на ступеньках, она больно до крови разодрала коленку. Она не знала, что хочет сказать ему, но точно знала, что он может ей что-то сказать. По крайней мере у неё был его пиджак, который нужно было вернуть. Но она не успела. Чёрная машина, поглотив строгий силуэт, тронулась с места. Огорчение. Кажется, давно она не испытывала подобного чувства. Но сейчас она ощутила его точно и от этого смогла узнать сразу.       Уже аккуратно снимая пиджак дома, на внутренней стороне ткани Джихён обнаружила красивого китайского дракона, свернувшегося клубочком, который ошибочно мог показаться дремлющим, но на самом деле тщательно охраняющий покой своего владельца. Это было чем-то похоже на талисман, которые любящие матери даруют своим детям. В голову взбрела бредовая мысль о том, что это он смог её защитить. Девушка провела по нему невесомо рукой, чувствуя нежность ручной шёлковой вышивки, и ей показалось, что она где-то раньше уже видела подобный рисунок. Хотя, в последнее время, ей часто много чего безосновательно казалось.