Точка невозврата

      Как обычно в обеденный перерыв в студенческой столовой было шумно. То там, то здесь стучали подносы и с противным скрежетом отодвигались деревянные стулья. Где-то нарочито громко смеялась баскетбольная команда, а где-то нарочито тихо обсуждали последние сплетни местные красавицы.       – Значит, следователи Сон и Пак взяли пока бессрочный отпуск? – наконец-то Джихён хоть что-то удалось узнать о судьбе государственных служащих.       – По крайней мере так сказал отец, – пожал плечами Крис, закидывая на рядом стоящий стул рюкзак и не обращая внимание на то, что из него на пол вывалился талмуд с заманчивым названием — «антология юридического некролога». – Почему взяли именно сейчас и так неожиданно, для меня осталось загадкой.       Джихён с облегчением выдохнула воздух, который, застоявшись, похоже, застрял в её лёгких в тот самый день, когда она побывала на заброшенном складе. Ещё тогда ей показалось, что убивать двух служителей правопорядка, приближенных к главному следователю Сеула, очень подозрительно. Она понимала, что Кай не мог просто взять и стереть их с лица земли за одну только ночь. Значит, скорее всего, шантажом вынудил их замолчать, да ещё и вероятнее всего склонил на свою сторону, заставив делать что-нибудь противозаконное, как и её.       – Ты будешь проходить практику у отца? – полюбопытствовала девушка, ковыряясь палочками в салате и выискивая в нём мясо среди свежих овощей — к несчастью, ей то и дело попадались кусочки то красного перца, то сладкой стручковой фасоли.        – Ага, – отозвался парень, набивая рот сэндвичем и неэкономно кроша его на тарелку. – А ты?       – Не знаю, – деревянные палочки постучали по краю пластикового контейнера, выдавая замешательство.       – А куда тебя распределили на лето?       – Сувон*, – проворчала девушка, откидываясь на спинку стула. – Но ты же знаешь, я не могу выехать из города, мне не с кем оставить Чонён. Каникулы у неё начнутся только в июле, поэтому раньше времени увезти её к бабушке с дедушкой не получится. Теперь явно придётся что-то подыскивать в городе самой.       – Хочешь, давай со мной, – предложил друг, с металлическим звоном открывая банку шипящей газировки.       – Контора твоего отца не занимается тем, что меня интересует, – покачала она головой. – Сейчас я хочу попробовать себя в качестве помощника адвоката.       – Госучреждения давно уже отобрали студентов на практику по гранту, а с частными организациями в этом году правительство не заключало никаких договоров, следовательно университет не может принудить их без собственного желания кого-то взять, а они этим желанием, понятно дело, не обладают. Никому ведь не нужные неопытные и не прошаренные практиканты, вечно путающиеся под ногами.       – На днях мне предложили одно место, – призналась девушка, откладывая в сторону палочки. – Лекс Талионис*.       – Неужели? Это же мега крутое предприятие, туда невозможно просто так взять и устроиться, даже на практику, – стукнул он кулаком по столу, отчего на четверть полный пластиковый стаканчик Джихён подлетел в воздухе, расплескав остатки дешёвого кофе.       – Ага, – опираясь рукой о щёку, подтвердила девушка, наблюдая за тем, как горько-коричневая вода, заливая стол, вырисовывает реки в сезон половодья. – Только я намерена отказаться.       – С ума сошла? Думаешь у тебя ещё будет в жизни такая возможность? А вдруг они тобой заинтересуются и решат к себе трудоустроить.       – Там работает человек, с которым мне не очень хотелось бы пересекаться, – не дожидаясь пока напиток польётся водопадом на пол, Джихён хладнокровно накинула на разлившуюся лужу стопку белоснежных салфеток.       – В составе штата юридической фирмы более пятисот человек. Знаешь, небольшая такая вероятность, что вы будете часто встречаться.       – Это-то я понимаю, – склоняясь над тарелкой, снова принялась она за обыск салата, но ей опять то и дело попадались кусочки то красного перца, то сладкой стручковой фасоли — что было очень даже символично, потому что жизнь тоже вместо честных и порядочных знакомых подкладывала ей аморальных и конченых ублюдков. Тяжёлый вздох слетел с губ. Джихён понимала, что с Чанёлем ей не придётся часто видеться, но при этом она не понимала совершенно другое, а именно то, что имела ли она вообще какое-то право принимать помощь от преступника, прикрывающегося маской правосудия. – А может быть ты со мной пойдёшь?       – Я? – удивился Крис, семафоря хорошенькой первокурснице, сидящей за соседним столиком. – Не-е-е.       – Ну пожалуйста, – взмолилась девушка, дотрагиваясь до руки друга. – Пожалуйста-пожалуйста. Тебе же это вообще ничего не стоит. Какая разница, где ты фигнёй страдать будешь. Да и негоже фигнёй страдать под носом у отца.       – Может я за ум взялся?       – Вот именно, отец твой только по взмаху своей руки может попробовать пристроить тебя куда угодно. А тут ты всё сам.       – И ты думаешь, меня туда с распростертыми объятиями примут?       – Я договорюсь, только согласись, пожалуйста, – жалобно простонала девушка, соединяя ладошки между собой в молитвенном жесте.       – Ну, и нужен я тебе там?       – Очень нужен, – пересаживаясь на стул рядом и хватая под руку Криса, заверила его подруга, после чего аккуратно пристроила голову на широкое мужское плечо, отбив тем самым желание невербально флиртовать с девушкой напротив, неправильно растолковавшей дружеский жест.       Уговорить Чанёля взять Криса было куда проще, чем уговорить самого Криса идти к Чанёлю. Но Джихён умела убалтывать и свободно оперировать доводами. Как-никак, а ораторское искусство она старалась чуть ли не каждый день оттачивать у зеркала, подобно персонажу всеми известной компьютерной игры. Только вот она чувствовала, что скорее всего принять верное решение другу помогли не весомые аргументы в пользу солидной фирмы, а то, что по итогу она согласилась написать за него отчёт по предстоящей практике, зная, как парень не любит всю эту бумажную и бессодержательную волокиту.       Так, не дожидаясь конца курса, на последней неделе мая, разобравшись с документами, молодые люди заступили на службу в самую узнаваемую международную юридическую фирму, владеющую филиалами почти в пятидесяти странах мира и имеющую штаб-квартиру в США на Уолл-стрит. Впервые в жизни Джихён удостоена была чести видеть нечто подобное. Ведь все те фирмы, которые она видела до этого и в которые их водили на первом курсе для ознакомления, ни в коей мере не могли сравниться с тем местом, где работал Чанёль.       Зеркальное высотное здание в форме закрывшегося лотоса блестело на солнце, отражая в своих отполированных стёклах шумный город. Адвокатская контора встретила их радушно, в частности Джихён, чуть не защемив её стеклянной вращающейся дверью. Внутри было просторно. То и дело мимо проносились служащие в строгих деловых костюмах с бейджиками на шеях. Некоторые ждали лифт, некоторые из-за спешки сломя голову неслись по мраморным ступенькам. Кто-то поздравлял с успешным делом коллегу, кто-то пытался уговорить неприступного и симпатичного администратора зала выпить чашечку кофе в обеденный перерыв. Словом жизнь кипела вокруг подобно воде в электрическом чайнике.       – Вот ваше первое задание, – протянул Чанёль листок, отпечатанный не на принтере, а исписанный угловатым почерком. – Сейчас пойдёте в конференц-зал и будете выслушивать граждан, предварительно записавшихся на приём. Все сведения о них есть в бланке. В фирме с прошлого года есть услуга, позволяющая людям бесплатно получать адвокатскую консультацию каждую третью среду месяца.       – А там ещё кто-нибудь будет? – забирая листок, между делом поинтересовался Крис.       – Нет. Вас и двоих хватит.       – Как двоих? – испугалась Джихён. – Мы же только учимся. Мы не настоящие адвокаты. У нас даже пока ещё нет адвокатской лицензии.       – Адвокатская лицензия — это бумажка, которую я хоть сейчас могу пойти и распечатать вам в типографии. Как думаете, сколько в стране нечестных юристов, которые даже корочек не имеют, но при этом получают деньги за оказанные услуги?       – А если мы не сможем предоставить им квалифицированную помощь?       – Значит, это будет на вашей совести, – кулаком потёр Чанёль свой подбородок, и его беззаботная улыбка расплылась на лице. – Ты никогда не научишься плавать, если сама не приложишь усилий, Джихён. Я конечно могу держать тебя над водой, но будет ли от этого толк? Да, пусть ты наглотаешься воды и, возможно даже, начнёшь тонуть, но зато ты полностью сможешь прочувствовать это неприятное ощущение на своей шкуре.       – И с какими вопросами они приходят? – снова отозвался Крис, с огорчением замечая больше шестидесяти имён в списке, которые уже нашёптывали ему на ухо о том, что он застрянет здесь до конца рабочего дня, если не дольше.       – Разные, от нелепых до пугающих, – припоминая что-то, задумался на пару минут адвокат. – Как-то пришла женщина и сказала, что хочет засудить своего мужа за то, что он не доводит её до оргазма, потому что у него член короткий. Я тут же спросил её: как же она умудрилась выбрать такого? Оказалось, что жениха ей подсунули родители, и до брака они в интимную связь не вступали. А тут, бац, и сюрприз после свадьбы.       – Серьёзно? – удивился Крис, предчувствуя, что в конторе может оказаться не так скучно, как он предполагал ранее.       – Абсолютно, – подтвердил адвокат, мимолётно глянув на наручные часы и прикинув есть ли у него ещё время на болтовню. – Консультировалась, какой именно стоит ей подать иск. Даже коллегию из адвокатов собрала и предъявила доказательство в виде видеозаписи. Порнушка знатная, я вам хочу сказать, была, – глухо и басисто засмеялся Чанёль, засовывая руки в карманы брюк. – А как-то пришла женщина с жалобой в сторону алкогольной компании. Как выяснилось из-за частого употребления спиртных напитков ей вырезали долю печени, поэтому она обвиняла во всем известный бренд, который на этикетке своей продукции не удосужился предупредить её о том, что такой исход возможен.       – И как часто такие горе-граждане к вам приходят?       – Каждый второй в этом списке, – кивнул он в сторону бланка, – но, знаете, насколько бы нелепыми ни были вот такие случаи, людей всё равно приходится защищать, отстаивая их права.       День тянулся подобно плохому фильму в кинотеатре, с которого хочешь уйти, но уйти не предоставляется никакой возможности от того, что ты сидишь где-то в центре, а проход между рядами очень узкий, и тебе не хочется тревожить других зрителей, которым, в отличие от тебя, вроде бы интересно происходящее безумие. На консультацию приходили не только ограниченные в средствах люди, которые не могли позволить себе оплатить услуги местных адвокатов, но и зажиточные граждане, готовые на многое ради подвернувшейся халявы. Так, чем больше проходило времени и чем меньше становилось в списке людей, тем отчётливее парочка студентов понимала, что всем им нужна была не адвокатская, а психиатрическая консультация.       Утром, чтобы не беспокоить Исина, а точнее, чтобы просто не разговаривать с ним лично по телефону, Джихён скинула ему сообщение, в котором предлагала встретиться, поэтому на протяжении всего дня и вечера она была взволнована, чувствуя, что попросила аудиенции у короля, который отчего-то сразу не внял её молитвам. На очередном посетителе, кажется, пятьдесят пятым в списке, телефон неожиданно зазвонил, заставив сердце сразу же укатиться куда-то под стол. Растерявшись, девушка даже по ошибке сбросила вызов, от чего снова пришлось перезванивать.       – Здравствуйте, – опередив её приветствие, раздался бархатный голос.       – Здравствуйте, – шёпотом отозвалась Джихён, но поняв, что её могли не расслышать, добавила: – Я рада, что вы позвонили.       – Вы хотели со мной встретиться?       – Да, если вас это не затруднит.       – Вы сейчас не слишком заняты?       Джихён покосилась на Криса, который, покрывшись красными пятнами, уже минут тридцать пытался объяснить пожилому мужчине, что тот по всем государственным законам не может просто взять и захоронить скончавшуюся на днях супругу на заднем дворе своего частного дома.       – Нет, я абсолютно свободна, – солгала девушка, намереваясь потихоньку сбежать.       – Тогда спускайтесь, я жду вас в кафе с большой оранжевой вывеской напротив адвокатской коллегии.       Не задумываясь над тем, откуда Исин знал, что она сейчас в юридической конторе, Джихён опрометью, подхватив со стула рюкзак, выбежала из приёмной словно бегун, только что получивший сигнал стартовать красным флажком от судьи. Она успела крикнуть что-то невразумительное Крису и, кажется, даже успела услышать, но не расслышать его ответ. Радость от встречи отозвалась где-то в груди, возможно, в сердце или под рёбрами, а, может быть, даже внизу живота, в центре солнечного сплетения. Она чувствовала её, подобно яркой вспышке от бенгальского огня, — и ей казалось, что чем раньше она его увидит, тем дольше будет гореть этот чёртов бенгальский огонь. Длинная череда ступенек показалась невыносимо долгой, хотя она старалась перепрыгивать через одну. На выходе маленькое тело снова чуть не защемило, но на этот раза она даже не предала этому никакого значения. Единственное, что она видела, так это рыжую вывеску перед глазами, которая с каждым новым рывком становилась всё ближе и ощутимее.       – Почти семь минут, – глянул Исин на наручные часы из чистого белого золота, отливающие холодной сдержанностью и величием. – Вы как будто марафон бежали, не нужно было так торопиться, – осуждающе покачал он головой.       – Я…, – тяжело дыша, пыталась она прийти в себя, но губы её никак не слушались. – Я…       – Садитесь, – указал он напротив себя, разглядывая растрёпанную и запыхавшуюся девушку.       – Я переживала о том, что вы могли заждаться, – грузно опустилась она на кожаное сидение, заставив подпрыгнуть декоративные подушки, распластавшиеся по всему дивану.       – Никогда не думайте за других, Джихён. В девяти случаях из десяти вы точно ошибётесь. Чужая душа — это лабиринт, заходить в который даже пытаться не стоит, ведь существует вероятность, что выбраться из него будет практически невозможно. К тому же, ища в нём белого кролика, есть большая вероятность напороться на кровожадного волка, – нежно погладил он длинными пальцами ручку кофейной кружки, и Джихён бесстыдно представила свои пальцы на месте этой чёртовой ручки. – Может быть, на самом деле я действительно хотел Вас ждать. Некоторые считают, что ожидания томительны, что они мучают наше сознание. Но я думаю иначе. На мой взгляд ожидания помогают нам полностью прочувствовать настоящую цену разлуки и встречи.       К молодым людям, шурша хрустящим выглаженным передником, подошла официантка и с пожеланием приятного аппетита поставила перед девушкой кофе с имбирём и шоколадный кекс.       – Я решил проявить инициативу и заказал Вам кое-что на своё усмотрение, надеюсь, вы не против? – Джихён ещё не знала, но принимать решения за кого-то было очень даже в духе Исина: он не любил считаться с чужим мнением.       Девушка посмотрела на свой любимый ароматный кофе, в очередной раз не придав никакого значения идеальному совпадению и списав всё на такого же идеального мужчину напротив. Вообще всё, что было связано с ним, всегда было идеально. Он вообще, по её мнению, с ног до головы был каким-то примером для подражания, которого следовало бы за деньги показывать в музеях подобно эталону. Джихён подняла на спутника глаза и снова оценила тёмно-синий в серую полоску костюм. В этот раз он был без галстука, отчего хлопковая рубашка сразу была расстёгнута сверху на две пуговицы, приоткрывая небольшой участок смуглой кожи. Ему очень шла официальная одежда, она делала его каким-то особенно статным. Почему-то в голове всплыл образ Кая, который всё время небрежно носил какие-то аляповатые и ядовитые рубашки как мальчишка с пляжа, а не как взрослый состоявшийся во всех смыслах мужчина. И если к Исину она могла применить слово идеальный, то к Каю она могла применить исключительно слово недоброкачественный. Как ни странно, но Джихён давно уже поймала себя на мысли, что сравнивает Кая со всеми подряд мужчинами. Или всё же всех мужчин она сравнивала с Каем? Хотя всё равно, как вопрос ни ставь, и в первом, и во втором случае он им уступал, плетясь где-то в конце колонны штрафников.       – Вы хотели со мной поговорить о чём-то?       – У меня есть просьба.       – Внимательно слушаю.       – Я знаю, что вас что-то связывает с Джеки…, – ёрзая на стуле, смущённо отозвалась девушка. Отчего-то ей очень хотелось верить в чужую добропорядочность, и она представила у себя в голове, что, должно быть, Джеки тоже чем-то шантажирует бизнесмена, именно поэтому Исин так же, как и она теперь имеет какие-то дела с преступником. – Я хочу, чтобы вы помогли мне попасть на приём к нему в эту субботу. Я знаю, что каждые полгода он устраивает его у себя на загородной вилле, созывая всех своих деловых партнёров — это какой-то узкий круг лиц, не больше тридцати человек, и от этого туда практически невозможно попасть.       – Хорошо, – согласился Исин, размешивая сахар в своей кружке и постукивая ложкой по её краю, создавая тем самым мягкое звучное эхо.       – Хорошо? Даже не спросите меня зачем мне это?       – А вы ответите? – тепло улыбнулся он. Джихён от незнания, что ответить, закусила нижнюю губу. – Вот видите.       – Как вы поможете мне туда попасть?       – Я тоже намерен посетить это пиршество, так что возьму вас в качестве своей спутницы.       – Так просто?       – А зачем усложнять?       – Разве у вас нет той, с кем можно было бы пойти, помимо меня? – она понимала, что вряд ли кого-то дорогого можно было привезти на встречу к Джеки, но девушка вела разговор совершенно не к этому.       – Нет, – покачал он головой.       – А ваша девушка?       – У меня нет девушки, – просто ответил он, и где-то глубоко в душе Джихён шаманы с бубнами начали танцевать ритуальный танец богам, которые принесли в их дом благую весть.       – А-а-а…, – девушка хотела спросить о роли Сольхи в его жизни, которой предназначался в своё время красивый букет из хризантем и ирисов, но, посчитав вопрос слишком некорректным, она воздержалась. – Ничего, – отхлебнула она остывший кофе и, растерявшись, начала рассматривать светло-коричневый деревянный стол, время от времени прокручивая между рук остывшую чашку. Исин чувствовал её смущение, но выводить её из этого состояния так быстро не собирался. Ему не очень нравились длинные и утомительные разговоры. Он больше любил наблюдать за людьми, выстраивая логические цепочки между их поведением и поступками: так, ему казалось, ими проще было манипулировать в дальнейшем. – Надеюсь, я не оторвала вас от важных дел? – решила прервать затянувшуюся паузу Джихён.       – Нет, но если бы вы написали мне поздно ночью, то, возможно бы, и оторвали от чего-нибудь увлекательного, – соблазнительно подмигнул он ей, отчего девушка, неправильно растолковав слова, смутилась. Не догадываясь, что накануне от искупал своего конкурента в крови.       – Чем вы занимаетесь?       – Вообще или…?       – Вообще.       – Бизнесом.       – Каким?       Исин пригладил волосы рукой, внимательно посмотрев на Джихён. Сказать или не сказать? Хотя вряд ли бы сейчас девушка поверила в услышанное. Похоже, теперь, чтобы её в чем-то переубедить, одних только слов будет недостаточно. Тут явно нужно будет увидеть всё воочию.       – Оказываю разные платные услуги без официальной договорной основы, – Джихён снова заёрзала на диване, и он, не отводя глаз, чтобы оценить чужую реакцию, сухо добавил: – похищаю людей, торгую запрещёнными веществами, краду и перепродаю предметы искусства, но чаще всего просто убиваю, – склонив голову на бок, он заметил, как резко меняется румяное лицо и как быстро превращается оно в белый холст, который ещё даже не тронула краска. Ответ был сказан так просто и так холодно — совсем не голосом Исина, которого она всё это время знала. – Шутка, – задорно рассмеялся он. Девушка напряжённо выдохнула, заставив себя улыбнуться. – Просто вкладываю инвестиции в прибыльный бизнес и получаю дивиденды. А вы, как я понимаю, будущий юрист? Почему выбрали именно эту специализацию?       – Со школы ни один предмет меня не интересовал так сильно, как право, которое и преподавала мне моя бабушка.       – Хотелось защищать людей?       – Очень сложно в семнадцать лет понять, кем ты действительно хочешь быть в будущем. К сожалению, в моей школе не было профориентации, которая позволяла бы готовить молодёжь к выбору будущей профессии. Поэтому, оказавшись на распутье, я выбрала то, в чём, кажется, больше всего разбиралась. К тому же меня всегда привлекала справедливость. Знаете, она как будто манила и звала меня точно так же, как не погаснувший свет в доме соседей напротив, к которым хочется заглянуть и узнать почему они ещё не спят, когда уже весь город в царстве Морфея. Я понимаю, что современное общество на сегодняшний день совершенно не идеально, поэтому юриспруденция за счёт того, что люди перестали жить по совести и морали, никогда не перестанет быть актуальной, – девушка постучала ногтями по пустой керамической кружке. – Как-то раз бабуля рассказала мне удивительную притчу о мандарине* и торговце шёлком. Слышали о ней? – мужчина покачал головой. – Однажды торговец шёлком отправился из Пхеньяна в соседний город, дабы выставить там на продажу свой товар. По пути ему, к сожалению, не встретилась ни одна деревня, а, следовательно, и ни один постоялый двор. Единственное, что нашёл он, так это гробницу знатного человека, которую окружили два каменных изваяния. Не найдя места лучше, решил заночевать мужчина прямо на погребальном холме. Проснувшись утром, он обнаружил, что связки его шёлка пропали. Торговец в ужасе понял, что все плоды его многолетнего труда похищены. Схватившись за голову, он поспешил к мандарину рассказать, что произошло с ним ночью. Мандарин тот был известен всей округе, считалось, что чиновника честнее и благороднее в стране не сыскать. Выслушав историю купца и уточнив у того, точно ли он не видел никого живого поблизости, велел судья принести окружающие гробницу статуи, которые точно могли видеть похитителей шёлка. Простые зеваки, пришедшие на суд, конечно же, удивились, посчитав, что судья немного не в себе, но послушались. Во время суда мандарин громко спросил каменные изваяния о том, кто именно украл шёлк, но статуи были немы. Тогда мандарин приказал всыпать им по шестьдесят палок за неразговорчивость. Служители порядка послушались и начали бить камни. Пришедшие на суд люди, естественно, не выдержали и стали смеяться. Услышав это, мужчина внезапно разгневался и вынес им наказание в виде штрафа, который они обязаны были выплатить шёлком. Через некоторое время жители вернулись, а некоторые из них несли под мышкой краденную ткань. Так каменные изваяния смогли уличить вора, которым оказался торговец с рынка, – закончив рассказ, девушка посмотрела в окно, за которым уже начинало смеркаться, отчего фонари и вывески зажигались разноцветными огнями. – Будучи ребёнком, я была взволнованна и покорена этим судьёй до глубины души. Мне показалось, что нет на свете профессии настолько уникальной, которая позволяла бы умещать в себя столько невероятных человеческих качеств: ум, честность, прозорливость, хитрость. В голове тут же возникло осознание того, что я хочу нести правду и истину окружающим.       – Так вы хотите стать судьёй?       – Я ещё не решила, но в любом случае придётся начать с простого адвоката.       – Не спорю, в какой-то степени вы действительно можете оказать положительное влияние на общество. Но вы ведь понимаете, что большинство адвокатов далеки от понятия морали? Судебное разбирательство имеет мало общего с борьбой между добром и злом, Джихён. Каждый второй защитник пытается придумать как бы поизворотливее обойти систему, чтобы уменьшить наказание своему подзащитному. Не находите, что это уже противоречит концепции морали и совести? Или же вы собираетесь браться только за честных граждан? Но ведь не факт, что вы сами не совершите ошибку. Как много случаев в адвокатской практике, когда обвиняемого за счёт адвоката выпускали на свободу, а он продолжал убивать, грабить и насиловать кого-то? Судебная тяжба — не поиск истины и не ответ на вопрос о том, что хорошо, а что плохо, это всего-навсего достижение компромисса между разными сторонами конфликта.       – Я понимаю, что правовая система несовершенна, потому что люди, которые пишут её, тоже несовершенны. Да и вообще всё это колесо давно уже политизировано. Но я искренне хочу искать и находить правду там, где её нет. Вы знали, что в нашей стране только один государственный адвокат из пяти выигрывает дело? Вы уже, наверное, догадываетесь о чём это говорит. Государственные правозащитники получают гроши, поэтому хорошего адвоката вы никогда не найдёте в госструктуре. Все они идут зарабатывать кругленькие суммы в частные фирмы, в отличие от плохих адвокатов, которых приютить как раз таки и может только государство. Но что тогда делать людям, которые ограничены в финансовых средствах? Просто сдаться из-за чьей-то некомпетентности?       – Вы рассматриваете профессию государственного защитника? – приподнялись его брови от того, что он впервые за долгое время встретил кого-то абсолютно немеркантильного.       – Возможно, я бы хотела попробовать, – уверенно кивнула Джихён. – В провинцию, где я выросла, как-то приехал один сеульский бизнесмен и начал скупать за бесценок кусочки плодородной земли у местных жителей, дабы после, соединив их между собой, создать плантацию. Но как-то так неудачно сложилось, что участок не получалось сделать общим, потому что в центре купленных им территорий стоял дом одного пожилого мужчины, который категорически отказывался отдавать ему свой участок. И что бы вы думали? Одним нечестным коллегиальным решением он был выселен из своего дома из-за какой-то нелепости и подтасовки фактов, которые заключались в незаконном приобретении жилплощади. Государство даже ничем не смогло ему помочь. Знаете, я не хочу отмазывать сына директора известного конгломерата, изнасиловавшего бедную девушку. Я хочу защищать эту бедную девушку от этого ублюдка, который с ней это сделал. Я не хочу отстаивать права компании, которая незаконно уволила своих работников без выплаты заработной платы за несколько месяцев. Я хочу отстаивать работников этой компании. Вот почему я хочу помогать тем, кто в этом действительно нуждается, а не тем, кто мне больше заплатит.       – Хотите отбирать золото у богатых и отдавать его бедным, как Робин Гуд?       – В самом распространённом на сегодняшний день фольклоре он убивал людей, – покачала Джихён головой. – Вот поэтому я всё меньше думаю о роли судьи. Ведь в Корее всё ещё действует смертная казнь, и история знает немало примеров того, как казнили кого-то по ошибке. Я не хочу, чтобы мой промах стоял чьей-то жизни, – поглядев в пустую кружку, будто бы ища там истину и в итоге её не находя, Джихён вздохнула. Кофе давно был выпит, а вот к шоколадному кексу с изюмом она даже не притронулась — сладкого не хотелось. – По преданиям Зевс устанавливал законы не только на небе, но и на земле, однако даже ему уследить за всеми смертными было не под силу. Именно поэтому ему всегда помогали богиня правосудия Фемида и их общая дочь Дике. Говорят, девушка для беспристрастности на глазах носила повязку, обходя с весами справедливости землю, на которых с точностью можно было взвешивать поступки людей. К несчастью, я ни Дике, я обычная смертная, которая всё ещё плохо умеет отличать ложь от правды. Мне до сих пор страшно, что кто-нибудь может подкупить прокурора и адвоката, а я этого даже не замечу. Недавно я столкнулась с опасным миром, совершенно мне незнакомым, и поняла, кто действительно тайно влияет на власть.       – Вы бы хотели разрушить эту систему? – сразу понял он, о чём именно говорит собеседница.       – Хотела бы, но это не в моей власти, – глухо отозвалась девушка, доставая из рюкзака сотовый телефон, чтобы узнать время. – Думаю, нам пора закругляться: моя сестра скоро начнёт волноваться по поводу моего долгого отсутствия.       – Я вас подвезу, – начал молодой человек и, увидев, что Джихён собирается сопротивляться, добавил: – уже поздно, отказы не принимаются. К тому же вы живёте в таком районе, что там грех не напороться на неприятности, – и Джихён не могла с этим не согласиться, потому что на одну такую она уже успела напороться.       Они ехали долго, но девушке всё равно показалось, что минутная стрелка превратилась в секундную. За окном то и дело что-то мелькало, но из-за накрапывающего мелкого дождика это что-то было сложно различить, поэтому Джихён, толком не следя за дорогой, просто наслаждалась тихой классической музыкой до самого дома.       – В субботу в восемь я заеду за вами, – открывая дверцу авто перед девушкой, предупредил Исин.       – Будет какой-то дресс-код?       – Оставайтесь собой — и Вы не ошибётесь.       – В последнее время у меня с этим проблемы, – слабо улыбнулась девушка, и её улыбку тут же отзеркалил молодой человек. – Сама на себя я теперь мало похожу.       Он посмотрел на неё сверху вниз своими глубокими глазами цвета тёмного янтаря, которые блестели на солнце получше любых драгоценных камней. Расслабленную и слегка вальяжную позу обдувал ветер, небрежно разбрасывая идеально уложенные с утра волосы. Джихён вдруг захотелось узнать, что он чувствует прямо сейчас и что он будет чувствовать, когда покинет её. Она хотела залезть к нему в голову, поселиться в его мыслях, обосноваться там, как у себя дома. Она хотела начать понимать хотя бы не каждое его слово, а второе или третье. Ей так важно стало вдруг знать, какой кофе он пьёт по утрам и что читает, когда есть свободное время, какой у него любимый галстук и во сколько он ложится спать. Ей вдруг стало важно знать всё, что хоть как-то могло быть связано с его личностью. Мгновение — и она, потянувшись, коснулась своими губами его губ. Настойчиво и прямолинейно. Время остановилось или же начало ползти настолько медленно, словно только прибывший на перрон поезд, что она его даже перестала ощущать. Прижавшись к мягким мужским губам, девушка чувствовала, что он не собирается отвечать и брать на себя инициативу. Со стороны это было комично. Она презирала все эти несчастные поцелуи рыбок в дорамах, но сейчас и сама выглядела так со стороны. Осадок от накипи в кружке, потревоженный чайной ложкой, поднялся на поверхность стакана так же, как чувство досады и разочарования прямо из глубины сердца Джихён на поверхность её светло-карих глаз. Внутри стало обидно и тошно.       – Не нужно, Джихён, – тяжело вздохнул мужчина, когда она оторвалась от его губ. – Не нужно в меня влюбляться: всё это может плохо кончиться. Для вас.