То, что истязает душу

— Пожалуйста, Чанёль, успокойся. — Как я могу успокоиться, когда ты нагло бросаешь меня в грязь и даже не думаешь помочь мне? Сехун смотрел на старшего детскими глазами, но руки у него были как у настоящего взрослого мужчины. Он стоял и его нога дрожала. То, что случилось прошлой ночью нельзя назвать случайностью, но Сехун не собирался рассказывать об этом Чану, зная, что это принесёт ему много боли. — Чан… — я не хочу тебя слушать. Я всё прекрасно видел. Хочешь сказать, что она сама к тебе прилипла? Она сама заставила тебя держать её за талию? — Что ты от меня хочешь, Хён? Я устал сутками сидеть в студии и огорчаться тем, что я ни на что не способен… Чанёль удивился от этих слов. Он столько раз подбадривал младшего, столько раз гладил по плечу и шептал, что всё будет хорошо, столько раз не спал по ночам только потому, что не спит Сехун. Чан знал, что вся ответственность теперь на нём. Он обязан своей жизнью хранить эту детскую улыбку. Обязан быть рядом и не давать в обиду. Только жаль, что время слишком быстро летит и больше не узнать в этом парне того 17-летнего мальчика, что стеснялся произнести своё имя, боясь быть смешным в глазах других. Взгляды изменились. Лучи уходящего за горизонт солнца падали на тёмные волосы Сехуна и плавно расходились, превращая локоны в рыжие. Многие считают, что взгляд Сехуна ограничивается одной эмоцией, но Чан знал, что улыбка — это одна из любимых эмоций младшего. Так стеснительно прикрывает рукой счастливое лицо. Так раздражает. Сехун облизнул губы и приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но Чанёль его перегнал. — Хорошо! — крикнул разозлённый, полностью разобравшийся в своих чувствах Чанёль. — Хорошо… Мы знакомы так давно и я видел тебя в любом образе. Я видел как на сцене ты грациозно танцуешь. Я видел как ты с улыбкой сидишь с нами в ресторане, болтая обо всём на свете. Помню каким ты был, когда мы ещё не общались… — Чанёль вздохнул и посмотрел в потолок. Скорее, глаза устали смотреть на того, кто бесконечно причиняет боль. Изо дня в день. — Глупо надеяться на что-то. — Чан краем глаза глянул на лицо Сехуна, а в глазах того показалась лёгкая грусть. — Подожди, ты плакать собрался? — младший тут же вытер глаза рукавом куртки. — Нет, спать дико хочу, а ты меня задерживаешь. — Чан разозлился от этих слов и заорал. — Твою мать! Сехун шагнул назад. Он ожидал, что сегодня ещё доведёт Чанёля, но не думал, что даже такие безвредные слова смогут задеть его. Сегодня в баре Сехун не собирался встретить свою давнюю знакомую, а уж тем более не собирался обнимать её. Он устал от каждодневной шумихи. В баре тоже не тихо, но зато там можно выпить и потанцевать вдоволь с незнакомыми людьми, которые из-за эффектов прожектора не увидят лица и не поймут кто он такой. Потанцевав и заказ дорогой коктейль, Сехун удобно уселся на стуле и наслаждался музыкой. Видел взгляды девушек и хотел расслабиться, но не хотел себе проблем, зная, что если он даст себе волю, то просто нарушит условия контракта, что он подписал будучи ещё глупым и мечтавшим о славе мальчишкой. Девушка появилась неоткуда. Так легко и просто положила ему руку на плечо и кокетливо поздоровалась, одарив великолепной улыбкой. — Как давно такой красавчик, как ты, гуляет по таким местам? Тут же много жаждущих тебя увидеть. — девушка улыбалась и играла глазами. Сехун был удивлён и с удовольствием продолжил разговор, но держась на расстоянии. Уходя, девушка попросила лишь о том, чтобы Сехун обнял её. Тот и не был против. Встал и обнял. Чанёль же пришёл, чтобы купить себе пару бутылок в комнату и увидел это милое зрелище. Чанёль ещё долго не мог прийти в себя, видя испуганное лицо младшего. Ничего не оставалось делать, как просто выйти из комнаты и потеряться где-нибудь на улицах, пока тело не замёрзнет, а душа не отдохнёт. — Прости, Сехун. Я много лишнего наговорил и увидел то, что не стоило. Спокойной ночи. — посмотрел в сторону и хлопнул дверью. Стоять не было сил, а руки дрожали. Столько слабости Чан не ощущал давно. Упав на пол, он еле сдержал слёзы. — Перед тем как сказать тебе, что я тебя люблю, я сделаю всё, чтобы ты никогда больше не хотел меня видеть