Морские Дьяволы

      Ночь в этот раз выдалась совершенно спокойная — море лишь изредка покачивалось от мягкого летнего ветерка, блуждающего по кромке воды и песку на берегу — поэтому Билл позволил себе выйти на сушу и провести время с братом и сестрой. За последние несколько столетий жизни призрака, он не часто появлялся на земле, считая это лишь пустой тратой времени, но именно в этот вечер какое-то тихое чувство подталкивало его появиться на пустынном берегу, который уже давно облюбовал его маленький несносный братишка.       Вилл и Пасифика уже довольно долго обсуждали что-то, сидя у небольшого костра (пусть он был им и не нужен), на непонятную ему тему, поэтому спустя пару предложений он уже и слушать перестал, погрузившись в собственные мысли.       Перед глазами то и дело мелькали картины из старых воспоминаний: самые разные корабли, полыхающие в огне, тонули под силой и мощью Морских дьяволов; громадные порта огромных городов, канувшие в лету всего за одну ночь от гнева чудовищ; неповторимые люди с самыми разными выдающимися способностями — все это хранилось в голове пирата чуть ли не с самого начала его существования.       Тихий голос послышался неожиданно где-то далеко. Слова были знакомые, но слишком тихие, чтобы что-то отчетливо расслышать. Из-за него Билл резко подскочил, прислушался. Отогнать посторонние звуки оказалось совсем не сложно, поэтому найти источник голоса не составило труда.       Вилл и Пасифика заметили настороженность брата и замолчали. Не часто они видели заинтересованность в привычно пустых золотых глазах.       — Что-то не так? — спросила Пасифика.       — Кто-то идет.       Вилл не спеша поднялся, вышел из-за камня, за которым они прятались, и огляделся по сторонам. Никакого голоса и в помине не было (он уж было подумал, что у брата что-то в голове защемило), но не доверять ощущениям брата было с родне бреду для него. Вскоре он заметил яркую белесую точку в самом конце ночного пляжа, уверенно приближающуюся к ним, и попытался рассмотреть ее. Как только он смог увидеть в далеких чертах любимое знакомое лицо, то не смог сдержать счастливой улыбки и радостного оклика «Мейбл!».       — Вилл! — смеялась девушка, налетев на парня. — Как же я рада тебя видеть! Ты не представляешь, как я соскучилась!       Пират прижал девушку к себе и закрутил в воздухе.       — Милая, ты пришла! Я так скучал по тебе!       Вилл неосторожно оступился, и они оба с громким вскриком упали на холодный песок. Но влюбленные были слишком увлечены собственным счастьем, поэтому небольшая перемена в положении их ничуть не смутила.       Пасифика вышла из-за камня на шум. Увидев своего брата в объятиях знакомой каштановой макушки, она только носом повела и глаза закатила, выдыхая. Беспокоиться уже было не чем.       Билл же, не желая встречаться с новым увлечением своего брата, ушел уже далеко от привала, пытаясь найти источник приятного голоса. Какое-то наваждение овладело всеми его инстинктами. Но сколько бы он не шел, ответа на свои вопросы он так и не нашел. Он исходил большую часть пляжа, не заходя на территорию особняка неподалеку. И только когда он повернулся к луне, чтобы почувствовать на себе привычный взгляд кого-то сверху, то увидел темный комочек на песке у самой кромки воды. Теперь Билл уже был уверен, что свой клад он на этом острове уже нашел.       Замерев на месте, он прислушался к таким знакомым словам и не смог удержать улыбки на сухих губах. Эти строки он знал прекрасно — сам написал — но подпевать не позволяли истерзанные связки и простое желание не прерывать мелодию, от которой на его сердце разливалось тепло. Для Билла, как для Морского дьявола, прожившего не одно столетие, подобные чувства были в новинку. Но он был рад почувствовать что-то из прошлой, человеческой жизни.       Парнишка перед ним стих. Он так и не сдвинулся с места, словно и не заметил постороннего рядом с собой. Но это позволило Биллу внимательней рассмотреть его со стороны: худенький, миниатюрный не по-мальчишески, с забавными длинными кудряшками, по которым красиво бегали лунные лучики. Из одежды на нем была лишь помятая сорочка.       — Скажу тебе, Кудряшка, голосок у тебя неплохой! — все же выдохнул Билл через какое-то время, привлекая к себе внимание.       Но парнишка словно его и не заметил.       Это пирату не очень понравилось.       Он подошел ближе и склонился над печальным лицом, заглядывая в глаза. Ох, каково было его удивление, когда он всмотрелся в печальные карие глаза, когда осмотрел бледное лицо с чуть острыми скулами, худыми щеками и вздернутым носом, покрытым мелкой россыпью забавных веснушек. Юноша был забавным и сразу же запал Биллу в душу, что тоже было ему совершенно не свойственно.       — Эй, Кудряшка, — позвал Билл, потрепав того по макушке. — Ты чего молчишь?       Он провел ладонью по холодной щеке и с ужасом воскликнул:       — Да ты замерз, Кудряшка! Пошли со мной!       Билл потянул юношу наверх, заставляя его невольно подняться на ноги, но если бы он его вовремя не подхватил, Мейсон вновь осел бы на песок. Он так сильно погрузился в собственные мысли, что просто отключился от окружающего мира. И это пугало. Такого не должно было произойти с обычным человеком!       Билл подхватил легкое тело под коленями и поднял на руки; сопротивления Мейсон так и не оказал, что облегчило его перемещение.       Еще какое-то время простояв под луной, Морской дьявол в очередной раз осмотрел свою легкую ношу, стараясь найти причину его безмолвности. Но все было напрасно, поэтому он решил поскорей отнести парнишку к костру и отогреть холодное тело.       Буквально на середине пути ему пришлось остановиться, потому что юноша стал медленно приходить в себя: заворочался, замычал, стал протирать глаза, словно ото сна. С первых секунд он не сразу сообразил, что рядом кто-то есть, но когда его плечо с силой сжали, он вздрогнул и поднял глаза.       На губах Билла сверкал обворожительный оскал, а из-за треуголки на блондинистой макушке глаза словно светились в темноте: это завораживало. Первая реакция — вскрик — последовала незамедлительно, но вырываться Мейсон просто не решался — страх завладел.       — Тише, Кудряшка, отставить панику на палубе, — смеялся Билл, аккуратно опуская юношу на песок.       Мейсон тут же отошел от него в сторону, стушился от страха и непонимания.       — Ты еще кто, к черту, такой?       — Я? — театрально негодовал мужчина, — я, милое дитя, Морской дьявол. А зовут Биллом. Но это только для тебя.       Мейсон закусил губу.       — Чертов Сайфер, — зашипел он, закусывая губу, — надо ж было нарваться на самого отвратительного.       Мейсон очень хорошо знает историю каждого известного Морского дьявола. Всего свету известно ныне существующих Девять Морских дьяволов. По данным двое из них пропали без вести (о них уже давно не ходило никаких слухов), один ушел под Мировой океан и залег там в долгий сон (ходили слухи по суше довольно долгое время) и шестеро еще бродят по свету. И самым старшим из них был именно Билл Сайфер — первый Морской дьявол — он же был сильнейшим.       — Эй! Все не так плохо, Кудряшка! Я сейчас добротой сверкаю! Комплименты тебе делаю! А ты меня чертом называешь! Обидно, Кудряшка!       — Не зови меня так, чертов пират! У меня имя есть!       — Ох, да, и какое?       «Он просто играет со мной. Морской дьявол, чтоб его», — возмущался глубоко в себе юноша, стараясь всеми силами сдерживать нервные взмахи руками.       — Мейсон Пайнс.       Как только он назвал имя полностью, Билл тут же напрягся, свел тонкие брови к переносице. Как же, знает он эту фамилию! Лучше всех остальных знает! Один из его прадедов даже в это время не дает ему спокойно жить.       — Пайнс, говоришь, — выдохнул Сайфер себе под нос. — Ну, тогда, оставаться в этом месте я тебе не позволю.       Билл в шаг преодолел расстояние между ними и подхватил Мейсона на руки. Тот сразу же стал вырываться, кричать и брыкаться, но от своих принципов пират отступаться не стал, а нашел более удобный выход: закинул худое тело на плечо и направился дальше вдоль берега.       — Пусти меня, Чертов Сайфер! Я никуда с тобой не пойду! Опусти на землю, кому говорю?!       — Успокойся, Сосенка, — хохотал Билл.       Вот уже и тот самый камень показался. А за ним Билл услышал гамму голосов.       — Тут твоя сестренка сидит, так что успокаивайся, — сказал он и зашел за глыбу. Тут же на него поднялись три пары удивленных глаз. Как ни странно, подобное появление никого не удивляло, а юноша смущенно отвернулся, понимая всю абсурдность ситуации.       Мейбл сидела рядом с Виллом и что-то увлеченно рассказывала, но замолчала, когда заметила брата на плече незнакомого ей человека.       — Мей-Мей! — воскликнула она, — ты где был? Я испугалась, когда тебя не увидела!       — Ты меня и не искала, Мей, — как-то печально улыбнулся Мейсон и, повернувшись к ухмыляющемуся Сайферу, положил ему на ключицу ладошку. — Пусти, дьявол.       — Как только, так сразу! — смеялся пират, но так и не опустил его.       Вместо этого он сел на вытащенные из корпуса корабля балки, напоминающие привычную скамью, и сел на нее, усаживая на свои ноги вяло сопротивляющегося парня. Мейсон слишком смущался действиям Билла, но старался не подавать виду потому, что считал это падением собственной гордости.       За ними неотрывно следили три удивленные пары глаз. Вилл и Пасифика были очень удивлены поведением старшего брата, потому что на их памяти Мейсон — первый человек с суши, к которому Билл проявляет подобные чувства. Они привыкли видеть брата холодным, расчетливым и властным Морским дьяволом, а сейчас его действия, шутливые фразы и смех — незабываемое представление. А Мейбл была удивлена поведением братика, потому что ни с кем, кроме нее, Мейсон никогда не вел себя так оживленно: возмущался, кричал (в шутку, лишь бы потешить себя и окружающих) и, что было очень редко, счастливо улыбался.       — Пусти меня, Чертов Сайфер! Я могу сам сидеть! — шипел Мейсон, пытаясь вырваться из чужих рук и пересесть на привычное дерево. — Я тебе что, кот, чтобы на коленях сидеть у тебя?! Пусти, чертов пират! Прав не имеешь! Я тебе мозги об песок вышибу! В море больше не зайдешь, Дьявол!       — Кричи, Сосенка, кричи, — хохотал Сайфер, в наглую проводя длинными пальцами по тонким икрам (настолько хрупким, что сожми он ладонь чуть сильнее — сломал бы кость). — Мне нравится твой голосок! Как у портовой шлюхи!       — Да пошел ты в море с такими комплиментами, существо Кракена! Сам ты портовая шлюха! Ни одной песни теперь при тебе ни спою! Пошел ты!       — Чего ты меня постоянно шлешь-то, Сосенка? — наигранно печалился пират, стараясь спрятать довольную ухмылку. — Я же к тебе со всеми благими намерениями: на пляже нашел замерзшего…       — Мне не было холодно!       -…из транса вывел…       — Я всего-лишь задумался!       -…на руках сюда донес…       — Я не просил тебя забирать меня с пляжа! Я бы тогда просто домой пошел!       — …а ты мне тут еще чем-то недоволен. Где твои аристократические манеры, Кудряшка?       — Да пошел ты!       Мейсон вновь попытался вырваться из чужих рук, но его попытка была пресечена способом, после которого он полностью потерял весь свой запал и покорно опустил глаза, поникнув. Билл в пару движений перехватил его тонкие руки и развернул к себе спиной, усадив в ноги. Он обхватил руками его талию и прижал спиной к груди и животу.       — Успокоился? — спросил он, уложив подбородок на угловатое оголенное плечо.       Мейсон кивнул, обиженно закусывая нижнюю губу. Рядом с этим пафосным и наглым мужчиной он не мог вести себя так, как принято вести себя в аристократическом обществе. Он словно превратился в наивного сельского юнца, не знающего ничего из внешнего мира.              Всю следующую ночь они провели в душевной беседе, делясь друг с другом каким-то интересными рассказами из жизни, байками из каких-то борделей, слухами из дальних земель и, самое главное, мечтами и планами на будущие. Мейсон и Мейбл уже более расслабленно вели себя в компании пиратов, особенно младший близнец. Вилл и Пасифика какое-то время недоверчиво поглядывали в его сторону, но после заметили неподдельную радость в золотых глазах брата и смирились с его выбором.              Уже под самое утро им все же пришлось расстаться: корабль был восстановлен и пиратам нужно было уплывать в следующий порт, где их уже ждал один из братьев.       Мейбл плакала, уткнувшись в плечо печального Вилла, что-то шептала ему и никак не хотела отпускать.       Мейсон ругался с Биллом, проклинал его всеми силами и говорил «чтоб твой корабль утонул где-нибудь в океане», уже совершенно забыл, с кем именно он стоял рядом. А Сайфер только довольно скалился, смотря сверху вниз на кудрявого парнишку, который за одну ночь уж слишком сильно запал ему в душу.       — Эй, Сосна, — позвал Билл, когда Вилл и Пасифика уже скрылись на палубе.       — Чего тебе, Морское чудовище? — шипел Мейсон, кривя душой.       — Споешь, когда мы будем отплывать?       Юноша изогнул бровь. Он не понимал подобной просьбы. И был ею очень озадачен.       — Зачем?       — Если это последняя наша встреча, то я хочу запомнить твой голосок. Сосна. Ну. Чего ты ломаешься?       Сайфер положил ладони на чужую талию и притянул хрупкое тело к себе. Мейсон не вырывался: не было причины.       — Ладно, — согласно выдохнул он, заглянув в глубокие глаза напротив. — Я спою, когда вы отплывете.       — Спасибо, Сосенка.       Билл поцеловал его в макушку и отпустил, отворачиваясь. Он не повернулся; у Мейсона что-то защемило в сердце, когда он понял, что не хочет отпускать этого Морского дьявола.       Корабль заскрипел, медленно погружаясь в морскую гладь. Тяжелое темное дерево омывалось яркими лучами восходящего солнца, ослепляя всей своей красотой. Судно медленно отплывало от берега, на котором остались близнецы. Мейбл прижалась к плечу брата и тихо плакала.       А Мейсон лишь шумно выдохнул, прикрывая глаза. Ему стоит сдержать обещание.       

Твое одиночество не властно над всеми.

Ты снова вскоре встретишь рассвет.

И нечто забытое воспрянет над небом.

И одиночество смоет на нет.

             — Пойдем, Мей. Нас, наверное, уже потеряли.