Морские Дьяволы

      Они отплыли от острова этим же вечером, решив не задерживать с прощанием. Пасифика предложила немного повременить с отправкой, мол, пусть они все хорошенько обдумают, взвесят все «за» и «против», но Пайнсы заверили ее, что не изменят своего решения.       Мейсон и Мейбл долго думали, как все же рассказать отцу о своих планах, но сошлись на том, чтобы написать прощальное письмо. В путешествие они решили отправиться с полным минимумом вещей: никаких лишних, никаких посторонних памятных вещей — лишь два комплекта одежды, два дневника, два пишущих пера с баночками черной туши и полное отречение от прошлого. Они считали это правильным.       В этот вечер море лишь мирно колыхалось, мягкий ветерок гулял по пляжу, щекотал оголенную кожу и позволял расслабиться. Хелен не решилась возвращаться в особняк с близнецами — считала, что им надо побыть одним — поэтому осталась с Пасификой, с которой у нее произошел не очень приятный разговор по душам.       Когда они вернулись, то молча поднялись на палубу Белой Гортензии, тем самым полностью разрывая все связи с этим местом.       «Пути назад уже нет, — подумал Мейсон, в последний раз засматриваясь в знакомые улочки и дома. — Дождись меня, Морской дьявол. Мы еще встретимся».              — Братик, как ты думаешь, папа уже нашел письмо? — спросила Мейбл, присаживаясь рядом с братом. Она разгладила темную ткань на коленке и забралась на бочку с чем-то тяжелым. Она лишь улыбалась всей сложившейся ситуации — для нее это было сродне путешествию по пляжу, только в разы масштабней и интереснее.       Они плыли уже трое суток, но никакого намека на сушу не было, но это даже не печалило. Пасифика и Хелен ругались на верхней палубе, а близнецы сидели на другом конце, поэтому слышали только неопределенный крик пиратки.       Мейсон отложил дневник в сторону и поднял на сестру глаза. Уже второй день у него было какое-то плохое чувство тревоги, словно что-то должно случиться. Что-то плохое. Именно в такие моменты он вспоминал Билла и закусывал губу, проклиная Сайфера за то, что они не связаны через метку.       — Не знаю, Мей, я стараюсь не думать об этом.       — Почему?       — Не хочу унывать. Сейчас не время.       — Думаешь?       — Знаю.       Юноша спустился с бочки и повернулся к сестре. Ветер забрался ему под белую рубашку, заставляя мелко вздрогнуть. Он посмотрел Мейбл в глаза.       — Не задумывайся о прошлом, Мей. Тебе уже не нужно этого.       — Почему? — казалось, девушка его совсем не понимает.       — Потому что ты теперь бессмертна, — совершенно спокойно сказал Мейсон, пожимая плечами. — помнишь те истории о том, что жертва, выбранная Морским дьяволом, останется с ним навсегда? Так вот, если в этой жертве Морской дьявол распознает родственную душу, а не просто спутника в собственном одиночестве, то уже никогда не откажется от жертвы, будет ее защищать. И она останется с ним навсегда. Так было раньше. Так будет всегда. Всегда.       — Откуда ты это знаешь? — все не унималась с вопросами Мейбл. — Неужели ты знаешь что-то, чего не знаю я?       — Слишком многое, сестренка, — выдохнул Мейсон, закусывая внутреннюю сторону щеки. — Слишком многое…       Он отошел в сторону и оперся руками о широкие деревянные перила, всматриваясь в далекий черный горизонт. Самая тьма начинается перед рассветом, поэтому даже маленький фонарик рядом был спасением от тьмы.       — Одиночество — качество сильных, — выдохнул он, прикрывая глаза. В последние дни он пел слишком часто — считал это приятным времяпрепровождением — но из-за этого он посадил голос, поэтому сейчас чуть заметно хрипел.       — Не смеяться тебе в тишине, — поддержала Мейбл, растягивая губы в мягкой улыбке.       —  Окружающий мир — столь пыльный, — послышалось с верхней палубы. Хелен медленно спускалась к друзьям, наслаждаясь приятными голосами.       — И пропадаем мы все в толщине.       Наступило короткое молчание, развившееся только скрипом приятного дерева. Хелен и Пасифика подошли к ним, изредка многозначительно переглядываясь, но не сказали ни слова, просто расслабляясь в уютной компании и привычной, мягкой тишине.              Все последующие вечера они проводили вместе: разговаривали, шумели на пустой палубе и не обращали внимание на окружающую тьму, которая с каждым днем казалась все темнее и мрачнее.              Они остановились спустя пару дней на пустой части пляжа какого-то острова, близ шумного порта, и решили прогуляться к городу, чтобы отдохнуть и пополнить запасы на собственном корабле. Мейсон, не сказать, что был рад вновь спуститься на сушу, но был доволен, когда зарылся голыми ступнями в горячий песок. Мейбл и Хелен забавно переговаривались длинными фразами, обдумывая, куда сходить первым делом. Мейбл тянула брата в сторону главной площади, а Хелен лишь едва успевала за ними, то и дело оглядываясь по сторонам. Пасифика спрятала Белую гортензию под скрывающим барьером и догнала друзей.       Новеньких в городе заметили сразу: горожане оглядывались на них, фыркали и перешептывались, но приближаться не решались.       Мейбл поправила короткие шортики и остановилась у магазинчика с блестящими на солнце украшениями. Она уже давно приняла решение не скрывать свою метку, и потянула за собой Хелен, которой было не совсем уютно в коротком платье, которое поднималось с каждым порывом сильного ветра. Задорные карие глаза тут же приметили комплект из сережек-капелек с красивым камнем цвета чистого неба, серебряной подвески и браслета с такими же камнями.       — Братик, смотри! — она указала прямо на них. — Давай купим!       Мейсон подошел к ней и осмотрел то, что так затронуло его сестренку. Он лишь утвердительно кивнул, но тут же заметил соседний набор: подобный прошлому, только с золотыми камнями. Лишь при взгляде на этот комплект перед его глазами всплыл размытый образ Билла, лишь при воспоминании одного его взгляда по спине юноши пробежал табун мурашек.       — Можно еще вот этот? — спросил Мейсон, указывая на соседний комплект. — Мы возьмем оба.       — Как я посмотрю, братья нашли себе родственные души, — только и сказала старушка, кивая. — Сто монет за оба набора, молодой человек.       «Это грабеж! — закричала Хелен в голове Мейсона. — Они того не стоят!»       — Идет.       Мейсон без задней мысли отдал старухе горсть монет и забрал украшения, один мешочек отдавая Мейбл. Та радостно взвизгнула и на-радостях набросилась на брата с объятиями, крича, что он у нее самый лучший. Подобным поведением она привлекла еще больше внимания, но это никого из них не волновало.       Пасифика и Хелен на покупку близнецов только удивленно вытянулись в лице, но расслабленно кивнули, как только увидели, какого цвета были камни. Хелен тихо хихикнула, мысленно подмечая, что близнецы стоят своих Морских дьяволов. Пасифика лишь закатила глаза, в голове принимая тот факт, что ее братья выбрали себе хороших спутников по жизни.       Дальше они прошлись по рыночной и базарной площадям, которые вывели их на главную площадь. Город представлял собой огромный лабиринт забавных светлых зданий, украшенных яркими рисунками и цветами. Люди были веселые, громкие и улыбчивые; дети носились под их ногами и громко смеялись. Совсем скоро друзья затерялись в толпе и даже успели подружиться с высокой девушкой, которая отвела их к той самой главной площади, на которой уже вовсю кипело яркое представление. Как оказалось из рассказа девушки, они попали в самый хороший день — сегодня город праздновал семнадцатый день рождения сына здешнего главы — громкого, саркастичного и нервного юноши Гидеона Глифула.       Компания нашла уютное место на втором этаже приятного трактира, в котором так кстати оказались номера для ночлега. Сейчас же они сидели за столом и наблюдали представления у фонтана. Там кипела жизнь: музыка эхом отражалась даже в дальней части порта, горожане кружились в одном танце, со всех сторон слышались голоса и гомот. Все было слишком ярко.       Мейбл облокотилась о перила, пытаясь разглядеть всю площадь, а Мейсон, поправив сползающие очки, вновь что-то записывал в своем дневнике (скорее всего, это было напоминание о нынешнем дне — записка) — казалось, его вовсе не интересовало произошедшее вокруг. Пасифика задумчиво смотрела в небо, словно пыталась в нем найти какие-то ответы, а Хелен — молча уплетала мягкую куриную ножку.       — Это — Гидеон, да? — спросила Мейбл, указывая на светлую макушку, которая появилась на огромном балконе здания, что стояло прямо напротив них. Оно было сродне старинному замку из белого камня — настолько оно казалось неприступным. Своим вопросом она оторвала остальных от своих дел, заставив их всмотреться.       Мейсон лишь изогнул бровь, фыркая; Хелен закатила глаза, но все же присмотрелась — и только Пасифика вскочила с места и подошла к перилам. Она стиснула в ладонях старое дерево; по нему пошли трещины.       — Нашелся, все-таки, маленький ублюдок, — прорычала она, ухмыляясь. — Пять лет я тебя искала, коротышка, а ты вот где оказался. Ну, ничего, поговорим еще.       — О чем ты? — спросил Мейсон, хмурясь. — Ты его знаешь?       — Не только знаю, — нервно выпалила пиратка, воротя нос. — Я этого мелкого пять лет назад из моря спасла — он почти утонул — выходила — как оказалось, он был вообще бесполезен в плане воды и моря — воспитывала два года — а он однажды взял и сбежал от меня, оставив короткую записку: «Я домой. Пока.». Не представляете, как он меня этим выбесил. Сейчас аж руки чешутся ему в голову что-нибудь кинуть, желательно — очень острое.       — Может, лучше сначала встретиться с ним? — предложила Мейбл.       — Согласен, — поддержал ее брат. — Он ведь - твоя жертва.       — Да, я уже сама прокляла себя за плохое зрение, — Пасифика резко села на стул и откинулась на спинку. — Каким боком я могла поставить на нем метку? Чертова родственная душа.       «Даже так? — удивилась Хелен. — Мейсон, как думаешь, может, нам свести их?»       — Только через чей-то труп, Хель, — усмехнулся юноша, осматривая подругу с ног до головы. — Они ж не сойдутся мнениями.       «Ты при первой встречей с Биллом назвал его, ммм, цитирую: «Чертов Сайфер, надо же было нарваться на самого отвратительного», так?»       — Я до сих пор недоволен тем, что мы тогда встретились. И он так и не поставил метку.       — И правильно сделал, — кивнула Пасифика, явно уловив их односторонний разговор. Было забавно наблюдать, как Мейсон иногда говорит какие-то странные фразы в сторону Хелен, потому что та по какой-то причине свободно может говорить только с ним, а на разговор с Мейбл или Пасификой ей требуется какое-то время и большое количество энергии. — Потому что, если бы на нем увидели метку, братья бы тут же избавились от ее носителя.       — Почему? Разве Билл не сильнейший?       — Билл — «Всесильный». Но даже ему не прощается подобное. Знаешь же, что морские дьяволы — существа нервные и завистливые. Были среди прошлых Морских дьяволов те, которые умерли, защищая собственные родственные души. Скажу по секрету, раньше нас было намного больше, около тридцати за все то время, что существует Билл — наш создатель. Но со временем Морские дьяволы находили свои родственные души и уходили, а для нашей семьи подобное — с родне предательству, — Пасифика отпила из кружки. — Билл может не только созидать, но и разрушать. Он самолично убивал всех братьев.       Мейсон сглотнул. Да, он прекрасно знает о прошлом Билла Сайфера — читал в его старых дневниках (которые неизвестно как появились в его доме) и слышал легенды от самых разных людей — но сейчас он услышал сторону его родственницы, что пугало больше всего. За ту прошедшую, единственную ночь он кардинально поменял мнение о Билле, но сейчас оно вновь было испорчено и теперь уже, окончательно и бесповоротно.       — А тогда почему он не убил Вилла и Гримма? — тихо спросила Мейбл, сжимая ладошки в кулаки. — Почему он оставил их в живых?       — Может, потому, что повстречал свою, — гордо сказала Пасифика, уверенно смотря прямо в глаза Мейсона. — Он нашел собственную родную душу, поэтому теперь-то прекрасно понимает все те чувства, о которых слышал от умерших братьев.       — Но сейчас он находится перед выбором, — резко выдохнул Мейсон, закусывая губу до крови. — Билл ломается. Он потерял ориентир и не знает, что выбрать. Либо семья. Либо жертва. И это действительно очень трудный выбор.       «А ты не обидишься, если он выберет семью?» — нахально спросила Хелен.       — А если этот упырь выберет семью — я приду и самолично убью его. Будет знать, как меня кидать.       — Хороший ответ, — только и посмеялась Пасифика. — Мне нравится.              Этим же вечером они встретились с Гидеоном.