Молочная луна

Пересчитаешь ли на пальцах всех встреченных в судьбе на счастье? И — в одиночестве, в печали — найдешь ли в ком-то соучастье? К. Эндерсон

27 сентября 1971 г. Я пропустила учебный день. Целый день — вот начало бесконечной череды прогулов… Ой-ой... Я легко смогу наверстать, к тому же сегодня — суббота. Но мысль о том, что все дети занимаются, пока я лежу в бело-серо-голубой палате лазарета… Грустно. Но тут тепло и тихо. Приятно пахнет чистотой и травами. Я могла бы пролежать так хоть неделю… если забыть о Лили, Носатом, Лупоглазом… Хотя кого я обманываю? Вряд ли кто-то кроме Лисички заметит мое отсутствие. Вчера я очнулась от прикосновений чьих-то теплых рук. Мадам Помфри! Какая же она смелая! Пусть она пришла под утро, но вдруг? На ее лице — ни капли страха, только бесконечная обеспокоенность. Она охала, переворачивала меня на спину, сажала… ребра болели, ноги болели, руки и голова болели… будто каждая клеточка тела молила о помощи. Я боялась, что мадам начнет жалеть меня, причитать. Я бы не вынесла жалости. Но она не сказала ни слова, только скрипела зубами: злилась. На кого? Мне сделалось неловко за беспокойство, что я причинила ей. А ведь впереди еще семь долгих лет! Но нет, медсестра сердилась не на меня. «Мерзкие… гадкие… грязный зверь...» - прошептала она. О ком? Неужели обвиняла то чудовище, что ворвалось в мою детскую шесть лет назад? Ее гнев успокоил, и я так благодарна. Ненавижу, когда жалеют! Так я поняла, что мадам Помфри — потрясающая. Она всегда будет на моей стороне. Ей не в тягость заботиться обо мне, я чувствовала это. Какое облегчение. Кажется, я уже люблю ее больше, чем самого господина директора. Работа медсестры — такая сложная, ответственная… я рада, что не одинока. Лисичка думает, я поехала домой, потому что заболел отец. Я отвратительно лгу. И что сказать ей через месяц? Как скрыться? Марко, мне нужен великолепнейший план, коварный и хитроумный. Но сейчас вялый мозг ни на что не способен. Я проваляюсь здесь весь завтрашний день, но в понедельник утром вернусь в спальню Гриффиндора. Можно будет отправиться на занятия вместе с остальными. Уф, это хорошо. Главное, чтобы хватило сил… Пока что все тело ломит, будто у меня простуда. Бок болит, там глубокий порез. Профессор Дамблдор заходил сюда, но я спала. Надеюсь, он не пожалел о своем решении… только бы не разочаровать его… Вдруг мой вид его встревожил? Думаю об этом, и становится дурно! Марко, я ничего не помню, а обычно некоторые воспоминания остаются... Но это полнолуние оказалось нелегким. Из-за нового места. Волчица рассердилась, что ее заперли в ветхом доме. Она (не я!) крушила мебель и выла, как полчище призраков. Так сказала мадам Помфри… выходит, она приближалась к Визжащей хижине? Чтоб придти на помощь, если случится что-то плохое? О Мерлин, она такая храбрая! * Странное чувство. С одной стороны ты так слаба, что не можешь шевельнуть ни рукой, ни ногой. Лежишь и томишься, измученная этой ломотой и полудремой: всё не уснуть по-человечески. Снаружи (издалека) доносятся какие-то веселые звуки, и хочется подняться и улизнуть из палаты. Но никак. И нельзя. Я стала играть: загибала по очереди пальцы на одной руке, потом — на другой, тихонько напевая. Раз, два, три: Король Изюм Ел кекс однажды И пил вино, Утоляя жажду. Скукота. Совсем ничего не происходит. Три, четыре, пять: Охотничий пес, Сидящий рядом, За ним наблюдал Сонливым взглядом. Если бы я родилась магглой, меня никогда не укусил бы Фенрир — грубый, страшный, злой, с вонючей слюнявой пастью и горящими безумными глазами. Шесть, семь, восемь: Скворцы на коврах Беззвучно пели, В камине дрова Неслышно тлели. Я не попала бы в чудесную Школу, но зато была бы здорова. Мама никогда бы не плакала по ночам. Я краем уха слышала, что говорила папочке тётя: Хоуп терзалась чувством вины и оттого заболела. Опухоль в голове убила ее. Папа рассердился и сказал, что это — бред. Король Изюм, Хоть спал давно, Доел свой кекс, Допил вино. Я шевелила пальцами, думая о маме. Почему я не могу говорить с ней? Пускай не видеть, а только слышать голос… какая радость быть волшебницей, если нельзя позвать любимых!! И тут же, проснувшись, Сказал угрюмо: - Вино и кекс Королю Изюму! Я никогда не отпущу того, кого полюблю. Навечно приклеюсь к этому человеку и ни за что не брошу его. Если понадобится — вызову смерть на поединок... я сделаю всё, что смогу, и даже больше!! Не потому, что я перечитала сказок. Если все окажется напрасным, я лучше умру сама… лучше умру… потому что моя жизнь ничего не стоит. Да кто согласится быть рядом со мною? Только сумасшедший, это же очевидно. Но я не злюсь на людей, я всё понимаю. Среди магглов существуют болезни, которые равны ликантропии. Папа рассказывал о них. Он употребил слово «стигматизация». Да, если люди хотят оттолкнуть кого-то, Марко, будь уверен — они так и сделают. Я рада, что есть волшебники, как господин директор, мадам Помфри, мой папочка… большего мне и не надо. Три человека — это так много! Но сердце все равно болит. понедельник, 20 октября Здравствуй, Марко. Новостей почти нет. Я с головой ушла в учебу: пишу эссе, учу чары, мешаю зелья, делаю спички иголками, а яблоки — чернильницами. В чем-то я хороша, а иногда соображаю туговато. Но нет такой задачки, которую я в конце концов не решила бы. Ура терпению! Мы с Лили сидим на занятиях вместе, но в остальное время… Да, ты наверно догадался: общаемся лишь там, куда не может проникнуть Снегг. Например, в душевой комнате и спальне девочек. Умора. Тогда Лисичка мило болтает со мной, показывает свои книги и картинки, рассказывает смешные истории… Но она дорожит дружбой Носатого. И незаметно отдаляется, когда рядом возникает он. Волчица глухо рычит, но я не могу позволить ей пугать людей. Даже слизеринцев. Я сержусь, немного ревную, но никогда этого не показываю. Нельзя, Примроуз, нельзя. Может, поговорить с Лили напрямую? Спросить, выберет ли она меня? Вместо Носатого? Или пусть поставит его на место… ой нет, это слишком глупо. Друзья так не поступают… Марко! Тысяча мантикоровых хвостов, я запуталась! Луноглазый потерял ко мне интерес. Поттер перестал дразниться. Неделю назад я радовалась этому. Но сейчас всё иначе. Блэк приходил в библиотеку ко мне, не просто так. Может, померещилось? И на самом деле ему не понравилась та сказка? Эх, Примроуз… всё видит друзей там, где ими и не пахнет. Ты и Блэк!! Конечно, друзья навеки! Да и еще раз да! Шучу, Марко. Хорошо, что Лупоглазый забыл обо мне. Семейство Блэков многое знает о вервольфах. Слишком многое. 26 октября 1971 г. Римма: Доброе утро, милый Марко. Второе полнолуние в Хогвартсе было чуть менее ужасным, чем первое. Правда, мадам Помфри обнаружила меня на полу хижины в беспамятстве. К тому же, голую. Так неловко... Я — отвратительная? Но медсестра очень терпелива… Ее лицо спокойно. Она выглядела так, словно каждое утро находит маленьких голых девочек в грязных обшарпанных комнатах. Спальня пуста. Алиса, Марлин, Лисичка... все ушли на занятия. Хоть бы кто разбудил! Зря соврала про ангину, кажется, теперь меня избегают! Сириус: Я спускался на обед один, хотя обычно мы ходим по трое. Но Джеймс сказал, что у него есть срочное и безотлагательное дело. И сделал ноги. То ли мне показалось, то ли он поглядывал в сторону Эванс… Ему понадобились конспекты по зельеварению? Мог бы взять мои! Черт подери, он еще так молод, но мы уже теряем его! Я лишь хихикнул про себя — должны и у Джеймса быть свои небольшие секреты. А Пит до того проголодался, что умчался в Большой зал пулей, не дожидаясь нас. Обжора! Я шел, погруженный в свои мысли. И вдруг… - Что за… провалиться мне! Зараза! Грязная подлая ступень!! Я вскинул голову. Вот так зрелище! Мы с ребятами прекрасно помнили, что на этой лестнице есть несколько хитрых ступенек: стоит зазеваться, и они исчезают прямо из-под ног. Но слизеринцы, эти дураки, кроме своих подземелий ничего знать не знают. И сейчас я смотрел на Снегга, застрявшего в дыре. Ну и осел! Я не сдержался и прыснул. - Блэк… - Взгляд, полный ненависти. А я ведь еще ничего ему не сказал! - Да ладно, Нюнчик, с кем не бывает… вылезай! Подать тебе ручку? - я честно старался не издеваться над ним, но сдержать смех так трудно! Он такой уморный в этой нелепой мантии и с красным от злости лицом! - Отстань от меня! Придурок гриффиндорский! - Да ладно, я действительно могу помочь… - Иди, куда шел! К черту! И дураку понятно, что Снегг не желает моей помощи. А ведь я, Сириус Блэк, великодушно протянул ему руку. Но Нюнчику лишь бы огрызаться. Захотелось схватить его за шкирку и вынуть из этой ямы... А вдруг он меня треснет? Нет уж, к дьяволу! Помогать ему — себе дороже! - Что пялишься? Проваливай!! Слизеринец кряхтел, силясь выкарабкаться. Я фыркнул напоследок и уже развернулся, чтоб уйти. Чего тут стоять, раз он воображает о себе невесть что? Ерунда какая-то. - Блэк, это ни капли не смешно! Я вздрогнул. Что-то мелкое пронеслось мимо. Люпин?! Она что, дружит со Снеггом? - Вместо того, чтоб помочь, стоишь и глумишься… Ты, Блэк, просто ужасен! - Девчонка спустилась по лестнице, чтоб вытащить надменного индюка? - Сев… Севе… давай руку, эта дыра — очень коварная, я знаю… как-то раз сама застряла в ней… Она настойчиво вцепилась в рукав снегговой мантии. Я не видел на лестнице других учеников, но позже понял, что Эванс и Поттер уже были поблизости. Наверно, вырулили из-за угла верхнего коридора и заметили нас издалека… Вдруг Снегг дернулся, точно к нему полез прокаженный, и зашипел: - Убери руки! Полосатое чудовище… Я вздрогнул. Люпин отпрянула. Шаги двоих студентов оборвались — свидетели слышали теперь каждое слово. - Северус… Так плохо? Что она имела в виду?! Что значило это робкое, но строгое «так плохо»? Что именно плохо: ее лицо, всё в белых шрамах? Плох Нюнчик со своим языком без костей? Плоха лестница, заглотившая его ногу? Плох мир, что создает такие ловушки? Из них не вырваться! Мы влипаем, кто по уши, кто по колено, но слишком малы и глупы. И я не знал, что делать. Внезапно захотелось разрыдаться, но я понимал, что плакать впору ей, не мне. Прошу, пусть каменная плита упадет на всех нас! Пусть только не будет этой жуткой тишины!! - Я сказал: отвали! Что ты за существо такое, раз твои родители делают это с тобой? Только магглы бьют своих детей подобным образом! - Северус! - К нам бежала Лили Эванс. - Лилс!! Джим крикнул, но через пару шагов провалился в другую дыру. Проклятущая лестница! Я один должен спасать этих людей? Черт возьми, знай я, что все так обернется, вытащил бы сального гада без его разрешения! Люпин уставилась на Лили, протянула к ней руки, а Эванс… она спешила на выручку Снеггу! Я открыл рот, глядя на них, как дурак. Люпин всхлипнула, Снегг отмахнулся от рыжей... Я хотел заорать «Эванс, тупица, помоги девчонке! Брось этого урода, сделай же что-нибудь!», но Люпин уже перескочила через несколько ступенек и исчезла. Слизеринец наконец освободился и помчался в противоположную сторону, толкнув меня плечом со всей дури, Джеймс завопил, что про него все забыли… Я точно погрузился в вязкую трясину: замер и не знал, что делать. - Блэк, что здесь произошло? Я наконец очухался. - Лилс, Люпин!! Зачем ты полезла к Нюниусу? Догони ее! - Но он сказал… Она хлопала своими длиннющими ресницами… бестолковая! - Лилс, какая разница, откуда у нее эти шрамы! Нет ничего настолько плохого, за что можно побить ребенка! Даже если это сделали ее родители… тем более!! Найди ее, скорей! И эта девочка развернулась… чтоб пойти по лестнице туда, куда сбежал ее носатый приятель! У меня перехватило дыхание. Я не понимал. - Я боюсь ее, - тихо, но отчетливо сказала Лили. - Блэк, может, ты спокоен, но мне страшно. Помоги ей сам… я правда не могу! Прости! Мой мир рушился. Наверно, каменная плита все же упала. - Вытащи хотя бы Джима, - зло прохрипел я. - Позаботься о нем… будь добра! Как-никак вместе учимся. * Я нигде не мог найти ее. Ни в библиотеке, ни в гостиной Гриффиндора… спросил у МакКиннон, не видела ли она свою подружку в спальне. Но та лишь рассеянно пожала плечами. Точно никогда и не было на свете Примроуз Люпин. Она всегда одна? Эти девочки не дружат с ней? Стоп. Она действительно одиночка. Я понял, что никогда не видел ее в компании Алисы и Марлин. Да и Эванс чаще гуляет с волосатым слизнем… выходит, Люпин вечно сама по себе? Хм, я даже не удивлен. Чуть было не рассмеялся, думая о ней и ее одиночестве. Так нелепо: попасть в Школу, где учатся десятки других детей, делить спальню с девочками-ровесницами… но ни с кем не подружиться. Она ведь рассказывает забавные сказки и поет песенки… Наверно, с такими талантами можно расположить к себе людей, разве нет? Я никогда не думал о таком всерьез. Мне не приходилось завоевывать чью-то симпатию… я — Блэк. Обед уже в самом разгаре, но аппетита нет как нет. Не могу есть: перед глазами стоит пунцовое перекошенное лицо Снегга, гримаса ужаса на мордашке Эванс... Мне жаль их всех, жаль себя. Кажется, что-то сломалось. В одном лишь гриффиндорском свитере было зябко, но я вышел на холм, где любил сидеть сентябрьскими деньками. Мой валун… Люпин. Она сгорбилась на камне, вздрагивая от холода. Желание спихнуть ее оттуда, сбросить с обрыва, было совсем мимолетным. Честно, я не настолько противный человек! Так что я просто крикнул: - Эй, Люпин! Кто звал тебя сюда?! Этот камень — мой! Она обернулась — глаза сердито блеснули. - На нем не написано! Что еще здесь твое? Дырявая лестница? Загаженная совятня? Елки в Запретном лесу? Может, весь замок принадлежит тебе?! - Почему ты такая злюка, я просто сказал, что тоже гуляю здесь! Это место — такое же мое, как и твое… черт. Ладно, сиди, я ничего не говорю… - Идешь на попятную? - она встала, и тут мне показалось, что ей вовсе не холодно: она тряслась от гнева. - Зачем смеялся над Снеггом? - Хотел помочь, но он меня послал. Он же нас терпеть не может. И то, что он сказал тебе… не сердись на Эванс. Она просто испугалась. Эти дураки — друзья сто лет. Ты ни при чем! - Ты ошибаешься… Уйди лучше. Сам видишь: все считают меня чудовищем, и они близки к истине. Уходи, пока нас не увидели вместе. - Я буду делать, что захочу. И ходить, с кем хочу. Ты же знаешь, кто я. А вдруг ты останешься на камне? И будешь сидеть тут, пока не замерзнешь насмерть? - Я не такая бестолочь, - она улыбнулась. - Я не собираюсь мерзнуть насмерть, обещаю. Вам, мистер Сириус Блэк, стоит дорожить честью Древнейшей и благороднейшей фамилии. Зачем вам помогать кому-то вроде меня? Без денег, связей и всякого такого. Это же ясно как белый день. - Белый день? Да уж. Что за маггловские присказки! Мне стало весело. И я вспомнил: мальчик по имени Сириус умолял Распределяющую Шляпу отправить его в Гриффиндор. Я же так страстно мечтал попасть на львиный факультет! Не это ли первый шаг к тому, чтоб стать хорошим другом для кого-то? Если закрыть глаза на то, что она девочка... Она веселая? Она хитрая, проказливая, смешная? Ее можно посвятить в наши тайны? Наверно, никаких каменных плит нет. Кроме мамкиного недовольства, но его я вызову и так. Короче, буду делать то, что дядя Альфард назвал бы «хорошими поступками, достойными порядочного человека». Пусть я получу крепкую взбучку на рождественских каникулах, но зато повеселюсь. Я протянул девчонке руку, сияя, как юбилейный галлеон. Она все еще думала над своими странными поговорками и теперь вздрогнула от неожиданности. - Ты станешь мне другом, Люпин? - Меня не бьют родители, - вдруг сказала она. - Вы не первые, кто так подумал. Это — ложь. И у меня есть только папа. Мама умерла... Просто… просто, если мы станем друзьями… Она тяжело вздохнула, глядя под ноги. - Ты должен знать, если хочешь дружить со мной. Но я не понимаю, почему… - Все нормально, Прим. Я тебе верю. Никто в здравом уме не стукнул бы такую маленькую девчонку, это отвратительно, - я натянуто засмеялся, пытаясь скрыть неловкость в голосе. - Ты ведь не станешь спрашивать, что случилось на самом деле? - Если не захочешь, я никогда не спрошу тебя. - Ох. Спасибо. - Но тебе придется рассказать мне еще тех дурацких запутанных историй, - я спешил перейти к делу без промедления. - Прим, мне нужны сказки про летающих говнюков и трехглавых драконов!! - Гов… о Мерлин!! - Она захихикала, прикрыв рот ладонью. - Я помню несколько легенд, только, пожалуйста, не ругайся. Идем? Блэк, ты мог бы взять в библиотеке любые книги. Там столько интересного… - В библиотеке родителей тоже немало занимательных книжонок, - хмыкнул я. - Ты можешь звать меня Сириусом. Мы поднимались к замку, и я уже знал, о чем напишу в тетрадке МакГи этим вечером.