Молочная луна

Я расскажу вам начало, и, если вашим светлостям будет угодно, вы можете увидеть конец, потому что самое-то лучшее еще впереди, и завершить борьбу придут сюда, на это самое место, где вы находитесь. У. Шекспир, «Как вам это понравится»

15 января 1973 г. Сириус: - Ледяной дракон. Уродливый каменный демон у входа заскрипел, дверь открылась. Я встал на ступеньки винтовой лестницы и поехал вверх. Давненько не был в директорском кабинете… Значит ли это, что я стал примерным? Никоим образом. Просто мы теперь реже попадаемся. И уже не так зверски шалим… Да и не до шуток и розыгрышей. Ведь такое происходит вокруг! - Здравствуй, Сириус. Удивлен, что ты нанес мне визит, ведь мы виделись на прошлой неделе. Что-то не так с Примроуз? - директор взглядом приглашает сесть. Сам он возвышается за столом. Тот сплошь уставлен разной дребеденью — волшебной и не очень. Особенно мне нравится модель звездного неба. Созвездия очень мелкие. Но зато теперь я знаю, что Сириус — двойная звезда. Интересно, кто моя вторая половина? - Поспеши с ответом, - старик, кажется, улыбается в бороду. - В другой день я не стал бы торопить тебя, но после каникул накопилось немало дел. Ты догадываешься, как это бывает. - Простите, сэр! Мне больше некого попросить о помощи, и я решил обратиться к вам. Моя семья… - придется это признать, - не те люди, которым я могу довериться. В таком... Вот. Глупо, глупо, но отступать поздно. - И что же у тебя ко мне за дело? - Могли бы вы, сэр… стать ответственным за мое финансовое благополучие? Тут мне пришлось сглотнуть: взгляд старика показался очень странным. Прежде я никогда не видел его таким. Он точно взволновался, испугался, насторожился… и всё одновременно. Или привиделось? - Но мой мальчик, ты — наследник Благороднейшего и древнейшего рода. И вступишь в наследство, как только станешь совершеннолетним. Чем тебе могу помочь я? - Сэр, я допускаю мысль, что ничего не получу, - шепчу хрипло. - Меня… меня это не заботит, правда. Вы не должны волноваться об этом. Да вы и не станете… - Ты такого низкого мнения обо мне, Сириус? - спросил Дамблдор чуть резковато. - Пока что ты под моим крылом. В нашей славной Школе, где каждый член преподавательского состава, а в особенности — я, несет ответственность за детей. Вверенных нам родителями. Хочешь, чтоб я помог тебе в обход отца и матери? Это невозможно… юридически. У меня нет таких полномочий, милый Сириус, и, если ты навлечешь на свою бедную буйную голову родительский гнев, я не смогу вмешаться. Ибо не имею на то воли, - закончил он почти возмущенно. - Чего же ты боишься? Его очки блеснули. Ох, старик не промах. Он точно предвидел, что я готов порвать с семьей… при первой же возможности сбежать… - Профессор… - черт, и почему голос такой тонкий? - Чего ты боишься, Сириус? - чуть мягче. - Я не боюсь. А хочу оставить семью. Как только смогу. И у меня есть деньги… Но мать может завладеть ими. Если узнает. Она разозлится… Сэр, пожалуйста, станьте распорядителем этих средств. До моего совершеннолетия! У меня на примете нет других взрослых. Никого, кто достаточно честен и добр. Пусть старик хитер и лукав (а мне так кажется), но он в разы лучше мамаши. - И тебя не беспокоит отторжение? Изгнание? Разрыв с семьей? Сириус, - маг устало прикрыл глаза, - почему ты так рано взрослеешь? Это вопрос, который не требует ответа? Я должен что-то сказать? Наверно, нет. - Не буду спрашивать, откуда у тебя средства… Много ли? - Две тысячи галлеонов, сэр. Я ничего не крал… никаких дурных поступков, честно! Пожалуйста, верьте мне! - Вижу по твоему лицу. Ох, Сириус. Твоя мать разгневается, если узнает. А она узнает, будь уверен… Я не советовал бы тебе так рисковать. Но и отказать не могу. Что, если ты сделаешь капиталовложение? Приобретешь что-то ценное? Полезное? Это лучше, чем сталкивать в неравной борьбе добрую матушку и своего пожилого директора, - он грустно улыбнулся, и мне сделалось очень стыдно. - Это можно, сэр… Я поступлю так, как скажете. Потому что недостаточно разбираюсь во всем этом. - Подожди пару дней. Я придумаю, как решить твой вопрос. Ведь спешить нет нужды? Торопливость нам ни к чему. А до поры до времени оставь деньги у меня. Не стоит хранить столь крупную сумму в коробке из-под обуви под кроватью. Я вздрогнул и покраснел еще гуще. Дьявол, как он узнал?! Римма: Здравствуй, хороший мой друг. Дела… да просто великолепно! Не знаю, как описать. На каникулах было очередное обращение. Но и вполовину не такое ранящее, как обычно. Я терпелива к боли. Хуже — тоска и горечь. Они преследуют, а волчица стонет. Она совсем одинока: я не одобряю ее поведение. И никто не любит этого внутреннего зверя. Ведь большинство людей вокруг о нем не знают. Так и вышло, что внутри меня — одинокое грустное существо. Которому все время говорят: нельзя, фу, прекрати быть грубой, перестань быть злой, не скалься… Грозный Внутренний Наблюдатель тычет в зверя палкой. Примроуз Люпин шикает. Мне немного жаль волчицу… но я стараюсь сердиться на нее посильнее. Так вина давит меньше. И почему я должна себя виноватить?! Фенрир!! Гадкое имя. Он сотворил это. Я вырасту… Найду его. И убью. Марко, не пугайся. Ведь это не скоро. Нет, никакой жестокости. Но Сивому не уйти от правосудия!! Только вершить его будет не Министерство. Люди никогда не вступятся за меня. Вчера я сидела в библиотеке и вычерчивала фрагментик карты. Лохматый нашел скрытый ход, который ведет на кухню! Добавить срочно! Нельзя упустить такую важную деталь. Луноглазый сидел напротив и грустно смотрел в окно. Он что-то задумал, ага. Но пока не сообразил: как осуществить замысел? Если у него есть вопрос, но нет ответа, он становится странным. Ходит молча. Подолгу глядит в окна. Ковыряет в ухе кончиком пера (не замечая, что уже весь в чернилах). Не издевается над Носатым. Не подначивает Питера. Ты знаешь, что наша карта почти готова? Но почему Блэк совсем не рад? Что его гложет? «Хэй, Сири, у тебя тут всё в разводах… Что за боевой раскрас?» - смеется Лохматая Башка. У Блэка щека в чернилах. «Отвянь, не до того...» Он встает и плетется к выходу. Из коридора доносится противный фальцет Пивза. «Привет, зеленая трава, и белоснежны лилии!! Чернилами облился Блэк, он стал под стать фамилии!!» «Пошел нахрен!» «Черный-черный-черный… чумазый маленький львенок!» «Отвали, урод большеголовый!!» «Побегу наподдам этому нахалу», - Поттер вскакивает. Мадам Пинс сердито цыкает. Мы с Питером остались вдвоем. Неужели мальчик смотрит немного опасливо? «Пит, - говорю я, - ты ведь меня не боишься? Я бы никогда тебя не обидела… С Сириусом вышло неудачно: он забрался, куда не надо. А мне-то казалось, господин директор все продумал. Просто Сириус… он… исключительный». «Да? - жалобно спрашивает Укушу-за-ногу. - Исключительный, значит, особенный? В смысле… особенный вообще, а не для тебя… То есть...» «Боже, Питти, Блэк просто заноза в заднице. И вечно попадет во всякие переделки, правильно? Как и Поттер. А ты рассудительный. И никогда не полез бы за мной в какую-то яму с корнями. Это глупо». «Полез бы, - насупился он. - Если что… Вдруг чего… Я полез бы, Римма». «Ой. Мне радоваться или начать беспокоиться? А если друзья с Астрономической башни прыгать станут?...» Мы обратили всё в шутку, но мне до сих пор не по себе. Лишь бы мальчишки были благоразумны. Не влипли в неприятности. Какие безрассудные! 28 января «Мои семьдесят четыре рога полы, как флейты. Когда я поворачиваюсь к южному ветру, они издают звуки, привлекающие ко мне очарованных зверей…» - Сириус слюнявит страницу, мечтательно закатывает глаза. Джеймс фыркает. «Змеи обвиваются вокруг моих ног, осы липнут к моим ноздрям, и попугаи, голуби, ибисы садятся на ветви моих рогов. Слушай!» - я вздрагиваю и поворачиваюсь к Блэку. «Что?» «Да ничего, тут так написано...» Он продолжает чтение: «А когда я поворачиваюсь к северному ветру, мои рога, гуще, чем целый полк копий, издают рев! Леса содрогаются, реки текут вспять, кожура плодов лопается и травы становятся дыбом, как волосы труса!! Слушай!» - ноздри Блэка раздуваются. Он шумно выдыхает и коварно улыбается. «Антония словно рвут на части...» «Мне не нравится, что у Антония проблемы, но я бы хотел иметь такие рога. Если тебе интересно. Кажется, это полезное приобретение», - замечает Джим. «Вполне вероятно. Но ты и так олень», - скалит зубы Блэк. Они начинают возиться и хихикать, Пинс ругается, Флобер захлопывается и падает на пол. Поднимаю книгу и ставлю на полку. Питер корпит над картой: обводит заголовочек красными чернилами. 29 января «Я скачу в переходах лабиринта, я парю над горами, я скольжу по волнам, я визжу в глубине пропастей, я цепляюсь пастью за клочья туч; волоча хвостом, я черчу побережья, и холмы повторяют изгиб моих плеч. А ты! Я вечно нахожу тебя неподвижным или кончиком когтя рисующим алфавит на песке! - Сириус прерывает чтение и делает какую-то пометку на клочке пергамента. - А сфинкс отвечает химере: это все оттого, что я храню свою тайну! Я думаю и исчисляю. Вот так». Я задумываюсь тоже: кто мне нравится больше? Опасен сфинкс, и опасна химера. Точно. «Море волнуется в лоне своем, нивы под ветром колышутся, караваны проходят, пыль разлетается, города рушатся… мой же взгляд, которого никому не отклонить, устремлен сквозь явления к недостижимому горизонту!» «Мне нравится сфинкс, он мудрый», - робко замечает Пит. «И мне, - соглашается Лупоглазый. - И мне, Питти». Он закрывает Флобера. Пробегает мимо садхузаг, прополз василиск, умчался прочь грифон. Что ищет в этих книгах Сириус? Я не решаюсь спросить. Но чувствую смутную тревогу. Он затевает что-то!! Знаю! Этот сероглазый мальчишка может казаться невинным и послушным. Но он — маленький дьявол. Приближается какая-то шалость. 13 февраля «О счастье! Счастье! Я видел зарождение жизни, я видел начало движения! Кровь в моих жилах бьется так сильно, что она сейчас прорвет их. Мне хочется летать, плавать, лаять, мычать, выть. Я желал бы обладать крыльями, чешуею, корой...» Мы сидим на истории магии. Блэк стащил из библиотеки Флобера и бубнит за соседним столом. Он почти дочитал «Искушение Святого Антония». Клонит в сон. Он может прекратить это бормотание? Но усердно строчит лекцию Лили… Стыдно уснуть рядом с прилежной Лисичкой. «День, наконец, настает, и, как подъемлемые завесы шатра, золотые облака, свиваясь широкими складками, открывают небо...» Луноглазый откладывает книгу в сторону. Поворачивает голову и глядит на меня. Сердце глухо бьется. Он только что нашел ответ. Что-то должно произойти. Или уже произошло. 14 февраля Римма: Сегодня — праздник. Для тех, кто влюблен. Или воображает, что его осенил свет «чистейшей незамутненной любви». Угадай, что это значит, Марко? Ха-ха! Стоит спросить у Алисы Фоули. Это ее фразочка. Мне кажется, или Фрэнк Долгопупс в опасности? Надеюсь, он быстро бегает. И не решит, что это — судьба. Верю ли я во всякие «судьбоносные встречи»? Не-а. Нет, Марко. Лишь в своих друзей. Но это называется великолепный случай. Так говорит папочка. Он всегда уверял меня: нужно самому быть хозяином судьбы. Тогда не испытываешь сожалений. Ты можешь передумать и сесть за другую парту. И твой урок станет совсем иным. Можешь отправлять письмо. А можешь забыть. Иногда ты не делаешь что-то привычное. И ррраз — случается нечто невероятное. Это случайности сплетаются с нашими решениями. Нет никакого Самого Главного Колдуна с седой бородой. Что пристально наблюдает за нами из башни. И велит подчиняться. И руководит судьбой. Ясно? Так, к чему я. Никаких глупых открыточек. Хоть я и люблю разные поделки. Никакого сердечного шоколада и тянучек-вонючек. Это такие конфеты «с романтичным запахом». Когда я впервые увидела рекламку в Косом переулке… То чуть не задохнулась от смеха. Лили попыталась принудить меня к участию в этом Розовом Февральском Безумии. Сама она купила шоколаду для Носатого. А мне смастерила милую картинку-раскладушку. Я сказала спасибо (искренне). Этого более чем достаточно, уверена. И вдруг… во время обеда… Под моей тарелкой обнаружилась какая-то пугающая штука! Розовый кусочек картона в форме сердца! О, Мерлиновы кальсоны, что это еще такое?! Сириус: Не могу дождаться, когда кончатся уроки. Сегодня за завтраком… Черт, я вначале даже подумал, что это Пит. Он стал подозрительно пунцовым. Люпин получила открытку! Дурацкую открытку. Чудовищную картонку поросячьего цвета. Меня аж трясет. Если бы то был розыгрыш… мы бы поняли. И было б легче. Нашел шутника, поймал, зажал в уголке и разбил рожу. Вот и все решение. Но эта дрянная валентинка выглядела угрожающе… Точно кто-то в самом деле запал на Полосатые Щеки. Кто этот придурок?! Кем бы он ни был, ему ничего не светит. Ага. Надо быть пустоголовым кретином, чтоб рассчитывать на что-то. Есть я, Сириус Орион Блэк. И (сгодится!) Джеймс Флимонт Поттер. Так что… ах, еще Пит. Ну да. Нас трое друзей. А Прим всего одна. Простые вычисления подсказывают: этому анонимному влюбленному пора идти к черту. Пусть поцелует себя в зад. Мамкой клянусь, ему не поздоровится. Если сунется к Прим. Я с силой сжал перо, и оно хрустнуло. Ой. Джеймс бросил в мою сторону косой взгляд. Люпин совсем не удивилась открытке. Только немного смутилась. И ни слова про нее не сказала. Но она носит эту фиговину в сумке! Может, стащить? Ч… Что?! Шальная мыслишка!! - Сири, все в порядке? - Джим пихнул меня локтем. - Тссс, не сопи так. Мы же на трансфигурации, спустись с небес на землю! - Я понял, - огрызнулся на друга. - Мне нужно в кабинет старика-бородача. - Сейчас?! - Не, после урока. Не ходите следом… скоро узнаете, что к чему. - Ты из-за этого такой дерганый? Неприятности дома? МакГи уловила наши шипящие реплики. Недовольно покашливает. Весь класс сосредоточенно превращает перья в щипцы для сахара. Мое перо испорчено, придется идти за заменой. Перед Люпин давно лежат серебристые щипцы — маленькие, но рабочие. Она рада. Смотрит на нас и улыбается. Теперь я читаю в ее глазах совсем иное. Не «посмотрите, какая я примерная ученица-заучка, мои щипцы — обалденные». А «я — девочка-вервольф… я оборотень, но смогла сделать чертовы щипцы, и это — настоящее чудо!» Я не могу продолжать злиться на дарителя открыток. И раздражаться из-за ее наивности. Она сделала глупые щипцы, но так довольна… Она достигла многого. Просто потому, что Люпин — умная и усердная девочка-вервольф. Она думает, что мы, люди, лучше. И радуется каждой мелочи. Как я хочу, чтоб она искренне верила в себя. - Дома порядок, - шепчу я. - Назревает кое-что интересное… и серьезное. Вам пока знать рано. Потерпи, Джим. Чуть-чуть! После урока я сразу убегаю. Директор ждет. Римма: - Куда это он? - спрашиваю у Лохматого. Тот слишком занят разглядыванием золотых щипцов Лисички. И ее огненно-рыжих волос. Вздыхаю. Иду в гостиную. Питер плетется следом. * Мы сидели долго. Ждали, должно быть, целую вечность. В сторожке Хагрида — тепло и уютно. Но скоро отбой… за окошком давным-давно стемнело. Нужно возвращаться. И вдруг начинается... Я вытянула шею, Пит опасливо сжался, Сириус зашипел, как раскаленный чайник. От волнения? Джим схватил полотенце. Хагрид заохал. Яйцо треснуло!! - Мерлиновы… - начал было Лупоглазый. - Хагрид, что делать? Что делать, что?! - Не суетись, не мельтеши… Это, как его… Сядь, Сири, малыш, и не суйся под руку! Вот так. Римма, ты девочка умненькая, пойди сюда. Как его… держи-ка полотенце. А то у мистера Поттера-то зуб на зуб не попадает. Мне тоже было ужасно страшно. Сириус ни черта не разъяснил нам! Больше всего я опасалась, что в яйце — дракон. Я много знала о волшебных существах. И прочла немало книг о драконах в частности. Но на рисунках и колдографиях не было похожих яиц. Не представляю, что внутри! И вот трещина поползла дальше. Охватила всё яйцо. Гладкое, темно-зеленое и с синеватым. Такое красивое… откуда Блэк его взял?! Он просто схватил меня за руку и поволок к лесничему. Сказал, будет приключение. И Джим, и Пит — они побежали следом. Но… Как ему удалось достать яйцо, не покидая Хогвартса? А я точно уверена, что эта штука — его! Я сжала ткань и сунула под раскалывающуюся скорлупу. Крррак. Вот и всё. Спадает пелена тайны… Сердце замерло. И пропустило удар. Сириус: - Прим!! Прим, стой немедленно! - Не смей мне приказывать! - Крикнула она. Тысяча мантикоровых хвостов! Все девочки-вервольфы такие быстрые?! Или только наша милая подруга? Я не объяснил ей, откуда взял деньги. Не рассказал, как просил Дамблдора о помощи. Не дал подсказок. Не проболтался, когда читал «Антония». И теперь она мчится в гору, и расстояние между нами не сокращается. Черт подери! Я провинился? Это конец? - Примроуз, не могу больше бежать! - Заскулил я, как щенок. - Объясни, что случилось!! - Пошел к дьяволу, Сириус Орион! Ты… - она вдруг замерла на вершине. А я, напротив, чуть не покатился вниз. Дурацкий февральский снег. - Ты… Она заплакала. Наконец-то догнал! - Объяснись, Прим! Я не желаю в угадайку играть! Что не так?! - Герпий Злостный! Сделки с Люциусом Малфоем! Тайные встречи! Огромные кучи золотых монет!! Вальравн! Сириус… мне нечего добавить… Мы… я… Мы потеряем тебя, да? Это просто вопрос времени? Скоро все решится? - Да что решится, Прим? Не понимаю… Нельзя было растранжирить денежки иначе! Мы со стариком искали способ. Это очень сложно! И потратиться на артефакт или другую дельную книгу не вышло бы... Маманя всё предусмотрела! Хотел купить дом. Или эльфа-домовика… Шутка!! Но она закрыла все лазеечки, не вру! Примроуз… пожалуйста, Примроуз! - Боже… Она села в снег. И прекратила лить слезы. Крошка-птенец остался в домике лесничего. Я уже тосковал. Хотел еще раз показать его Прим. Он хороший! И маленький! Что ее пугает? Дамблдор тоже был против… но согласился же! - Сириус… Ты мог купить жеребчика-гиппогрифа. Или даже гибридного единорога. Мог найти любую другую птицу. Яйцо рух не такое дорогое, я уверена. Но из всего разнообразия волшебных существ… Ты выбрал это! Это! Вальравны — такие же оборотни, как мы. Знаешь об этом?! Вальравн может стать человеком! Ты хочешь, чтоб птенец вырос и превратился в бородатого душегуба с топором? Эти существа — темные… Чем ты собрался кормить его? Фаршем? А если он улетит и схватит ребенка? - Он не схватит! - Я помрачнел. Прим была права… Права лишь отчасти! - Я стану заботиться о птенце. Он не нападет на человека. Он вырастет в любви и будет нам хорошим другом. Прим, я не Темный маг! - Ты поступил, как Темный. - Нет!! - Мне стало трудно дышать. - Продал книжку про злодея-змееуста, чтоб купить яйцо хищной птицы-оборотня. Блэк, ты просто… Блэк!! - Примроуз… - Страшно за тебя, - всхлипнула девчонка. - И как… почему на это согласился директор? Нет другого способа? В конце концов, пропади они пропадом, эти деньги… Сириус, зачем… - Не сердись! Лучше послушай, - я сжал кулаки. Убедить ее — вот что важней всего! Я не мог потерять доверие подруги. - Пока он — просто вороненок. И не станет бородатым мужиком… если не попробует крови человека. А он не попробует, обещаю! Пока нам не будет угрожать опасность, он останется простой птицей. - Не может он быть просто птичкой, это Мертвый Ворон, Сириус! Ты уверен, что твоего благоразумия хватит? Чтоб вырастить такого зверя? У него волчьи лапы! С ума сойти! А ты говоришь — вороненок! - Драконов тоже считают злыми! И сфинксов… и гиппогрифов с фестралами. Но животные всё чувствуют и понимают. Я стану ему хорошим хозяином и другом, обещаю. Я… - горло саднило, - я докажу и тебе, и своим чокнутым родителям, что никто и ничто не рождается злым. Ты поняла меня? Люпин, ну же, скажи, что всё в порядке! Я надеялся, что ты поможешь... - Это самое странное вложение денег на моей памяти… Однажды папочка выиграл в лотерею. И ему вручили пятьдесят фунтов грецких орехов в серебристой скорлупе. Поэтому он очень смеялся над твоим рождественским подарком. В прошлом году. - Ого! Прим слабо улыбнулась. Я помог ей встать. - Идем. Заберем Эдварда и ребят. Скоро отбой. - Эдвард?! Ты назвал Мертвого Ворона Эдвардом? - Мне нравится Эдвард Гори, - я усмехнулся и пожал плечами. - Что не так? - Ты… ты ужасный человек, Сириус Орион! Лили была права… кошмарный! Я засмеялся. 16 марта 1973 г. Римма: Здравствуй, Марко! Сейчас ночь. И знаешь, произошло чудо. Нет, не так. Мы сами, своими маленькими руками, сотворили нечто удивительное. Труд мальчиков завершен. Карта готова! И она великолепна. Поздним вечером я пришла к ребятам в спальню. Лили задремала и не видела, как я смылась. Отлично! Объяснить побег было бы сложно. Прежде я сюда не заглядывала. А вот ребята не могут входить в девчоночьи комнаты. Но для нас нет запретов. Так что я хорошенько осмотрелась. И села на пол рядом с камином. Слева пристроился Кушу-за-ногу, справа — Джеймс. Луноглазый опустился напротив. В полумраке он выглядел загадочно и зловеще. Эдвард восседал на хозяйском плече. Лапки вороненка окрепли. Когти вцепились в мантию. Он нахохлился и наблюдал с любопытством. «Все готовы?» Конечно, Джеймс Флимонт Поттер! Да начнется же колдовство! Сириус: Я разложил наше детище на полу. Джим зажег свечи и приготовил «Книгу Заклинаний» - тетрадь с набросками, измерениями, нужными чарами. Каждый из собравшихся взял волшебную палочку. Начал Пит. - Итак… - он закашлялся, Прим постучала его по спине, Эдвард хрипло вякнул что-то. - Вы уже придумали имена? Все покивали утвердительно. - Тогда… Шел Гилдерой, саксонский святой, к замку через лес. Пламя свечей дрожало. Я пожалел, что не сел рядом с Прим — если она испугается и запищит, я буду рядом. Э-э-эх, это же Прим. Совсем забыл, что она и черта не боится. А жаль. - Искал Гилдерой, саксонский святой, невиданных чудес. И карта при нем одна была, и как только забрезжил рассвет… Питер набрал полную грудь воздуха и скороговоркой прошипел: - Он сказал очень тихо: «Нокс!» Свечи мигнули и погасли. Джеймс вскрикнул. - Ребята, не смешно, - забормотала Прим. - Засветите их! Я чиркнул спичкой — магию использовать нельзя. Только для карты, только для чар мастера Гилдероя. Когда в комнате посветлело, мы пришли в ужасное возбуждение. Перед нами — чистый пергамент! Все старательно вычерченные линии исчезли! Как так?! Но Джим замахал руками: порядок, порядок! Если заклинание работает, ошибки быть не должно. Пусть исчезла. Спокойно, ребята, без паники. Мы снова унялись. И пришла очередь Прим. - Назовите ваши имена, - прошептала девочка-вервольф. - Гилдерой встретил в лесу путников. Их было четверо. Первому имя... - Сохатый, - Джеймс расплылся в злорадно-самодовольной улыбке. Я закатил глаза. - Прими мой дар и будь благодарен! - Язычки свечей плясали. Люпин выглядела старше. И походила на настоящую колдунью. А не на ученицу-второгодку. - Второму имя… - Бродяга, - хрипло выдохнул я. - Прими мой дар и будь благодарен! Третьей имя… - мне показалось, что Прим колеблется, - Луноликая. Я принимаю дар и благодарна. Четвертому имя… Все мы уставились на Пита. А он молчал. Я сверлил его глазами. А он молчал. Прим толкнула его локтем… Мы не могли переговариваться. Нельзя было нарушать ход колдовства! Дьявол, и чего он тормозит?! Пи-и-и-ит! На лбу парня выступила испарина. Капельки пота блестели в неверном свете свечей. Люпин кашлянула. Он замахал руками. За окном взвыл ветер. Камин жарко пылал. Петтигрю сидел, точно воды в рот набравши. Огоньки задрожали — время на исходе! Джеймс лягнул Питера, зло шипя. Взгляд друга забегал по комнате и упал на гобелен. На нем скакал единорог. И был вышит кентавр с роскошной гривой. И лев с кривыми ногами и длиннющим… - Хвост!! - Пискнул этот идиот, когда одна из свечей начала гаснуть. Джеймс подавился кашлем. Я выхватил у него «Книгу Заклинаний» и громко произнес: - Этим заключаю, что три господина — Хвост, Бродяга, Сохатый, - а с ними и госпожа Луноликая, становятся владельцами Карты Мародеров! Нокс! Свечи погасли. Прим испустила вздох облегчения. Сначала не происходило ничего. Но тут один фитилек сверкнул. И второй — тоже. И вот все четыре свечи освещают наши лица. И на карте начинают возникать коридоры, лестницы, комнаты и классы, глухие закоулки и подземные ходы… Возглас восторга сдержать невозможно! Я продолжил колдовство: - Искал Гилдерой, саксонский святой, невиданных чудес. И всякому имя будет дано. На этой карте. Сейчас и навсегда. Свечи погасли. И больше не разгорались. Эдвард разочарованно коркнул. Волшебное действо подошло к концу.