Молочная луна

Пой — надежда высока И любовь, как смерть, крепка! Весь припев — одна строка: «Чувство наше — на века!» Р. Киплинг, «The Lovers' Litany»

конец июня 1974 г. «Приветик, Прим, Повелительница Вальравнов, Хранительница славной страны Оборляндии, королева Трансфигурации, Гряземешания и Жижеварения, разбивательница сердец профессора Слизнорта, как дела? Я знаю, что прошло четыре дня. Всего. И ты еще не успела отдохнуть от нас. Да-да, небось проклинаешь меня, Сохатого и Хвоста. Вспоминаешь все наши выходки… за последние месяцы. И сердишься. Так сказать, задним умом. И клянешься, что в сентябре с нами даже не заговоришь. Я прав? Шутка. Просто я должен сообщить кое-что важное. Мамаша разрешила! Мерзкая старуха позволила приехать к тебе в гости! Взяла и согласилась, представляешь?! Сам не верю такой удаче. Давно хотел посмотреть на твое волчье логово. Так что приберись хорошенько. Чтоб никаких там паучков. Сириус Орион Блэк едет. Как поживает Эдвард Гори Второй? Не грустит без папочки? Счастливая ты… Рег шлет привет. Не хворай. Скоро увидимся. Сириус Орион Блэк III». «Здравствуй, дорогая Римма. Сразу к делу! Чутье подсказывает: что-то тут нечисто. Ну не могла мать Сири просто так дать согласие… Пусть он и соврал, что будет у меня. Попробую выпытать подробности. Но не беспокойся. Ты… наверно многого о нем не знаешь. Сириус просто нечто. Он очень твердый, чудовищно упрямый. Катастрофически терпеливый. Если чего-то хочет — голову расшибет. И его матушка подозревает, каков он. Римма, она дерьмово с ним обращается. Но он никогда не жалуется. Она просто ведьма (в маггловско-отрицательном значении). Не переживай. Мы ведь есть друг у друга. И это взрывохренительно. Всё нипочем, если мы вместе! А если заделаемся анимагами… о-го-го! Держись! До свидания, Джеймс Ф. Поттер». «Привет Римма Прасти я очень рад твоему письму Да. Нет. Да. Надеюсь я удовлетворил твое любапыство. Сириус ага. Пиши еще Пит». «Привет, королева Вальравнов. Ох, Прим, думаю, Хвост здоров. Даже более, чем нужно. Он боится наделать ошибок. Подозреваю, именно поэтому его письма тебе такие короткие. И похожи на шифры из книг про сыщиков. Не будь такой подозрительной, эй! Я сказал, что приеду. Не все ли равно, каким образом я её уломал? Ты не хочешь меня видеть? Так и скажи. Фу, какая вредная и любопытная девчонка. Чтоб тебе нос прищемило. Сердитус Орион Блэк». «Привет, Бродяга! Не сердись! Нынче даже твоя сова была какой-то злой. Ты ее науськал? Она клюнула меня в палец! И украла кусочек печенья миссис П. Верх неприличия! Понимаешь, я знаю, что твоя матушка — строгая и… ты не обидишься? Ну, мне кажется, она своенравная… и грубовата. Она твоя мать, мне неловко. Писать такое о ней. Извини, если задела. Вот так. И возникает вопрос: как же?! Как тебе удалось ее убедить? Ты согласился быть очень Примерным и чрезвычайно Милым? Если так, то я рада. Но если нет… Ты же не заключал с нею сделок? Так странно звучит… Сделка с мамой… Пожалуйста, прости еще раз. Если тебя взволновали или оскорбили мои слова. Вряд ли кто-то заключает сделки со своими родителями. Ведь это глупость, да? Я просто чуть-чуть беспокоюсь. Но буду очень рада твоему приезду. Очень! За нашим домом — поля. Пусть не слишком интересно. Но красиво. Вы сможете летать на метлах, и никто не застукает! Честное слово. Ближайшая ферма в пяти милях от нас. Но соседи никогда не заходят, и я расскажу, почему. Когда мы только купили дом, папа сказал: «Я — шотландец. Я обязательно нанесу им визит вежливости. Пусть не подумают...» Мамочка лишь рассмеялась. Они осторожно позвали и меня. Но я не захотела идти. Мне было семь, Бродяга. Я была замкнутой. Осталась дома и грустила. Выяснилось, что у соседей трое детей. И все — мальчишки-погодки. Какая удача, что я выбрала сидение дома! Но вот сосед-фермер стал напрашиваться в гости… Я пришла в ужас и даже расплакалась. «Папочка, вы можете не говорить обо мне? Скажите: никаких детей! Я спрячусь… Посижу тихонечко...» Мама нахмурилась. «Милая Рози, почему? Так боишься посторонних? Дорогая, они показались мне приятными людьми...» Было стыдно за слезы. Но я ничего не могла поделать! Незнакомцы пугали до смерти. И тогда папа написал мистеру с фермы, что все мы слегли с коклюшем. Это такая маггловская болезнь. Отец откладывал встречи снова и снова! Целых четыре месяца! Кончилось всё ссорой. Сосед решил, что папа хам или не в себе. Так что мистер и миссис Кристи избегают нас. Это легко: живут они неблизко. Я видела их сыновей… пару раз, издалека. Давненько это было… Что за скучные длинные истории? Извини. Завершаю рассказ. Просто теперь ты знаешь: у меня нет интересных друзей. Как у Джеймса. Никаких классных соседей-магглов. Странные обиженные незнакомцы не побеспокоят нас. Пиши еще, Сириус Орион. Кстати, Эдвард в полном порядке. Он передает тебе «кррраугх». До свидания. Римма». «Приветик, Прим. Ты рассказала занимательную историю. И я завидую. Может, это тебя обрадует? Может, решишь, что я — безмозглое трепло. Обмудок, мечтающий стать вервольфом. Но тебе повезло с родителями… Они оберегли дочь от нежелательной встречи. А в моем доме всегда полно неприятных пришлецов. Я не заключал сделок. И совсем не оскорблен. Не смеши. Ладно, зовут на прогулку, я побежал. Пока! Сириус Орион Б., твой друг». «Здорово, оленище мое любимое. Оставь-ка свои подозрения при себе. Я могу удостовериться, что ты будешь держать язык за зубами, а?! Ты же болтун распоследний, Джим! Ладно, не смей говорить об этом Полосатым Щекам. Она психанет. И станет меня отчитывать. С коровой Кэрроу назначена встреча. 14 июля, в доме Малфоев. Главное не переблеваться. Захвачу с собой складное чудо-ведро из «Дэрвиш и Бэнгз». И у меня есть план: схожу на эту вечеринку гоблинов. Произведу хорошее впечатление. Мамаша выполнит свою часть договора и отпустит в гости. А в августе я сделаю так… что Кэрроу меня возненавидит. Она ни за что не согласится встречаться! Уничтожу все чудные воспоминания о себе. Пускай пожалеет, что положила на меня глаз. Как и мамаша Блэк. Как и папаша Кэрроу. Так что, Джимми, хорошенько подумай. Мне нужна твоя смекалка. Ух, девку должно как следует пронять!! И еще раз: ни словечка Прим. Или ты трупище. Сладко целую, до встречи. Бродяга-повелитель-Блох». «Здравствуй, Римма. Нет, нет, еще раз — нет. Я ничего не знаю. Не беспокойся. Жди нас, увидимся через пару недель! Ура! Дж. Ф. Поттер». 14 июля 1974 г. Сириус: Дрожание коленей не так существенно. Пусть окружающие видят. Они спишут его на радостное волнение… перед судьбоносной встречей. Я улыбаюсь то одной, то другой мерзкой роже. Дамы прелестны, кавалеры чопорно-уродливы. Некоторые из них старше Кричера. И вдвое морщинистей. Но я бы согласился сплясать с любым. Да с кем угодно. Лишь бы не с Кэрроу! Она здесь. Замечает меня. И мать пристально следит: не выкинь глупость, чертов мальчишка! Прояви такт, поздоровайся с юной леди. Мог бы я колдовать — всё кругом взлетело бы на воздух. Но я иду к ней. Тяжело дышу и загнанно озираюсь. Нет, никак не смыться. - Здравствуй, - стискиваю зубы. - Ну здравствуй, Сириус Орион. После непродолжительного молчания: - Желаешь принести извинения? Что помешало тебе прогуляться со мной в феврале? А в марте? Почему сбежал с той вечеринки у Ноттов? Внимательно слушаю. - Скажем так… я… Не мог по достоинству оценить открывающиеся передо мной перспективы. - Высокопарные слова почти застревают в горле. Я хочу ругнуться и выпить чуток пунша. Желательно того, что на дальнем столе. Он алкогольный. - Согласна ли ты принять извинения? Думаю, да, - стараюсь сдержаться, но меня несет. - Иначе ты не заговорила бы со мной. Она замахивается, точно собирается ударить по щеке. Но вместо этого кладет руку на плечо. «Станцуем?» Едва заметно кривлюсь. Она изо всех сил тщится выглядеть, как леди. Но упускает кучу важных мелочей. Буквально выволакивает на середину зала. Ведет в танце. Она движется, как дочь подмастерья. Но беда не в этом. А в ее раздутом самомнении. Любая из гриффиндорских девочек куда более принцесса, чем эта выскочка. Упс, мне отдавили ногу. Но танец продолжается. Как ни в чем не бывало. Самоуверенность — тоже искусство. О да. Пытка вальсом окончена. Я угощаю ее лимонадом. Под потолком движутся волшебные колокольчики. Огромные и прозрачно-синие. Интересно, по душе ли Прим такие цветы? Кажется, как-то раз она сказала: «Больше люблю полевые растеньица. Розы тоже, но лишь розы моей мамы...» Ей бы здесь понравилось. Не будь тут этих индюков и индюшек. Что ж, Сириус Бродяга Блэк, еще три часа. Еще сто восемьдесят минут, и ты свободен. Держись… 16 июля «Привет, Джеймс. Я выдержал испытание огнем. Увидимся в волчьем домике. С. О. Блэк». 20 июля «Ночной Рыцарь» лязгнул тормозами. Содержимое автобуса хорошенько встряхнуло. Я выкатился на свежий воздух, крепко сжимая в руках чемоданчик. Фу-у-у-ух, вот и всё! Если я не обвешан следящими чарами, то меня ждут самые классные каникулы! Думаю, ради свободы стоило потерпеть потную Кэрроу. И этот малфоевский бал вампиров. И объятия бабки Блэк. У нее ужасно воняло изо рта. Но теперь я здесь. Поля простирались направо. И налево. Поля тянулись и впереди — куда хватало глаз. И лишь обернувшись, я увидел полоску леса. И дом. Низенький, широкий, белокаменный. С рыжевато-ржавой черепичной крышей. Увитый какими-то растениями. И розы… там точно было множество роз! Я чуял их. Ветерок доносил сладковатый аромат. Забор казался хлипким. Будь этот дом моим… я бы обзавелся кучей лазеек. Сбегал бы вечерами. Бродил по полю и опушке леса. Складывал руки лодочкой и звал. Подражал голосу лисы — это было бы страшно. Я бы валялся на спине и смотрел на небо. Летал на метле. Я понял, что хочу жить в этом доме. Пусть пока не знал, каково внутри. Но уже жаждал присвоить себе и жилище Люпин, и все поля в округе. Чертов эгоистичный придурок. Я улыбнулся и пошел к калитке. Римма: Колокольчик звякнул. Он висел в кухне. Шнурок тянулся под потолком и уходил за дверь: на крыльцо. Папа любил этот колокольчик — его сделала мама. Слепила, обожгла в круглой маленькой печи на заднем дворе. А потом отец его заколдовал. Потому что мама не умела. И теперь ее нет. Но колокольчик звенит… хоть и так редко! Почти никто не беспокоит нас в этом доме. Сириус пришел первым. Эдвард скатился с дивана, вразвалку поскакал навстречу хозяину. Папа вышел из гостиной и пожал Лупоглазому руку. Совсем как взрослому… Прошел месяц, но Блэк почти не вырос. У него были широкие плечи и узкие бедра. Но он не стал выше, ни на каплю. Кажется, это бросилось в глаза и ему. Сириус нахмурился. - Ну, скажи хоть что-нибудь, - я дружелюбно улыбнулась. - Язык проглотил? Наконец-то лицо Блэка просветлело. - Хм, Прим… Ты всё та же мелюзга. Впрочем, что я несу, - он неуклюже приобнял меня. - Я привез нетающего щербета. Заглянул в Косой переулок… А где Джим с Питом? - Ждем с минуты на минуту. Сириус… ты ведь тут впервые, - краем глаза я заметила: папа тихонечко ретировался с кухни. - Как тебе сад? - Пока не присмотрелся, - буркнул он. - Желаешь устроить экскурсию? - А то! - Я была рада, что обстановка разряжена. Поначалу Блэк казался чуть зажатым. Но это первое впечатление быстро улетучилось. * - Ну Джи-и-и-им… ну и долгий же у нас товарищ, - Сириус сердито сверкнул глазищами. А я украдкой заглянула в бархатно-серебристую темноту своей чашки. Так и есть! Очень похоже… - Ничего не попишешь. Раз его нет, прогуляемся втроем, - заключил Пит, утирая рот. Он отставил стакан, а пряник сунул в карман. - Так что, Римма, покажешь свои владения? Я уже видел, но вот Сириус… хе-хе… Блэк фыркнул. Питер словно нарочно подначил его. Папа потрепал мою макушку. «Идите, идите! Если Джеймс все же приедет раньше времени, я дам вам знать. Рози, не забредайте далеко в лес, ладно?» «Конечно, папочка. Вернемся к обеду». Маленькие птицы проворно рассекали воздух. Хвост вскрикнул, потому что заметил кролика. Бродяга захохотал: а говорил, что всё тут знаешь, балда! Болтали о Школе, но больше — о разных фантастических вещах. Блэк рассказывал какие-то странные мифы о вальравнах. Сокрушался, что Эдвард задремал. Расслабленный ворон остался дома... Так что нас было трое. Мне не приходило в голову, что Сириус так любит дурачиться. Ну точно дитя малое! Он нашел какую-то палку. И теперь вертел ею, сшибал седые мягкие головки одуванчиков. Пух покрывал наши лица. Заставлял Пита чихать. Карманы не оттягивали волшебная палочка, чернильница и горсть карандашей. И я набила их орехами и кусками печенья. Мы отошли далеко от дома — в бескрайние поля. Коттедж Люпинов исчез из виду. Его закрыл высокий холм. На другой пригорок взбирались мы. Питер почти-почти, а вот Сири и я — еще нет. Сириус разошелся не на шутку, размахнулся особенно сильно: - Смотри, Полосатые Щеки, смотри!! Он сшиб несколько пушистых головок. Палка просвистела очень близко от моей головы. Я выругалась, но белые пушки взвились в воздух и ринулись прямо в лицо. «Черт, гадкий Блэк!!» Я закашлялась, он громко захохотал. Схватил меня за руку и дернул в сторону. Небо опрокинулось. Или это повалилась я? Наверно, он тоже упал. Что-то мягкое облепило ноздри. Одуванчики? - Блэк, - я шумно выдохнула, отплевываясь. Его волосы, кажется, были всюду. - Что ты вытворяешь?! Буйный дурак! - Представь, что я — не я, а… например, собака. Хочется беситься, бегать, орать, смеяться… Собаки не смеются! Я о другом! Вкусно пахнет, и всё такое яркое, аж глаза болят. Прим, тут так здорово, просто охеренно… Если здесь жить… - Хватит, мне душно, - я закрыла глаза и теперь сдавленно смеялась. Не хватало воздуха, не хватало даже сил дышать. Когда я захотела посмотреть на небо еще раз, то увидела только его лицо. Очень близко. - Жирный маленький ублюдок! Стреляй!! - Уходит! Бабахнуло за пригорком. «Ушел, ушел!» «Кто спугнул?!» - Кто спугнул траханого кролика?! Что за… ты еще кто?! Я вскочила, натыкаясь на Лупоглазого. Оттолкнула его, ударив в грудь. Сила. Моя сила — вот единственное, на что можно надеяться. Но кто — угроза?! Пит стоял на вершине холма. Милый Питти, а рядом — трое незнакомцев. Двое высоких, куда выше меня или Блэка. И один коротышка. Против солнца я не могла разобрать… кто они? Мы знакомы? В руках одного высокого — ружье. Выходит, охотники… - Парни, спокойно, да гуляем мы тут. И ваш кролик сам по себе деру дал, я вообще… Никаким боком… - Питер примиряюще поднял пухлые руки. - Не заливай мне! Даже если и так, вы на территории нашей фермы. Ты кто таков, очередной ублюдочный дикарь Люпин? Незнакомцы обступали его. Но я вскочила на ноги. Они заметили меня. И увидели Блэка. Фермерские мальчики?… Три брата, сыновья мистера и миссис Кристи. Сомнений не осталось. Особое чутье. Мы — безоружны, в то время как у парней — палка-стрелялка. Но действительно ли мы на их участке? Нет! - Привет, эти земли — ничьи, - звонко крикнула я. - Не ваши, не моего отца. Я — Примроуз Люпин. А это мои друзья. Вы же братья Кристи? - Допустим, но что с того?! Кролик был да сплыл. А отвечать кому? Пит боком шел ко мне и Блэку. Парни — за ним. Рослые и крепкие. Подростки с ружьем. Петтигрю добрался до Сириуса и вцепился в его локоть. Ища поддержки. Грубияны с ружьем не отставали. Они сошли с холма и теперь маячили совсем близко. Блэк замер. Но моя рука до сих пор касалась горячего плеча. Он мелко дрожал. Злился? Насколько всё плохо?! - Что у вас есть? И вообще… я с девкой базарить не стану. Кто старший? - Верзила с ружьем глянул на Пита, но затем остановился на Блэке. - Ты, да? Деньги есть? Королевы, короли, бароны, тузы-ферзи… Чего молчишь? Немой, сука? - Денег нет. И мыла тоже, - ответил Сириус тихо-тихо. И очень грозно. - Мыла?! - Мыла, урод рябой. Рот твой промыть. Да и постирушки бы устроить не помешало. Я мысленно взвыла. О Мерлин, величайший из волшебников, спаси! Потому что Сириус плюнул себе под ноги. Смачно и совсем не по-блэковски. Питти попятился. Еще и еще, готовый бежать. Мгновение, и меня швырнуло в сторону. Сириус дрался, но недолго. Удар прикладом пришелся по переносице — я слышала хруст. Самый ужасный звук из всех! Ужаснее хруста трансформирующихся костей. Пит понесся вниз с холма. Я знала, что он не сможет. И была права. Будь на его месте Джим, папочка был бы предупрежден. Поттер помчался бы в коттедж быстро — как ветер. Но Питер отродясь не был быстрым. Его повалили в траву. Парень с ружьем шел ко мне. Волчица насторожилась. Оружие, оружие, направленное на нее! - Дурная девка. Знаешь, какие про тебя слушки ходили? Из школы слилась, нигде не появляешься… Кто-то сказал, что ты умалишенная. Якобы папаша держит тебя в подвале и водит туда стариков. Это правда? Мой отец говорил, такие, как ты, — хуже грязи. Хм, я прав? И что с твоим лицом? Боже… неудивительно, что тебя прячут. Я знала: Пит валяется в траве ниже по склону. Зрение и слух обострились. Я слышала и видела всё. Считала каждый удар. Каждый. Мерзкий. Пинок. Теперь младшие братья вернулись. Они подняли Сириуса. Кровь? Запах отчетливый, сильный, густой. Волчица глухо зарычала. Голод?! Мальчишка Кристи был совсем близко. Он чуть ли не в ухо мне дышал. И его горло… рядом. Сириус: Голова кружилась невероятно. Сосунок с ружьем схватил Прим за волосы. Прежде я не видел ее ушей. Он присвистнул: правое ухо Прим было рассечено. Раковина буквально делилась надвое. Я вяло подумал: ага, она не носит высокий хвост. Ага, скрытная Прим. Бедная девочка-вервольф. - Верро, сюда!! Обалдеть. Такое вообще бывает? Спорим, у нее эти штуки по всему телу? Глянем? Я лягнул мелкого гада по имени Верро, а он пнул меня. - Лови ружье! Ткни ему в яйца, надоел дрыгаться. Точно. Как я раньше не подумал. Эй, глазастый, ты же ее дружок? Парень или как? Вот сейчас и проверим. Я упорно думал, что нахожусь в безопасности. Они же магглы! У них нелепая штука-стрелялка… Даже волшебных палочек нет. Мне что, шары оторвут этой хреновиной? И всё же я никогда прежде не чувствовал себя так паршиво. Потому что Прим… - Подними руки, - сказал тот-что-отдал-ружье. - Да, ты, Люпин. Видишь своего друга? Мы из него девочку сделаем. Такую же, как ты. Поэтому слушайся… руки вверх. Стой. Не хватило мужества закрыть глаза. И я едва дышал. Горло саднило, кровь заливала подбородок. Прим послушно подняла руки. Он хотел задрать ее футболку. Он точно собирался сделать это… но не успел. - Петрофикус Тоталус! Импедимента!! * Мистер Люпин остановил кровь. Я был липким, жалким, бестолковым. Был чертовым слабаком. Приехал Джеймс. Прим трясло и пару раз вырвало. Она готова была раздеться. Стояла там и выглядела так, будто оглохла. Но ее ярость была почти осязаемой. Я догадался — волк внутри желал разорвать обидчиков в клочья. Ей было так трудно! Какие невероятные усилия — всё, чтобы не навредить. Даже врагу… Бедная добрая Прим. Гнев и волчья природа. - Обливэйт… да-да… Могли возникнуть проблемы… Мне очень жаль! Шатаясь, я подошел к дверному проему. Альбус Дамблдор сидел в кресле, мистер Люпин — напротив. Его лица я не видел. Директор говорил. - Трое мальчиков хотели поиздеваться над маленькой девочкой… и, о боже, Лайелл, какая мука для отца — быть чародеем. Не мне говорить вам о том, что бить Импедиментой магглов — грубое нарушение. Тем более, детей. Я… простите мое смятение. Понимаю, вы защищали их. Старик выглядел странно, очень чудно. Казалось, его огорчение так глубоко… но почему? Произошедшее — чудовищно. Но белобородый маг мялся, голос его дрожал. Я не понимал причину. Самую суть. Мистер Люпин получил строгий выговор, и директор Хогвартса аппарировал прочь. - Сириус, тебе бы умыться… Мужчина устало вздохнул, обнял дочь. Джеймс замазывал синяки на пузе Пита. Я опустил голову. - Мистер Люпин, простите. - Мерлин, за что, дружок? Не ты ведь произвел на свет этих чудовищ! А Прим всё еще молчала. - Но я их разозлил… - Нет, - вмешался Пит, - они сами з… з… завелись. Собаки б... бешеные! Им просто повод был нужен. Все нормально, главное, они не тронули Римму! Блин, проучить бы их… Я с удивлением посмотрел на Хвоста. Голосок дрожал. Но в глазах плясал воинственный огонек. И только сейчас в голове мелькнуло: но как мистер Люпин узнал? Почему пришел на помощь? Так быстро отыскал нас? - Я — почти анимаг, - вдруг произнес Питер. - Сири, я… смог. 17 июля Сириус: Сон прервался внезапно. Но вставать не хотелось. Я размышлял. Сожалел. Стыдился. Вчера мы ушли, а отец Прим прилег отдохнуть. Волшебник задремал и увидел нечто загадочное. Полусон, полувидение. Будто на грудь ему запрыгнул маленький зверек. Животное настойчиво пыталось что-то донести до Люпина-отца. Тот проснулся обеспокоенный. И отправился на поиски. Как сильно Пит желал предупредить мистера Люпина?! Настолько, что смог впасть в какой-то транс. Конечно, он не перевоплотился в крысу. Но даже это… Я, дурной мальчишка, завидовал! Паршивый друг! Гордился, был рад за Пита, но и завидовал. Почему я так часто заглядываюсь на других? Отчего недоволен собственной жизнью? Хотел бы я стать чем-то большим, чем четвертый мародер: беспечный бездельник Сириус Блэк? Для большинства я таков и есть. Сынок богатых родителей. Сказка, сочиненная для Регулуса, многое объясняет. Теперь я чурался этой сказки. Хвала Мерлину, что ее не слышала Прим. Она решила бы, что у меня мания величия. Вот Джеймс — заносчивый, но честный. Слегка себялюбивый, заласканный родителями. Но открытый и добрый. Вот Питер — пугливый и скрытный. Незаметный и порой услужливый до раболепия. Но в беде спас нас всех. А кто я? Просто маленький кусок дерьма. От меня никакого проку. И вчера… вчера всё могло кончиться очень плохо. Я с опаской пощупал яички. Соседи-браконьеры заплатят. Они точно за это заплатят. Но как?… Оставалось хорошенько пораскинуть мозгами. Мы не могли колдовать. Но использовать мантию-невидимку не возбранялось. Где-то наверняка завалялись кое-какие штучки из арсенала розыгрышей. Значит… Римма: - При-ве-е-е-ет… Полосатые Щеки, угадай, кто. - Не знаю, - пробормотала я, не открывая глаз. Который, черт подери, час? Четыре утра?! Почему Блэк уже вскочил? - Хорошо, - голос погрустнел. - Это Сириус Разочарование Блэк. Твой бывший друг. И очень дерьмовый кулачный боец. Желаешь поговорить или выгнать прочь? - Ты в моей комнате… кажется, влез на кровать… Сам как думаешь? - Я не влезал, я стою над тобой. Сфокусировать взгляд сразу не удалось. Блэк действительно стоял, склонившись. Он уже оделся. Под носом набухли красные капли, готовые упасть прямо на белоснежное одеяло. - У тебя кровь. - Знаю. Зато не болит. Твой папка всё поправил, - он шмыгнул носом. - Ты нормально спала? Голос звучал виновато. Мне стало жаль его, и я кивнула. - Я придумал кое-что восхитительно-дурное. Мы отомстим рябым ублюдкам с соседней фермы. И не говори, что ты против. Никакого милосердия. Прим, если откажешься… В глубине души заворочался гнев. Отказаться? Пару лет назад я бы сбежала. Затихарилась. Осталась один на один с ужасом. Переживала те унизительные минуты снова и снова… в памяти. Сейчас всё было иначе. Те мерзавцы оскорбили отца, обидели меня и моих самых близких, самых любимых друзей. Сириус не подозревал. Не догадывался, как сильно я хочу напугать тех парней. Чуть ли не до смерти. Жестокий розыгрыш? Я против жестокости. Неохота скатываться до их уровня… Но нам и не обязательно. Совсем не обязательно. - Блэк, - прошептала я, - обещай: мы не покалечим их. И не сделаем ничего не-гриффиндорского. Лишь припугнем. Подшутим над этими смельчаками. Ты должен поклясться. Никаких злодейств. Тогда я в деле. - Прим… - Они обругали папочку, разбили тебе нос, пинали Пита ногами и хотели меня раздеть. Даром это не пройдет. Что насчет ужасно… чудовищно… уморительно смешной шутки? Думаю, смех залечит наши раны, - я улыбнулась. - Прим, обожаю тебя. Отлично! Потрясающе… кстати, у них есть куры? - Куры?! - Такие птицы, что откладывают… - Я знаю, что это, Бродяга, балда. Наверняка есть, ведь Кристи — фермеры. Но что ты хочешь сделать? Нам нельзя колдовать. - Нам и не придется. Пойду разбужу парней! Да-да, четыре часа, я помню. Но твой отец ведь еще спит? Давай, Прим, не стоит попадаться ему на глаза. Он побежал к двери. Но вдруг резко остановился, обернулся и бросил — будто бы невзначай: - Твое ухо выглядит очень круто. Ты похожа на героиню маггловского фантастического романа. И не забудь взять чулки… у тебя же есть чулки, Примроуз? Десяти пар должно хватить. * - Верро, твою мать, собираешься ты работать или нет?! Мы услышали отдаленное «иду-иду» и сдавленно захихикали. Под мантией Джима было чертовски тесно. Раньше мне казалось — ее пошили на Хагрида. О, как же я ошибалась! Кто знал, что Джим станет таким длиннющим! Обозреть курятник целиком не удавалось. Вот заспанный Верро вошел внутрь. Он грубо спихнул первую наседку, шаря рукой в подстилке. Яйцо опустилось в корзинку. Затем — второе. И еще одно. Парень согнал очередную курицу. Мы терпеливо ждали. Как вдруг… - Гребаное дерьмо!! Алекс! А-а-алекс! Джим затрясся. У Сириуса от сдерживаемого смеха клацали зубы. Я сама еле терпела. Что происходило в темном курятнике — неясно… Было еще слишком рано. Солнце скрывали сероватые облачка. В полумраке сарая началась ожесточенная возня. Я заметила двоих братьев Верро. Тот, что вчера потрясал ружьем, даже штаны надеть не успел. - Чего ты орешь, ополоумел?! - Там какая-то хрень! Мамой клянусь, сам погляди! Верро выскочил из курятника, отшвыривая корзину. Беленькие яйца покрылись мехом. Они становились всё пушистее и мохнатее, раздувались и выкатывались на траву! Ничего подобного я не ожидала. Да, «Зонко» превзошли сами себя! - Что это? Что это, твою мать?! - Кролики! Кролики, чертовы грызуны!! Неси ружье! - Ты, придурок, дымил в курятнике своей травой! Обкурил кур… посмотри, что делается! Старший брат треснул среднего подойником, но запнулся о приспущенные штаны и упал. Огромный кролик напрыгнул на него. Раздался вой, полный ужаса. Зверята всё росли и росли. Я знала, что это лишь иллюзия. Но они были, как живые… И выглядели чудовищно огромными. Один из парней принес ружье. Прозвучал выстрел. Какой-то кролик лопнул. Зеленые, синие, желтые ленты разлетелись во все стороны, опутали траву, обмотались вокруг ружья и шеи мальчика. Их было чертовски много!! - Отступаем, - хрипло шепнул Джим. Мы попятились, стараясь шагать в ногу. Внезапно разорвало еще одного кролика. Мальчишки вопили в голос. Верро и Алекс запутались в лентах, старший брат палил в воздух. К счастью, он скоро бросил эту затею. Взобравшись на холм, мы остановились. Поттер стянул мантию. Дворик фермерского дома утопал в пестром ленточном море. Откуда-то выбежал пес хозяев: он скакал и рявкал. Пытался покусать те ужасные цветные штуки. Но не мог. Через несколько мгновений взбешенный кобель исчез. - Пёсю жалко, - вздохнул Питер. - Мне тоже. Но ничего страшного. Через пять минут ленты просто испарятся. Во всяком случае, они их не придушат. - А я бы с радостью, - оскалился Блэк. - Что-то папаша не торопится… Точно! Как же удивится мистер Кристи, когда встанет с постели! А я ведь просила Луноглазого не валять дурака. Но он все равно связал из моих чулков длинную веревку. И обмотал ею ножки стульев и стола. Наверняка и про кровать не забыл... На секунду даже показалось, что я слышу ругань мужчины. Но, верно, мне послышалось. - Вернемся? Вдруг мистер Люпин проснется. А нас нет. И мы отправились в обратный путь. Солнце билось с дрожащим туманным маревом. Но победить не могло. Вдалеке трепетал лес. Роса смочила туфли — было немного зябко. Вдруг Блэк вскинул голову и пропел: - Серые глаза — туман, Пристань, мокрая от слез, Хор приветствий в океан Пароход с собой унёс! Поттер фыркнул. Эту песню любил мистер Доу. Он сам сочинил мелодию на безызвестные стихи. Он пел радостно, но и печально. Как ему это удавалось? Джеймс взлохматил влажные от пота волосы. Веселость никуда не делась. Поэтому он решил присоединиться. - Пой — надежда высока И любовь, как смерть, крепка! Весь припев — одна строка: «Чувство наше — на века!» - Карие глаза — ковыль, В жарких трещинах июль. И взметнут копыта пыль, И сердца — быстрее пуль! - задорно взвизгнул Пит. Синие глаза — седой свет луны на Симлу пал… Вальс трепещет над водой, отзвук гаснет среди скал. Так или нет? Мне подумалось, что когда-нибудь мы вырастем. Может, кто-то уйдет чуть раньше. А кто-то — позже. Но мы останемся в этом дне. А он — в нас. Торжество справедливости? Нет, всего лишь детская забава. Кристи никогда не станут донимать папочку. Мы поставили точку. - Вот тебе моя рука, чувство наше – на века! - Сириус принялся подпрыгивать. Взлетали вверх его волосы. Джеймс звонко засмеялся. - Пожалейте жизнь мою, девы, от своих щедрот! Ха-ха, я придумал, что подарить Кэрроу! - Брось, Сири! Она не настолько глупа! Она не поведется... Но Бродяга хмыкнул: «Увидишь, непременно увидишь!» Сириус: пару часов спустя Мистер Люпин потер глаза кулаком, оглядел кухню и вскричал: - Ребята!! Ох… не хочу знать, откуда у нас на плите омлет на сорок яиц. Просто скажите… Уверьте меня, что никто не пострадал! Я не потеряю работу? Примроуз Люпин! Маленькая мисс, сейчас же объяснитесь! Но я готов был поспорить: он ожидал чего похуже. Бедняжка Лайелл! Наверняка старик полночи проворочался в постели. Боялся, что мы с Питом и Джимом придушим всё семейство Кристи. Яйца — мелочи! О да, мелочи… На кухню заглянула Прим. Ее волосы были расчесаны на пробор и убраны за уши. Она закрепила их каким-то девчачьим ободком. И я наконец-таки видел ее лицо: скулы, щеки… даже уши. Она спокойно улыбнулась нам. 26 августа - Ах, что за прелесть! Благодарю, Сириус Орион… кажется, такие вещички называются… Фубурже? Или что-то подобное? - она повертела безделушку в руках. Прелестные маленькие детальки, позолота, блескучие камушки. Я самодовольно ухмыльнулся. Фубурже. Как же, мать твою, именно оно. А вслух сказал: - Думаю, тебе лучше знать. Я, парень, в таких вещах не силен. Она бросила на меня еще один глуповатый взгляд, хихикнула и отошла в сторонку. Небось, поспешила похвастаться мамаше. Вальсирующие по залу волшебники ни о чем не подозревали. Старуха Блэк одобрительно кивнула головой. Я приготовился. Ну что, еще пять минуток? Пять минут… и в зале воцарится ленточный хаос. Во имя Фаберже. Я развернулся и отправился в сад.