Молочная луна

Он думал — перед ним Венок Величья и побед; Протер глаза, а это был Без Ножки Табурет. «Всё кончено! — воскликнул он. — Надежды больше нет!» Л. Кэрролл, «Песня Садовника»

4 сентября 1976 г. Здравствуй, милый Марко. Вчерашний день принес немало волнений и беспокойства. Пришлось заполнять анкеты из замысловатых вопросов; выбирать дисциплины для дальнейшего обучения. Не думала, что это будет так трудно… но оказалось, я не представляю, чем хочу заняться в будущем. Профессия? Честно, Примроуз Люпин никогда не заглядывала так далеко. Профессор Минерва спросила, когда мы остались наедине: «Мисс Люпин, разве не славно было бы посвятить себя изучению магических существ?» Я долго размышляла… Неплохо, но… Кем быть? Мерлин всемогущий, слишком сложный выбор! И я к нему не готова. Посоветоваться с папочкой? Я написала ему, но ответа пока нет. И это еще не всё. Профессор Дамблдор вызывал меня, Джима, Сириуса и Питти в свой кабинет. Он рассказал: в глухом лесу западнее Школы есть заброшенная сторожка. Хагрид привел ее в порядок, сложил камин. Теперь я могу пользоваться новым убежищем! Поразительно, Марко, какой же директор удивительный человек! Вместо того, чтоб отказаться от предложения Сириуса, он выслушал его… И осуществил задумку! Впервые я жду полнолуния с радостным нетерпением. Конечно, волчица станет скакать и резвиться, но Примроуз не вспомнит ничего. Обидно… Но если утро не принесет обычной боли, и новые шрамы — следы случайных ранений — не расчертят тело… Я буду рада. Спасибо, Сириус. Спасибо, что помнишь обо мне. Благодарю за всё, что ты и ребята сделали для меня! Вот только одна крошечная мелочь, странное обстоятельство не дает покоя. Туманные намеки господина директора. «Я не слеп, но на многое закрываю глаза. На то есть ряд причин. Ваша задача — следить за собой, друг за другом, оставаться благоразумными и не злоупотреблять возможностями… Вам дано больше, куда больше, чем остальным ученикам. Берегите себя. Иначе… я не смогу вам помочь». Сириус был прав. Мудрый старик знает. Или подозревает об анимагии, но дал понять: вмешиваться не станет. Почему?! Меня мучает чувство стыда — не сильное, но навязчивое. Перебирая списки малышей-гриффиндорцев, провожая первогодков в спальни и указывая им дорогу, исполняя незамысловатые обязанности старосты, я сомневаюсь: а заслужила ли это звание? Ведь утаила правду об анимагии! Да, поступок, достойный друга. Но неповиновение Дамблдору… Как он истолковал его? Обманула ли я ожидания? Совестно. И сердце не на месте. Сириус ходит кругами, дергает за рукав, ворчит. «Прим, Прим, Прим… хватит кукситься. Не будь такой размазней. Он же не ругался! Даже голоса не повысил. Если знает и молчит — это его заморочка. Погляди: директор видит в нас достойных волшебников. Не всякому под силу стать анимагом! Может, у него есть для нас работенка, а?» Ему жаль своих глупых учеников! И их родителей. Представляешь, как те были бы огорчены? Мы обманули учителей, директора, само Министерство магии! «Прим, раньше надо было думать! Успокойся. Приближается что-то темное, дурное, и Дамблдору наши способности только на руку. Не вечно же оставаться детьми». Я удивлена дальновидностью Блэка. Готовится стать борцом за справедливость? Желает магической Британии помочь? «А что? Даже если так, что ты сделаешь?» Он скалит зубы — совсем как пес! Смеется — беззаботно и задорно. Но я знаю: за маской непринужденной веселости скрывается другой Бродяга. Настороженный и вечно на взводе, готовый отразить нападение или ударить первым. Он старательно разучивает чары, а на защите от темных искусств слушает нового преподавателя внимательно-превнимательно. И страшно… зачем, Сириус, зачем ты так быстро повзрослел?.. 14 сентября Римма: — Мисс Люпин, я едва смею надеяться, что хоть какие-то из моих слов тронули умы и сердца ваших верных друзей. Если они станут шастать по лесу вместо того, чтоб спать в гриффиндорской спальне, мне придется наказать их со всей возможной строгостью… Мы пытаемся помочь вам, облегчить превращения и их последствия. А не создаем полигон для глупых шалостей и опасных проделок. Перемещения не отслеживаются министерской каминной сетью, но я могу войти в спальню и проверить, лежат ли мальчики в постелях. Искренне верю, мне не придется прибегать к таким… крайним мерам, — профессор Минерва кашлянула и поправила очочки. — Донесите сказанное до их ушей, молю. Вы — староста. И подруга этих головорезов. Не поддерживайте бунтарские выходки, не поддавайтесь на уговоры. Вы поняли меня? — Да, — шепотом ответила я. Помолчав пару мгновений, МакГонагалл добавила: — Мистер Блэк. Да-да, вы не ослышались. Ему не место в лесной чаще. Он наверняка мечтает… Но нет, мисс Люпин. Проявите стойкость. Я почувствовала, как заливает лицо краска. Мерлиновы кальсоны, они сговорились? Минерва и старик Дамблдор — всезнающие? Черт, конечно же, нет! В тот раз она собирала травки… и не видела нас! И легилименцией профессорша не владеет. Я осторожно выдохнула: точно боялась вызвать подозрения слишком шумным сопением. — Да, мадам. — Вот и отлично, — колдунья будто тоже смутилась. Она не была мастерицей по части откровенных разговоров. — Через час я буду ждать в кабинете мадам Помфри. Соберите одежду, необходимые личные вещи и предметы гигиены… Готовьтесь, не стану вас больше задерживать. Я поблагодарила добрую волшебницу от всей души. Ученики еще не успели раствориться в суете школьных будней. Но в факультетской гостиной было малолюдно. Многие гуляли у озера, играли на квиддичном поле… Скорей, пока позволяет погода! Ну, живенько, во двор! Азартные крики долетали до комнат через распахнутые окна. Но холодные ночи уже оставили на природе свой отпечаток. Я ощущала похолодание всей поверхностью кожи: волчье знание. Скоро листья деревьев скрутит морозец. Ветер оторвет их от ветвей, откинет прочь, закружит по двору и понесет над полем и пригорками, над озером, дальше, дальше… Я бережно сложила теплую одежду и белье, прихватила с собой Марко — старого друга — и вышла из спальни. Луноглазый караулил у лестницы. Немного встрепанный, с учебником по зельям подмышкой. — Эй, Прим, сладкая булочка, уже уходишь? — скрыть за шутливым тоном беспокойство не удалось. — Ну что, старая кошка МакГи рассказала, какой поганой метлой ты должна гнать нас из лесу? Если мы заявимся. — Не смешно! Сириус, есть причины подозревать: и Минерва, и директор знают об анимагии. Тогда вам не стоит покидать башню. Спите и не волнуйтесь. Я справлюсь! — Если они просекли о наших чудо-способностях, но не позволяют помочь тебе, они просто сволочи, — показалось, или Блэк скрипнул зубами? Он поправил съехавший набок галстук. Выхватил из моих рук стопку вещей и небрежным жестом поманил за собой. — Идем? Провожу до лазарета… Пока Джеймс с Питером не прискакали. Мы шагали по коридорам молча — Сириус смотрел под ноги и ни разу не поднял головы. «Точно на заклание тебя веду, — буркнул он. — Не могу так… неправильно это, Прим. Нам нельзя разлучаться!» И я не нашлась, что ответить. Мадам Помфри уже ждала, даже приготовила кувшинчик с летучим порохом. От утреннего радостного волнения не осталось и следа. Черт подери, как насладиться путешествием, когда Сириус следит за каждым движением? Да еще с плохо скрываемым недовольством. И с обидой говорит «пока, Прим». — Пока. Увидимся завтра? Всё обойдется, да? — В лучшем виде. Пьяному гиппогрифу море — лужица, — он не реагирует на мою браваду, и это хуже всего. — Ты не можешь беспокоиться больше моего! Сириус, не вздумай… Гляди, я буду не одна… — Не всё время, — перебивает Блэк. — Поторопитесь, — строгим голосом подгоняет медсестра. Целую его в чуть шероховатую щеку. Великолепно, вот прошел еще год, а Сириус всё не растет. Значит, таким он будет и через пять лет? И десять лет спустя? Ничего не изменится? «Завтра я вернусь. Примроуз Люпин останется собой, не бойся. Как и прежде буду занудой-старостой. Отдыхай, не бегай из угла в угол, не скули, — прошу тихо. — До свидания». «До свидания», — еле слышно отвечает он. Сириус: Я не мог найти себе места — действительно, шастал по комнате туда-сюда, словно раненый зверь. Смешное сравнение! Для анимага-пса… Питти уснул чуть за полночь, а Джеймс продержался до двух. Я же не лег. Нужно проверить! Заглянет МакГи в башню Гриффиндора или нет? Сегодня — первый день. Если она не вломится сюда, не прибежит с проверкой, то в следующем месяце я уйду вслед за Прим. Похож на идиота, да? Не прислушиваюсь к словам старших? Лишь миг на раздумья: мне почти семнадцать! Через полтора месяца стану совершеннолетним, и кто удержит меня тогда? Темный осенний лес, маленькая сторожка… лучшее местечко для девочки-вервольфа! Не так ли? Я что, посторонний, бездушный наблюдатель, разве могу оставить ее одну? Нет, нет, еще раз нет. Где встречать? Пройдет ночь гладенько как по маслу или обернется катастрофой? Переместится Прим в лазарет или в нашу спальню? А вдруг ей понадобится помощь отца? Мысленно разрываясь между двумя каминами, я так и не сомкнул глаз. И едва забрезжил тусклый рассвет, бросился к больничному крылу. 15 сентября, раннее утро Римма: — Черт, годриковы подвязки… ай, Джим! Какого лешего он на полу?! Я вылетела из камина, как пробка из бутылки. Пробежала несколько шагов, но запнулась о Поттера и рухнула на расшитый багряными кистями ковер. Лохматая Башка завопил, шаря вокруг себя руками. Очки попались почти сразу же и были водворены на острый нос с тонкими ноздрями. — Римма! Хвосторогу мне в друзья… — Наступила на ногу? Боже, прости, Джеймс, пожалуйста, прости! Но почему ты не в кроватке?! — теперь я рассмотрела парня лучше — на нем была надета пижама. А под голову Поттер подложил подушку! — МакГи, — он поперхнулся и начал яростно кашлять. — МакГи хотела разнюхать, будем ли мы спать. Вначале… я собирался раздеться полностью и улечься под дверь. Хвост запланировал дежурство в гостиной… но вырубился. Что, его нет? Значит, все-таки вышел. А где Бродяга? — Подожди-ка, но зачем пугать бедную Минерву? Собирался впечатлить ее голым задом?! Джеймс, ты знаешь: я могу снять баллы с факультета прямо сейчас! Отвечай! — как ни старалась я говорить со всей возможной суровостью, он не поверил. И только разразился хохотом. — Ох, Римма… это затея Бродяги! Надо выяснить, станет деканша ловить нас в полнолуния или нет. Кстати, а что Сириус? Уже почти семь! — Тут его нету… Крики Сохатого разбудили Питти — тот вполз в спальню, почесывая затылок и отчаянно зевая. Но Блэк так и не объявился. Мы столкнулись на лестнице. О Мерлин, как же паршиво он выглядел! — Ты цела. Надо же. Темные круги под глазами говорили красноречивее слов. «Ты не ложился?!» Я ожидала подобного… наверно, это было в его характере — всю ночь прокараулить в лазарете. Не лучше ли было отправиться в лес вместе? Домик оказался крохотным, но уютным. Боль не исчезла, как по волшебству, но я чувствовала себя куда лучше, чем обычно. Обнаружиться на кочке среди ручья — далеко не худшее утро. — Цела, а вот ты будто с сотней демонов воевал! Бродяженька, всё хорошо? Серые глаза смотрели недоверчиво и сердито. И чего он дуется? Словно я виновна в его недосыпе! С ума сойти! — Теперь уже да… но на будущее я бы предпочел, чтоб ты всегда возвращалась в нашу спальню. А не в лазарет, — он вздохнул, плечи расслабленно опустились. Я обняла Блэка — какое облегчение! Еще один месяц, и волчья природа пока не взяла верх над человеческой сущностью. Надежда будет жить. 27 октября 1976 г. Сириус: Мы тихонько прокрались мимо прилавка и выскользнули на улицу. Велика беда начало! Джеймс недовольно пикнул — не иначе, как я опять отдавил ногу. Мантия стала теснее, вернее, выросли мы. «Это ты, Сохатый, прешь вверх, как на дрожжах. В отличие от некоторых низкорослых гоблинов», — сдержать недовольное бухтение оказалось непросто. «Эх, Золушка ты наша! Черт, скоро простора для шалостей совсем не останется! Как шутить и прикалываться, если под мантию-невидимку влезает лишь один мародер?!» Я хмыкнул, но Джима не потеснил. Мы не спешили к мистеру Доу за Элвендорком, а вместо этого направились в «Зонко». На прошлой неделе прорезался дядюшка Альфард: я написал ему письмо с извинениями и получил ответ. «Сириус, разве ты виноват? Полагаю, нам есть о чем поговорить. У меня и в мыслях не было, будто ты нарочно избегаешь меня. Понятное дело, Вальбурга никогда не поощряла тебя к общению со мной. Но буду рад встрече». Щедрый родственник прислал денег. И я чувствовал себя неловко вдвойне. Но отрицать бессмысленно: я нуждался в этих галеонах. Так что закупился перьями, пергаментом и ингредиентами для уроков зельеварения. — Сириус, прекрати мечтать. На дорогу гляди! — вновь шикнул Джеймс. Мантия трепыхалась на ветру. Угрожала показать наши щиколотки случайным прохожим. В «Зонко» пошел Поттер — заявиться вдвоем мы не отважились. Четверть часа спустя он вернулся, неся покупки. — Фух, кажется, продавец сегодня рассеяннее обычного. Ничего не вякнул… Вот так номер: студенты разгуливают по деревне в будний день! — Джим, неровен час, ты и Дамблдора обгонишь. Только бороду приклей — и гуляй, сколько влезет. Он, верно, вообразил, что ты — молодой профессор! — Рост не решает… — Рост решает всё! — я расхохотался и получил дружеский тычок под ребра. — Показывай, что приволок. Куда мои денежки спустил… — Итак, — Джеймс картинно поклонился, прежде чем сел на ствол поваленного ясеня, — новинка! Великолепные «Трескучие орешки»: грызи и не перни! Пять штук. Проверим на слизеринцах? Ладно, сгодится для поднятия настроения. Три пакетика шаров, перья-лгуны, парочка липучих уродцев… а эта штучка — нечто особенное. Он повертел перед моим носом мешочком с маленькими цветными драже. — Что за младенческие забавы? «Берти Боттс»? Не пудри мне мозги! — я завелся, но Джеймс только поднес палец к губам. — Тссс. Это кое-что получше «Берти Боттс». «Голосок-перевертыш»! Я их еще в сентябре приметил… С ними такое, такое можно выкинуть! — И что же? — раздражение сменилось недоверием. — Постой-ка. Вспомнил. Но знаешь, дружище, единичный случай применения этих леденцов не так уж и забавен. А вот если таких налопается весь Слизерин… Целый факультет, представляешь? — То-то и оно! — Но как заставить их съесть конфеты… Стоп. Мы растолчем их! Раздавим в ступке. А потом растворим в напитках… к примеру, в тыквенном соке! Но сделать это будет ох как нелегко! — На носу Хэллоуин. Время сладкой газировки и овощных коктейлей! Отлично, Бродяга! Я ни в зуб ногой, как протащить порошок на кухню, но грандиозность замысла… Мы воодушевились. На улице начинало темнеть, стоило поторопиться. Укрывшись мантией, мы двинулись в обратный путь. Стебельки, охваченные белой изморозью, хрустели под ногами. Ветер проникал за шиворот, трепал волосы и подол волшебного плаща. Редкие прохожие сутулились, плотнее кутаясь в пальто и теплые мантии, но меня грела мысль о новой шалости. Великой и дьявольски смешной. Увы, скоро хорошее настроение как рукой сняло. Почти добравшись до магазинчика с тайным ходом в подвале, мы заметили… Люциуса Малфоя. Мерзкая рожа. Поганый аристократишка. И этот чопорный павлин был не один. На углу дома, в полутени, замерли еще трое. Младший брат коровы Кэрроу, Нюнчик — сальный ублюдок — и… Рег. — Подойдем ближе! — Джеймсу не пришлось повторять дважды. С опаской косясь по сторонам, мы подкрались почти вплотную. Слизеринцы неплохо подготовились: из-за чар я едва различал голоса. Лишь обрывки — невнятные и смутные по смыслу. «Второй этаж годится… закажи комнату… Да, на мое имя. Никто не поймет. Скажем… время с девушкой. Само собой…» Люциус растягивал слова, точно катал их во рту языком. Противные интонации! «…Но если попросят подтверждение…» «Нет!» «Как пройти? Откуда мне знать?» «Я в окно прыгать не стану», — резко и отрывисто бросил Регулус. Я видел, как напряглось холеное лицо Малфоя, и покрылся испариной. Дерзкий братишка… Глупый, непутевый, зачем полез в эту компанию?! «А есть иные способы?..» «Посмотрим. Думаю, никто не будет в накладе. Не забудьте сообщить Нотту, Эйвери, Макнейру… Их там около десятка, уж я-то знаю. Следите внимательно! Конечно… вечер Хэллоуина — в самый раз. Все кругом перепьются…» Люциус перешел на шепот, а затем и вовсе смолк. Мы дождались, пока заговорщики разойдутся. Страшные подозрения не покидали, а лишь усилились. Тайное собрание? В «Кабаньей голове»? Да я не я буду, если пропущу такое! — Сириус, — с жаром затараторил друг. — Ты только не волнуйся, Сириус… Рег не казался особо заинтересованным. Он вынужден… Должен участвовать во всех этих посиделках! — Знаешь, у меня есть идея. Идея… достойная пера древнегреческого поэта. Ловкая выходка, славная шутка. Мы посеем смуту в рядах маленьких говнюков-слизеринцев. Я сделаю это, пусть хоть палец на ноге отрубить придется. Точно. Клянусь мерлиновой бородой! 31 октября Северус: — Неплохое начинание — совместить поход в Хогсмид и праздничный выходной, — хмыкнул он. Ветрюга дул в лицо, как проклятый. Я будто вращался в центрифуге маггловской машины для стирки — мокрый и холодный. Но сраному Блэку всё было нипочем. Он окутал себя чарами и прихватил зонтик. Черный, как огромная распятая летучая мышь. — Эй, Северус, почему бы тебе не наколдовать Согревающие? Может… — Отстань, мне нормально, — я пару раз клацнул зубами, но переборол желание съежиться. — Лучше по сторонам гляди. Как бы твоего сладкого братца не встретить. — Не знай я тебя, подумал бы, что ты влюблен в Сириуса. — Ты ошалел? — я остановился как вкопанный. — Жить надоело?! — Ладно, ладно! И все-таки… — он взмахнул волшебной палочкой, и волосы на голове зашевелились. Я с раздражением, но и с удовольствием обнаружил, что стало куда теплее. — Прикинь, что будет, если явишься на собрание в таком виде? — Получу махровое полотенце с инициалами Люциуса Малфоя. — Неуместная шутка. Он замер. Взгляд серых глаз метнулся влево, вправо. Блэк покружился на месте. «Тише…» Вдалеке раздались взрывы хохота — по тропинке топали какие-то студентики. Наверняка разряженные в пух и прах и навеселе! — Тут никого нет. Шевелись, Блэкки, хватит трястись как осиновый лист. — Я пытаюсь быть благоразумным. А ты огрызаешься и орешь. Не надо так. — Я в твою свиту не записывался. И буду делать, что захочу. Отвали с нравоучениями. Я прибавил шагу, и тощий придурок отстал. Какого хера мы идем вместе? Не проще ли было добраться до деревни в одиночку? Дьявол, этот парень — как говно на подошве! Черт бы его подрал… Теперь я догадывался, что чувствовали проклятые мародеры. Ведь за ними вечно таскается заучка Люпин — школьная староста с синдромом отличницы. Мерзкий зверь под овечьей шкурой. Знал бы кто, что она такое на самом деле! * Комната — слабо освещенная и пыльная — мне не понравилась. Но не время жаловаться. Буду страдать после — благо младший Блэк наверняка отвалит в закат. Я не мог сосредоточиться всю дорогу и теперь растерялся. Как себя вести? Малфой, этот аристократ с отточенными манерами и вонючим платочком в нагрудном кармане, не чета мне. Я не представлял, что делать и говорить. И комнатушка наполнялась народом! Приперся Крэбб, подоспели Мальсибер и Эйвери с Ноттом — длинным и уродливым второгодником. Забавно, выходит, ум — не главное. Каковы же критерии отбора? Кому вылизать ботинки, дабы попасть на пир для избранных? «Не зевай, осторожнее», — шипение Блэка заставило подскочить. Я бросил на него один из своих лучших яростных взглядов. Без толку! — Добрый вечер. Вскочили Розье и Уилкис — тщедушные пятикурсники. Поднялись мои старые знакомые — каждый с достоинством пожал Люциусу руку. Скрипнула дверь: опоздал Амикус Кэрроу — заплывший жирком мальчишка со светлыми волосами. Его сестра тоже явилась — не запылилась, и стало не по себе. Насколько дурно попасться кому-то в такой компании? — Прошу прощения, задержался… — в комнату проскользнул некто по фамилии Лестрейндж. Молодой мужчина с темными волосами и яркими глазами. Его лицо показалось знакомым… — Начнем? — Для начала угостимся, — Люц — так я про себя окрестил белобрысого выпускника Школы — пригласил всех к столу. — Располагайтесь. Под бокал вина беседа всегда протекает приятнее… Да, большинство из вас — несовершеннолетние. Но капля хорошего алкоголя придаст нашему собранию официальную окраску. Древние дома не ведут переговоры иначе. Мисс Кэрроу… да-да, конечно… Краем глаза я видел, как чуть скривились полные губы Блэка. Интересно, кого ему подложат родители? Уж не эту ли корову? Стало смешно. В уголке сознания вспыхнула невидимая галочка: спросить, подколоть при первой же возможности. Я пригубил сладкое вино. Пить? Ни в коем случае. Но окружающие не умирали от стеснения. Очевидно: они уже были знакомы друг с другом. Может, собирались так и прежде? Еще одна зарубка. Выяснить у прохвоста-Блэка. Уж он-то знает… Внимание привлекла занятная деталь: мой сосед тоже почти не пил. — Что не так? В старинном блэковском особняке такие вина — что моча козлиная? — чуть слышно спросил я. — Вино превосходное, — ответил он, ничуть не таясь. Малфой повернулся на звук голоса и сузил холодные глаза. — Спасибо, Люциус. — Всегда пожалуйста. Но ты не торопишься наполнить бокал снова. — Предпочитаю говорить на трезвую голову. Нелегко признать — я невольно зауважал сопляка. Он держался с собеседником на равных… «Они действительно равны. Это ты Регулусу не ровня», — противно пискнул внутренний голос. Пошел к черту! — Рабастан, как долго мы будем прятаться? Сколько еще времени должно пройти? Не пора ли обратиться к… — начал было паренек по имени Ивэн. — Спокойно, что за напор? Откуда такая горячность? — Лестрейндж хохотнул, но вдруг стал серьезен. — Некоторые курицы нуждаются в надежной охране. Это всем известно. — Что? — Что? — Рабастан моргнул, небрежно отставляя в сторону кубок. — Думаешь, всё так просто? Ох, не стоило тебе пить, Ивэн, малыш. Подожди, вот окончишь Школу… — Шутки в сторону, — Малфой поднялся, жестом прося юношей угомониться. — Розье, закусывай, закусывай. Не во всех желудках качественное вино усваивается одинаково хорошо. Курица тогда остается курицей, когда доступа к ней не имеет ни одна живая душа… Тут же… Постойте-ка. Я растерянно пялился на говорящего. Ослышался? Это — Люциус Малфой. Чистокровный сноб с блестящими манерами. И без малейших зачатков чувства юмора. Не мог же он и впрямь произнести «курица» вместо «тайна», да еще и дважды подряд? Регулус оставался безучастным. Он лениво обсасывал оливку, вращая шпажку тонкими пальцами. Какого дьявола? — Вам не показалось странным… Впрочем, нет. На чем я остановился? — Выйти из тени, мистер Малфой, — подсказал розовощекий поросенок Амикус. — Как вы верно подметили, время игр окончено. Слышали новость? Старый осел директор готовит рагу! — Рагу? — Люц почесал кончик носа, но тут же спохватился и убрал руку. — Здесь?! — В этой затрапезной деревушке… Вначале должны были пожаловать гости из Болгарии и Франции. Они отказались! Видимо, кишка тонка сюда заявиться, — пояснил Крэбб. Если Амикус Кэрроу — поросенок, то этот верзила смахивает на борова… Что ж, нынче я в хлеву! И не в таких передрягах бывал. — Ха! — Малфой ощерился, радуясь тупой шутке. — Занятно. И нам на руку. Начнем с малого… Наведем шороху, разворошим этот муравейник… Хогвардс — лишь для оперенных. И всем вам известно: чистота оперения — залог магической силы, процветания как отдельного волшебного рода, так и сообщества в целом. Не так ли? В комнате повисла тишина. Гнетущая, звенящая, тревожная тишина. Поймал себя на том, что дышу, как загнанный зверь. Глаза Блэка расширились — пламя свечей плясало и, отражаясь в них, походило на жидкое серебро. Сейчас я почувствовал себя голым, безоружным. Происходило что-то непонятное и необъяснимое. И я готов был поступиться гордостью. «Что за херня?» «Сам не знаю!» — сдавленно ответил он. — Кажется, я оговорился, — Люц провел рукой по лицу. — Один миг, пожалуйста… Сказывается усталость, прошу меня извинить. — Ничего, мы понимаем, продолжай, — старший из гостей — Рабастан Лестрейндж — тронул Малфоя за рукав. — Я тоже спешил сюда после важной деловой поездки. Сохранять положение в обществе, вести дела и следить за благосостоянием семьи… Всё это довольно хлопотно. — Действительно, — Малфой обворожительно улыбнулся. И вдруг посмотрел на меня. — Не стоило мне говорить подобное. Пожалуй, есть и талантливые волшебники, чье оперение не отличается чистотой. Так. Что я только что сказал? — Чистота крови — не показатель, — протянул Блэк, этот маленький ублюдок. Его бокал стоял почти не тронутый… не в этом ли разгадка?! Но как… что… — Люциус, есть и исключения из правил. Северус Снегг — яркий тому пример. Думаю, мы можем ему доверять. И ждать помощи… — Помощи? Да он же прыскокрыл! — Крэбб вскочил на ноги, но повалился обратно в кресло. Вино почти допито! Черт подери, какое счастье: мне хватило ума не лакать эту дрянь! — Какого дьявола ты несешь?! — воскликнул Мальсибер. — Следи за языком! — Ты на стороне прыско и пискокрылов? А, Мальци? Что-то не понял, когда ты успел променять куриного бога на какое-то дешевое дерьмо! — Закройте рты! Малфой гневно раздувал ноздри. Не знаю, весело мне было или боязно, но собрание превратилось в безумный гротескный спектакль. Что за отраву нам подсунули? Почему никто не осознает, что порет полнейшую чушь? — Как вы можете произносить имя… куриного бога? Кто дал вам право… Куриный бог… Я хотел сказать иное — куриный бог! Куриный бог! Черт! — Малфой выругался, точно какой-то грязный трактирщик. — Проклятые очаровательные отбросы, эти удивительные и прекрасные сообщники Дамблдора… дьявол! Мантикорово племя, кто это подстроил?! Амикус вдруг истерично захихикал. Избалованный поросенок был самым младшим среди разношерстной своры слизеринцев. Ему происходящее показалось забавным — наивный дурачок! Алекто зашипела, точно ошпаренная кошка: «Сейчас же угомонись! Несносное создание…» Блэк наконец-то прекратил слюнявить оливку. Та блеснула в последний раз и исчезла за розовыми губами. Он перехватил мой взгляд: настороженный и очень-очень сердитый. «Что? Ты же не вообразил, будто это сделал я?» Пустоголовый кретин! Подозреваю, кто на такое способен… — Мы не можем продолжать беседу, — прохрипел взбешенный Малфой. — Думаю, цели ясны — проникнуть на рагу… Дьявол! Покарать тех, кто занимается подобными низостями! Недостойные гр… грязн… превосходнейшие представители магического сообщества, будь они неладны! Мантикора их мать, гриндилоу — отец! Я найду того, кто посеял смуту… Расходимся! Рабастан, на пару слов… куриный бог оставил для тебя особое поручение… Он застонал, не в силах справиться с непослушным языком. «Куриный бог узнает об этом!» Почему-то вдруг нахлынуло праздное веселье: дикое, буйное и нелепое. Еще чуть-чуть, и я бы рассмеялся. Но кто-то цепко схватил за плечо и потащил прочь из комнаты. Черт, я — неудачник… Одно слово — невезучий. Впервые попасть на тайное собрание! И лишиться возможности проявить себя. Хохот душил. И когда опасность миновала, я согнулся пополам и заржал, как ненормальный. Прохожие-одиночки шарахались в стороны, кто-то покрутил у виска пальцем. — Эй, Северус, ну же, держи себя в руках… Успокойся… с тобой всё хорошо? — хлопки по спине постепенно привели в чувство. Я отдышался и выпрямился. Блэк переминался с ноги на ногу, обкусывая кисточку на серебристо-зеленом шарфе. — Ты, идиота кусок, что, не наелся? Прекрати тянуть в рот всякую дрянь, — я хлопнул его по руке, но тут же одернул себя. Да какое мое дело? Пусть хоть подавится. — Истерика — последствие чар. Наркотик? Нет! Похоже на новое лакомство из «Зонко». Вот только мы не глотали те конфеты. Может, их растворили в вине? Много выпил? Я мотнул головой. — Едва пригубил. А ты? — Я не пил. Лишь сделал вид. — Ловкач, чего тут сказать… — Спасибо, ценю твою похвалу, — раздражающая мягкая улыбка. И когда он прекратит строить из себя шармбатонскую девицу?! — Идем, хочу успеть на пир. Хогвартс мне милее «Кабаньей головы». — А нас не хватятся? — Едва ли, почти все разбежались. Теперь Люциус будет действовать с опаской. Не завидую тем, кто встал у него на пути… и унизил. Хотя не могу отрицать — было весело, — серые глаза сверкнули. — Твой пришибленный братец. И Поттер. Эти двое запросто могли… — Н… не думаю. Да, едва ли. — Они проворачивали подобное и раньше. — Северус, ты ошибаешься. С… скорее всего, так вино подействовало на неокрепшие умы. Точно. «Зонко» ни при чем. — Лжец из тебя дерьмовый. Не пытайся врать, на самом деле ты рассуждаешь, как я. Это сделал Блэк. Старший Блэк. Или очкастая голова. А может, оба. И Люпин. Забыл еще одного — поедателя пончиков и бобовых котлет. Этого… Питигрэ. Короче, вся четверка под подозрением! Ты знал? — Нет. И теперь я видел — он говорит правду. Полезное умение — чтение мыслей. Когда-нибудь я освою его. Отточу мастерство, закалю характер. Малфой, Лестрейнджи, Блэки… Кто они, если я проникну в их помыслы? Придет время, и многие сгинут. Но я выживу. Главное — научиться владеть собой, не поддаваться мимолетным порывам… — Тыквы сгорят, сок будет выпит, все страшилки рассказаны… Скорее, Северус, мы не успеем! Ты такой тяжелый на подъем, — мальчишка, про которого я уже успел забыть, вцепился в мантию и поволок меня куда-то. — Давай, давай. Поблагодари Сириуса и Джеймса. Если бы не они — киснуть тебе сейчас на курином собрании. Ха. Хоть в чем-то он был прав. Римма: Я за обе щеки уплетала маффины с черникой, но не переставала наблюдать за столом Слизерина. Ребята оказались правы: весь шестой курс как сквозь землю провалился. Исчезли и Кэрроу, и Регулус… Блэк весь день бродил из угла в угол. «Мы с Джимом затеяли знатный розыгрыш…» Нет, никаких подробностей. И я поняла: шутки окончены. Мародеры вступают на тропу войны — по-настоящему, без всяких фигли-мигли. Время шалостей завершилось или сами проказы перестали быть проказами? Превратились в тактические ходы, хитрые и опасные операции. Страшно! «Сириус, милый Сириус, насколько всё серьезно? Вы не навредите им? Физически… или…» «Никаких проломленных голов, — молоко плескалось, точно я бежала с чашкой в руке. — Никаких вывихнутых лодыжек и Бомбард. Прим, детские игры уже не в моде. Эй, успокойся! Я не покину замок. Сегодня лучше не заглядывать в Хогсмид… Найдем, чем заняться». И мы гуляли по коридорам, вырезали из мерцающей заколдованной бумаги, раскладывали зачарованные пасьянсы, разыгрывали сценки из «Сна в летнюю ночь», сражались в шахматы и подрывного дурака. Даже Лили присоединилась! Со стороны казалось — мародеры и мародерки развлекаются, наслаждаются праздником. Да, но еще мы… строили нерушимое и надежное алиби. И вот грянул праздничный пир. «Слизняки из подземелий не спешат». «Они в Хогсмиде, — сквозь зубы протянул Блэк. — Джим, мы были правы. Все свалили на гадкий сабантуйчик. Даже Рег… посмотрим, надолго ли». Полчаса спустя в зал тихонько прошмыгнули двое — Крэбб и Эйвери. Юноши выглядели растерянными: будто наглотались мыльной пены. И сами не понимали, как ухитрились так опростоволоситься. За общим весельем их никто не заметил. По крайней мере, студенты других факультетов... Ловко! Ловко, но нас не проведешь! Регулус был самым спокойным. Он не спеша опустился за стол. Поднял голову, устремил взгляд серых глаз на брата. Регулус понял. С полуслова, едва попав в ловушку Сириуса. Сразу и безоговорочно поверил: то были мы. «Ничего, Прим. Тебя это не касается. Я не втяну мою девушку во всякую грязь». Рег смотрел на Сириуса настороженно, но уверенно. И я чувствовала, как сжимаются пальцы, сомкнутые на моих. Каким бы уморительным ни был розыгрыш, его цель — разоблачение. Дать заговорщикам понять: они не одни, а под пристальным взглядом гриффиндорцев. Сириусу и Джеймсу удалось смутить членов тайного общества. Но какова будет цена? — Рега не трясет, — заметил Питер. — Молодчага. Посмотри на Нюнчика — выглядит подавленным. — Сириус… — надо бы промолчать, но кто-то должен озвучить это вслух. — Малфой у них пока за главного. И он наверняка в ярости… Что он сделает? — Станет меня искать. Интересно, догадался ли? — Вполне возможно. Многие наслышаны о наших приключениях, — Джим потер лоб. Лили не понимала, о чем беседа. Поттер переключил внимание девушки на себя: принялся рассказывать какую-то абсурдную небылицу. — Тебя там не было, ты вне подозрений. При-и-им… — Бродяженька, да не в том дело! Я боюсь не за себя! — А стоило бы, — ответил он жестко. — Это лишь начало. И Дамблдор на всё закроет глаза, могу поклясться. Устройство мира волшебников — особенно чистокровных — сложное, затейливое, как паутина. Старику приходится несладко. И нашим, и вашим, да еще и Министерство на пятки наступает. А во главе угла — безопасность детей. Отец о многом рассказывал… Мы — не посторонние, Прим. Мы — часть Школы, а еще — ее опора. Без нас Хогвартса не станет. Пришла пора шуткам послужить большому и важному делу. По спине пробежали мурашки. Слова «большое и важное дело», «общее дело», «благо для всех», вызывали оторопь и испуг. Значимые и сверкающие, они таили в себе опасность. Они ставили на вторую чашу весов судьбы моих любимых! Умаляли ценность человеческой жизни! Я, девочка-вервольф, нутром это чуяла. Но, черт побери, никак не могла объяснить всё Сириусу. Готовилась… ведь куда он — туда и я. Маленьких волшебников — учеников Хогвартса — вот-вот подхватит грозный вихрь! И мы будем в их числе…