Дурачок

      Автомобиль плавно подъехал к дому и Какаши, услышавший шум мотора задолго до появления машины; залез на подоконник и прижался лбом к прохладному стеклу.       Обычно отец не приезжал домой в середине дня, а тут — Какаши окинул внимательным взглядом всех спутников — вдруг появляется в компании доверенных лиц.       В какой-то момент руки слишком затекли и он, не сумев сохранить баланс, тут же свалился с подоконника. С горечью посмотрел на подрагивающие руки и устало вздохнул. Хорошо, что отец еще на улице. Он всегда смотрит на него с очень грустно, когда Какаши падает или, например, теряет сознание. Или когда они едут к Цунадэ, в этот белый дом, где много-много комнат с разными табличками и есть большая толстая тетрадь, на которой написано его имя.       Осторожно поднялся и отряхнул подрагивающие руки. Наверное, это не очень правильно с его стороны, вести себя столь импульсивно? Все таки он альфа, а значит должен быть более рассудительным. Решив, что будет лучше встретить всех в гостиной он, не в силах справиться с любопытством, еще раз посмотрел в окно и лишь после этого прошел в другую комнату. Уже сидя на диване, прислушиваясь, услышал шум приближающихся к дому шагов. Двое. Отец и…       Какаши удивленно замер.       Это кто-то небольшой и, судя по тому как быстро стучит его сердце, очень напуганный. Люди отца исключаются, равно как и Гай с остальными ребятами. Попытался прикинуть навскидку, кто еще из более-менее знакомых может подходить. Услышав звук открываемой двери, отбросил мешавшие мысли и, снедаемый любопытством, пошел в сторону коридора.       Отец внутрь не зашел. Обратился к кому-то:       — Подожди внутри, а я скоро вернусь. — Звук закрывшейся двери дал понять, что он вернулся на улицу.       К слишком быстрому сердцебиению добавился отчетливый запах страха. Какаши поморщился. Трусливых он не любил. Не так сильно как лжецов, конечно, но тоже достаточно сильно. Как не посмотри, а трусость — это проявление слабости. Истинный альфа не имеет на нее права. Появилось инстинктивное желание добить или, как говорили в клане, «прогнуть гнилую ветвь».       Когда Какаши оказался в проеме коридора, трус уже снимал ботинки. Того что он больше не один, тот, видимо, даже не заметил, чем привел альфу в некоторый ступор. Странный. Гость был выше него и, видимо, немного старше, однако из-за плотного плащика с капюшоном было совершенно не видно ни его лица ни тела.       Сняв свои ботинки, тот взял их в руки и, видимо, пытался понять куда ему лучше их положить. Пробегая взглядом по закрытым полкам, вдруг все-таки заметил своего наблюдателя и тут же застыл как истукан. Какаши с удивлением смотрел на странного гостя с красными, заплаканными глазами и, поняв, что пауза затягивается, нахмурился. Это неправильно. Кем бы этот пришлый не был, с кем бы он не появился, он сейчас на чужой территории, а значит обязан соблюдать правила. Какаши стал смутно догадываться, что гость даже не собирается снимать плащ, чтобы открыть свой запах, объяснять цель своего визита и показывать, что принимает роль гостя в его, Какаши, доме.       Альфа оскалился.       Этот идиот действительно даже не рыпнулся. Что он именно идиот сомнений уже не вызывало. Хотя, Какаши задумался, может он дефектный? Даже еще более дефектный, чем сам Какаши. Ну не мог ведь этот оболтус забыть о приличиях, особенно когда эти приличия были по факту просто облагороженным объяснением базовых инстинктов. А значит, тот просто демонстрирует, что не воспринимает его как достойного альфу.       Тогда он уже не идиот, а агрессор. А агрессора на своей территории надо уничтожить.       Какаши весь ощетинился, но в этот момент открылась дверь, и в проеме показался отец.       — О, вы уже познакомились? А ты почему еще в плаще? — обратился к гостю. — Снимай, ты весь мокрый. Какаши, принеси полотенце.       Какаши удивленно посмотрел на отца. Ну не мог ведь тот не заметить, что этот недоальфа странный. В любом случае, спорить с ним он не собирался, уже пошел за полотенцем, как его тут же остановили.       — Хотя нет, Какаши, подожди. Думаю, толка от полотенца будет немного. — И обратившись к гостю, сказал, — иди за ним в ванную, он покажет, как включить горячую воду и даст сменную одежду. Не хватало еще, чтобы ты заболел.       Гость ничего не ответил и Какаши вздохнул. По хорошему, он бы этому дурачку быстренько лекцию о приличиях прочитал, но раз отец ничего не говорит, может что-то знает. Или может этот в плащике действительно дурачок, и ничего кроме как смириться с этим не остается.       Показав гостю где и как включается горячая вода, он пошел за сменной одеждой и услышал голос отца.       — Это ты не понимаешь, когда мы приехали там уже никого не было. Никого, ты слышишь это? Клан, целый клан, просто вырезали под корень!       В трубке что-то ответили, но на очень странном диалекте, да так быстро, что Какаши не мог разобрать, поэтому сконцентрировался только на голосе отца.       — Мне поступило сообщение от него. Да, от Кохари. Без подписи или чего бы то ни было. Только координаты указывающие на сад, позади главного дома их клана.       — …       — Да, там и нашелся. Он был чуть ли не похоронен заживо в этом убежище, да еще и весь мокрый. Видимо, именно поэтому запаха вообще не было.       — …       — Нет, нет. Это явно сделал сам Кохари. И, видимо, он был уверен, что найти щенка смогу только я.       Какаши решил больше не задерживаться. Отец явно на взводе, раз не заметил, что у него появился слушатель, но совсем уж подставляться не стоит. Когда он открыл дверь в ванную, чужая мокрая одежда уже была аккуратно сложена на раковине. На ней же лежал небольшой клочок бумаги, завернутый в водонепроницаемый файл. Дурачок, услышавший звук открывшейся двери и, кажется, не сообразивший, что шторка в душе не прозрачная и ему нечего бояться, резко присел, обхватил себя руками. Какаши оглядел смутные очертания фигуры застывшей истуканом под струями воды и устало вздохнул. Как там в книгах писали «грех обижать обделенных»? Он и по себе знал как это тяжело, быть не таким как остальные, пусть и не в такой запущенной форме, поэтому принял решение пока гостя не трогать. Однако не успел он положить сухие вещи на тумбу как внезапно почувствовал…       Да, пахло определенно морем.       Удивительно… У них в доме никогда не было всяких ароматизаторов, да и запах был каким-то слишком глубоким для этой синтетической дряни. Он еще раз втянул воздух. Очень странно. Запах действительно есть и какой-то слишком мягкий, даже приятный, а информации нет. То есть, если быть честным информация какая-то может и была, но он не мог ее разобрать. Раньше он с таким никогда не сталкивался. Какаши с жалостью посмотрел на силуэт за шторкой. Нда… теперь все вставало на свои места. Если альфа не способен выдавать информацию, значит он также не способен и воспринимать ее. Кажется, по телевизору показывали что-то об этом. Решив больше не задерживаться, положил вещи на тумбу и отправился в свою комнату. Время принимать лекарства. Руки все еще подрагивали, но голова почему-то совсем не болела, хотя обычно, если он так долго ходил, она всегда начинала раскалываться. Может это потому что он начал пить это гадкое молоко? Он хмыкнул, уставившись в зеркало. Да если это так, он всегда будет выпивать по бутылке утром. Можно было бы, конечно, и две, но Какаши хорошо знал, что при приеме слишком большого количества чего-то помогающего, оно может утратить свой эффект. Это всегда казалось странным, но Цунадэ часто так говорил при упоминании каких-то лекарств, а уж ему-то можно было верить.       Когда Какаши спустился, отец уже был на кухне и шумно возился со сковородкой. Пахло ужасно. Они только недавно избавились от Мицу, домработника, который, как понял альфа, что-то там натворил. Что именно, Какаши не знал, но догадывался, что это связано с ночными визитами Мицу в рабочий кабинет отца, когда того не было дома. Его всегда поражало, каким-же Мицу был идиотом. Нет, он, Какаши, конечно никогда не казался тому угрозой, слишком слабый и хилый, но так подставиться, усомнившись в наличии у Какаши вообще хоть какого-то элементарного слуха и нюха, было верхом идиотизма. Ну, или может они действительно были не настолько элементарными, как ему казалось. Какаши очень надеялся, что больше никого нанимать отец не будет, хоть и понимал, что оставлять все как есть тоже нельзя.       Он сел за стол и посмотрел на пытающегося что-то приготовить отца. Тот явно был напряжен. Чтобы он не стремился приготовить в данный момент — пахло отвратительно.       — В шкафу есть хлопья. Можно залить их молоком.       Сакумо обернулся и облегченно вздохнув, закинул сковороду с чем-то странным в раковину. Вот так вот, живешь себе со статусом миллионера, а дома ешь дешевые хлопья с молоком, потому что некому готовить, а заказать еду нет времени.       — Как там Ирука? — С удивлением оглядев стройный ряд упаковок с разнообразными хлопьями, сложенными в шкафу, взял первую попавшуюся и стал разогревать молоко в микроволновке.       — Какой еще дельфин? — Какаши отметил, что тот поставил на стол только две тарелки хлопьев. Видимо, скоро опять уедет.       — А? А, — отец засмеялся. — Этот ребенок, его зовут Ирука.       — Он странный. — Отец на это никак не отреагировал, продолжив смотреть на таймер, на микроволновке — Он странно себя ведет и странно пахнет. — Микроволновка вдруг перестала того интересовать. Он резко повернулся:       — В смысле странно пахнет?       Какаши почувствовал усталость. Эти взрослые такие непонятные. Неужели отец сам этого не заметил?       — Он пахнет чем-то морским, но запах пустой. В нем нет никакой информации и по нему нельзя ничего сказать. Что это за альфа такой, у которого запах выполняет роль… духов что ли.       — Духов? Отец, поначалу просто внимательно слушающий его, вдруг тихо рассмеялся.       — Точно, ты же еще слишком маленький, — сказал он, отсмеявшись, — но, на будущее, запах не всегда должен нести в себе практичную информацию.       Что это могло значить, Какаши совершенно не понял, но спросить не успел. В нос ударил запах морского бриза. С удивлением отметил, что отец этого, кажется, и не заметил. Лишь когда дурачок появился в дверях, Сакумо жестами подозвал гостя, указав на стул рядом с сыном.       Какаши уставился на дурачка. До этого он его рассмотреть не смог из-за плаща, но теперь видел, что мальчишка действительно был старше. Может на год или даже два. С большими покрасневшими от слез карими глазами, каштановыми волосами и небольшим шрамом прямо на носу. Лицо было все еще опухшее, но слез не было. Он подошел к столу и протянул отцу ту бумажку, которую Какаши заметил на его вещах в ванной. Отец удивленно взял протянутую мальчишкой вещь и, быстро просмотрев содержимое, нахмурился.       — Откуда это у тебя?       — Окасама, — его голос задрожал, когда он произнес это слово. — Он дал мне это перед тем, как закрыл меня там. Он сказал отдать это тому, кто меня найдет.       — Понятно. — Отец присел на корточки и, положив руку дурачку на голову сказал. — Не бойся, здесь они тебя не достанут.       Дурачок должен был взбодриться от этих слов, ну по крайней мере Какаши так казалось, однако он как-то весь сжался.       Вдруг запищала микроволновка, и часть молока сбежала, растёкшись пенной лужей и по микроволновке и по столешнице.       — Черт! Так, — он обратился к только пришедшему, — садись.       Налив остатки молока в тарелки с хлопьями, продолжил:       — Я должен ехать. Какаши, уровень опасности желтый. Вас будут охранять телохранители, но на всякий случай я предупрежу и Инузуку, чтобы он проследил за периметром и еще, — он как-то горько посмотрел на старшего мальчика и добавил, — даже если кто-то доберется до двери, никому кроме меня не открывать. В случае опасности вместе с Ирукой прячетесь в холле. Все понятно?       — Да. — Голос Какаши звучал спокойно, но он был очень горд. Посмотрел на дурачка, чтобы убедиться, что тот видел кто он такой и что он главный здесь, ведь все-таки была вероятность, что может тот нормальный и просто притворяется…       Подозрения не оправдались.       Будь это Гай или, например, Райдо, они бы, наверное, лопнули от зависти и как миленькие бы слегка пригнули свои головы в своеобразном подобии кивка, признавая его, Какаши, за вожака в этой ситуации. Но дурачок на то и дурачок. Тот даже не понял, кажется, что сказал отец. Просто посмотрел на Какаши с робкой улыбкой.       Сакумо не стал больше задерживаться. Какаши проводил его взглядом и, только услышав звук двигателя отцовской машины, принялся за еду. Было немного сложно сосредоточиться на хлопьях из-за запаха сбежавшего молока и сковородки с остатками чего-то странного. Но в хлопьях было это гадкое молоко, а значит, надо съесть это до конца. Может когда-нибудь у него вообще ничего болеть не будет.       Дурачок доев свою порцию некоторое время смотрел в пустую тарелку и, как Какаши заметил, у того начали дрожать плечи. Он громко всхлипнул, но плакать не стал. Резко встал и вместе с тарелкой подошел к раковине. Какаши старательно не обращал на него внимания. Он уже твердо решил для себя, что обижать дурачка не будет. Особенно теперь, когда он главный, а дурачок подтвердил, что он действительно дурачок. Услышав шум, посмотрел на его источник и заметил, что дурачок уже подтащил стул к раковине и, забравшись на него, сначала вытащил сковородку и выкинул ее содержимое в уже переполненное мусорное ведро прямо у стула, а потом включил воду и помыл сначала тарелку, а потом и саму сковороду. Пока он это делал его плечи поначалу все еще подрагивали, казалось он вот-вот заплачет, но постепенно он успокоился и полностью сосредоточился на уборке. Положив тарелку и сковородку на сушилку, оглядел всю кухню, бросил взгляд на будто бы игнорирующего все вокруг Какаши и его все еще полную тарелку с хлопьями, вздохнул и, потянувшись за чайником, что стоял рядом, наполнил его и поставил кипятиться воду. Потом намочил тряпку и, перетащив стул, начал чистить микроволновку, а затем и столешницу.       Какаши исподлобья наблюдал за всеми этими манипуляциями. Будь это кто-нибудь другой, он бы уже давно поставил его на место. Так хозяйничать на чужой территории тому, кто не показал что признает его вожаком, он бы в жизни не позволил. Но, уже ставшее обыденным слово «дурачок» и исчезновение неприятных запахов, из-за которых есть хлопья с этим молоком было еще сложнее чем обычно, сделали свое дело. Он уже приступил к еде, когда услышал что к нему обратились:       — А где заварочный чайник?       Какаши удивленно посмотрел на гостя. Голос его звучал спокойно, но глаза все еще были красными. Красными не как будто он плакал, а как будто хочет заплакать, но сдерживается. Какаши коротко кивнул в сторону нужной полки и добавил:       — Стаканы на нижней полке слева. Сахар там же.       — Спасибо.       К тому моменту как Какаши закончил с хлопьями, на стол поставили две кружки с чаем и аккуратно придвинули одну к нему. Потом донесли сахар и, даже откуда-то взявшуюся банку с вареньем. Уже после этого Ирука забрал наконец опустевшую тарелку из-под хлопьев и, помыв ее, поставил сушиться к остальной посуде. Тщательно вытер руки полотенцем и сел на свое место.       Какаши начал пить чай внимательно следя за дурачком. Заметил что вот, казалось спокойного дурочка, снова начинала бить дрожь. Почему-то стало его жаль. Отец как-то говорил что вожак не тот, кто отдает приказы, а тот чьих приказов ждут. Он вздохнул и решил действовать.       — В холодильнике надо выбросить лишние продукты. В ванной, в углу, есть тряпка, было бы неплохо помыть здесь полы. После нужно, — Какаши на секунду запнулся, но, приняв решение, твердо продолжил, — то есть мы должны заняться уроками.       Дурачок удивленно на него посмотрел, но спорить не стал. Только кивнул самому себе и, быстро допив чай и вымыв кружку, открыл холодильник тщательно изучая его содержимое на наличие испорченных продуктов.