Дурачок

— Выкладывай. — Сакумо не здороваясь зашел в кабинет, попутно отряхивая влажные от дождя волосы. Сразу за ним в дверях мелькнула голова помощника: — Сенджу-сама, мне очень жаль. Я говорил что Вы сейчас заняты… — Вообще-то ты мне втирал что его здесь нет. — Но… но… — Исчезни. У нас приватный разговор. Помощник умоляюще посмотрел на хранящего молчание врача, но тот только устало откинулся на спинку кресла и спрятал лицо в ладонях. Лишь немного погодя сказал: — Все нормально. Можешь идти. — Да, Сенджу-сама. Сакумо хмыкнул и подошел к креслу напротив стола медика, однако не сел в него, а просто встал рядом. Нехотя признался сам себе, что нервничает и, несмотря на возраст, никак не может с этим совладать. Впрочем, так было со всем, что так или иначе касалось сына. Запустил руку во влажные волосы и, в попытке хоть немного собраться, отошел к окну, давая себе еще немного времени. Если хоть малая часть его догадки правда, то… Он не закончил мысль и глубоко вздохнул, концентрируясь на каплях дождя, стекающих по стеклу. Нельзя позволять себе думать слишком много. Уж он то знал, каким болезненным и горьким разочарованием может в итоге обернуться даже самая маленькая надежда. Взял себя в руки и, решительно развернувшись, подошел к креслу. Цунадэ уже достал какие-то бумаги из небольшого сейфа и маленькую флешку. Медик шумно вздохнул, окинув взглядом кипу бумаг, и, подойдя к стоящему у другого окна шредеру, педантично стал уничтожать каждую из них. Сакумо ему не мешал, с интересом отмечая, что от бумаг исходит слабый запах свежих чернил. Документы определенно новые и явно принадлежат не Какаши. Это хорошо. Очень хорошо. Если Цунадэ при нем уничтожает результаты всех анализов на омегу, то он не только подтверждает, что там нечто значимое, но и дает понять, что готов сотрудничать в этом вопросе на стороне Сакумо. Определенно. Возможно, тот и сам пока не до конца это осознает, но у Сакумо на такие вещи чутье определенно есть. Это только на первый взгляд Цунадэ, словно марионетка, делает все, что от него требует клан Хатакэ. На деле же, чтобы получить Цунадэ в союзники мало быть просто друзьями. Цунадэ всегда очень ревностно относился к своему нейтралитету и моральным ценностям и никогда не прогибался ни под обстоятельства, ни под угрозы, ни под шантаж. Скотина. Сакумо откинулся на спинку кресла, продолжая смотреть на постепенно редеющую кипу документов. Когда Цунадэ закончил, измельченные кусочки документов были аккуратно переложены в отдельный файл. Только поставив его на стол рядом с флешкой, он посмотрел на своего гостя, после чего нарочито медленно поднял флешку, покрутил в руках, явно о чем-то раздумывая, и бросил ее Сакумо. — Здесь все документы на него и видеоотчеты моей с ним беседы. Никаких копий, кроме этих, — он кивнул на уничтоженные в шредере бумаги, — больше нет. Сакумо ухмыльнулся. Чутье его определенно не обмануло. Он сжал флешку в кулаке и смотрел Цунадэ в глаза. — Я бы предпочел узнать все от тебя. — Ясное дело… — Цунадэ устало вздохнул — приготовься, разговор будет долгим, запутанным и, — он сделал паузу, — не совсем приятным. По крайней мере поначалу точно. — В таком случае неудивительно, что ты так усердно меня избегал, — подколка слетела с языка быстрее, чем он это осознал. Недовольный своей несдержанностью он лишь кивнул медику, давая ему возможность продолжать. Что-то его нервы стали совсем плохи. — Ну, кое-что ты и сам видел при нашей последней встрече… Сакумо нахмурился. — Ты про то, что его действительно отравили свои, дав выпить «витаминку», или про то, как на него реагировал Какаши, не желая уходить к Шизуне? — Про все. Хотя… должен добавить, что реагирует не только Какаши. — В смысле? Как такое возможно? Цунадэ на этот вопрос как-то стушевался и даже немного задумался. — Честно говоря, я случайно это заметил. Пока медперсонал брал у него базовые анализы, я решил проверить записи камер наблюдения и еще раз прослушать все, что он говорил тогда — увидев то, как на него смотрит Сакумо, уверенно добавил, — да, так как в палату положили не твоего сына, камеры были включены. Цунадэ сделал небольшую паузу, готовясь отвечать на все претензии по этому поводу, однако их, к его удивлению, не последовало, и поэтому он продолжил. — Так вот, он заметил появление Какаши намного раньше нас. — Но... — Я проверил несколько раз. Когда Какаши вошел в палату, мы с тобой этого не почувствовали, но Ирука сразу же повернул голову в его сторону, хотя до этого смотрел в окно. — Может он просто увидел его в отражении… Не вижу в этом ничего особенного. — Поверь на слово, в отражении он его увидеть не мог и голову повернул только после того, как у него участилось дыхание… Он. Его. Почувствовал. — Почувствовал? В смысле запах? Но… Погоди. — Сакумо резко встал. — Ты мне говорил, что в таком возрасте запаха у щенков быть не должно… — он сорвался на крик. — Хочешь сказать, что моего сына…?! — Фразу он так и не закончил. Напряжение, в котором он находился последние несколько дней, смешало все в голове в какую-то кучу. Его хваленное самообладание уже давно трещало по швам. Чтобы он, Сакумо Хатаке, допустил какую-то мразь к Какаши. Цунадэ прервал его жестом и почти скомандовал: — Возьми себя в руки! Если нужно, могу дать тебе успокоительное. Сакумо уже на грани самообладания вдруг остановился и уставился на Цунадэ совершенно сумасшедшими глазами. Вздохнул и выдохнул. Так… Спокойнее. Разум понемногу прояснялся. Какаши всегда под присмотром и надежной охраной. Ни одна мразь не смогла бы пролизнуть к его сыну так, чтобы он об этом не узнал. Как он мог так сорваться на откровенный бред? Сакумо схватился за голову. Вздохнул сипло, почти рвано и, подойдя к Цунадэ, практически стёк обратно в свое кресло. Тот поднес ему откуда-то взявшийся стакан с водой, но пить совсем не хотелось и, к счастью, медик не стал настаивать. Какое-то время они просто сидели в тишине, которую прервал лишь встревоженный вопрос: — Что-то с тобой происходит. Ты ничего не хочешь рассказать? Сакумо лишь глубоко вздохнул и, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на врача. — Хочу… чуть позже. Когда ты расскажешь, что же не так с этим щенком. Цунадэ поджал губы. Ему тоже не нравилась вся эта недосказанность. — Я записал на флешку мою беседу с ним. Можем посмотреть, либо я попытаюсь рассказать своими словами. — Давай лучше словами. — Ну что же. Психолог из меня не очень хороший, в этом я лишь еще раз убедился. Да и мальчишка хорош. — Цунадэ подтащил стул и сел напротив Сакумо — Сразу видно, что клановый, — уже с ухмылкой добавил, — ты даже не представляешь, как сложно было убедить его, что все, о чем он говорил, мне уже было известно и, что немаловажно, известно от членов его клана. — Это было так необходимо? — Да, чувствовалось, что его обучали вести светские беседы и, что немаловажно, не рассказывать о некоторых вещах. Старая школа. Он очень старался не выдать слишком много информации о себе или клане, — ухмылка исчезла с его лица, и уже более серьезным тоном он добавил: — И не важно, что жизнь висит на волоске, а клана и вовсе нет. — Так что удалось узнать? — Ну, во первых, как ты и говорил, у него действительно проблемы с дыханием. Вот только причина у этого не совсем однозначная. Это из-за Какаши. Только Сакумо хотел открыть рот, как Цунадэ жестом заставил его замолчать. — Пожалуйста, не перебивай. Я не зря тогда просидел с ним несколько часов. Сакумо, постарался взять себя в руки. Глубоко вдохнул, и на всякий случай все-таки встал, и отошел к окну. Вид капель на стекле его успокаивал. — Как ты знаешь, он из морского клана, а у них нюх, мягко говоря, не очень хороший. — Цунадэ попытался добавить веселости своему голосу. — По сравнению с вашим кланом, так вообще обоняния считай и нет. Ты ведь слышал об этом? — Да. Существует огромное количество анекдотов на этот счет. — Так вот. По факту, если альфы морских кланов просто имеют плохое обоняние, то у омег это выражается немного своеобразно. Речь идет не об обычных запахах, а о… — Я понял. — Хорошо. Так вот, они чувствуют не сами запахи, а ассоциации к ним. Почему Ирука почувствовал ассоциацию к запаху, которого быть не должно, это отдельный вопрос, но сама ассоциация очень… своеобразная. — Какая? Цунадэ сделал небольшую паузу и, собравшись, добавил. — Он сказал… что Какаши пахнет смертью, — немного погодя, явно сомневаясь, добавил, — хотя по факту он использовал немного странное определение. Он сказал: «Живая смерть», но, думаю, смысл один и тот же. — Это поэтому он дышал через рот? — Похоже на то. Он еще ребенок, поэтому ассоциация от запаха иногда бывает сильной, а иногда и вовсе отсутствует. Сакумо закрыл лицо руками. — И еще кое-что… — Цунадэ медлил, явно подбирая нужные слова. — Он слышит голос. У себя в голове. Как-будто кто-то его зовет. — Что прости? Цунадэ глубоко вздохнул и еще раз повторил. — Он сказал, что слышит голос. Сакумо недоуменно смотрел на Цунадэ, ожидая, когда тот рассмеется, чтобы выбить ему несколько зубов за несвоевременный юмор, однако с ужасом понял, что это совсем не шутка. — Ты мне неделю назад заявил, что он здоров, или мне тогда это просто послышалось? — Нет, тебе не по... — С каких это пор здоровые слышат голоса?! Ты блядь понимаешь, что я его с сыном своим оставил?! Сакумо сразу же достал телефон и набрал номер охраны. Трубку тут же подняли, однако Сакумо, бросив быстрый взгляд на Цунадэ, как-будто сдулся и тут же дал отбой. Убрав телефон в передний карман пиджака, поникшим голосом подтвердил: — Ты понимаешь и понимал. Цунадэ лишь приподнял бровь. — Рад, что твои мозги приходят в норму. И да, спасибо, что внезапно вспомнил, что я не доморощенный шаман, а квалифицированный врач. — Этот голос точно не попросит его сжечь дом ночью? — Не думаю. До твоего дяди ему еще далеко. — Это не может не радовать. — Яду в его голосе любая змея бы позавидовала. — Так что за голос? Цунадэ вздохнул. — Подробностей, к сожалению, узнать не удалось. Я уже говорил, что к информации он относится очень бережно. Ему явно не один раз говорили вообще об этом не упоминать. Но знаешь, что? Я на своем веку наблюдал огромное количество сумасшедших. Так вот, этот щенок явно не один из них. И да, никакого насилия, — Цунадэ сделал акцент на последнем слове, — к нему не применялось. — По поводу голоса… Почему ты сразу мне об этом не сказал? Цунадэ лишь загадочно улыбнулся. — Если ты думаешь, что тебе бы удалось изолировать его от Какаши, ты очень сильно ошибаешься. — Поймав озадаченный взгляд Сакумо, Цунадэ как-то грустно добавил, — так просто этот звереныш его не отпустит. — Значит тебе удалось выяснить, почему он так влияет на Какаши? — Влияет? — Кажется, Цунадэ откровенно издевался. — Я не идиот. — заметил заинтересованный взгляд медика и продолжил: — Раньше на то, чтобы придти в себя после приступа и недели было мало, а тут… Ни с того ни с сего Какаши не только приходит в сознание, но и ходит. Сам! И еще, он явно тянется к нему. Ты сам говорил, что, судя по камерам видеонаблюдения, он ночью пришел в его палату. Смог самостоятельно найти и прийти. И это после приступа… Я не медик и не врач, но что-то в нем меняется в присутствии этого ребенка. А теперь еще и этот выку... — Сакумо осекся на полуслове и замолчал, но Цунадэ сделал вид, что не заметил этого. — Ну, явных или очевидных причин я этому не нашел и поэтому сделал кое-какие дополнительные анализы для Какаши, которые выявили нечто очень странное. — Ему становится хуже? — Нет-нет, скорее наоборот. Организм задействовал скрытые резервы, — Цунадэ, казалось, на секунду задумался и добавил: — Очень скрытые. Из-за этого его состояние понемногу стабилизируется, однако… Результаты действительно очень интересные. У него стал меняться гормональный фон. Сакумо молчал раздумывая услышанное. Слова медика о том, что сын в безопасности его немного успокоили. — Что именно в них не так? У него выявилась нехватка чего-то? Как у бет? — Нет. Это не нехватка и, учитывая особенности вашего клана, мне сложно назвать это избытком. Постараюсь объяснить. Его показатели соответствуют показателям альфы. Сакумо недоуменно поднял взгляд и уставился на Цунадэ. — Так он и есть Альфа! — Нет, Сакумо, он еще не Альфа. Он лишь ребенок с сущностью Альфы, который пока не достиг своего совершеннолетия. Этих гормонов в таком количестве, даже с учетом того, что он Хатаке, у него быть не должно. Сакумо задумался. Что-то такое уже было. Он определенно уже слышал о подобном. Точно! — Гормоны! Мне кажется, ты как-то рассказывал о подобном. Что-то о том, что изменение гормонального фона может помочь, но это очень опасно… — Да. При медикаметозном методе это сделало бы Какаши по меньшей мере наркоманом. Через несколько лет приема лекарств у него было бы не очень много жизнеспособных органов и, к сожалению, мозг в этот список тоже не входит. Но это, — он кивнул на руку, в которой Сакумо держал флешку, — это что-то намного сильнее чем лекарства и, что удивительно, не несет в себе разрушительных побочных действий. По крайней мере пока я их не выявил. Что-то совершенно натуральное, и я бы даже сказал естественное… Через пару недель трансформация должна завершиться полностью, и он будет иметь гормональный фон половозрелого альфы. Альфы, у которого есть омега. — Как такое возможно? — И, немного помолчав, добавил: — Ирука? — Однозначно я на этот вопрос ответить не могу, но, учитывая все особенности Какаши, предполагаю, что да. Он каким-то образом чувствует его. Я уже много раз говорил, что Какаши больше зверь, чем человек, и, видимо, был прав. По крайней мере, других объяснений этому я не вижу. — В таком случае это объясняет, почему он сказал, что чувствует его запах. Так… Так значит, действительно никаких побочных действий? Какаши... Цунадэ его прервал. — То, что сейчас происходит — это огромная нагрузка на и без того ослабленный организм. Я понятия не имею, откуда взялись силы и, главное, что конкретно могло их так активировать, но совсем без негативных последствий тут обойтись не может. Его организм может просто не выдержать. Сакумо задумался и отвернулся к окну. — Как такое возможно? — Не знаю. На своей практике я с подобным еще не сталкивался, однако — Цунадэ бросил короткий взгляд на Сакумо, — думаю, если постараться, можно найти объяснение в вашем клане. Пусть и не полное, да и в целом притянутое за уши, да и по… — Говори уже! Цунадэ, недовольный тем, что его прервали, нахмурился, но продолжил: — В вашем клане веками культивировались определенные инстинкты и характеристика. Один из эффектов этого выражался в том, что иногда возникали ситуации, когда тот или иной член клана тянулся к каким-то вещам. Чаще это были травы, которые никто до этого не знал. Особенно ярко это проявилось во время последней войны и активному использованию противниками сильных ядов. Война была на чужой территории, поэтому в местных лечебных травах мало кто ориентировался. Кроме вас, конечно. — Даже если можно предположить, что Какаши отравлен, Ирука на лечебную траву мало чем смахивает… — Ну, в некотором роде все же смахивает. — Получив в ответ недоуменный взгляд, добавил: — Он здоров. — Здоров? — Сакумо недоуменно переспросил, пытаясь поймать связь и, лишь увидев взгляд медика, его осенило. — В смысле полностью? — Да. Все его показали и анализы почти идеальны. Он здоров настолько, что в текущих реалиях, особенно для вашего клана, это можно сравнить с мутацией. Сакумо сжал кулаки. Все эти недомолвки начинали его раздражать. — Рассказывай всё! Цунадэ на это лишь вздохнул. — Как ты знаешь, Какаши в будущем не сможет иметь детей. — Сакумо нахмурился, но сдержался и промолчал, давая Цунадэ продолжить, — потому что даже если он и доживет до нужного возраста, что крайне маловероятно, ни один омега все равно не сможет от него понести. Его материал будет таким же дефектным как и он сам. Это только кажется редким, но на самом деле в высших кругах эта проблема очень актуальна. — Цунадэ отвел взгляд, — Так вот, если бы тебе сказали, что есть омега, на которого это не распространяется. Который способен, в теории, не просто понести, но и понести абсолютно здоровое потомство, — увидев ошарашенный взгляд, добавил: — Повторюсь, это все в теории, но судя по его анализам и описанию схожих случаев, вероятность очень велика. Около 86%. — Посмотрел на Сакумо — Если я не ошибаюсь, вероятность просто получить ребенка, не говоря уже о его здоровье, у тебя самого составляла около 4,3 процентов. А это самый высокий показатель в вашем клане… Сакумо, казалось, забыл как дышать. Отойдя от шока, резко встал и, неспособный справиться с эмоциями, швырнул кресло в дальний угол комнаты. — Блядские Умино! — Сакумо, пожалуйста, успокойся! — Успокоиться? Ты говоришь мне успокоиться? 86 процентов, Цунадэ. Почти 90… Они ведь знали об этом, я уверен, знали или догадывались и молчали. Даже в реестр не внесли. — Сакумо, прекрати… Это их ребенок, и они явно хотели оградить его от подобного… — Тебе не понять, что это такое. — Голос Сакумо отдавал некоторой отрешенностью. Он уже не был похож на обычно спокойного себя. — Знаешь, скольких своих мертворожденных детей я похоронил? А сколько омег умерло? Хотя кого я спрашиваю, это ведь ты был их лечащим врачом. 86. Да я бы сам кого угодно вырезал ради этого процента и, поверь, мне было бы плевать, кто стоит на пути. Несговорчивый клан Умино или один из великих кланов, — он оперся на стену и схватился руками за голову, обдумывая ситуацию, в которой оказался. Если это правда, а это правда, то… то никто не исчезнет. Ни его клан, ни его сын. Вдруг все сложилось в нужную картинку. Он распрямился и посмотрел на Цунадэ. — Ты сейчас же вычеркнешь его из реестра бет и перенесешь в реестр омег под именем Ирука Хатаке. Напишешь, что было применено лечение и это помогло, и процент… укажи чуть выше нормы… Сколько там? 18, кажется, да? — Сакумо, это незаконно. — У меня есть документ об опекунстве. Клан Умино очень стародомоден… точнее был когда-то таким, и ты должен знать, что раньше так подтверждались договоренности по поводу омег. — Но… — Ты, наверное, не в курсе, так что я тебя просвящу. Все это дело приобретает крайне дрянной оборот. Одно дело — участвовать в роли третьей стороны в клановых склоках, но тут. Тут все намного сложнее. Сакумо заходил по комнате. — А я, дурак, еще думал, какого черта этот щенок им понадобился… Тоже мне родственничек… — Ты можешь объяснить, в чем дело? Сакумо замер посреди кабинета и уставился на Цунадэ лихорадочно блестящими глазами. — Вчера я получил очень интересное предложение. Один, судя по моим данным, явно не местный, предложил мне очень крупную сумму за помощь в поисках своего потерявшегося племянника. Омеги. Каштановые волосы до плеч, смуглая кожа, шрам на носу. Говорит, что безумно скучает и готов заплатить любую сумму за кровинушку, — последнее слово он почти прошипел, — даже документы предъявил. — Узнали все-таки. И это все? Неужели никакого шантажа и угроз? Сакумо довольно хмыкнул и оскалился. — Ты, кажется, забываешь, кто я. Это клан Умино можно было запугивать и угрожать расправой. С Хатакэ такое не пройдет. Мы сами кого-угодно под корень вырежем. — Да, Кохари явно был не дураком. — Цунадэ посмотрел в окно и процитировал слова мальчика: «Достаточно могущественны, чтобы защитить свое решение». Он очень точно оценил силы. — Поверь мне на слово, — в голосе Сакумо звучали стальные ноты, — Они в жизни не отстанут просто так, поэтому все документы должны быть подделаны нами раньше, чем ими. — Увидев явно сомневающийся взгляд Цунадэ, добавил: — Ты хоть знаешь, что его ждет, если он попадет к ним? Черный рынок. Его будут использовать как инкубатор за баснословные суммы, давая возможность таким кланам как мой продолжать свое существование. Поверь на слово, я это точно знаю. — Сакумо отвел взгляд. — Только недавно появился новый слух… Цены разнятся в зависимости от того, нужен ребенок, выношенный до конца, или подойдет недоношенный. Очень выгодный бизнес. Это будет продолжаться до тех пор, пока он не станет непригодным для своей цели. Что произойдет потом ты и сам можешь догадаться. — И поэтому ты считаешь гениальной идеей сразу сделать его инкубатором своего клана. — Нет… нет… — Сакумо опять схватился за голову, — В моем клане об этом никто не должен знать. Ни в коем случае. Если об этом узнают… Мы просто вырежем друг друга… Клан исчезнет… — Он резко поднял голову и посмотрел на Цунадэ. — Я сделаю его официальным омегой клана. Окусаном Какаши. Все что у него было, есть и будет, он все отдаст моему сыну и только ему. — Сакумо… — Не перебивай меня! Ты сейчас же внесешь его в реестр омег под именем Ирука Хатаке! — Сакумо сжал кулаки. Клыки сами полезли наружу. — Если ты думаешь напугать меня этим, то не хочу тебя разочаровывать, но тебе это не удастся. Сакумо ухмыльнулся. — Чего ты хочешь? — Поклянись именем клана, что этот мальчик не станет ещё одним жертвенным агнцом в вашем родовом доме. Сакумо посмотрел на Цунадэ уже более спокойными глазами. Приложил ладонь ко рту и резким движением клыков распорол ее. Кровь брызнула на пиджак и белоснежную рубашку. Протянув окровавленную руку Цунадэ и, скрепив рукопожатие, тихо произнес: — Клянусь именем клана Хатакэ.