9
27 апреля 2018 г. в 21:36
Эрмаль нервно крутил в руках чашку кофе, а его черные кудри падали ему на лицо, заставляя его выглядеть младше своих лет. Он сидел напротив меня, но казался отстраненным, будто его сознание находилось где-то очень далеко. Я ждал, когда он расскажет мне о той части своей жизни, которая периодически зовет его обратно, заставляя его скрыться из поля зрения остальных, но он, похоже, не собирался открывать рот.
— Девушка, с которой я тебя познакомлю — Марина, моя бывшая. — неожиданно сказал он, опустив взгляд, очевидно, чтобы не показывать боль, мелькнувшую в его глазах.
Я почувствовал укол ревности от мысли, что увижу ту, которая целовала его губы, дотрагивалась до его тела, гладила его волосы до меня. Меня это беспокоило, будто она осквернила что-то принадлежащее мне.
Однако, она не была виновата, она не могла быть виновата.
— Мы были вместе три года. — продолжал он. — Мы расстались в апреле, точнее, я ее бросил в апреле. Первые два с половиной года были восхитительны, мы всегда были вместе, у нас было столько общего, казалось, что мы половинки друг друга. Вероятно, если бы мы остались вместе, мы бы даже поженились, мы были одной из тех пар, в которых ты уверен, что они никогда не расстанутся. Но в последние месяцы наших отношений что-то изменилось, не было больше тех чувств, которые всегда присутствовали, мы отдалились, я больше не чувствовал себя комфортно рядом с ней. Это было так, будто мы потерялись на пути, будто до определенного момента наших отношений мы шли вместе, а потом разминулись. Я осознал, что больше не испытываю любви к ней, просто хорошо к ней отношусь, но отношения не могут основываться только на этом. Я понял, что не представляю свое будущее с ней и бросил ее.
— А потом? Почему ты должен снова приходить к ней, если вы больше не вместе?
Он глубоко вздохнул и потянулся к моей руке, лежавшей на столе, будто ему нужна была точка опоры, чтобы не провалиться в темноту своих воспоминаний.
— В этом и проблема. В первое время она продолжала вести себя так, будто между нами ничего не изменилось, каждое утро она желала мне доброго утра и спокойной ночи, перед тем, как лечь в кровать, звонила мне, чтобы узнать где я и как. Только вот по прошествии недель, все усугубилось до того, что она стала настоящим сталкером. Дошло до того, что она звонила мне по 50 раз за день, а вечерами являлась в бар, где я работаю. Потом, когда она поняла, что я не передумаю, что я не возобновлю наши отношения, ее поведение в корне изменилось; она явилась ко мне домой, чтобы сказать, что без меня ее жизнь больше не имеет смысла, что у нее нет причины просыпаться по утрам зная, что меня не будет рядом и что если мы не будем снова вместе, она покончит с собой. Конечно, я не ждал, что при нашем расставании она будет прыгать от радости, по сути, это три года нашей жизни, выкинутые на ветер, но с этого дня она впала в депрессию, перестала общаться с друзьями, забросила учебу и просто заперлась в четырех стенах.
Он замолчал, потому что эмоции были очень-очень сильными, а его глаза покраснели и заблестели.
Я продолжал сидеть в тишине, потому что любое слово было бессильно перед его болью, единственное, чем я способен был ему помочь — еще сильнее сжать его руку, чтобы дать ему понять, что я его никогда не брошу, никогда не дам ему утонуть в страданиях.
— Когда я ее бросил, у нее были 2 попытки суицида. Когда она звонит, несмотря на то, что меня бесит ее поведение, ее эгоизм, я всегда прихожу к ней, боясь, что это может быть конец. Я живу с чувством вины, что разрушил ее счастье, в поисках своего. — на одном дыхании выговорил он, прежде чем начать плакать.
Я встал со стула и обнял его, он прижался лицом к моему животу, но меня не заботило, что моя футболка будет мокрой от слез. Я только ждал, когда он освободится от своей боли, неизвестно сколько копившейся в его сердце. Он отстранился от моих объятий только для того, чтобы найти мои губы, чтобы подарить мне очень странный поцелуй, полный страданий и соленый от слез, и в тоже время самый страстный из тех, что были у нас до этого момента.
— А теперь пойдем. — сказал он вытирая руками все еще влажные глаза.
Бывшая девушка Эрмаля оказалась очень красивой, с длинными светлыми волосами и светлыми глазами, цвет которых мне определить так и не удалось. Она была из того типа женщин, встретившись с которыми, в другой части моей жизни, где-нибудь в общественном месте, я был бы готов переспать в тот же вечер. Но в этот момент у меня возникло только глубокое чувство неприязни, вызванное тем, что увидев Эрмаля, входящего на кухню, она сразу же просияла и прижалась к нему, крепко обхватив за талию.
— Марина, отпусти меня. Что ты хочешь на этот раз?
— Я хочу тебя! — с абсолютно невинным видом ответила девушка.
Эрмаль безуспешно попытался отодвинуть ее от себя, стараясь разорвать физический контакт с ней, но она только сильнее сжала руки и положила голову ему на грудь.
Я почувствовал, как ревность заполнила мое сердце. Я хотел самолично оттащить ее от него, потому что она вторгалась на мою территорию потому что я никому не мог позволить контактировать с ним настолько близко.
— Марина, ты же знаешь, как обстоят дела. Так не может продолжаться, ты должна перестать звонить мне, искать меня, должна жить своей жизнью и искать счастье в других вещах. Я желаю тебе только добра и поэтому говорю, что я не тот человек, который мог бы сделать тебя счастливой.
— Но любимый…
— Я не твой любимый, больше нет. А теперь отпусти меня, ну же.
Марина медленно отпустила Эрмаля и скрестила руки перед собой.
— Хотя бы признайся, что когда ты меня бросил, у тебя была другая, потому что невозможно чтобы вот так в один день ты разлюбил меня.
— Нет, никого не было. — сухо ответил Эрмаль.
Я понял, что он теряет терпение и, что если бы у него была возможность, он сбежал бы из этого дома и больше никогда не возвращался.
Марина несколько секунд смотрела на него, прежде чем перевести свой укоризненный взгляд на меня.
— А он кто такой?
— Он…ну он… — пробормотал Эрмаль, поворачиваясь ко мне в поисках ответа, с глазами, полными паники. Он мог бы, конечно, просто назвать мое имя, но это было не то, что хотела знать девушка, ее интересовало, какие нас связывают отношения.
Он мог бы соврать, сказав, что я просто его друг, но невозможно было скрывать чувства, которые были видны невооруженным взглядом, которые были способны наэлектризовать окружающий воздух. За эти несколько минут она поняла о нас все и даже больше.
Повисло молчание, которое и было для нее ответом.
— Я не верю, я не верю! — кричала Марина.
С полным гнева взглядом, она схватила нож из одного из кухонных ящиков и поднесла к своей руке, оставив порез на светлой коже и повредив вену. Эрмаль кинулся к ней и выхватил нож из ее руки, чтобы не дать порезаться еще больше.
Зрелище было душераздирающее, сюрреалистическое, на грани возможного. Кровь хлестала из раны, заливая ее одежду и пол; ее щеки были запачканы тушью, потекшей от слез. В воздухе пахло железом.
Мы уложили ее на диван, стараясь держать ее неподвижной и перевязали рану, стараясь не нанести еще больший урон, потом я позвонил в скорую, а Эрмаль — маме Марины.
Я бы никогда не подумал, что мне придется пережить подобную ситуацию, на моих глазах девушка пыталась покончить с собой и причиной этого, отчасти, был я. Надо быть действительно сильным, чтобы жить с чувством, что ты являешься причиной несчастья для другого человека.
Он хотел немедленно уйти, когда приехали мама Марины и скорая, он больше не хотел созерцать эту жалкую, душераздирающую сцену, которая повторялась уже не первый раз.
Он не проронил ни слова, пока мы возвращались к мопеду, даже не сказал, куда мы направляемся, я должен был увидеть звонок с его именем, чтобы понять, что это его дом.
Я попытался разговорить его, пытался вытянуть из него ту боль, которую он испытывал, потому что у каждого свой способ залечивать раны. Он должен был знать, что если ему понадобится выговориться, я всегда буду рядом с ним.
— Дай, пожалуйста, сигарету. — это было первое, что он сказал мне после получаса абсолютного молчания, когда развалился на своем белом диване. Это был его способ пережить стресс, который он испытал о случившегося.
— Но только это последняя. Ты сказал, что хочешь бросить курить и должен держать свои обещания.
— Нет ничего более хрупкого, чем обещание. Я брошу, если бросишь ты.
В этот момент я был уверен, что это не последний раз, когда мы курим, что мы разделим еще много таких моментов. На самом деле, мне нравилось смотреть на него, когда он сжимал сигарету губами, когда дым, в сочетании с его прической придавал ему образ рок звезды, которые заполонили сцены в прошлом веке.
Я тоже закурил, чтобы оставить ему компанию.
— Ты все еще в той одежде, которую я одолжил тебе сегодня утром. — заметил я, когда мы оба закончили курить.
— Если хочешь, я верну их тебе немедленно. — с озорной улыбкой сказал он.
Он встал с дивана и начал танцевать стриптиз, неуклюжий, но в тоже время возбуждающий. Я чувствовал, как мне становится жарко, когда он снимал мою футболку, которая теперь пахла им, оставляя обнаженной свою грудь, покрытую засосами, после вчерашнего вечера. Я не смог удержаться, чтобы не поцеловать его, пробуя на вкус его губы, чувствуя, как его язык встречается с моим.
— Я могу продолжить сам, если хочешь. — сказал я, когда мое возбуждение стало слишком сильным. Я расстегнул его ремень, снял брюки, а потом и трусы.
Я покрыл поцелуями всю его грудь, спускаясь все ниже и ниже, пока мои губы не достигли запретной точки его тела, заставив его тяжело дышать.
Он стянул с меня одежду, почти агрессивно, так он хотел завладеть моим телом, и вошел в меня. Как прекрасно было знать, что я — причина его удовольствия.