Quell'estate

Море окружало нас со всех сторон, заставляя слегка покачиваться на волнах катер, на котором мы находились. Это движение меня расслабляло, делало мои веки тяжелыми. Я помахал Эрмалю, который двигался в моем направлении и продолжил есть сэндвич, захваченный мной из дома. Он и Маттиа спустились в воду, пока я оставался на борту с загадочным парнем, который представился как Энрико. Он был довольно непредсказуемым персонажем, очень экстравагантным. С таким непостоянным характером как у него, он мог бы быть, например, артистом. После спора с Франческо он вышел из дома, сказав нам, чтобы мы готовились пойти на море, пока он зайдет к себе домой, чтобы взять кое-какие вещи. Во время поездки в машине он рассказывал нам, что он родом из Падуи, но три года назад переехал в Бари и его жизнь разделилась на две части. Было до и после. Он рассказал, что он был из очень состоятельной семьи, изучал в университете архитектуру и что у него была идеальная девушка, но в один день он бросил все и приехал сюда, чтобы искать другого счастья. Купил яхту и два дома, один, чтобы жить в нем, а другой, чтобы сдавать в аренду. Но он так и е объяснил причину таких резких перемен в своей жизни. Мы поняли, что его способом попросить прощения была морская прогулка, только когда приехали в порт Бари и он показал на яхту, сказав, чтобы мы поднимались на борт. Меня это совсем не расстроило. Мне нравилась мысль о том, что на несколько километров во все стороны нас окружает только море. — Вы хорошо смотритесь вместе, ты и Эрмаль, выглядите действительно влюбленными. — неожиданно сказал Энрико, возвращая меня к реальности. Он казался искренним, не возникало мысли, что он это говорит только из вежливости. — Спасибо, хотел бы я, чтобы все думали так, как ты, но, как ты мог увидеть, это не так. — Любовь — самая простая вещь из существующих и одновременно самая трудная. Всегда найдется кто-то, кто посчитает ее ошибкой, кто будет против нее, кто будет указывать на ее недостатки. Вопрос, который я всегда задаю себе — как любовь может быть ошибкой, если это самое чистое чувство из всех существующих. Он тяжело вздохнул. Казалось, он в большей степени говорит о своем собственном опыте, чем о том, что слышал от других. Казалось, что-то, что сидит в нем понемногу убивает его. — Значит, ты тоже… — Нет, я не гей, если ты об этом — он усмехнулся — но у меня тоже была грустная история любви. И под грустной я не имею ввиду отношения между мной и ней. Я смотрел на него с любопытством, ожидая продолжения рассказа, даже если, очевидно, его опыт был далек от моего. Я любил узнавать истории из жизни людей. -Я познакомился с одной девушкой, очень красивой, очень умной, очень приятной в общении. Все в ней было «очень». Мы влюбились друг в друга. Но был в ней один недостаток, в этом не было ее вины, но это значительно осложняло наши отношения. Она была несовершеннолетней. А я был на 8 лет старше нее. Ее родители, узнав о наших отношениях, запретили ей видеться со мной и пустили слух о том, что я был с ней против ее воли. Люди слушали, говорили, верили и я стал тем, кем на самом деле не был. Я погряз в неприятностях и из обычного студента 23 лет, в глазах людей я стал монстром. — Из-за этого ты уехал из Падуи? — Да, возможно я трус, но я не жалею о том, что я уехал, ситуация становилась слишком сложной и, в любом случае, я бы больше не смог с ней видеться. — Ты скучаешь по ней? — Каждый день. Это как постоянно ощущать чувство пустоты, будто тебе не хватает ноги или руки, только в случае с ней, мне не хватает части моего сердца. Он потерянно смотрел перед собой, разглядывая какую-то неведомую мне часть неба, возможно, вновь переживая все те воспоминания, которые у него были о ней, все те дни, которые они провели вместе. Я не хотел разрушать этот момент, ведь, по большому счету, кроме этих немногих воспоминаний у его ничего и не осталось. Как несправедлива была жизнь. Эрмаль позвал меня из воды, чтобы я тоже нырнул к нему, потому что вода и так была прекрасной, но было бы еще лучше, если бы в ней был и я тоже. Я начал спускаться, но Энрико остановил меня. — Фабрицио? — Да? — Приложи все усилия, чтобы не отпустить его. Никогда. Ни под каким предлогом. — Хорошо. Я улыбнулся и нырнул в бескрайнее синее море. Не знаю во сколько мы вернулись в порт, но небо уже было расцвечено алым закатом. Я не захватил часы, а смотреть время на телефоне у меня не было ни малейшего желания, но, думаю, было около 8 вечера. Когда мы оказались на суше и телефонный сигнал снова заработал, на телефон Маттиа пришло сообщение. Он нашел его в сумке, разблокировал и прочитал полученное сообщение, после чего ели лицо в один миг стало чернее тучи. — Я не знаю, что будет, если ты вернешься домой. — сказал Маттиа, серьезно глядя на меня. — Почему? Я уже догадывался о причине и хотел только убедиться в своих подозрениях. Во мне все же был оптимист, который надеялся, что проблема может быть в чем-то другом. Что, возможно, когда я увижу Франческо, он попросит прощения, скажет, что им просто овладела злость, что он наговорил все это сгоряча, что на самом деле он так не думает. Что он принимает меня со всеми моими недостатками и изменениями. Я бы его простил. Маттиа дал мне свой телефон, чтобы я тоже прочитал сообщение, которое он получил и все мои надежды улетучились; Джулио писал о том, что Франческо все еще взбешен и что будет лучше, если я какое-то время не буду попадаться ему на глаза. Я никак не ожидал такого конца отпуска. — И куда я пойду? Я растерянно смотрел на Маттиа. Я мог бы снять номер в гостинице, но почему я должен переплачивать, если у меня уже есть место, где я могу остановиться? На крайний случай, я мог бы вернуться обратно в Рим, но я не хотел оставлять Эрмаля. Я еще не был готов. И никогда не буду готов. Вместо того, чтобы уехать, я бы мог спать на лавке или под мостом. — Ко мне. Будет лучше, если ты будешь спать у меня. — сказал Эрмаль. Мой мозг, вместо того, чтобы думать о несправедливости того, что меня только что выставили из дома, сконцентрировался на том, как прекрасно будет провести эти последние дни отпуска у Эрмаля. Я представил нас с ним снова лежащими в кровати в объятиях друг друга или смотрящих фильм вечером на диване, или готовящими ужин и смеющимися над самими собой, потому что повара из нас никудышные. — Я привезу твои вещи домой к Эрмалю. — добавил Маттиа — Значит все уже решено? — в моем голосе промелькнули истерические нотки. Если я проведу эти последние дни дома у Эрмаля, возможно, есть в этой ссоре и что-то положительное. А может я был сумасшедшим и все тут. Но по сути, все сумасшедшие обычно счастливы.