WCKD Games

« What a wicked thing to do, to make me dream of you. »

Спёртый горячий воздух забивался в легкие, нос время от времени пощипывало. Жар поднимался от земли столбом и чувствовался под ногами даже сквозь толстую подошву берцев. После стольких лет погода и климат должны были прийти в норму, за исключением того, что лето и зима поменялись местами. И всё же иногда последствия солнечных вспышек давали о себе знать. Сегодняшний день не стал исключением. Но светловолосый парень не обращал на погоду никакого внимания, как, собственно, и на любые другие обстоятельства, отвлекающие его от плана. Кроме нетерпения приступить к делу, он не чувствовал ничего. Ведь так легче — отгородиться, закрыться ото всех, стать неприступной крепостью, куда не пробьются ни боль, ни обида, ни горечь от предательства самых близких тебе людей. Сейчас главное — спасти Минхо. А остальное неважно. — Ну что, готов? После столь долгих приготовлений сегодня нельзя оплошать, — обратился Винс к немногословному блондину с холодными тёмно-карими глазами, который очень изменился за последние месяцы. Тот лишь кивает и, наверное, в сотый раз перепроверяет винтовку и снаряжение. Через несколько минут они получают первый отчёт о готовности от Фрайпана. Всё остальное время рация молчит, от других вестей нет. Винс нервно постукивает пальцами по рулю и бросает короткое: «Опаздывают». Каждый в последнее время был на пределе. После нападения ПОРОКа им пришлось начинать всё практически с нуля, спасать оставшихся. Поиск убежища, переходы с места на место, оборона от зараженных, встречавшихся на пути, неспокойный сон пару часов в сутки и полная неуверенность в завтрашнем дне изнуряли и потихоньку превращали в ходячего мертвеца сродни шизам. А самое страшное: все они привыкли к такой жизни и не представляли себе никакой другой. И всё же, несмотря на усталость, раздражение и злость из-за неудач, люди упорно продолжали двигаться вперёд, подгоняемые единственной, но самой сильной мотивацией — надеждой на спокойное будущее. К сожалению, были и те, кто отчаялся в своём счастливом конце и жил одним днём. Ньют — в начале списка. Первое время после случившегося он опустил руки, страшные мысли о второй попытке самоубийства против воли прокрадывались в сознание и постоянно напоминали о себе в особо тяжёлые и неудачные дни. Но вся прелесть жизни в том, что из любой ситуации можно найти выход, главное — поставить себе цель. Благо, Ньют понял это не слишком поздно. Пока хотя бы один из его друзей дышит и нуждается в помощи, он нужен. И если жить не ради себя, то ради Минхо. Совместно с Фрайпаном, Брендой и Винсом парень разработал сумасшедший, совершенно выходящий за рамки благоразумия план. И это его отвлекло, он завалил себя работой, постепенно замыкался в себе, отстраняясь от своих друзей. Они понимали, что происходит, и хотели бы вмешаться, но не могли. Не в их силах. «Птичка в гнезде. Начинаем», — прозвучал грубоватый, но долгожданный голос Хорхе. Ньют сильнее сжал винтовку. Всё решится в ближайший час. — Это безумие, знаешь? — обратился к блондину Винс. — Мы всего лишь спасаем друзей. Неважно, каким методом. — Хорошо, что ты это осознаёшь, — усмехнулся мужчина. — Обычный денёк нашей обычной безумной жизни, — пробубнил Ньют и отвернулся к окну. План был довольно прост в обсуждении, но вот в исполнении… Несколько недель назад люди Правой Руки перехватили сигнал на зашифрованной волне и смогли подслушать ПОРОК. На этот день намечалось нечто масштабное. Организация собиралась перевезти оставшуюся группу иммунных в некий Последний город, сделав небольшую остановку на их заброшенной базе, чтобы забрать уже никому ненужное оборудование и разработки. Там сопротивление и намеревалось перехватить пленённных ребят. Пока что всё удачно шло по плану: Бренда с Хорхе отвлекают и устраняют солдат, затем заманивают высланный на подмогу, спасательный берг в ловушку к Фрайпану и Гарриет. В это время Ньют с Винсом устанавливают взрывчатку, отделяют нужный вагон, а затем все вместе улетают в их счастливое будущее. Что может быть проще? Наконец, Бренда и Хорхе отчитались, что их роль выполнена и прямо сейчас они на пути к Фраю. Девушка предупредила Ньюта об оставшейся охране в здании под предводительством самого Дженсона. Это одновременно и напрягло, и обрадовало парня, потому что если сам Крысун здесь, то действительно они перевозят что-то важное, а значит Минхо наверняка рядом. Когда Ньют только начал разгружать оборудование, раздались выстрелы, и он рефлекторно пригнулся, закрываясь руками. Но быстро сориентировавшись, юноша выхватил свою винтовку и начал стрелять, не различая никого и ничего. Это была дикая и всепоглощающая, безумная и необузданная, настоящая живая ярость, что копилась, как снежный ком, все эти месяцы. Ему было плевать на снайперов Правой Руки, прикрывавших их, плевать на осторожность. Перед глазами стояла лишь одна картина: голубые электрические заряды вокруг тела Минхо и… его затуманенный снотворным взгляд. Это лишь усилило эффект, злость потекла живой материей по венам. Он с больным удовольствием отметил, что задел Дженсона, и тот сейчас, как плешивая собака, скрылся в глубине здания и увёл за собой солдат. Откуда-то издалека донёсся голос Винса, приказывающего прекратить огонь. Ребята повиновались, а погнаться преследовать раненых Ньюту не позволила тяжелая рука. Всё ещё агрессивно настроенный блондин не сразу опустил оружие. — Эй, эй, сынок, спокойнее. Давай доведем наш план до конца. Ведь в первую очередь нужно спасти Минхо, а не отомстить, ведь так? Ньют снова кивнул их предводителю и постарался сдержать, запереть нахлынувшие эмоции, принимаясь за дело. Скоро Минхо вернётся, и, как в старые добрые времена, они вместе будут выкручиваться из передряг, разделять счастливые мгновения и тяжёлые времена. «Нет. Как прежде уже ничего не будет», — с горечью подумал парень. Большинство глэйдеров, их братьев, мертвы, а Тереза, которой он доверял как самому себе, предпочла своих друзей ПОРОКу. Томас спас Ньюта, перевернул весь его устоявшийся мир, наполнил жизнь красками, а на самом деле его послали убить блондина. И тот обязательно прекрасно справился бы с заданием, глазом не моргнув. Сколько можно наступать на одни и те же грабли? Когда же он перестанет доверять всем и вся? Вот и задумаешься: пусть в Лабиринте их лишили свободы, поместили туда, словно в клетку, но там было относительно безопасно, там они были вместе. А теперь приходится жертвовать слишком многим. Лабиринт, лагерь Правой Руки не были им домом. Они надеются, что Рай, который все ищут, им станет. Но это не так. Дом это не место, дом — это близкие тебе люди. И Ньют готов сделать всё, пожертвовать собой ради своих друзей. На установку взрывчатки ему потребовалось немного времени. На взрыв ещё меньше. Заключенные в поезде сообразили, что всё идёт явно не по плану Дженсона, и начали привлекать к себе внимание различными способами: они кричали, били стены вагона ногами, дёргали цепями. Ньют чертыхнулся, неприятности так и посыпались на голову. Начиная с того, что голос Минхо затерялся среди этого шума, и заканчивая надвигающимся на их маленькую группу отрядом солдат ПОРОКа, для которых взрыв послужил сигналом к наступлению. Винс снова отдавал приказы своим ребятам. Он говорил что-то об оборонительной политике с их стороны, так как нужно потянуть время и дождаться берг. Ньют насчитал семерых противников и, прежде чем они добежали бы оставшиеся сотню метров, открыл огонь. Свойственные ему трезвость и рассудительность сейчас решили уступить место ярости и ненависти к ПОРОКу. И на этот раз чаша терпения переполнилась. Завязалась перестрелка. Сквозь пелену звуков блондин услышал, что кого-то из снайперов Правой Руки ранили. Но даже это его не остановило. Когда винтовка перестала стрелять, парень схватил запасной пистолет, опустошая магазин. Винс первым услышал шум моторов и про себя поблагодарил бога, судьбу и остальные сверхъестественные силы, ведь долгое время они не продержались бы. Мужчина помог раненому мальчику взобраться на крышу вагона и приказал второму прикрывать их с Ньютом, когда те будут заниматься креплениями к бергу. Он видел, как бывший глэйдер хладнокровно убивал наёмников и добивал подстреленных, не проявляя ни капли жалости. На лице когда-то добросердечного юноши не дрогнул ни один мускул. Его жажда мести была предсказуема и легко объяснима, но Винс переживал за состояние парня. Сейчас он мог переступить запретную черту и превратиться в чудовище, а потом винить себя за совершенные поступки. По прошествии этих недолгих шести месяцев Ньют стал для предводителя повстанцев очень близок, как родной сын. Мужчина многому его научил и помог окончательно не потерять себя после всех тех ужасных событий. Но возродить отчаявшуюся душу ему так и не удалось. Он понимал, что при всём желании не сможет, хотя и не бросал попыток. — Ньют, хватит! — грозно прикрикнул Винс. — Нужно закончить миссию. Соберись и устанавливай крепления, я буду с противоположной стороны вагона. И давай без глупостей! Парню было тяжело, мужчина видел это. Видел, как тот второй раз за день переступает через себя ради спасения чужих жизней, и восхищался им. Судьба или стечение обстоятельств? Совпадение или всё изначально было запланировано? Сколько жизней людей переплетаются, сталкиваются по орбиталям, и впоследствии направление их движения меняется, а они об этом даже и не подозревают? Так же и Ньют не подозревал, что в этот момент, за спиной, стоял наёмник в чёрной униформе, направляя на него дуло пистолета. Обычно такие моменты не откладываются в памяти людей. Они описывают их одной фразой: «Всё было как в тумане». Но она не совсем правдива. Происходящее проносится по временной линии если не со скоростью света, то хотя бы с лошадиной. Будто ты бежишь стометровку, выжимая из себя все силы, чтобы хоть немного улучшить результат, глаза слезятся, а пейзаж расплывается. Ньют помнил, как выхватил пистолет и нажал на спусковой крючок. Щелчок. Снова нажал. Щелчок. Магазин пуст. Шутки судьбы не всегда смешные. Никто не спасет бывшего глэйдера, его напарники по делу заняты, а он безоружен. Парень отбросил бесполезную пушку в сторону, немножко задрал голову вверх, с вызовом глядя на человека в маске. Если умирать, так не теряя чувство гордости и собственного достоинства. А потом щелчок раздался в голове. Где-то там, в маленьком участке какой-нибудь маленькой доли головного мозга, отвечающей за чувства. Самые обыкновенные чувства, которые на языке людей носят названия влюблённости, симпатии, привязанности. Любви. Юноша злится. Неимоверно. И в первую очередь на себя. Почему сейчас его сердце поставило себе цель пробить грудную клетку и готово совершить самоубийство ради того самого человека? Почему в эту секунду, на смертном одре всё, о чём может думать Ньют, это он? Почему парень видит и ищет знакомые черты в каждом встречном человеке? Это сумасшествие. Это неправильно. Так быть не должно. И почему этот наёмник не стреляет, зачем тянуть резину? Возможно, смерть поможет Ньюту избавиться от страданий, станет решением всех проблем и ответом на многочисленные вопросы. Но явно не сегодня, потому что солдат опускает свой пистолет и, копируя движение блондина, отбрасывает куда подальше. Сердце, кажется, отрастило крылья и научилось летать. Знакомая до боли и рези в глазах фигура делает шаг вперед. А Ньют пятится, пока не чувствует спиной преграду. Его раздирают противоречивые чувства: хочется отчаянно крикнуть: «Сними маску, трус!» — и, наконец, увидеть лицо человека, без которого он не может дышать. Но ещё больше хочется почувствовать соприкосновение своего кулака с его кожей, ощутить кровь на костяшках, дать почувствовать ему свою боль хотя бы на сотую долю. И снова всё летит, плывёт, бежит, картинки сменяются, как по перемотке. Слышатся выстрелы и голос Винса: «Давай, Ньют, я прикрою!» Слышатся вскрик и даже, кажется, звук раздирающейся пулями плоти. Наёмник хватается рукой за свой левый бок и сползает по стене вагона. Маска падает и трескается, прямо как разбитое сердце блондина. Он в одно мгновение подбегает к бледному юноше, чьё красивое лицо, усыпанное родинками, как звёздами, покрывается холодной испариной, а в бездонных глазах — страх. Но ведь и страх бывает разный. Томас боится, что не получит прощения. Он боится, что погибнет, так и не успев сказать Ньюту самого главного. Боится причинить светловолосому парню ещё больше боли, когда тот узнает, что Минхо здесь нет и не было с самого начала. Его, как Особого Кандидата, забрали вместе с Терезой в Последний город в первый же день после захвата. Все, кого обнаружат глэйдеры в этом вагоне, — Арис и Соня, за которыми Том старался приглядывать всё это время, поэтому и вызвался добровольцем на сегодняшнюю миссию. Но его страхи развеиваются пеплом, стоит Ньюту дрожащим и сорвавшимся голосом произнести: — Томми, только держись. Вот же чёрт. Чёрт! Юноша пытается остановить кровотечение, зажимая пальцами рану, и слышит, ощущает под ладонью прерывистое дыхание брюнета, от чего его собственное сбивается. «Так много крови», — проносится в мыслях. И Ньют смотрит на свои дрожащие, покрытые ярко-красной субстанцией руки, снова чувствуя себя беспомощным. В уголках глаз скапливается раздражающая влага. Томас видит. Томас знает состояние любимого человека, потому что испытал на собственной шкуре. Он перехватывает чужую руку и, пытаясь вложить в свой голос и взгляд всю искренность и любовь, которые переполняют его и льются водопадом из огромной чаши, говорит: — Ньют, это всего лишь царапина. Уходи. Но блондин будто и не слышит, абстрагировавшись. Одинокая слезинка, так долго просившаяся наружу, скатывается по щеке. Он автоматически вытирает её, размазывая кровь с рук по светлой коже. Томас понимает: времени терять нельзя. Ведь парень лично помогал Дженсону достать пулю и теперь тот, скорее всего, немного оправившись, снова может руководить остатками отряда. Эдисон берет Ньюта за подбородок, заставляя посмотреть в глаза, и большим пальцем стирает кровь с прекрасного лица. Он предпринимает ещё одну попытку достучаться до блондина, с нежностью и одновременно серьёзно произнося: — Ньют, послушай. Я в порядке. А тебе нужно уходить и спасать друзей. Прямо сейчас. Последние два слова он намеренно выделил, сказав более громко, потому что в доказательство его мыслей к вагону бежали четверо наёмников. Бывший глэйдер лишь рассеянно покачал головой. — Уходи!!! — Ньют! — одновременно с Томасом выкрикнул Винс с крыши вагона. Всё было готово для отлёта. Конечно, мужчина увидел, кто скрывался под маской, однако ни капли не жалел, что выстрелил. Заслужил. Но он сильно боялся, что ранение окажется смертельным, поэтому и позволил Ньюту задержаться. Винс всё понимал. Когда-то ему тоже посчастливилось обрести эту связь, но он не ценил моментов, не сберег, не спас Мэри. Теперь, наблюдая за всем со стороны, ему лишь оставалось надеяться, что мальчики пройдут все испытания, уготованные им судьбой, и когда-нибудь обретут счастье. Ведь они всего лишь дети, которым на хрупкие плечи свалилось слишком многое и непосильное обычному человеку. Томас совершал ошибки, запутался, и помочь ему найти выход из его собственного лабиринта может только Ньют. Ньют отчаялся, потерял веру в жизнь и человечество, потерял ориентир, цель, которая заставляет людей двигаться дальше, а Томас — его маяк, Томас — его спасение. Берг взмыл в воздух, унося с собой половину оставшихся на свете иммунов и самое дорогое, что есть у Томаса. Когда вагон был уже далеко, в зоне недосягаемости солдатских пуль, парень облегченно выдохнул и, прежде чем потерять сознание, прошептал: — Мы ещё встретимся.