Благими знамениями по миру магии

— Он вам на самом деле не понравится, — предупредил Пронзительный Интеллектомат. — Говори! — Хорошо, — сказал он. — Ответ на Великий Вопрос… — Ну! — Жизни, Вселенной и Всего Остального… — Ну! — Это… — произнес компьютер и замолчал. — Ну! — Это… — Ну!!! — Сорок два, — с бесконечным спокойствием сообщил компьютер. Дуглас Адамс

Бог, из образа, коим его наделили люди, вернулся к своему настоящему. Также не счёл он нужным принимать вид сухонькой директрисы и возвращаться в школу. Теперь это было ни к чему. Можно было вернуться в рай и не расшатывать хрупкий земной мир своим присутствием. После разговора с Гарри, он стал вспоминать тот самый момент, случившийся шесть тысяч лет тому назад. Как же поспешно он тогда всё решил! Вместо того, чтобы молоть сгоряча первые пришедшие на ум мысли перед Сатаной, нужно было всё обдумать как следует, уже тогда прокрутить в мыслях разумный финал. А Армагеддон? Разве разумно было приговаривать миллиарды людей к гибели? Но самое глупое, самое обидное, глодавшее Бога до глубины души было то, что ему доверяли. Все: и люди, и ангелы, и демоны, и сам Сатана. Они думали, что во всём этом есть смысл, что за всем этим стоит Непостижимый Замысел, но никакого замысла у Творца не было. А если где-то в закромах и был, то содержание его сводилось не более чем к 42. Он знал, что будет Армагеддон, будет сражение, кто-нибудь победит, кто-нибудь проиграет. А что с того? А ничего. Ничего. Ровным счётом. Это дошло до ангела с демоном, до Антихриста и до маленького мальчика, который едва ли не стал вторым Антихристом. А до Бога не дошло. Точнее, дошло, но запоздало. Однако лучше уж поздно, чем никогда. Надо будет обдумать всё хорошенько, обсудить с Сатаной. И наконец оставить земной мир в покое, пусть живёт без всяких Непостижимых Божественных Замыслов. Прямо сейчас. *** — Шесть тысяч лет, — раздался густой громкий голос за спиной Бога. — Подумать только, я уже почти забыл, как ты выглядишь. Первый разговор за шесть тысяч лет, надо же. Интересно, не реши он сейчас со всем этим покончить, сколько бы они ещё не виделись? Ответ, на, как ни парадоксально, риторический вопрос, Богу был ясен. Не реши он сейчас — вот так, с места в карьер, то тянул бы дни как липкую жвачку. Не увиделись они бы с Сатаной ещё лет сто. — Здравствуй, — тихо ответил Творец. — Спасибо, что пришёл. — Брось, Бог. Ты думаешь, я мог бы отказаться? Не тебя одного это всё касается. — Не меня одного, — тихо вторил Бог. — Вся эта игра, вся эта затея — совместные. И я хотел бы принять совместные решения. Надеюсь, для этого ты меня позвал? — Нет. Честно говоря, я уже решил всё сам. Сатана хмыкнул. — Прекрасно, — ядовито выплюнул он. — Для чего тогда я здесь? Засвидетельствовать и одобрить твой очередной непостижимый гениальный план? Бог отвечать не стал. Ехидные замечания Сатаны звучали, как ни странно, разумно, но… Не идти же на переговоры с Сатаной, сесть за круглый стол и принять решение, удовлетворяющее обе стороны? Звучит фантастичнее машины времени и смешнее анекдота. — Не думал, что мы заигрались? И я, и ты, — Бог не знал с чего начать разговор, заранее обречённый, и как объяснить то, что заранее не понято и осуждено. Но есть ли смысл тогда переживать об этом? — Не думал. Голос Сатаны оставался всё таким же сухим, острым, колким — в нём будто находили отражение все пучины ада разом. — Я раньше тоже не задумывался об этом. Но события последних… лет десяти открыли мне глаза. Пора окончить нашу игру, Сатана. — Если ты забыл, мы уже пытались. Одна попытка была сорвана, вторая же… — Второй не будет. Бог так и стоял спиной к Сатане. Видеть его раздосадованность, кипящую злость в глазах не было никакого желания. Он слишком устал от этого всего. — Тебе стало жалко этого мальчика? Как его… Грегори? — Гарри. — Да без разницы. — Мне стало жалко всех. — И ради чего тогда всё это затевалось? — Всё это не имело никакого смысла, — Бог грустно улыбнулся. — Что же ты предлагаешь, Бог? Просто уничтожить мир? — Предлагаю бросить наше соперничество. Сатана зычно расхохотался. Всё вокруг, казалось, затряслась от этих звуков. — Взять и бросить? После стольких лет? Ты же не глуп, Бог. Тебе самому не смешно? — сквозь желчный смех говорил он. — Что ещё предложишь? Предложишь мне раскаяться и вернуться в рай? Проигнорировав вопросы, Бог наконец произнёс вслух все те мысли, что не давали ему покоя. — Мы прекратим гонку добра и зла. Пусть всё останется так, как было: и ангелы, и демоны пусть следят за людьми, пусть вмешиваются в их жизни. Это не худшее из зол. Я хочу, чтобы они прекратили вражду, а если не смогут, то пусть хотя бы не вымещают эту вражду на людях. — И с какой же целью мы потратили шесть тысяч лет? Хочешь сказать, это всё было твоего развлечения ради? — Представь… будто всё это не имело никакой цели. А потом просто наслаждайся вечностью. Бог наконец обернулся и посмотрел в глаза Сатане. — И это не обсуждается, Сатана. Приказывать я тебе не могу, но и ты не в праве устроить что-либо против моей воли. Смирись с тем, что Армагеддона не будет. — Ничья? — с усмешкой процедил Сатана. — Дружба, — всё с той же грустной улыбкой ответил Бог.