Вопреки всему

      Мне совершенно не хотелось ехать к бабушке. Мне кажется, что-то временное затишье было лишь игрой — бабушка уже явно что-то задумала. Она не настолько проста — эта женщина всегда умела плести интриги. А ещё она зачем-то собирает всех своих внуков — такого никогда не было.       А нас, внуков неприступной Роксен Хансен, было очень много, ведь у бабушки четверо детей — сын Бальдр и три дочери — Арина, Селена и Вероника. И последняя является моей матерью.       Как только мы прибыли на место, я увидела уже давно знакомую картину — огромный особняк в окружении заснеженного леса. Этот дом всегда выглядел одинаково — словно замок Снежной Королевы. Такой же угрюмый, холодный и безжизненный.       Снаружи этот особняк выглядел так, словно там не жил никто уже сотню лет — замшелые грязно-белые кирпичи, уже давно не блестящие медные ворота и засохшие кусты роз, которые были лишь напоминанием той жизни и красоты, которая давно, ещё двенадцать лет назад, бурлила здесь. Я смутно помню этот дом прежним. Помню только яркие алые розы и постоянную жизнь, которая плескалась в этом маленьком холодном мире, полном добра и любви. Но это всё исчезло вместе с моим дедушкой Оскаром Фоули. Погибло только его тело, но вместе с ним погибла и душа Роксен Хансен, его жены и по совместительству моей бабушки. Она, чтобы постараться забыть его, прожила восемь лет на родине, в Норвегии, начала изучать не самую светлую магию и вернула себе девичью фамилию. Но ничего не вышло.       Старые медные ворота заскрипели, когда мы с Анной подошли к ним. Хоть этот особняк и старый, но магия в нем ещё присутствует.       Под ногами шуршал снег, который никто не убирал — здесь снег всегда был неотъемлемой частью природы, да и в этот дом нечасто приходили люди, но сейчас на снегу красовалось несколько дорожек следов.       Тяжёлая дверь открылась со зловещим скрипом, открывая взору тёмный коридор и статуи грифонов в коридоре. — Здравствуйте, мисс Анна и мисс Ева! Я так рада вас видеть! — послышался писклявый голосок.       Я и не сразу заметила крошечную кареглазую домовичку. На ней было белоснежное полотенце с гербами родов Фоули и Хансен, в которое она замоталась, как в тогу. — Я Унди, домовичка дома Фоули-Хансен, хозяйка просила Унди привести вас в гостиную, — затараторила домовичка. — Идите за мной.       Она пошагала вглубь коридора. Мы с Анной переглянулись и лишь дружно улыбнулись. Забавные эти эльфы. — Идём за ней, а не то сейчас нас силой в гостиную притащит, — шепнула Анна.       Коридор встретил меня меня мраком. Высокие готические окна давали достаточное количество света, а статуи грифонов выглядели так, будто были живыми — каждое перо, каждая шерстинка была вырезаны идеально точно. Даже глаза, казалось, следили за каждым моим движением. — Знаешь, бабушка говорила, что хочет собрать всех. Но у неё этого не получится, — тихо сообщила мне Анна, когда мы проходили возле портрета величественного рыжеволосого мага, под портретом которого белела небольшая наклейка:       «Вилли Хансен. 1697 — 1753. Целитель.» — Почему? — спросила я, оторвав взгляд от наклейки. — Фрейр… — Каррерсен? — Да. Так вот, Фрейр же на нунду сейчас в Африке охотится и ему сейчас не до этого. — А Герда? Ну, его сестра? — Она приедет.       Я едва слышно застонала. Герда — прототип ледяной великанши, в честь которой её и назвали — такая же холодная, безэмоциональная и молчаливая. Быть с ней, всё равно что быть с камнем — она будет лишь прожигать «собеседника» своими холодными серыми глазами. Герда — полная противоположность своего брата. В отличии от неё, Фрейр всегда любил пошутить и поговорить. — А остальные? Виктория, Маркус, Джессика и Ричард? — уточнила я. — Флинты, к сожалению, будут в полном сборе, а из Фоули — только Ричард. Джессика сейчас с сыном, ты же знаешь. Да и не факт, что муж её отпустит.       А, ну да, я же забыла, что нашу чопорную кузину уже впихнули в жёны старшему Макмиллану. Они уже свихнулись из-за этой своей мании чистокровности. — Заходите, мисс Ева и мисс Анна, — пискнула Унди и открыла массивную дверь.       Тепло камина мгновенно окутало меня с ног до головы, создавая контраст с диким холодом, который гулял за высоким окном с тяжёлыми тёмно-зелёными шторами. В центре комнаты, прямо перед большим камином из чёрного мрамора, стояли два кожаных кресла и такой же диван, на котором расположились бабушка и четверо моих кузин и кузенов. Я сразу же узнала рыжую кудрявую шевелюру бабушки и нагеленные волосы Ричарда. Они все неспешно вели какой-то разговор, едва заметно жестикулируя. — Здравствуйте, — негромко произнесла я. — И тебе доброго дня, — бабушка поднялась на ноги. На её лице играла широкая улыбка. Она подошла к нам с Анной и обняла нас по очереди. Виктория, Герда, Ричард и Маркус лишь кивнули. — Ладно, раз уж все в сборе, идите в свои комнаты, оставьте вещи там. Эльфы вас проведут, — бабушка кивнула на троих эльфов, которые выстроились в ряд. — Потом придёте сюда.       Мы невнятно пробормотали «Хорошо, бабушка» и поплелись за домовыми эльфами. Да, давненько я не видела своих двоюродных братьев и сестёр, но за это немалое время они почти не изменились. Например, Виктория и Маркус Флинты — они с таким же презрением и высокомерностью поглядывали на меня и Анну. А вот и Герда — похожая на бесчувственный и бессердечный кусочек льда. Когда-то я подружилась с соседскими детьми-маглами и они дали мне прочитать магловскую сказку о Снежной Королеве — глядя на Герду, мне казалось, что в ней точно застрял этот осколок зеркала. И Ричард, чьё эго взлетело к небесам — этот парень всегда гордился тем, что он единственный наследник рода Фоули — хоть у него и есть сестра, она не сможет быть наследником рода, в отличие от Ричи. Ой, точно, я же забыла, что мой любимейший кузен ненавидит, когда его называют магловским сокращением «Ричи». — Мисс, — уже знакомая мне раньше домовичка Унди дёрнула меня за рукав. — Вот ваша комната.       Я кивнула и вошла в помещение.       Здесь всё было таким же мрачным и тёмным, как и в других комнатах. Окна прикрывали тяжёлые портьеры, а на стенах висели дорогие картины в позолоченных рамках. Было ощущение, что этой комнате уже сотня лет, но чистота вокруг доказывала обратное.       Я бросила небольшой рюкзак на тумбочку и с разгона упала на большую, мягкую кровать под балдахином. Вот что мне всегда нравилось в старинных и богатых особняках, так это мягкая и чертовски удобная мебель.

***

— Ну что, Гриффиндор уже приготовился вытирать слёзы поражения? — спросил у меня Маркус Флинт, когда мы все снова сидели в гостиной в полном составе. — Мы готовы лишь вытирать слёзы радости от выигрыша, — ухмыльнулась я, вытянувшись в кресле. — Неужели? Знаешь, тот позорный разгром, когда Поттер полетел без метлы, помнят все. И я скажу тебе больше — его никогда не забудут.       Я никогда не любила этого гнусного мерзавца Флинта — его постоянные нападки всегда бесили меня. Конечно, я постоянно пытаюсь его игнорировать, но иногда он добивает меня. — На тебя не наложили Обливиэйт? А то я вижу, что ты забыл, как продул Райвенкло. — О, это твой дружочек Алан Рекорлис подсказал? Он, конечно, молодец — ни квоффла не удержать, ни от бладжера уклониться. А как красиво у него нос сломался! Рекорлис однозначно попадёт в «Историю Хогвартса». — А твой идиотизм попадёт в «Историю Магии», — пробормотала я, втупившись в книгу. — Мне просто интересно, как Гриффиндор сможет победить, если у него настолько бездарная команда? — Флинт почесал подбородок. — Не бездарнее, чем команда Слизерина. — Так у нас хоть мётлы нормальные есть. А у ваших что? Вон, последняя нормальная метла, та, что у Поттера была, превратилась в щепки. Но даже его «Нимбус 2000» не мог сравниться с нашими «Нимбусами 2001». — У вас мётлы, а у нас талант. Увы, второе важнее первого. — А члены команды? Те вообще, словно два дня назад летать научились! Бездарные охотницы, загонщики-слабаки, ловец — Мальчик-который-постоянно-что-то-себе-ломает и дебил-вратарь. — Маркус, — я отложила книгу в сторону. Во мне уже бурлил вулкан злости. — Если ты сейчас же не заткнёшься… — То что? Неужели натравишь на меня Рекорлиса или Шенга? — издевательски протянул он. — Лучше прикрой свой рот, а не то сейчас из него чудесным образом начнут выползать милые и прекрасные змеи, — я незаметно достала палочку из кармана и направила её на Флинта.       Он мгновенно подскочил на ноги, резким движением выхватил палочку и прошипел: — Калворио! — Протего! — я мгновенно выставила щит. — Экспелиармус! — послышался низкий голос за моей спиной и моя палочка выскользнула из рук.       Я обернулась и увидела Герду. Она прожигала взглядом нас обоих. Ох, вижу, буря не за горами… — Вы что здесь устроили? — прошипела девушка. — Вы хотите особняк повредить или всё же друг друга? — Отдай мне мою палочку, — выдохнул Флинт. — Немедленно. — Ты не указывай, что мне делать. — Марк, — Виктория неспешно подошла к брату и положила ему руку на плечо. — Не трать время на этих мерзких предателей. Лучше успокойся.       Герда молча протянула мне мою палочку и наши пальцы едва заметно соприкоснулись. О, Мерлин, холодная, как лёд. — Пока что я не буду ничего говорить бабушке. Но если ещё будет что-то подобное, то… — Герда сделала многообещающую паузу, дав понять, что ослушаться её — самоубийство.              Тишина в обеденном зале нарушалась лишь тихим звоном столовых приборов. Да, эльфы в этом особняке готовили не хуже, чем хогвартские. — Бабушка, — начала вдруг Виктория. — Ты слышала о побеге Блэка? — Конечно. Несмотря на то, что я тогда была в Осло, я одной из первых об этом узнала, — ответила бабушка. — Как ты думаешь, ему кто-то помог? — Вполне возможно. — Но ведь Азкабан охраняется дементорами, а они не пропустят ни одной живой души! — с каким-то особым энтузиазмом воскликнул Ричи. — Да, Ричард, ты прав. Но есть одна загвоздка — дементор не пропустит живого человека. — То есть? — я не сразу поняла, о чём твердит бабушка. — Я хорошо знакома с семьёй Блэк. Я даже была на свадьбе Сигнуса и Друэллы. И, поверьте мне, Блэки неплохо разбирались в некромантии. Детей, конечно, они этому не обучали, но тёмная магия — это их нутро. — Блэки были некромантами? — спросила Герда. — Я не говорила, что они были некромантами. Они могли лишь чувствовать живую энергию и мёртвую. Среди их предков были некроманты, но, как известно, Дар редко передаётся другим поколениям. Армии нежити они поднимать не могли, становиться личами — тоже. — Так как Блэк мог подделать энергию? — не удержалась я. — Это невозможно. — А вдруг, — продолжила разговор Виктория. — Вдруг Блэк учился некромантии ещё, например, в школьном возрасте? Тогда он мог бы стать личем ещё в юности. — Ох, Виктория, это не так уж и просто. Подросток никак не смог бы полностью переместить свою душу в какой-то предмет. Для этого нужен колоссальный магический потенциал, которого у Блэка точно нет и не было. — Почему нет? Блэки всегда были сильными волшебниками, — задумчиво произнесла Анна. — Но не настолько. Я знаю одного некроманта. Этот итальянец может подчинять одним взглядом. — Так ты сама не особо веришь в то, что Блэк использовал дар некромантии при побеге? — спросила я, подняв бровь. — Я не верю в эту теорию. И вы не верьте. Я лишь на какой-то миг была задумалась об этом, но, как я поняла, это лишь глупое предположение. — Тогда как он выбрался из Азкабана? — Анна никак не могла успокоиться. — А вот эту заботу я лучше оставлю твоим родителям и всему Аврорату. Конечно, у меня есть несколько неплохих предположений, но для того, чтобы их подать властям, нужны доказательства, которых я не могу предоставить.