Вопреки всему

— Ну и что вам бабушка рассказывала? Не устраивала вам всем свадьбы? — спросила мама, когда мы были уже на подходе к нашему дому.       Я лишь зевнула. Утро выдалось для меня ужасным. Нет, не из-за каких-то неудобств, а из-за самого страшного будильника, имя которому — Унди. Писк домовички, свист ветра за окном и какая-то ругань за дверью всё же разбудили меня. — Нет, мам, — ответила за меня Анна. — В этот раз бабушка была очень тактичной в этом вопросе. — О, вижу, что ты уже нахваталась от бабушки интеллигентных слов, — тихонько рассмеялась мама.       Я слегка улыбнулась. Мама всегда яростно отвергала тот факт, что она выросла в семье аристократов — увы, так её научила работа. В Аврорате нет разницы, мужчина ты или женщина — в любом случае ты должен служить так, как все. Поэтому и пришлось маме забыть об интеллигентных вечеринках, шёлковых нарядах и пышных причёсках — на смену этому пришла постоянно распатланная чёрная шевелюра и потёртые джинсы, а вместо вечеринок — лишь постоянные стычки в Лютном и на других опасных улицах Лондона. В общем, не любила мама ни аристократию, ни их правил, ни их норм. Насколько я знаю, чистокровный статус чуть ли не уничтожил всю её жизнь — мама очень неохотно рассказывала о том, как с помощью друзей сбежала с собственной свадьбы, которая должна была быть с каким-то Пожирателем. — Кстати, Ева, вчера вечером прилетала к тебе какая-то сова. Видимо, она не нашла особняк. — От кого письмо? — поинтересовалась я. — Там только инициаллы «А. Р.» были. — Это Алан, — негромко пробормотала я. — Кто это? Твой парень? — в маме сразу проснулся энтузиазм. — Мама, это мой друг. — Эх, а я уже надеялась… — разочарованно протянула мама.       Она коснулась замка кончиком волшебной палочки и дверь с тихим скрипом открылась.       Я сразу же поняла, что сегодня папа дома — в камине приветливо трещал огонь, возле которого стояло излюбленное мной и папой кресло. На столике возле кресла стояла бутылка с виски, и, наконец, самая главная примета — в гостиной звучали песни Фрэнка Синатры. — Привет, папа, — синхронно произнесли я и Анна. — Привет, девочки, — из-за спинки кресла показалось папино лицо. — А ты, Маркус, пьянствуешь? — мама подошла к креслу и села на край подлокотника. — Не пьянствую, а культурно отдыхаю, — ответил он. — Мам, а где письмо? — спросила я, перебив их разговор, который сопровождался тихим смехом мамы и бурной жестикуляцией папы. — В твоей комнате. — Пошли, Анна, — я взяла сестру за руку и повела по ступенькам наверх.       Звуки музыки Фрэнка Синатры всё ещё стояли у меня в голове. Эти мелодии преследуют меня всю жизнь — в детстве я засыпала либо под Синатру, либо под «The Beatles». Вот таким музыкальным человеком я была с самого детства.       А под влиянием «The Beatles» я в первый раз взяла в руки гитару. Всё началось с песни «Help», которую я попробовала повторить на маминой старой гитаре, которая уже тогда, когда мне было шесть лет, держалась только на честном слове.       Как раз когда мне было шесть, мама и папа поспорили, что я раньше научусь делать — играть на гитаре или же летать на метле. Папа долго пытался просто усадить меня на метлу, но каждая попытка заканчивалась папиным разочарованием и моими истериками — я всегда до дрожи в коленках боялась высоты. А вот после того, как мама мне показала несколько аккордов, я уже не выпускала гитару из рук.       Да, мне не мешало бы убраться в комнате. После нескольких дней отсутствия я заметила, что в моей комнате царит его величество Хаос. Хотя, это для меня не новость. Единственные вещи в этой комнате, которые пользовались «уважением» с моей стороны — это книги, гитары и диски с песнями моих любимых групп.       Но сейчас главной целью для меня был лишь конверт на кровати.       За последние несколько месяцев Алан стал для меня настоящим другом. Его поддержка постоянно была со мной, он как никто понимал мои чувства и эмоции, словно был моим братом-близнецом.       Я нетерпеливо разорвала конверт и наконец-то увидела аккуратный почерк Алана.       «Ева,       Я знаю, что ты, возможно, сейчас занята и тебе явно не до моих писем, но я должен был написать тебе. Знаю, это звучит очень смешно, но я соскучился.       Думаю, было бы глупо тебе писать о том, что у меня происходит, поэтому лучше мы всё это обсудим при встрече.       Ты не против встретиться на Редилейн-стритт завтра где-то в 12:00?       Напиши ответ на другой стороне этого письма.       Ал.»       Я, со счастливой улыбкой на лице, неаккуратно нацарапала на обратной стороне всего лишь два слова: «Я буду»       Теперь я точно раньше проснусь, чтобы нормально собраться.