Лев и Леди

Если бы у меня было сердце, я бы любила тебя Если бы у меня был голос, я бы пела Утром, если я проснусь Я посмотрю, что принесет завтра.

***

Шесть месяцев спустя Середина июля, 300 г. Башня Десницы, Королевская Гавань Тайвин стоял возле окна с видом на сады Десницы и смотрел на Сансу вместе с Тайреном. В затененной части сада на траве было постелено одеяло, где Санса с сыном могли наслаждаться легким бризом Черноводной, который хоть как-то подавлял невыносимую жару, охватившую город. Тайрен лежал в люльке, глядя на Сансу, которая играла с ним в какую-то детскую игру — она улыбалась и то закрывала руками лицо, то открывала, пока Сир Джорах и другие солдаты Ланнистеров стояли по периметру сада. Для Тайрена Санса была словно центром его маленького мира. Мальчик, несмотря на то, что родился на неделю или на две раньше, быстро рос и набирал вес. Он был здоровым и спокойным малышом, но уже успел привыкнуть к рукам матери. Для Тайвина этот мальчик был даром свыше, и эта мысль натолкнула его на воспоминание о том дне, когда он чуть не потерял их обоих… …Тайвин поднял глаза, когда услышал шелест платья по каменному полу. Был поздний вечер, и он был удивлен, что Санса не спит. Утро было весьма насыщенным, потому что праздновали шестую неделю со дня рождения Тайрена. Церемония помазания была в девять часов утра, на которой Санса также приняла Веру в Семерых. Затем последовал прием почти для двухсот гостей, и к полудню Тайрен был крайне недоволен тем, что его показывали многим незнакомым людям. Когда малыш начал плакать, Тайвин почти улыбнулся — его сын тоже считал это все глупой традицией. Санса подошла к длинному столу с вуалью, которую она носила после рождения сына. Золотая кружевная вуаль была расшита львами и нежно-розовыми, фиолетовыми цветами. Пока Септон не помолился Матери и не поблагодарил ее за рождение наследника, она не могла снять вуаль в Великой Септе Бейлора. Для Тайвина это была какая-то глупая, непонятная традиция. Великий Септон был красноречивым человеком, который почти час говорил о чуде. Тайрен спал большую часть церемонии. Он только немного покряхтел, когда ему на голову полили масло. Внимание Тайвина немного ослабло. Вместо того, чтобы внимательно наблюдать за церемонией, как это делала Санса, Тайвин смотрел на нее. Через несколько недель после рождения Тайрена Санса не подпускала его к себе. Стоять рядом с ней, плечом к плечу, было невыносимо. Ее духи манили его, подол ее платья касался его ног. Даже сейчас он чувствовал это неповторимое покалывание на кончиках пальцев. На Сансе было великолепно вышитое платье синевато-зеленого цвета с золотым подолом. Она была поразительно красива, как и на их свадьбе, но сейчас она приобрела больше женственных черт. Ее бедра заметно округлились, а рыжие пряди потемнели. Ее талия была уже не такой аккуратной, как раньше, но ему по душе больше приходился ее нынешний вид. Санса больше не была девушкой — она стала женщиной и матерью; он жаждал протянуть к ней руку и почувствовать ее кожу, которая была мягче, чем шелк. Он бы поставил на кон все золото Утеса Кастерли, чтобы только прикоснуться к ней. — Вы сегодня удивили меня, Лорд Ланнистер, — сказала она деликатно мягким тоном. Этот тон соответствовал ее холодному внешнему виду и такому же взгляду ее голубых глаз. Тепло, с которым она смотрела на Тайрена, исчезло. Он стал «Лордом Ланнистером» и «милордом» с тех пор, как раскрылась правда о Красной свадьбе. Она даже ни разу не назвала его «Лордом Тайвином». Он больше не приходил к ней, дверь была заперта. Уже не было той теплой, мягкой жены, которая ему так нравилась. Санса стала холодной вежливой и послушной женой, которая заставляла его стискивать зубы. Соблюдались все любезности, каждый прием пищи… Тайвин не мог придраться к ее поведению или к уходу за сыном. — Удивил? — он ответил мягким тоном, которым обращался к ней в последнее время, и сложил руки за спину, чтобы попытаться уменьшить желание прикоснуться к ней. — Да, — сказала Санса, сложив руки на груди. — Вы выбрали второе имя для Тайрена. Зачем Вы это сделали? Почему выбрали это имя? Тайвин остановился и посмотрел во двор. Он наблюдал за художником, который рисовал карту Вестероса на каменном полу зала от Башни до сада. Сжимая руки, Тайвин посмотрел на карту и снова повернулся к Сансе. Он знал, о чем она говорит. Когда Высокий Септон спросил, какое будет второе имя Тайрена перед Семерыми, он выбрал имя… …Эддард. Тайрен Эддард. Тайвин не видел чего-то сверхъестественного в том, чтобы дать Тайрену имя его дедушки. Для Ланнистеров было традицией давать детям имена старших. У него самого было второе имя Герольд. Джейме дали имя в соответствии с этой традицией, но Тайвин не хотел давать Тайрену имя своего отца. Тем более, назвав сына в честь Эддарда, он сделает небольшой шаг к восстановлению их брака. Это также отдало бы дань уважения Северу. Но все-таки Тайвин сделал это с учетом собственных амбиций. Лорд Ланнистер не был эмоциональным человеком, и он ненавидел все, что вызывало сильные чувства, но он не мог отрицать, что разрыв с Сансой не задевал его. — Мне казалось, что находиться рядом с ней — все равно, что ждать, когда взорвется бочонок с диким огнем. Он ждал ее гнева, обвинений… мести, которую она так отчаянно желала для него… Но ничего не было. Во всяком случае, она была вежлива с ним до тошноты. Дать их сыну имя Эддарда — было единственным способом проскользнуть под стену, которую Санса начала строить между ними. Прежде чем он успел что-то сказать, раздался стук в дверь. Тайвин разрешил войти. Джерион вошел в комнату, объявив, что Королевские художники доставили картины, которые были заказаны. Слуги занесли два больших холста. Тайвин отпустил Джериона и слуг, подошел к картинам, сняв с обеих ткань. Воцарилась тишина. Первый портрет был его. Таргариены издавна требовали, чтобы портреты верных помощников королей украшали Зал Десницы. Картина перед ними была вторым портретом нынешнего Десницы, и картина была намного темнее, чем первая. Второй портрет был Неда Старка. Санса медленно подошла к нему и протянула руку к изображению отца. Кончики ее пальцев прикоснулись к щеке Эддарда, словно человек на картине был еще жив. Теперь уже мертвый Лорд Старк восседал на темном деревянном стуле, черный фон казался каким-то навязчивым. Художник хорошо уловил легкие морщины вокруг глаз и рта, и в зеленовато-серых глазах Эддарда Старка была усталость. — Я видела, как он умирает. Стража вывела его на помост, а люди выкрикивал «предатель». Я думала, что Джоффри помилует его. Я думала, что мой отец сознается в измене, и все будет как прежде… он будет свободен, и мы вернемся домой, в Винтерфелл, — шепотом проговорила Санса. — Но я ошиблась. Джоффри объявил, что хочет казнить моего отца, и Сир Илин Пэйн отрубил ему голову. Я кричала изо всех сил… последнее, что я помню, прежде чем упасть к ногам Лорда Вариса — это Сира Илина Пэйна, державшего голову моего отца, и радостно кричащую толпу. Тайвин ничего не сказал. Она смотрела на портрет Эддарда почти десять минут, ни сказав ни слова, а потом повернулась и с грустью посмотрела на мужа. Она хотела плакать, но не могла. Он знал ее. Она не будет выглядеть слабой перед кем-либо, даже перед ним. Серсея и Джоффри заставили ее стать сильнее, а его предательство лишь закалило ее. — Невозможно изменить то, что уже произошло, — наконец сказала Санса. — Мой брат мертв. Вся моя семья почти мертва. Бран и Рикон убиты. Мой отец умер. Арья пропала, Джон в Ночном Дозоре. — У тебя есть сын, — сухо ответил Тайвин. Санса напряглась и сжала кулаки. — Вы убили моего брата. Вы не можете выплатить мне такой огромный долг. Тайвин посмотрел на нее и подумал, не хочет ли она сейчас воспользоваться моментом и отомстить ему. Руки чесались схватить нож, который был за поясом, но Тайвин остановился. Он был сильнее ее и мог легко разоружить и защититься. — Однако… такой возможности не существует, — продолжила она, Тайвин выдохнул и расслабился, но был все еще готов схватить нож. — Вы единственный человек, который может защитить меня и моего сына от Серсеи и Джоффри. Я не такая дура, чтобы желать Вам смерти. — Я не понимаю, какой в этом смысл, — прорычал он. Чего она хотела? — Честь Робба — моя честь, — горячо заявила Санса, немного ближе подойдя к нему. Дневной свет заставил ее платье переливаться блеском, и Тайвин чуть не отвлекся на ее красоту. — Честь моего отца — моя честь. Робб был моим братом. Он развязал войну, потому что Джоффри убил нашего отца. У меня было достаточно времени, чтобы посидеть и поразмышлять над тем, из-за чего именно началась эта война. Вы были настолько полны решимости положить конец этой войне, что даже не задумались о том, как она началась на самом деле. — Как она началась — не имеет смысла. Как она закончится — вот это меня волнует. — Но ее начало имеет смысл. Правда поможет узнать, кто наши враги. — Наши враги? — просил Тайвин. Ее слова были, с одной стороны, обнадеживающими, а с другой — любопытными. — Как Вы думаете, у Джоффри хватило бы ума на то, чтобы арестовать Эддарда Старка перед его казнью? Это чистый расчет, если вспомнить, что этот человек приказал вырезать язык певцу в Большом Зале. Кто-то хотел, чтобы мой отец умер. Но вот что еще любопытно — он второй Десница, который скоропостижно скончался. Как Лорд Аррен. Всем сказали, что он умер от лихорадки, но лихорадка не убивает таких людей, как Лорд Аррен. Тайвин ничего не сказал. Он продолжал смотреть на залив Черноводной. Санса подошла к нему, и он почувствовал аромат ее лавандовых духов. Тайвин старался игнорировать ее. Он задавался вопросом о смерти Джона Аррена в Утесе Кастерли. Странно, что Роберт умер так скоро после Джона Аррена. До него дошли слухи о том, что Роберт подумывал отправить Роберта Аррена и Джоффри на Драконий Камень, на воспитание Станнису Баратеону. Сам Джон Аррен написал ему письмо в Утес Кастерли с этим предложением. Но он не мог признаться самому себе, что знал, кто смог организовать такой заговор. — А что ты знаешь о смерти Джона Аррена? — спросил Тайвин и взглянул на нее. Она смотрела на художника во дворе, а затем подняла голову и встретила его взгляд. — Прежде чем мой отец принял должность Десницы, моя тетя Лиза отправила моей матери письмо, в котором говорилось, что Ланнистеры, то есть Ваша дочь и сын убили Джона Аррена, потому что он знал их секрет. Этот секрет Вы знаете. Люди шептались об этом еще до свадьбы Роберта Баратеона и Серсеи. Вы знаете, о чем я говорю, — тихо сказала Санса. — Она предупредила меня, чтобы я была осторожна в Королевской Гавани, но я не послушала ее. Мой отец не мог поверить в естественную смерть Лорда Аррена, и моя мама поверила Лизе. Когда мой отец начал расследование, наша жизнь изменилась. Джон Аррен и мой отец оба поплатились за эту тайну. Моего отца объявили лжецом, опозорили, арестовали и казнили как предателя. Север поднял восстание из-за убийства своего Лорда. Нельзя исправить то, что произошло. Теперь Робб мертв, и я по закону долга и чести должна убить Вас. — Итак, ты должна убить меня, — протянул Тайвин, посмотрев на нее. — Но ты не сделаешь этого. — Нет, не сделаю. Вы отец моего сына и единственный человек, который способен защитить моего сына от Серсеи. Джоффри убил бы и меня, и моего сына при первой же возможности, а Серсея была бы более чем счастлива. Я не сделаю этого. Но что я могу сделать, чтобы отомстить за убийство моего брата? Убить Болтонов? Нет, они предатели. Север помнит. Зачем тратить на это силы, если Север сам их убьет? — Что ты планируешь делать? — Тайвин повернул голову. — У меня всего лишь три желания, — мягко объяснила она. — Во-первых, я хочу покинуть эту змеиную нору, называемую всеми «Королевская Гавань». Я не хочу здесь жить и воспитывать сына. Мы оба знаем, что может случиться с ним. Тайвин кивнул. Он понимал ее страх. У него было много опасений по поводу безопасности Тайрена и Сансы. Джоффри и Серсея были непредсказуемы как дикие шторма. Их безумие придавало им только силы, и они были готовы уничтожить всех и вся на своем пути. —Во-вторых? — тихо спросил он. — Я знаю, что Вы очень влиятельный человек, и у Вас есть возможность узнать, из-за чего на самом деле началась эта война. Я хочу, чтобы Вы узнали, что убило моего отца и Джона Аррена. — В-третьих? — Я собираюсь убить человека, который мучил меня и отнял у меня почти все, — произнесла она холодным тоном. — Я хочу убить Джоффри Баратеона, а Вы мне поможете в этом. Я не могу отомстить за Робба, но могу отомстить за другие ужасные вещи. Тайвин не ответил. Цареубийство, детоубийство… он приказывал совершать их раньше. Предложение Сансы было вполне логичным: она хотела смерти тому, кто издевался над ней, убил ее отца — ее мечта помогла ей пережить все испытания и не сломаться. — Вы не можете отрицать, что не думали убрать его, — прошептала одними губами Санса, почти касаясь мочки его уха. — Томмен намного лучше подходит на роль короля. Не говорите мне, что не думали об этом. Вы уже отрубили Джоффри палец. Она была права. Он подумывал о том, чтобы убрать Джоффри и поставить на его место Томмена. Младший брат Короля не был настолько глуп, чтобы развязывать бесполезные войны. Кроме того, это был лишь вопрос времени. Свои садистские методы Джоффри мог испытывать на Маргери Тирелл, а это, несомненно, приведет к расколу между Короной и Тиреллами, даже вызовет дипломатический кризис, который выльется в еще одну дорогостоящую войну. Нет, в планах Сансы был смысл, потому что, когда Тайрен станет старше, Джоффри захочет помучить его наследника. Мальчишка и так уже замучил Томмена. Тайрен будет еще одной жертвой. И Санса правильно делала, что хотела покинуть Королевскую Гавань. Она хотела почувствовать себя настоящей Леди Утеса Кастерли; она хотела полноценной безопасности для себя и их сына. Тайвин был не в силах игнорировать ее желания. Они имели смысл. Но ее второе желание раздражало его. — А если я ничего не узнаю о смерти Джона Аррена и об убийстве твоего отца? — Вы узнаете, — сказала Санса, как будто она сама знала ответ на этот вопрос. — Вы похожи на меня. Вы говорите, что правда не имеет значения, но Вы обеспокоены происходящим. Я увидела это по Вашему выражению лица, когда мы ранее говорили об этом. Я думаю, у Вас уже есть догадки, кто ответственен за хаос в Семи Королевствах. Я знаю, что, как только Вы станете более внимательным, чем были раньше, Вы поймаете себя на мысли, что заинтригованы не меньше, чем мой отец. Так же, как заинтригована и я. Она снова была права, и это раздражало его еще больше. — Ваш долг никогда не будут по-настоящему выплачен, — пробормотала Санса. — Я смогу жить с этим, если Вы сделаете это для меня, милорд. — А если ты не сможешь принять эту правду? Что тогда? — Я приму любую правду. Вопрос в том, сможете ли Вы принять правду, которую раскроете, Тайвин? — тихо спросила она, впервые за несколько недель назвав его по имени. — Мне нужно к Тайрену. Он скоро захочет есть. Он смотрел, как она ускользает от него. Она двигалась как неземное существо. Взглянув во двор, он почувствовал, что волнуется еще больше, чем раньше. Для него было очевидно, что Санса много думала над тем, чего она хочет от него, но ее желания оказались запредельными. Первое желание было не проблемой. Второе было сложным, но его можно было выполнить. Он мог узнать правду, но убить Короля… никто не должен узнать об их заговоре. Им нужен кто-то, кто возьмет вину на себя. Для Тайвина открывались новые возможности. Если они убьют Короля, то извлекут из этого максимальную пользу. Раздался стук в дверь, и Тайвин повернулся, разрешив войти. Дверь распахнулась, на пороге появился Джейме. Подойдя к столу, Тайвин жестом указал на стул, разливая вино по бокалам. Прошло больше недели после возвращения Джейме, и сегодня он впервые увидел своего сына не лежащим в кровати. — Как твоя рука? — тихо спросил Тайвин, поставив бокал на стол. — Болит, Мейстер Брутс недоволен тем, что я отказываюсь от Макового молока, — ответил Джейме, когда за ним закрылась дверь. — Брутс очень хорошо справляется со своими обязанностями, — ответил Тайвин, не став говорить о продолжающихся болях Сансы. Долгожданное рождение сына помогло снизить нагрузку на спину, но боль полностью не прошла. Брутс сделал все, что было в его силах, чтобы облегчить боль Сансы, но падение с лестницы всегда будет давать знать о себе. — Я не помню, чтобы в городе было так много твоих солдат, — сказал Джейме, проходя в комнату. — Три тысячи людей в городе. Плюс, около десяти тысяч в Речных землях. Это довольно внушительные цифры, отец. — Как только в Речных землях настанет стабильность и я назначу своего управляющего, я ослаблю оборону, — ответил Тайвин, не вдаваясь в подробности своих планов. — Я понимаю. Будет мир, и все будет хорошо, — саркастически сказал Джейме, садясь на стул. — Я только что видел Серсею. Тайвин сделал глоток вина. Он узнал от Сансы, где был Джейме. Несколько часов назад к ней пришла служанка, которая принесла ей записку о том, что Шая видела, как Джейме входил в покои Серсеи. И он провел там далеко не несколько минут. — И как Королева-мать? — резко спросил Тайвин, ставя бокал с вином и глядя на Джейме. — Она очень расстроена, — объяснил сын. — Она рассказала мне о Тайрене и о том, как формально и при всех ты лишил наследства детей Джоанны. Кажется, ее не интересовала моя рука. Она волнуется, что ты забудешь нас и нашу мать. Тайвин прищурился. Он хорошо знал о страхах Серсеи. Она даже не пыталась скрыть свое отвращение на церемонии помазания Тайрена. Несколько придворных дам стояли рядом с Сансой, державшей Тайрена, когда Серсея подошла к нему. С того дня стража вокруг его семьи удвоилась, а Сир Джорах не покидал Сансу. Тайвин больше не разговаривал с Серсеей. В последний раз они поговорили, когда дочь попыталась принять участие в Малом Совете. — Ты сам отказался от притязаний на Утес Кастерли, — тихо сказал Тайвин. — Я много лет пытался убедить тебя стать Лордом Утеса, но ты отказывался занимать это место. Серсея — женщина и, следовательно, не может быть моим наследником. А мне нужен наследник. Санса Старк была подходящей партией, и она родила мне здорового сына и может выполнять свой долг как Леди Ланнистер. Мне непонятен гнев Серсеи. — А Тирион? — спросил Джейме. — Как же мой брат? Тайвин сжал кулаки и подошел к балкону, откуда он мог видеть Сансу и Тайрена. Томмен и Септа Мариам были вместе с ними. Санса была очарована Септой и убедила женщину остаться в качестве помощницы. — Тирион тоже сын Джоанны, — прямо сказал Джейме. — Тирион — мой брат и тоже имеет права на Утес Кастерли. У нас одна кровь, одна мать… — Но я не могу с уверенностью утверждать, что я его отец, — возразил Тайвин. Его слова повергли Джейме в шок. Он не мог ничего сказать. Джейме позволял Серсеи решать все за него. Он никогда не мог самостоятельно принимать решения. — Твоя сестра одержима мыслью, что ваша мать была самим совершенством, — неохотно сказал Тайвин. — Твоя мать была красивой, умной и обладала способностью вести политику, но она не была идеальной, как считает твоя сестра. Она была хрупкой женщиной, и сложности жизни сломали ее. Мы мало времени проводили друг с другом. Она не интересовалась нашей личной жизнью. Джоанне не нравились наши интимные отношения. Ты и твоя сестра родились после того, как мы поженились. Но твоя сестра думает, что за эти три года у твоей матери было два выкидыша. Я не знаю, кто ей это внушил. — Я не понимаю, какое отношение это имеет к Тириону, — холодно сказал Джейме, сжимая руку. — Вы родились в 266 году. Семь лет спустя, в 273 году, ваша мать родила Тириона. — И? — У Эйриса Таргариена всегда было извращенное увлечение твоей матерью. Ему нравилось делать непристойные комплименты и публично унижать ее. Ты был членом его Королевской гвардии. Ты знаешь, что он сделал со своей Королевой. Думаю, я не отец Тириона. У нас с твоей матерью не было близости достаточно долго. Джейме молчал несколько минут. По его лицу было видно, что он злится. Вполне возможно, что Безумный Король изнасиловал Джоанну. — Ты полагаешь, что она делила кровать с Эйрисом? — наконец спросил Джейме. — Нет, я думаю, что Эйрис Таргариен изнасиловал мою первую жену, а Джоффри Баратеон мучил, оскорблял и чуть не надругался над моей второй женой, — холодно сказал Тайвин. — Или, стоит назвать его Джоффри Хилл? Бастард Сира Джейме Ланнистера и его сестры? Джейме было неловко. Воздух в комнате стал настолько холодным, что Тайвин подумал — наконец наступила зима и для них. Через несколько секунд Джейме взял себя в руки. — Ты отомстил Эйрису? — спросил он, игнорируя вопрос. — Ты сделал хоть что-нибудь, чтобы отомстить за нее? Исправить случившееся? — Нет, я не мог бросить вызов Королю лишь на одних своих предположениях. Твоя мать повторяла, что расскажет мне правду о детях после рождения мальчика. Но она умерла. Не знаю, что думает твоя сестра, но я любил вашу мать. Я дал Тириону свое имя, чтобы сохранить честь Джоанны после ее смерти. Но вопрос о рождении Тириона не давал мне покоя. В ночь перед смертью она хотела сказать мне кое-что, и я думаю, она собиралась рассказать мне больше, чем просто о рождении Тириона. Скажи мне, Ваша мать застала Вас за чем-то… необычным? Поэтому она немедленно перенесла твою спальню на другой конец замка незадолго до своей смерти? Джейме молчал, а Тайвин ждал. Он не мог больше отрицать грязные слухи, ведь Тайрен рос, и мальчик станет Лордом Утеса Кастерли, и он надеялся, что, заставив Джейме понять причину, по которой он не мог считать старших детей наследниками, тот, в свою очередь, сможет объяснить все это и сестре. В последнее время Тайвин начал копаться в деле, которое начали Нед Старк и Джон Аррен, как его и просила Санса. Пазлы не складывались, было неясно, как и почему эти люди умерли. Кто-то смог хорошо настроить эту игру, и один за другим игроки попадали в ловушки, как животные в лесу. Его первый шаг начался с изучения смерти Джона Аррена. Дело оказалось запутанным. Никто из его приближенных не был болен и, следовательно, не мог заразить Джона Аррена. Детали болезни и смерти Джона были бы записаны, если бы это была лихорадка. На страницах старой книги, которую передали ему после его прибытия в Королевскую Гавань, обнаружил интересные факты. В эту книгу Эддард Старк писал все свои выводы о расследовании смерти Джона Аррена. Тайвин быстро выдвинул свою теорию произошедшего. Тирион также провел собственное расследование по этому поводу, но записи, которые он нашел, были не такими точными и подробными, как записи Эддарда. Тем не менее, сведения, собранные Джерионом о Лизе Аррен, заинтриговали Тайвина. Только несколько раз он встречался с тетей Сансы, и каждый раз она казалась все более и более невменяемой. По разным данным Лиза Аррен была довольно близка с Петиром Бейлишем, человеком, которого воспитал ее отец в Риверране. Он славился глубокой неприязнью к Неду Старку и одержимостью Кейтилин Старк и Сансой. Тайвин подозревал, что Лиза и Петир были так же причастны к смерти Джона Аррена, как Серсея к смерти Роберта Баратеона. У него не было доказательств, только предположения. В дневнике Эддарда было сказано о попытке убить Роберта и о том, мейстер Колемон смог стабилизировать состояние Джона до того, как мейстер Пицель отослал его прочь. Была связующая нить между двумя смертями… По слухам Джон Аррен и Эддард Старк еще задолго до нынешних события готовились отправиться на охоту с Королем и Ланнистером. Был только один Ланнистер, который мог быть там и желать всем троим смерти. Серсея… Если бы его дочери удалось убить всех троих, страшно представить, как легко она может избавиться от Сансы и Тайрена. Если с ним что-то случится, она окажется в ловушке. Предложение Сансы покинуть Королевскую Гавань теперь казалось еще более разумным, чем раньше. К концу октября Маргери и Джоффри поженятся, и они вернуться в Утес Кастерли. — Я не отрицаю слухи, — наконец тихо сказал Джейме, и Тайвин вздохнул. — Так это правда? — Да, но ты знал это и раньше. Не так ли, отец? Несколько минут Тайвин молчал, только смотрел на Джейме с едва скрываемым отвращением. Сын был прав — он знал. Он всегда позволял сомнениям брать вверх, но ради Сансы был вынужден противостоять им. Это была ужасная правда, от которой ему хотелось уйти. — Тайрен унаследует Утес Кастерли, — прорычал Тайвин после нескольких минут молчания. — Он единственный наследник, достойный такого высокого положения. Ты должен сказать это своей сестре. Я не позволю сестре-подстилке или брату-подонку сидеть в Утесе Кастерли со своими отпрысками. Джейме ничего не сказал, он даже не вздрогнул, что разозлило Тайвина. — У меня только один последний вопрос. — Если ты хочешь знать, когда все это началось — мы были еще детьми, — сказал Джейме, а Тайвин закрыл глаза. — Мать застала нас и позаботилась о том, чтобы после этого инцидента мои покои находились в другом конце замка. — Я не хочу слышать эти отвратительные подробности. Мне и так приходится смотреть на результат вашей мерзости и вести себя так, будто у меня нет отвращения к тебе и твоей сестре и желания убить за позор, который вы навлекли на Дом Ланнистеров. — Тайрен — твое наследие. — Кто столкнул Брандона Старка? — Как ты узнал об этом? — Джейме удивленно поднял брови. Тайвин ничего не сказал, лишь посмотрел на сына. Он не стал бы говорить, что расследует причину смерти Джона Аррена, Роберта Баратеона и Эддарда Старка. Он не стал бы говорить, что узнал от Тириона о поездке Роберта в Винтерфелл, чтобы попросить Эддарда отправиться в Королевскую Гавань. Санса рассказала ему о Бране и Риконе только в ту ночь, когда узнала об их смерти. Именно от Тириона Тайвин узнал, что Брана столкнули и он стал калекой. Он никогда не спрашивал Сансу об этом, но Тирион утверждал, что все в Винтерфелле были потрясены, когда узнали, что мальчик упал, потому что Бран всегда смело забирался на самые высоки башни замка. — Он увидел нас с Серсеей, — признался Джейме. — Я толкнул его. В глазах Джейме не было раскаяния. Он встал и повернулся, чтобы уйти. Только когда Джейме поднял руку, Тайвин заговорил. — Ты не расскажешь ни одной живой душе о том, что случилось с Брандоном Старком. Ты никому не расскажешь о себе и своей сестре. Ты будешь носить Белый плащ до конца жизни, — тихо сказал Тайвин. — Когда Серсея выйдет замуж за Сира Уилласа, ты поклянешься, что никогда больше не будешь разговаривать с ней. Ты прекратишь отношения с сестрой и посвятишь себя Королевству, как ты и хотел сделать. Если ты не выполнишь хотя бы один пункт всего вышеперечисленного, я избавлю тебя от тяжелого бремени под названием жизнь. Я ясно выразился? — Да, отец. — Идите и выполняйте свой долг, Сир.