***
— Тсуна, ты сегодня превзошла саму себя! — Шинву пыхтел под тяжестью пакетов. — Зачем тебе понадобилось заходить во все эти магазины?! Компания ввалилась в дом дружной, шумной толпой. Девочки мигом скрылись в ванной, а мальчишки сначала поставили пакеты на барную стойку. Шинву демонстративно размял поясницу, которая, конечно же, отваливалась после столь «немыслимой» нагрузки и требовала домашнего, вкусного лечения. Шестая покачала головой, не в силах сдержать усмешку. Они такие забавные! Вычислить место прохождения проверки с помощью камер уличного наблюдения и слежки за агентами не составило для Тао ни малейшего труда. А когда курсанты уже показались на горизонте, Шестая затащила одноклассников в магазин, где продавалась «крайне необходимая лапша». Они кочевали от магазина к магазину, где девушка покупала то специи, то рис, то еще что-нибудь по мелочи, чтобы не вызывать подозрений. Если честно, она в жизни не брала столько, потому как никогда не делала запасов на будущее. Однако в этот раз было даже смешно, немного походило на шпионский боевик. — У меня дома после болезни почти ничего нет, — Шестая деловито шуршала по полкам шкафчиков, расставляя купленные припасы. Выходило, что пару месяцев можно не думать о пропитании. — Сегодня будет лапша по-китайски. Возражения есть? — Не-ет! — А если вспомните ограничения при игре в карты на желания в моем доме, то запеку яблоки. — Да-а! Улыбка сама рвалась на губы, Рейзел тоже внутренне улыбался. Потому что иногда полезно проводить время с теми, кто считает тебя обыкновенной, кто отбирает пакеты, потому что они тяжелые, спрашивает, как здоровье… Ребята беспокоились, что болезнь может снова дать знать о себе, ненавязчиво окружали заботой ее и Рейзела. Даже становилось немного стыдно за свою ложь, но девушка вовремя вспоминала, какой на самом деле ответ скрывается за безобидной уловкой. Однако ей нравилось на время забывать в теплой компании о необходимости проверки оружия, о неприятностях, которые могут поджидать за каждым углом. Потому что если произойдет обострение отношений директора и агентства… Им придется срочно перебираться в Лукидонию, где Рейзел вновь окажется в тесных рамках крови и собственной силы. Девушка помотала головой. Ну, уж нет! Лучше тогда переехать в какую-нибудь другую страну и начать там все сначала. Ямамото появился как раз к окончанию приготовления лапши, когда Шестая уже разносила тарелки, источающие пряный, острый запах специй и по-особенному приготовленных овощей. — Всем привет! О, вкусняшки! Соскучился по готовке Тсуны! — мечник прошел к стойке, беззаботно улыбаясь, но девушка напряглась, когда увидела серьезный взгляд карих глаз. — Ямамото, сыграешь с нами? — предложил Шинву. — Нет, спасибо. На тренировке устал, так что посижу, посмотрю. Ик-Хан, тебе определенно идет блузка Тсуны, но все-таки, мне кажется, желтый цвет — немного не твое. — И не мое, но кто меня спрашивает, — хмыкнула тихо девушка, пока маленький компьютерный гений стремительно заливался краской. Ямамото тихо рассмеялся, сложил руки в жесте благодарности за угощение. — Это ведь была не ты? Ну, отвлекала тех парней-агентов? — прошептал он, пока одноклассники вернулись к еде и обсуждению последних школьных новостей, непроизвольно втягивая в разговоры Региса и Сейру. Суйи жаловалась на популярную актрису, с которой пришлось работать: капризной, ледяной, считающей себя лучше всех. Остальные ее поддерживали и утешали, так как искренне считали, что Суйи лучше всех. — Нет, — совершенно спокойно подтвердила Шестая. — Я не очень хороша в драках. Ох, злился Франкенштейн, когда в его идеальный план девушка внесла малюсенький корректив. Откровенно высказать недовольство помешало только полное одобрение поступка Мастером. Шестая уже поняла, что Рейзел жутко не любит, когда она рискует собой. Даже ради него. Особенно ради него. Поэтому выступил за замену главного действующего лица в последнюю минуту. Предполагалось, что Шестая отошлет одноклассников к себе домой, а сама пойдет навстречу курсантам под действием кольца Тумана. То есть окружающие будут видеть одну внешность, а «проверяющие» — Шинву в школьной форме. Слабенькое воздействие притянет их, не позволит заподозрить подвох. В принципе, так и вышло. Только вместо Шестой на «битву» отправилась Восьмая. Фыркнула по-кошачьи, мол, не дело, если маминой принцессе сломают несколько костей. На эту ночь многое запланировано, нельзя пропускать. И кольцо надела, и в драке сама поучаствовала. А после еще фыркала презрительно, ей не понравилось отсутствие сопротивления. Стажеры KSA оказались никчемными против женщины, чихвостившей мафию родного мира и Варию. Особенно Варию. — Что у тебя стряслось? Снова Геджутель с дружественным визитом? Дождь передернуло, он побледнел, как полотно и сделал жест, отгоняющий злых духов. — Не говори так! Еще привлечешь беду! Нет, все несколько проще. Связывался… со своими. Хаято накричал из-за того, что мы сбежали, — Такеши расслабился, вернулся к еде. — У них Раэль сбежал. Он не знал, что Раджек в курсе существования второй половины… Кертиа, ну и вот… В общем, он где-то в мире людей. — Кошмар какой! — Угу. Игра тем временем набирала обороты. Дети, обычные школьники, обладали удивительным, волшебным даром: умели тепло принимать в свою компанию. Свои собственные отличия воспринимали как обыденное: популярность Суйи, зашкаливающую доброту Юны, бойцовские навыки Шинву, гениальность Ик-Хана, — и дружили несмотря ни на что. Наверное, их объединило именно это — умение не зацикливаться на внешнем, не завидовать кому-то зло, жестоко, как многие сейчас. Они восхищались красотой Сейры или Региса, но никогда не мечтали навредить им из-за этого. Своим волшебным даром школьники заставили Благородных, могущественных не-людей, обладающих уникальными разрушительными способностями, влиться в компанию, стать ее частью. Как можно не защищать таких людей? Ведь именно они показывают, что не все еще безнадежно для человечества. — Ой, вы посмотрите, который час! — воскликнула внезапно Юна, с ужасом смотря на часы. — Мне уже домой пора! Заигравшись, они совсем не обратили внимания, что за окном уже стемнело, зажглись фонари. — Я провожу тебя, — немедленно вызвался Шинву, краснея от благодарной улыбки девушки. — Сестра меня прибьет, — пробормотал Ик-Хан, считая количество пропущенных звонков и сообщений. — Она ведь всего на пару дней домой приехала. — Мы с Сейрой проводим вас с Суйи, — Регис отложил карты. Именно ему последние минут двадцать маленький компьютерный гений всячески пытался продать сок, повинуясь желанию коварной Им Суйи. Но реклама в исполнении стесняющегося, временами заикающегося от глупости ситуации Ик-Хана смотрелась удивительно… мило. Как корзинка пушистых котят. — Может, не стоит брать Сейру? — Суйи колебалась. — Все-таки уже поздно. — Все в порядке, — тихо произнесла Роярд. — Со мной отправится Ямамото. Компания расслабилась, заулыбалась. — Тогда действительно все в порядке, — Суйи повернулась к барной стойке. — Тсуна, спасибо за то, что разрешила нам собираться у тебя и за чудесный вечер. — Ой, — Шестая замахала руками, — мне тоже это нравится! Приходите, когда захочется. — Юху, Тсуна, ты крутая! Спасибки! Увидимся завтра! Пока, Рей! — Шинву помахал рукой и вылетел за дверь. Остальные, попрощавшись, последовали за ним. Совершенно по-человечески торопился Ик-Хан, а вот Благородные шагали неспешно, элегантно, но все равно не казались чужими. Они вписались в компанию настолько гармонично, так быстро, что теперь сложно было представить вечер без них. Шестая вышла проводить их за дверь, оставляя Рейзела в гостиной, поэтому с удивлением посмотрела на задержавшуюся Юну. Рыжая голова Шинву мелькала на самом углу ограждения — парень терпеливо дожидался свою девушку. Подруга мялась, краснела в смущении, вызывая в душе ужасные подозрения. — Все в порядке? — Да! Да… — Юна заправила прядь волос за ухо, щека ее пламенела ярко, буквально полыхала жаром. — Я всего лишь хотела сказать… передать… мы рады за вас. Шестая, если честно растерялась. — Прости, что? Юна покраснела еще сильнее, если подобное было только возможно, коротко посмотрела по сторонам, но даже Шинву не грел уши, предусмотрительно скрывшись где-то в тени. — Вы с Рейзелом, после того, как вернулись… Не знаю. Может быть, в больнице вы подружились сильнее. Но вы выглядите единым целым. Он смотрит на тебя, когда ты не видишь. И когда вы идете вместе… Вы похожи. Взгляд, движения… Как будто вас притягивает друг к другу. Прости, я говорю глупость? — Нет, нет, — Шестая помотала головой. — Все в порядке. Спасибо, — тепло, с чувством произнесла она. Лицо Юны разгладилось, девушка светло улыбнулась, а затем внезапно крепко обняла Шестую, обдав ароматом легких духов. Стало так приятно, горячо-горячо на сердце: не только волнуются, но и поддерживают. Хотя могли бы быть чуть менее наблюдательными. — Ладно, мне пора! Увидимся завтра! — Пока. Шестая подождала, пока парочка не скроется за поворотом, после чего вернулась в дом. Мусор странным образом пропал, стол сиял, вытертый до блеска, а грязная посуда громоздилась в раковине. В воздухе витал слабый, едва уловимый аромат одеколона Такео. Неужели Франкенштей послал им «гуманитарную» помощь? С него вполне станется, лишь бы Мастеру было удобно. Сам Рейзел по-прежнему безмятежно попивал чай из хрупкой чашки, но, только взглянув на него, Шестая поняла: знает. Не конкретно ее мысли, а сам факт их с сестрами задумки. Возможно, уловил ее волнение, предвкушение, точно так же, как она улавливала отголоски его эмоций. Поэтому девушка подошла ближе к дивану, бесстрашно встретила гранатовый взгляд. — Пожалуйста, — попросила она, — пожалуйста, не следи за мной. Рейзел поднялся в мгновение ока, прижал к себе, его сила окрасилась розовым беспокойством, но вместе с тем — улыбкой, пониманием. Ведь он гораздо старше своего нежданного партнера, на несколько сотен лет. В его сущности скрыто больше опыта, чем Шестая может себе представить. Он никогда не станет ее ограничивать, не посадит на цепь, зная, чувствуя, понимая, как девушка этого не любит, но… — Я буду беспокоиться о тебе, — всего лишь констатация факта, для себя Рейзел все уже решил. — Знаю, но не стоит. Со мной отправятся девочки. — Будь осторожна. Впервые за долгое время знакомства ей захотелось поцеловать Рейзела. Эти красиво очерченные, бледные губы, нежные на вид, ласковые при мимолетной улыбке. Желание, неожиданное, вызывающее удивленную оторопь, родилось исподволь, щекоткой пышного перышка прошлось по языку, заставив горло пересохнуть. Шестая непроизвольно сглотнула, облизнулась. Ее опыт в данной сфере равнялся нулю, подобное желание вообще возникло впервые, но уже обжигало, похожее на жажду, все шире раскидывающую щупальца в груди. Имеет ли она право? Может ли… Тонкие пальцы вплелись в пышные волосы, Шестая могла лишь представлять, как красиво выглядит их изысканная бледность на красном фоне. Рейзел удерживал ее бережно, аккуратно, но непреклонно, внимательно осматривал лицо, выискивая какие-то свои признаки сомнений. А гранатовая глубина его глаз делалась все ярче с каждым мигом, расцветала всполохами жажды прикосновения, которую Благородный все еще пытался контролировать? Он сдерживался? Шестая вспомнила их первое объятие, его реакцию — недоверие, удивление и… жажда, страстное, всеобъемлющее желание прикоснуться. Разделить с кем-то миг и вечность. Сейчас его сила тоже… удивлялась. Ему можно? Ему позволено? Первое прикосновение губ не имело робости — только мягкость, бережность и нежность. Оно выключило свет перед глазами, Шестая вздрогнула, словно ее кто-то ударил, но это была сладкая боль. Рейзел всего лишь прикасался, прижимался губами, не идя дальше на поводу у бушующих эмоций. Его губы в самом деле оказались гладкими, прохладными, но быстро согревающимися. Нежными до ужаса, сладковатыми, с терпким привкусом чая. Шестой хотелось раствориться в этом прикосновении, прижаться крепче — хотя куда уж крепче объятия? Она обнимала своего партнера за шею, пила его дыхание, балансируя на тонкой грани. Не идти вперед, чтобы не испортить первое единение, не отступать назад, потому что откатываться нельзя, им это непозволительно. Сила бушевала вокруг ураганом, Шестая слышала ее шум в ушах, буквально видела, как закручиваются потоки. Они с Рейзелом стояли в самом центре мироздания, скрытые ото всех ураганом, и для нее не существовало всего остального мира. Цепкие, гибкие руки обняли за спину, скользили по позвоночнику, пояснице, вновь возвращались к плечам, тесня ближе к другому телу. Рейзел… не мог поверить, словно пытался убедить в реальности происходящего, словно бесконечно проверял. Правда ли можно не бояться Ноблесс и любить его не за то, что он сильнейший? Правда ли она останется с ним до конца? Постарается. Шестая раскрывалась навстречу, распахивала душу, которую все сильнее затапливало пламенем и алыми потоками крови. Звон стекла разбудил их, заставил медленно отстраниться друг от друга. На лице Рейзела были написаны восхищение и нежность. Сколько же нежности будет в их жизни в дальнейшем? Дверь в сад щерилась осколками, покачивалась на одной петле. Шестой не было дела до поврежденного имущества. Какая глупость, право слово! — Я буду осторожна, — пообещала она. И Рейзел кивнул, принимая клятву. В ответ обещая стребовать исполнение во что бы то ни стало.***
Есть что-то особенное в том, чтобы бегать по крышам с членом семьи. Восьмая не отставала, хотя по скорости уступала, компенсировала недостатки превосходным нюхом, способным выследить кого угодно. Она перелетала с крыши на крышу с поистине кошачьей грацией и силой. — Уверена, что найдем кого-нибудь здесь? — сестра элегантно присела на бортик крыши, расправила юбку, по-королевски скрестив ножки в изящных туфлях. — Кстати, что это за место? — Штаб-квартира KSA, — Шестая всмотрелась в сеть зданий напротив, не торопясь расслабляться. Впрочем, Восьмая тоже была готова прибегнуть к атаке в любой момент, хотя и выглядела развлекающейся туристкой. — Не новый фонд, не самое укрепленное здание. Если честно, с оборудованием им тоже категорически не везет. До недавнего момента Корея считалась не слишком привлекательной для мутантов всех мастей, а потому агентство пребывает в упадке. — Ты это знаешь потому что… — Тоже люблю собирать информацию. Только, в отличие от Тао, вынуждена для этого прибегать к навороченным программам Второго. — Ах, да, Вихрь Хаоса Ее Величества. Как он там? — Кажется, то ли уничтожил район, в котором проживал, то ли только повредил маленько… Внезапно центральное здание, самое высокое в группе, хорошенько тряхнуло. — Ух, ты, вдобавок ко всему еще локальные землетрясения! — восхитилась Восьмая. К штаб-квартире агентства советовала наведаться интуиция, но даже без обостренного чутья Шестая заметила бы присутствие чужаков: столько самодовольства, столько хищной агрессии обрушилось на плечи, а чужой взгляд иголками втыкался в спину. Поэтому, обернувшись, девушка лишь чуть-чуть удивилась, увидев двух человек вместо одного. На фоне своего спутника Юрий не замечался вовсе, казался бесплотной тенью, лишенной желаний. Только блеск рысьих глаз говорил об обратном. — Какая удивительная встреча! Не часто заметишь столь пристальное внимание к секретной организации, — пропел он, фальшиво улыбаясь, Его спутник, низкорослый блондин-«колдун», криво и самодовольно ухмыльнулся. В самом деле, Восьмая в деловом костюме да при каблуках вовсе не выглядела опасной. Шестая в любимой униформе вызывала куда больше подозрений, нежели подлинный боевик Семейки. — Что вы забыли здесь, красотки? Во взгляде Восьмой было столько… насмешливой жалости. Казалось, сестра не знала, плакать ей или смеяться. — Если это флирт, то он самый неказистый в моей жизни. Тем более, я никогда не желала внимания от жертв нестандартной генетической программы. — Что ты сказала? — рыкнул «колдун». — Говорю: последуете за нами — узнаете, зачем мы пришли сюда. — Как пожелает леди, — поклонился иронично Юрий. Они сорвались в бег одновременно, но мужчины слегка отставали, позволяя задавать направление. Они не сомневались в своих силах и не собирались убивать «добычу», пока не получат ответы на вопросы. Кто бы еще согласился им отвечать! Место для боя сестры выбрали заранее. Заброшенная стройка почти на окраине города, по крайней мере, вероятность того, что обычные люди не попадут под удар, была больше. Когда-то частная компания планировала создать здесь торговый центр, даже выкупила земли по соседству — поэтому строительная площадка занимала немало места, однако из-за кризиса проект приостановили, частично «заморозили», что было только на руку Шестой. Она легко приземлилась на крышу грустно смотрящего глазницами пустых дверных и оконных проемов здания. Восьмая вновь устроилась на удобном краю, скрестив ножки в изящных лодыжках, всем своим видом выражая кошачье довольство жизнью. — Молодой человек, может, составите девушке компанию? Моя сестричка хотела бы сразиться с вашим спутником один на один. — Это вы мне? — Юрий от неожиданности хлопнул светлыми ресницами, даже пальцем вопросительно ткнул себе в грудь. — Вам-вам, — Восьмая похлопала ладошкой по месту рядом. — Не будем им мешать. А пока они сражаются, возможно, даже отвечу на ваши вопросы. Если вы ответите на мои. — Предлагаете мне игру? — Юрий уже пришел в себя, хищно подобрался, затем пружинистой походкой направился к молодой женщине. Шестая краем глаза следила, чтобы он не навредил сестре, но та лишь махнула рукой, чтобы девушка не отвлекалась. Сестра могла постоять за себя, а потому Шестая вновь вернула все внимание противнику. Низкорослый, без атлетической фигуры, без каких-либо внешних признаков улучшений, но сила… сила клубилась в нем, пульсировала, горячая… нет, даже огненная. Вспышка-темнота-снова вспышка. Она рвалась наружу, выплескивалась самодовольством и уверенностью. — Значит, хочешь со мной сразиться? — протянул издевательски он. — А кишка не тонка, девчонка? Шестая молча поманила ладонью. Ей необходимо тренироваться. И необходимо уничтожить очередную присланную группу. Пусть пропажа очередных боевиков в мирной Корее привлечет внимание, у них остается не так уж много вариантов на самом деле. Бить или бежать, но пробегать всю жизнь не получится, в безопасности их компания будет только в Лукидонии, а это вариант на крайний случай. Пока Церберы здесь, ни дети, ни Тао с Такео и Двадцать первым не будут в безопасности. У Шестой гораздо больше шансов уничтожить врагов, особенно при поддержке родственников. К тому же… надо совместить приятное с полезным. Приговор всегда совершенствовался в боевых ситуациях, пламя развивалось — тоже. Отсиживаясь в безопасности, она никогда не пройдет свой путь до конца. — Ну, что же, ты сама напросилась! Цербер метнулся вперед, скривив и без того непривлекательное лицо в поистине ведьмовской гримасе. Нет, нельзя ассоциировать его с ведьмами, потому что Шестая знает, насколько могут быть красивы колдуньи. Она увернулась и взмыла вверх, играя в салочки, а затем достала пистолет. Пуля должна была полететь точно в голову, но… Щелчок, за ним еще один. Осечка! На такие непредвиденные обстоятельства они не рассчитывали. — Черт! — Что такое? — издевательски захохотал «колдун». — У девочки закончились патроны в ее игрушке? Шестая в отчаянии взглянула на пистолет, тот не никогда не подводил ее, уже стрелял с половинчатой печатью, они отлично взаимодействовали. Так почему же… Приговор изменился. Стал черным с багряным отблеском, напомнившем о силе Рейзела. Но почему… Она же лично несколько часов создавала пули, подгоняла их под необходимый калибр… Перед мысленным взором зазвенели цепи Чистой силы. Приговор смеялся и одновременно пытался дать понять. Шестая вновь увернулась от удара. Модификант напротив двигался с огромной скоростью, но ее не превосходил. До Раэля так вообще далеко. Противник двигался прямолинейно, как ядро, из точки А в точку В, уже в конце он разворачивался и бросался в бой снова. В то время, как Шестая извивалась, изгибалась. С помощью интуиции она могла бы играть с ним вечно, но озарение. О, озарение пришло внезапно, вспыхнуло и светило темное поле разума всполохом молнии на фоне ночного неба. Девушка остановилась. Пули застучали по полу, рассыпались оранжевыми горошинами, когда Шестая освободила от них пистолет. Приговор всегда впивался-вгрызался цепями в тело своей носительницы, подстраивался под нее. Ему не требовались посредники, он не хотел их, желая стать как можно ближе, слиться с выбранным человеком. На грани сознания Приговор вспыхнул удовлетворением от правильной догадки, а затем потянул силу. Вуаль практически растворилась, давая оружию забрать столько, сколько нужно. Шестая чувствовала рождение баланса, калибровку, пламя вливалось в оружие через ладонь, то принимало его, поглощало, и в темном нутре рождалась пуля. Девушка немало времени провела, создавая их, а потому помнила характеристики назубок. Всего лишь представить — это так легко. Центр тяжести, уровень заполненности пламенем… — Дорогая, все в порядке? — Да, великолепно! — На твоем месте я бы не был столь уверен! — захохотал «колдун», бросился вперед… Чтобы быть отброшенным мощным выстрелом. Пуля вылетела из ствола, впилась в плечо, прожигая униформу. Для первого раза девушка выбрала самый слабый вариант, но теперь, когда поняла технологию… Можно попробовать все виды пуль и усилений! Только бы выдержало внутреннее ядро, лишь бы вуаль не порвалась раньше времени. Но та успокаивающе мерцала, прикрепленная к печати, пропускала, дозировала пламя… которого стало больше, однозначно больше. — Что?.. Какого?.. — «колдун» поднялся. — А ты не так плоха, девчонка! — Как интересно… Не подскажете, что это за оружие? — помурлыкал Юрий, обращаясь к своей собеседнице. Они были на удивление похожи: в деловых костюмах, привлекательные, яркие, фальшиво безобидные. — Только если потом вы обязательно ответите на мой вопрос. — Какой же? — О, нет, — покачала пальчиком кошка. — Сначала пообещайте! — Ты… — «колдун» бросился вперед, Шестая не стала его дожидаться. В конце концов, снайперы играют со своей добычей, только когда нет другого варианта. В жизни же надо прикончить противника как можно быстрее. Пистолет объединил способности, которым обладало исконное оружие Шестой, и свои собственные, но при этом не пересек их. Пули не могли сами настигнуть врага, а затем взорваться. Нет, если взрывными, то целиться нужно самостоятельно, если с самонаведением, то без сюрпризов в конце. Однако… это больше того, что она вообще планировала иметь. Противник уворачивался от разрывных пуль, злобно шипя, когда видел, какие «раны» оставляют те в бетонном покрытии. Но вот пули с наведением… они всегда находили свою цель. Только почему-то не пробивали насквозь. А ведь Раэля удалось ранить серьезно, раздробить ему колено! — Ты меня разозлила, тварь! Не хотел прибегать к данному методу, но, по-видимому, иным путем ответы нам не получить от шавок Кромбеля. Надо же, значит, она оказалась права, предполагая, что Церберы здесь на расследовании и ищут компромат на доброго доктора Кромбеля, сбежавшего когда-то от Франкенштейна. Мужчина скинул униформу, под ним оказалось… облегающее трико серого цвета с красными редкими линиями и вставками. Вернее, это походило бы на трико супергероев и сексуальных шпионок из фильмов, если бы не металлические отблески на изгибах. И пила, которой оканчивалась теперь рука противника. Так вот почему она не смогла нанести вреда его телу! Вернее, смогла бы, если бы последовательно стреляла в одно и то же место усиленными или разрывными… Столько вариантов… Вряд ли удастся испытать их все, только не сейчас. На первый раз более, чем достаточно. — Ого! Как в фильмах ужасов! — не могла не прокомментировать кошка. — Весьма дешевых, надо сказать. По-видимому, совсем в Союзе с фантазией туговато. — А вы не из Союза? — мгновенно подхватил тему Юрий, пытаясь выяснить хоть что-то. Шестая фыркнула, настолько замечательным был насмешливый взгляд, которым сестра одарила собеседника. Восьмая видела подобные уловки насквозь. — Вы еще не согласились ответить на мои вопросы, так что… прошу извинить. — Неужели совсем не волнуетесь за сестру? — не сдавался Юрий. — А вы? — последовал неожиданный выпад. Желтые глаза Восьмой сверкнули, как случалось всякий раз, когда в дело вступала интуиция Вонголы. — Что я? — не понял мужчина. — Вы не волнуетесь за мою сестру? Разве вы ничего не хотели у нее узнать? Пила взвизгнула, Цербер размахивал ею со страстью и упорством маньяка, от его ударов рушились целые этажи, подсобные постройки. Камни рушились с ужасающим грохотом, очень скоро сюда могут нагрянуть с проверкой, что же происходит на безобидной с виду стройке. Где-то вскрикнула жалобно сигнализация машины. Сила просто… выбивала дух. — Ну, как, тебе нравится? Нравится, скажи же! Что теперь ты придумаешь? Это броню не пробить твоими пульками! Мы лучшие телохранители двенадцатого Старейшины. — Может быть, — кивнула Шестая. — Но у вас есть один недостаток. В принципе, то, зачем она пришла сюда, выполнено. Новое оружие испытала, пусть Приговор доставил в самом начале несколько неприятных минут неуверенности. Он изменился, и его новые особенности девушка выяснила. Скрестить возможности не получится, на переключение требуется время, на формирование пули внутри ствола — время и концентрация. Пусть немного, но любое отвлечение на поле боя может стать фатальным. Потому временной промежуток нужно сократить по максимуму. Равно как и усилить пули — не дело, если они не могут пробить какой-то костюм, пусть даже тот является продуктом деятельности выдающихся ученых и новейших разработок в области биологии, генетики и вооружения. Шестая еще раз коротко взглянула на противника. Острое зрение подмечало все детали, включая растяжение костюма при движении, «текучесть» темно-красных узоров, словно циркуляцию крови по венам. Если не получается легко и быстро повредить туловище, остается лишь один вариант… — Какой же? У нас нет недостатков! — раскинул руки в сторону «колдун», наслаждаясь произведенным эффектом, разрушением. Его улыбка сменилась бесконечным удивлением, когда две пули, одна за другой, пробили череп. По-прежнему раскидывая руки, словно желая объять весь мир, он опрокинулся на спину и затих. На всякий случай Шестая всадила ему еще пару пуль. — У вас совершенно не защищена голова. Даже какое-то… разочарование от столь легкой победы. Она ожидала… большего? Конечно, в прямом сражении Церберы безусловно сильны, но… Неужели настолько беззащитны против снайперов? Может, с Такео их компания имела шансы на противостояние? Или… Чутье и скорость реакций позволяет Церберам уклоняться от снарядов? Да, подобное предположение объясняло многое. Только Церберы ничего не могли противопоставить скорости ее пуль. И тому, что те всегда, даже сквозь стены, находят свою цель. Несмотря на нынешнюю «слабость», они все же будут мощнее обычного человеческого вооружения. А остальное ей по силам поправить и урегулировать. Ноги подкосились, Шестая рухнула на пол, задыхаясь. Приговор брал энергию из нее, поэтому она чувствовала себя немного… уставшей. Утомленной. Конечно, это всего лишь начальный порог, в будущем она его преодолеет. Обязательно! Заодно сделает воздействие пуль сильнее, чтобы наверняка пробивали щиты. — Хм, и это все? — разочарованно протянула Восьмая. На раскрытой ладони вспыхнуло два язычка пламени, они затанцевали, а затем огненным хлыстом сорвались, охватили тело погибшего модификанта, начиная жадно поглощать его, с потрескиванием и удушающим запахом паленого мяса. Химеризация повлияла не только на внешность Восьмой — пламя Неба претерпело значительные изменения, окрасившись в темный цвет. Не Туман, не Ненависть. Папочка звал это Ночным Небом. Как будто в черноту влили ультрамарин, перемешали хорошенько, но чтобы два цвета распознавались. Ночная синь, сине-черный. Не ощутимое, отличающееся от остальных атрибутов, но совершенно точно пламя посмертной воли. — Юрий! Рев заставил содрогнуться стены, кажется, посыпалась крошка с особенно разрушенных мест. Шестая подскочила, ее повело, когда под локоть вдруг бережно подхватила Восьмая. Сестра не смотрела на нее, нет, ее взгляд был обращен вперед, на губах плясала дьявольски довольная ухмылка. Рослый темнокожий мужчина ступил на край крыши, он сразу же скинул одежду, под которой появилось трико, похожее на костюм предыдущего члена группы, лишь руки оканчивались… круглыми шарами с зачатками шипов. Тяжелые даже на вид, у Шестой кости заныли от одной лишь мысли столкнуться с подобным оружием. — Не думал, что ты решишь предать Старейшину. — Предатель? Я?! — сделал большие глаза мужчина. — Как ты мог такое подумать! Неприкрытую издевку не заметил разве что слепой. Несмотря на кажущуюся… не-интеллектуальность, темнокожий гигант идиотом не был. Поэтому, словно обезумев, с ревом бросился вперед. Его кулаки запускали энергетические шары, которые, сталкивая с поверхностью, взрывались. Юрий грациозно вальсировал меж взрывов, даже прическа не испортилась. — Ты… Я уничтожу сначала тебя, а после твоих союзников! — Ваш догорающий ныне коллега тоже хотел подобного, — Восьмая взяла огонь, в прямом и переносном смысле, на себя. Подвела Шестую к вновь беспечно усевшемуся на край Юрию, аккуратно устроила рядом. — Посиди с дядей, милая, отдохни, а я пока разберусь с нашим гостем. Надо же и мне повеселиться. Вы присмотрите за ней, — несмотря на шутливое покачивание длинным пальцем и вроде бы веселый тон, это не было вопросом. И Юрий кивнул. Он жаждал досмотреть представление до конца. Уничтожение Церберов согласовывалось с некими его планами. А еще… Юрий не причинит ей вреда. Ни сейчас, ни после — Шестая чувствовала это всей своей сутью, словно кто-то просто подарил знание, такое нелогичное ввиду распределенных ролей, смущающее, но все равно ясное, очевидное. Поэтому девушка не отодвинулась даже на сантиметр, подарив часть внимания бою. — Какая-то дохлячка вроде тебя со мной не справится! Воздух уплотнился, стал густым, как кисель, темнокожий гигант давил своей силой, как кувалдой. «Кулаки» вновь собирали энергию для выстрелов. — Считаешь? — от опасного мурлыканья по коже пробежали мурашки. В графе «специализация» в деле Восьмой стояла роспись «боевик». Что означает «боевик» по мнению Эстранео? Это усиление всех физических параметров до максимально возможной величины, до грани выносливости тела. А если тело изменено, то оно может вынести куда больше человеческого. Восьмая ударила в живот, казалось, ее острый кулачок не причинил вреда мускулатуре. В первую секунду, на рефлексе, гигант расплылся в улыбке, но затем согнулся пополам. Дальше началось избиение младенцев, Восьмая ударами швыряла своего противника по крыше, отскакивала от его взрывов легко и непринужденно, словно шагала, подобно волшебнице, прямо по ним — голубоватым сферам, обжигающим своим жаром, в котором чувствовалось… пламя Дождя. Искалеченное, изувеченное, но пламя. При этом сам громила никоим образом не мог обладать пламенем, в нем совершенно точно не было… ядра, сосредоточия. Нет, ему привили, искусственно. Скорей всего, вместе со странным обтягивающим трико. Ему никак не удавалось поймать по-кошачьи грациозную женщину, она уворачивалась, лавировала и наносила удар. Ее костюм по-прежнему был безупречен, в то время как на трико красовались длинные полосы от когтей. Частичная трансформация всегда хорошо удавалась бывшей донне Вонголе. Ее издевательская улыбка бесила Цербера, глаза его постепенно стекленели, наливались кровью, а толстые косички чуть ли не дыбом вставали от количества силы, которую он вкладывал в каждый свой удар, желая достать недосягаемую языкастую чертовку. Впрочем, подобное развлечение очень быстро Восьмой надоело. Теперь она смотрела не с предвкушением забавы, а с изрядной долей разочарования. На ее остроумные замечания противник отвечал лишь взбешенным ревом, а кошка обожала ломать врагов, заставлять тех, рыдая, с содроганием вспоминать каждое мгновение битвы. Нынешний соперник не мог обеспечить ей должного удовольствия, поэтому не удивительно, что она взлетела тому на плечи, обхватила голову и повернула ту до характерного щелчка. Даже у модификантов шея, основание черепа, сам череп являются уязвимым местом. Другое дело, что обычный человек не может этим воспользоваться. Однако Восьмая вложила в свои действия немало силы. Несмотря на изящное, гибкое телосложение, она являлась одним из лучших боевиков Семейки. На лице Цербера было написано невероятное удивление, которому уступила место ярость. Смерть, даже в бою, приходит неожиданно. Шестая редко видела, чтобы кто-то умирал с другим выражением лица. Он рухнул на землю, беспомощно ударив тяжеленными конечностями-шарами. Массивное, тренированное тело в одно мгновение превратилось во что-то грузное, неповоротливое. А затем его поглотил сине-черный огонь. В тишине раздались хлопки, Юрий поднялся с места, не сводя глаз с Восьмой, поправляющей задравшуюся в пылу драки юбку. У нее даже каблук не сломался от всех активных телодвижений! — Эта миссия состоит сплошь из приятных сюрпризов! Я в восхищении, леди! Осторожно, чтобы не спровоцировать возможную атаку, он обхватил тонкие пальчики молодой женщины и поднес их к губам, поверх столкнулись два желтых взгляда. Шестая застыла: картина была настолько же красивой, насколько сюрреалистической. Юрий их враг! Они обязаны сражаться против него! Но вот он, совершенно не причиняет вреда, флиртует с выгнувшей в немом вопросе бровь Восьмой и даже — о, ужас! — кажется, снова готов им помочь. Совсем как тогда, с доктором Айрис. — Может быть, поможете мне с остальными? Жаль, конечно, тел для последующих экспериментов вы не оставили, мое начальство будет крайне разочаровано. — За все приходится платить. За нашу помощь — тоже, — улыбнулась со знанием дела, с видом не поддавшейся постороннему очарованию особы Восьмая. И эта туда же! Шестая потерла лоб. Как она могла забыть про методы работы драгоценной сестрицы! К моральным пыткам порою добавлялся легкий флирт. Неизвестно, что пугало больше мафиози родного мира Восьмой, ведь те были прекрасно осведомлены, с кем имеют дело. Зато Юрий выглядел восхищенным. — Как насчет встречи? Завтра, в это же время, на этом самом месте я положу к вашим ногам очередную жертву. — Вы знаете, как привлечь внимание, — мурлыкнула кошка. Шестой захотелось провалиться сквозь землю. Почему ей так стыдно смотреть на бессовестный договор убить кого-то? — Если еще скроете наше участие… — О, это потребует дополнительной оплаты… К примеру, задайте тот вопрос, который вы так старательно пытались мне навязать. Восьмая пожала плечами, словно говоря, что Юрий сам виноват. Подошла к нему, провела кончиками пальцев по скуле, очертила острое лицо, полностью завладев вниманием. — Что вы забыли в Союзе, Юрий? Нет, не так, — кошка пристально всматривалась в лицо оппонента, отслеживая реакцию, чтобы правильно добить вопросом. — Кого вы ищете, Юрий? Так страстно, забывая обо всем на свете, поступившись честью, совестью и моралью. Кем вы одержимы? Кого вы ищете, Юрий? Ой, что это вы так побледнели? Вам нехорошо? Женщина отступила, улыбаясь, а Юрий побледнел, пусть не слишком заметно в темноте и при его цвете кожи, но… Дыхание сбилось на мгновение, ему словно нанесли болезненный удар. Шестая подзабыла, на что направлена интуиция Восьмой — на выискивание слабых мест у врага. Сестра подмечает детали, познания в психологии позволяют ей правильно интерпретировать собранный материал… Восьмая улыбалась, довольно смотря на застывшего изваянием мужчину, прикрыв улыбку тыльной стороной ладони. Свет луны выбелил кожу, а тьма вплелась в волосы, глаза горели дьявольским желтым. В этот момент она казалась всесильным аякаши: злобным, коварным, обожающим причинять боль. Шестая все равно ее любила.