***
— Так темно, я едва различаю собственные сапоги, — чуть слышно произнесла Довакин, впотьмах следуя за охотником. — Днем казалось, что дом Эйнара расположен не так далеко от площади. — Почти пришли, — подбодрил ее эльф, подав руку. — Лужа, большая. Обопрись об меня. — Спасибо, — немного замешкавшись, женщина все же обхватила протянутую ладонь. — Молодец, — ласково улыбнулся в темноте охотник, как только она переступила через грязь, и слегка задержал в руке ее теплые пальцы. — Седрик, — спустя несколько шагов, несмело обратилась к нему Довакин, ощущая легкое покалывание на кончиках пальцев. — Скажи, как давно ты знаешь Анешку? — Анешку? Дай-ка подумать… С тех пор, как она поселилась в деревне. А что? — Мне просто любопытно, — Найра провела рукой по волосам, сама не веря в собственную ложь. — Простое любопытство, ничего более. — Ты не умеешь лгать, orifann, — глубоко вздохнул эльф, убрав руки за спину, и наклонил голову к лицу идущей рядом женщины. — Что тебя беспокоит, скажи честно? — Ничего, — Найра отрицательно мотнула головой, отойдя на шаг от проницательного охотника. — Хм, вот как, — снова тепло улыбнулся он и внезапно остановился. Довакин по инерции прошла еще пару шагов и, заметив отсутствие эльфа, обернулась: — Что? — Это ты мне скажи, orifann, — Седрик выжидательное смотрел на собеседницу, тусклый свет уличного факела бросал на лицо рваные тени. — Мне просто… — Оу, кто это тут у нас в такой поздний час? — раздался за спиной женщины удивленный голос старосты общины нелюдей. — Какими судьбами? — Опустим любезности, Эйнар, — подошел к ним эльф. — Разговор у нас есть. — Хм, понимаю, — задумчиво произнес краснолюд, взявшись обеими руками за пояс кафтана. — Тогда милости прошу. В знакомой обстановке охотник и Довакин рассказали старосте о спасенных ими эльфах, об исчезновении которых краснолюду уже было известно: — Признаться, не чаял я уже, что они в живых останутся, как только про то услыхал. Димитр был той еще гнидой. Туда ему, проклятому, и дорога. Однако, осложнили вы себе жизнь, милсдарыня Найра. Комендант таких вольностей не прощает. — Мне не впервой, — женщина сделала глоток горячего чая, ранее предложенного хозяином лавки. — Самое главное сейчас — найти для них подходящее убежище. Изначально мы планировали попросить помощи у вас, но, учитывая обстоятельства, отказались от этой затеи. — В данном вопросе я вынужден с вами согласиться, как бы не терзало меня сие чудовищное происшествие. Но я не могу подвергать опасности остальных членов общины. — Понимаем, — поддержал его Седрик, раскуривая трубку. — Похоже, у них остается лишь один возможный вариант. — Да, и иного выхода я не вижу, — понял его с полуслова краснолюд. — Ну, коль так, мне остается лишь сообщить их родственникам о произошедшем. Надеюсь, кроме нас о том никто не ведает. — Об этом, Эйнар, можешь не волноваться, — заверил его охотник. — Так тому и быть, — краснолюд подлил кипятка в полупустую кружку женщине. — Благодарю. — Признаться честно, я рад, что вы сами зашли, — немного помолчав, несмело начал староста, вертя в руке чайную ложку. — Разговор у меня есть, серьезный. — Я слушаю, — Довакин поставила кружку на стол, поймав на себе взгляд сидящего напротив краснолюда. Седрик молчал, выжидающе глядя на собеседника. — Просьба у меня к вам есть, не простая. И довольно-таки опасная. — И в чем же она заключается? — Найра сцепила пальцы в замок и положила руки на столешницу. — Помните наш утренний разговор? — Эйнар отложил ложку в сторону. — О том, в чем мы с вами оба согласились? — Конечно. — Так вот, дело такое, что я прошу вас, милсдарыня, помочь нам. Не за даром, естественно. Краснолюд вынул из внутреннего кармана своего кафтана тугой мешочек и опустил его на середину стола. — И в чем будет заключаться моя помощь? — поинтересовалась Довакин. Седрик молча наблюдал за ней и краснолюдом. — Просьба моя такова, чтобы вы нашли доказательства грязных делишек коменданта и обличили его перед жителями фактории. Сделаете это — спасете многих из нелюдей, против которых Лоредо настраивает местный люд. — Эйнар, ты думаешь, что смена власти что-то изменит? — Да, Седрик, — голосу старосты недоставало уверенности. — А какой у нас выбор? Со дня надень ожидать погрома? Пускай так, чем никак. — Убивая змею, проще отрубить ей голову, — рассматривая древесный узор столешницы, неслышно произнесла Довакин, раздумывая. Затем подняла глаза и посмотрела на, ожидавшего ее ответа, краснолюда: — Скажите, от чего вы хотите доверить мне столь опасное для всех ваших подопечных дело? В чем причина вашей веры? Ведь я, пусть и чужеземка, все же человек. Эйнар провел рукой по бороде, мельком взглянув на молчаливого охотника: — Седрик верит вам, а он на моей памяти еще не ошибался в вопросах такого толка. — Ясно, — Найра вновь опустила глаза, теперь рассматривая игру света на керамической кружке. — Так что же вы решили? — Не хочу давать вам ложных надежд, господин Эйнар, но мне необходимо все обдумать. Довакин обернулась к сидящему рядом эльфу, затем к старосте общины нелюдей: — Дайте мне срок до завтра, обещаю, тогда я дам вам ответ.***
— Ох, это был долгий день, — устало опустилась на табурет Анешка, только вернувшись из убежища эльфов на болоте. — Как же я устала… — Припозднилась ты, Анешечка, — Мавра налила ей миску горячей ухи. — Отчего так? — Да, так, — не стала откровенничать с ней травница, понимая всю серьезность ситуации в которую ее втянули чужачка и охотник. — Дел было невпроворот. Хм, вкусно пахнет-то как? Чем сегодня порадуешь? — Кстати, забыла же тебе рассказать, гляди-ка, что мне шалопай состругал, — улыбаясь, как ребенок, получивший новую игрушку, гадалка показала женщине сделанную факиром трость. — Красота, не правда ли? — Ого, искусно-то как, — похвалила работу Анешка, рассматривая покрывавшую трость резьбу из маленьких аккуратных розочек. — Сразу видно, что руки из правильного места растут. — Да-да, ведь может, когда захочет, — согласно покивала старушка. — Я все никак не нарадуюсь, удобная вышла вещица. О, еще кое-что. Пока тебя не было, я у Седрикова соседа женушки роды приняла. Мальчонка, пухленький такой. Так он мне за это дело рыбы дал, целую корзину. Хорошую, я тебе скажу. Так что сегодня ухой балуемся. — Ага, а морковки-то не пожалела, — проворчал Цапля, выбирающий из бульона рыжие овощи. — Лучше бы мяса побольше положила. — Нет, ты только глянь, вот поганец! — проворчала Мавра, сдернув фартук. — Так не жри, кто тебя заставляет?! Ишь, нос задирать мне вздумал, сам со жрачкой возиться будешь! — Ладно, хорош голосить, — махнул на нее паренек и демонстративно съел ранее убранную из бульона морковь. — Довольна? — Еще бы, смотри не подавись, — ядовито бросила в ответ старушка, фыркнув. — Мелкий засранец. — Что за муха вас укусила? — травница кожей чувствовала царящее в воздухе напряжение. — Что опять стряслось? — Этот мелкий доходяга решил в Синие Полоски податься, вот что стряслось, — Мавра бросила на стол измятый фартук. — Эх, Бояна здесь нет. Вот он отходил бы тебя по срачке, чтоб мозги-то на место встали. Али ты забыл, что карательные отряды с нелюдями делают? Забыл, как из-за всей этой ерунды мы едва на померли? — Хватит меня поучать, Мавра! — Цапля рывком выскочил из-за стола, опрокинув миску с недоеденной ухой. — Ты мне не мать! — Ах вот, как мы заговорили, — севшим голосом прошипела гадалка, на глазах ее навернулись слезы и нестерпимо защемило в груди. Строго сдвинув брови на переносице, она сделала глубокий вдох: — Да если бы не я, ты бы так и остался в том сыром болоте, а не сидел бы сейчас здесь. Это я Бояна уговорила оставить тебя, а не отдать сердобольным жрецам из храма Лебеды. Неблагодарный мальчишка, а кто, скажи мне, возился с тобой, когда ты от страха мочился в портки, едва эльфов увидав, а? Паренек пристыженно опустил глаза: — Ты, Мавра, — едва слышно произнес он, садясь на место. — Я не жду от тебя сыновьей любви, паршивец, и никогда не ждала, — гадалка прошлась по комнате в поисках своего платка, после накинула его себе на плечи и направилась к выходу. — Но мне не все равно, что с тобой будет, уж это ты понять можешь? — Куда ты? — окликнула ее травница, едва та открыла дверь. — Пойду, пройдусь, а то дышать тяжко. Выйдя за дверь навстречу ночной прохладе, гадалка вытащила из кармана на юбке трубку и мешочек с курительной травой. В густой темноте забрезжил слабый огонек разожженного трута. Сделав пару глубоких затяжек, что обожгли рот и легкие, Мавра оперлась о выбеленную известью стену и тихонько сползла на землю. Плечи ее сотрясались от едва сдерживаемых глухих рыданий.***
Вот уже добрую пару-тройку, а то и более, часов предоставленный самому себе волкодав бродил в окрестностях фактории любопытства ради. Прошелся и по площади, и по пристани, да кварталу нелюдей. Пару раз набредал на полупьяных стражников, даже спугнул несколько облюбовавших закоулки парочек полюбовников, едва взявшихся за дело. Заглянул и в жилище коменданта, отыскав небольшую лазейку в крепостной стене. «М-да, на широкую ногу живет», — заметил пес, осматриваясь. — «Хм, даже требушет при себе имеется. Свой отряд наемников» «И кормится неплохо», — думал Барбас, пробравшись во внутренний дворик к псарне, куда сваливались недоеденные харчи для господских собак. И покуда хозяйские псы трусливо поскуливали в сторонке, боясь подойти близко к любимцу Даэдра, тот бессовестно поедал сытные остатки из общего корыта. Насытившись, волкодав побрел дальше и вскоре уловил едва различимый и знакомый запах, кой мог учуять лишь он. «Отчаянье», — Барбас повел носом в направлении доносившегося аромата. — «Столь горькое. Безысходность, страх и ненависть. Много судеб погублено в сих стенах…» Волкодав тряхнул головой, прогоняя прочь неуместные мысли: «Какое мне дело до чужих скорбей? У нас и без того дел невпроворот…» Вновь встряхнувшись, пес-даэдра поспешил к своей лазейке, дабы оставить позади поместье коменданта. По пути до хижины охотника ничего интересного не произошло, Барбас заметил бродившую под окнами хибары зазнобу факира. «Опять она.» — Ой! — пискнула Малена, увидев незаметно подкравшегося к ней волкодава. Тот предупреждающе зарычал на эльфку, заставив сделать несколько шагов назад. Рыжеволосая примирительно выставила руки перед собой: — Хороший песик, вот видишь, я уже ухожу… Дабы придать ей ускорения, волкодав клацнул мощной челюстью, обнажив клыки. Действие возымело нужный эффект — испуганно вскрикнув, эльфка поскорее убралась восвояси. «Так-то,» — довольно фыркнул пес, махнув хвостом. — «И чего же понадобилось этой змее…» Зайдя в дом, Барбас проверил вещи Довакина и охотника — все было на своих местах и совсем не тронуто. «Вовремя спугнул?» — подумал он, посмотрев на темноту за окном. — «Время позднее, наверняка скоро воротятся…»***
— Я не понимаю тебя, orifann, — обратился к своей спутнице охотник, едва они покинули пределы деревушки, направляясь в убежище Димитра. — Зачем ты согласилась на просьбу старосты? Разве поиски ингредиентов для зелья, что восстановят посох, были для тебя не первостепенны? — Они и остаются, Седрик, но сейчас есть куда более важное дело. — Не слишком ли много ты на себя берешь? — Что? — следом за охотником остановилась Довакин, обернувшись к нему. — Что ты хочешь этим сказать? — Ты ничего не должна им: ни эльфам, ни раненому темерцу, ни тем более Эйнару. — Седрик скрестил руки на груди, взгляд ореховых глаз был непривычно серьезен. — Зачем ты вмешиваешься в их судьбы, бросаешься, словно в омут с головой, в чужие проблемы? — Да что это с тобой? — слегка озадачено спросила его в ответ Довакин, подойдя на шаг. — Ты сам не свой, как только мы вернулись во Флотзам. Охотник промолчал, не отрывая взгляда от женщины. Найра повела плечом, слегка продрогнув от ночной прохлады: — Возвращаясь к твоему вопросу… Я не знаю, я всегда была такой. С самого детства, — женщина провела рукой по пересекающему диагональю лицо безобразному шраму. — «Старые нити держат крепко», Седрик, такова моя суть. — А может причина в другом, orifann? — В чем же? — настороженно спросила она. — А разве ты не видишь? — охотник горько усмехнулся, нехотя отвечая на заданный вопрос. — Тебя снедает чувство вины и раскаянье за то, что случилось с твоими спутниками. — Порой мне кажется, что ты видишь меня насквозь… Найра устало выдохнула, словно отпустив терзавшие ее сомнения, провела рукой по волосам, затем прикрыв ладонью глаза. — Да, ты прав. Абсолютно. Довакин опустила руку на эфес меча, провела пальцами по перетянутой мягкой кожей рукояти. — Однажды принятое решение, продиктованное жаждой обладания этой ненавистной силой, отныне стало моим проклятием. Из-за которого страдают невинные. Моя вина в том, что произошло с Бояном и его подчиненными, и это она мучает меня каждую минуту. Поэтому я цепляюсь за выпавшие мне шансы, ведь помогая тем эльфам, темерцу и Эйнару, я хоть как-то смогу унять свою совесть. — И ради этого, ты готова рискнуть своей жизнью?! — охотник схватил женщину чуть выше локтей. — Ради искупления?! Их смерть была предрешена еще до того, как ты явилась этот мир, orifann! — Откуда тебе было знать?! — Найра ухватилась за его руки в ответ, с силой сомкнув пальцы. — Мне ведомо многое, orifann, и ты сама знаешь это, — продолжал удерживать ее охотник, голос же приобрел неукоснительный тон. — Так было суждено, а потому перестань терзать себя! Ты ничего никому не должна! Не для того я… — Ты «что»?! — перебила его женщина, пытаясь освободиться. — Какой тебе в том прок? — Потому что в тебе мое спасение! — слегка тряхнул ее эльф и прижался подбородком к ее лбу. — Таков был уговор… Найра мгновенно успокоилась, вспомнив их первую встречу и слова эльфа. — Прости меня, — женщина виновато закусила нижнюю губу. — Прости… Седрик успокаивающе погладил ее по затылку, наконец, отпустив: — Cleam, orifann…***
— Хватит, — Эндель выхватил из рук собрата очередную начатую бутылку вина. — Лучше поешь… Эльф подал Дираэлю миску с кусками копченой грудинки и ломтем ржаного хлеба: — Где-то я видел лук… — Ты, прям, как заботливая мамочка, — едко уколол его Ноа, хрустя яблоком. — Thaess aep, Noa, — махнул на него полупьяный Дираэль, едва не уронив миску с ужином. — Дай ему наиграться в «старшего брата». — Да если бы не я — вы бы подохли на том кладбище прежде, чем пришла бы Офирка. — Ой-ёй! — в том же духе продолжал Ноа, причмокивая яблоневой мякотью. — Смотрите, какой благородный нашелся… — Видел бы ты себя со стороны, mo elder, — ядовито усмехнулся Дираэль, покачиваясь из стороны в сторону. — Похоже у вас на роду написано стелиться перед dh'oine. Ноа гаденько засмеялся в своем углу, чуть не подавившись куском фрукта. Эндель устало прикрыл ладонью глаза, сомкнув пальцы на переносице: — O, Dana, я готов придушить вас обоих. — О, Dana, я устал от ваших пререканий, — вставил свою лепту Сегерим, битый час, выслушивавший причитания спасённой троицы. — Все из-за тебя, — недобро поглядывая на Дираэля, забрюзжал молодой Ноа, взявшись за второе яблочко. — Это ты, я же знаю. — Foile amadan, — фыркнул ему в ответ Дираэль, встав с лавки, и нетвердым шагом подошел к столу, поставив на него полупустую миску. — Что ты можешь знать? — Я видел тебя, когда ты встречался с Дэрэ, — вздернул подбородок Ноа, сплюнув яблочное семечко. — И что ты ей передал. А все в общине знают, что она как Малена… — Thaess aep! — Ах, ты, пьяный идиот! — Эндель схватил Дираэля за грудки, оторвав от пола. — Так это правда?! Ты снюхался с крысами Йорвета! — Bloede arse! И что с того?! — попытался высвободиться из его хватки эльф. — Это не твое собачье дело, трусливая ты псина! — Caelm, evellienn! — попытался разнять их Сегерим — Cuach aep arse! Успокойтесь! — Из-за тебя ее могли убить! — Поздно ты спохватился, mo elder! — Дираэль злобно рассмеялся в лицо оппоненту. — Где же была твоя забота, когда она стала подстилкой для флотзамкого отребья?! Эльфы еще мгновенье сверлили друг друга ненавистным взглядом. Но, в конце концов, словно признавая свое бессилие и правоту собрата, Эндель отпустил Дираэля, слегка оттолкнув его. — Рано или поздно, но этим бы все и закончилось, — оправив ворот жилетки, произнес тот, посмотрел в глаза старшего эльфа, затем на брата. — Ноа, хватит жрать, как в последний раз. Младший проигнорировал его слова и взялся за кусок ржаного хлеба с толстым ломтем козьего сыра, припасенный им заранее. — Осточертело уже это болото, — некоторое время спустя проворчал Дираэль, растянувшись на лавке. — Долго нам еще торчать в этой хибаре? Дремавший в противоположной стороне Эндель положил руку под голову: — Мы условились дождаться Седрика и Офирку, — устало ответил он, нехотя разомкнув веки. — Их, как видишь, еще нет. Поэтому остаемся здесь. — Эгх, надоело ждать, — тоже заканючил Ноа, хорошенько зевая. — Сейчас мы все равно ничего не можем сделать, — все же встал с пригретого места Эндель, размяв затекшую шею. — Остается только ждать. — Понять не могу, зачем вы только доверились этой dh'oine? — Bloede arse, Ноа, даже не начинай, — старший из эльфов поскреб пальцами по лбу, сдержав зевок, и повернулся к следящему за темерцем Сегериму. — Устал? — Глупый вопрос, — саркастично улыбнулся он в ответ. — Откуда нам знать: вернутся они или нет? — продолжил на той же ноте Ноа, взяв недопитое братом вино. — Кто знает, что на уме чужачки? Может она решит сдать нас? — Проклятье, Ноа, прекрати, — в который раз за этот нескончаемый вечер утомленно прервал его Эндель. — Ты с ума меня сведешь. — Что толку здесь высиживать? — повернулся в его сторону Дираэль, сев. — Когда мы можем связаться с дозорными Йорвета и присоединиться к нему? — Не ты ли пару часов назад был категорически против? — недобро прищурился на него Эндель. — На язык пошлин нет, да, mo elder? — А не поздновато ли для упреков, дружище? — в тон ему парировал Дираэль, нарочито непринужденно пожав плечами. — Раз разговор у нас такой зашел, почему бы и не разоткровенничаться? Ты знаешь меня, Эндель, я бы не стал говорить об этом, если б не был уверен, что подобное может сработать. — Пусть так, и, если, предположить, что я соглашусь, — нехотя ответил ему эльф, выдержав паузу. — Есть ли гарантии, что все пройдет гладко? К тому же, Лис ненавидит таких, как мы — «оседлых». Это во-первых, а во-вторых — нужны хоть какие-то навыки владения оружием. Не говоря уже об остальном. Какой резон Йорвету принимать нас в отряд? Нам нечего предложить, кроме самих себя…***
Когда охотник и Довакин вернулись в убежище Димитра, эльфы уже покинули хижину, взяв с собой необходимый провиант. Сегерим рассказал все, что знал: — Они решили присоединиться к Йорвету. — Пусть будет так, — кивнул охотник, Довакин же воздержалась от ответа. Позже она вместе с Сегеримом вернулась в деревню, оставив Седрика присматривать за раненым, который так и не пришел в себя. Барбас уже сладко сопел, вольготно расположившись у самого порога. В хибаре охотника было слегка прохладно, дрожащие на ветру занавески так и норовили вылезти в настежь раскрытое окно. Умывшись в принесенном еще утром ведре, Довакин поскорее легла спать, ибо завтрашний день обещал быть долгим. Утро началось с весьма настойчивого стука в дверь и недовольного ворчания разбуженного волкодава. Нехотя встав с постели, женщина завернулась в плед и вышла из комнаты: — Не заперто. — С добрым утром! — бодро произнес переступивший порог Цапля, в руках у него была небольшая плетеная корзинка, прикрытая белой салфеткой. — Вот, угощайтесь. — Что это? — спросила Довакин, зевая. — Булочки, — радостно прищурился паренек, достав один румяный розанчик. — С повидлом. Вкусные, м-м-м! Мавра испекла, она, когда злится, всегда что-то лакомое готовит. Это она так пар выпускает. — Ясно. Подле мальца тут же активно завилял хвостом волкодав, выпрашивая угощение. — Держи, мохнатый, — повелся на его уговоры юнец. — У меня еще имеется. — Присядь пока, — Найра еще раз зевнула и вышла за порог хижины. — Я сейчас подойду. На порозовевшем от багровой зари небосклоне, затянутом почти прозрачными облаками, еще виднелись редкие звездочки. Воздух был слегка сырым и прохладным, а трава блестела от мокрой росы. Лениво выходили из-за оград и хлевов куры, утки. Где-то лаяли собаки. Занимался новый день. Освежившись в уже ставшей привычной глазу бочке, женщина вернулась в дом и занялась приготовлением завтрака. А заодно и расспросила парнишку обо всех блуждавших по закоулкам фактории новостях и сплетнях. О тренировках поговорили тоже. — Так значит, ты хочешь научиться владеть мечом, чтобы вступить в «Синие полоски»? — Ага, — помогал ей с готовкой Цапля. — Но ты-то про них ничегошеньки и не слышала, да? — Так и есть, — не стала отрицать Довакин. — Может, расскажешь? Но его и уговаривать не пришлось. Не прошло и четверти часа, как женщина разузнала обо всех известных ее юному собеседнику толоках и «мифах» окружавших специальный отряд и его командира. — Я понимаю твои стремления, но ты сам должен трезво оценивать свои шансы, — Найра погладила паренька по всклокоченным волосам. — Я могу обучить тебя азам, но чтобы достичь необходимого для вступления в спецотряд уровня тебе понадобится не один месяц, если не год. — Я быстро все схватываю, — самоуверенности Цапли можно было позавидовать. — Так что не списывай меня со счетов. — Хорошо, раз ты настаиваешь. — Когда начнем? — нетерпеливо спросил парнишка. — Сегодня. Надеюсь, ты неплотно поел? — Не-а, совсем не кушал. Сразу сюда побежал. Булка не в счет! Покончив с завтраком и небольшими мелкими делами по дому, Довакин и Цапля вместе с Барбасом направились к небольшой поляне на окраине деревни.***
Почти не сомкнувшая глаз из-за выкрутасов факира и ведьмака в компании Полосок Донка устало брела по улочкам Флотзама дабы проветрить слегка пульсирующую от недосыпа голову. И, как известно, судьба не лишена чувства юмора, ибо виновные в ее состоянии индивиды встретились ей сразу же, на пару шествуя в одних портках с пристани в корчму. Полуэльф же и вовсе был затянут в цветастый корсет. — Черт меня задери, — бард постаралась придать голосу серьезности, хотя с так и растягивающимся в улыбке ртом дела обстояли сложнее. — Что с вами приключилось? Геральт прочистил горло, потерев лицо рукой, во второй он держал явно мокрые насквозь сапоги. — Эх, нажрались мы в две жопы, — сонно щурясь на низушку, зевнул Лиэй, обнявшись со своими сапогами. — А толь по нам не видать? — Но что вы делаете здесь? — допытывалась она. — А хер его знает? — пожал плечами полуэльф, зевая. — Не помню… Может зайдем уже? Задницу нынче утром отморозить можно, да и похмелиться бы не мешало. — Это точно, — поддержал его охотник на монстров. И оба, слегка пошатываясь, потопали в таверну. Донка за ними. Выяснить все подробности минувшего веселого вечера, да и не менее уморительной ночи удалось не сразу и не задаром у небезызвестной и вездесущей, и не менее осведомленной Мадам Гарвены. Корсет, к слову, оказался ее, и стянуть его с широкой груди факира удалось именно ей. А после, забрав свои вещи у Полосок и выслушав кучу уместных и колких каламбуров в свой адрес Геральт и Лиэй разбрелись по своим делам. Каждый в нужную ему сторону. И если для ведьмака день начался с очередного заказа, то для факира все было не так «радужно». Уже за углом харчевни его поджидали не самые милые лица. — Эй! Офирец, — поманил его из тени невысокий подручный флотзамского чинуша. — Разговор есть… — Угх, — Лиэй раздраженно провел рукой по лицу, слегка смяв кожу на щеках. — До чего же вы северяне народ приставучий. Я же уже говорил с Паггом о нашем деле, все сделаю, как и договаривались. Чего еще от меня надо?***
— Итак, начнем с основ, — Найра подала пареньку заранее приготовленную палку с обмотанным тканью концом вместо рукояти. — Стойка должна быть… хотя нет, сначала, мы поговорим об этом. Довакин вынула меч из ножен и жестом попросила мальца подойти к ней ближе: — Смотри, основные составляющие клинка: лезвие, спинка и острие. — Вот это лезвие, — Найра указала на отливающую ртутью рубящую кромку, не покрытую нордским узором. — А это спинка, она так же остра, как правило, но у моего клинка она слегка затуплена. Используются при рубящих ударах. Острие или кончик меча служит для колющих ударов. — Далее идет гарда, рукоять и навершие. — Это я знаю, — Цапля недовольно нахмурился и переступил с ноги на ногу. — Мне про это еще Боян и Лиэй говорили, когда свои железяки точили. — Полагаю, их ты тоже часто прерывал на полуслове из-за своей нетерпеливости? Женщина довольно строго посмотрела на стыдливо поджавшего губы юнца. — Я прошу прощения, — поспешно извинился он. — Продолжай, пожалуйста. — Поскольку ты еще слишком слаб и физически недостаточно развит, я покажу тебе несколько приемов, которым обучалась сама, когда была еще ребенком. — А тебя кто учил? — полюбопытствовал Цапля. — Отец, — на миг задумавшись, ответила редгардка. — Не отвлекайся. Итак, стойка, повторяй за мной… Близился полдень, когда обессиленный парнишка присел на застеленный стеганкой пенек: — Все, не могу больше. — Такими темпами ты ничего не добьёшься, — встала напротив него Довакин. — Ты совершенно не слышишь, что я тебе говорю. — Это все потому, что ты не даешь мне поблажек. Я же новичок в этом деле! — возразил ей в ответ Цапля. Гревший на солнышке бока волкодав разочарованно фыркнул, тряхнув головой, и посмотрел на женщину: «Без толку тратишь время, Довакин». Найра устало вздохнула, и без слов его поняв. — Послушай, по-твоему, всякий, кто вознамерится причинить тебе вред, будет учитывать твою неопытность? — жестко произнесла редгардка, привычно положив руку на рукоять меча. — Не будь глупцом, парень. Есть единый закон: «либо ты, либо тебя». Разве ранее пережитые тобой злосчастья ничему тебя не научили? Врагу плевать на то, кто ты, и на что способен. А теперь вставай, я не собираюсь больше тратить свое время на бессмысленные пререкания. — Хорошо, — Цапля послушно встал на ноги, заняв позицию. — Я готов. Довакин крепче взялась за такую же, как и у паренька, палку, встала в стойку: — Нападай. И запомни, в твоем распоряжении есть не только меч, и он не единственное средство, что спасет тебе жизнь или гарантирует победу в поединке. Бой это не всегда честно, так почему ты должен следовать правилам? Так миновала ещё парочка часов, полных активных действий и крепких тумаков. Но женщина все же добилась своего, хотя результат все еще оставлял желать лучшего. Цапля же вовсе усталый и голодный, еле плелся следом за своим весьма строгим наставником и бесстыже веселившимся над его мытарствами волкодавом. — Хочу есть, — заявил он, стоило им переступить порог хижины старого охотника. Барбас предпочел остаться на улице. — Осталось немного каши, — Найра заглянула в горшочек стоящий на печи. — И твои булочки. — Давай, я на все согласен, — махнул рукой паренек, потирая ушибленный во время тренировки локоть. Довакин засуетилась над обедом, Цапля примостился у стенки, устало вытянув ноги. Тихонько затрещали пожираемые в горниле вновь растопленные дрова да едва остывшие угли — ночами становилось все холоднее. — Будь добр, подай мне воды, — женщина указала рукой на стоящий рядом с окном кувшин и достала кружку с одной из полок. Паренек нехотя встал с занимаемой табуретки, щелкнув коленками. — Держи. — Спасибо, — утолив жажду, Довакин вернулась к готовке, убрав кружку на стол. — Не за что. Цапля поставил кувшин на стол вместе с кружкой из которой пила редгардка, а потом подставил рядышком и для себя. В хижине заметно потеплело, запахло подогретой пищей. Рот женщины наполнился слюной, в горле запершило. Не придав этому значения, Найра вновь накрыла на стол. Прохлаждавшийся на улице волкодав тут же сменил свои планы и с печальным взглядом положил мордаху на столешницу рядом с миской полной булочек. — Нет, — безапелляционно заявила ему Довакин. — Сперва каша. Барбас фыркнул брылами и переключился на юнца. Тот же, словно так и надо, поделился с ним сладкой сдобой, как только женщина отвернулась. — Эйх, — Цапля стряхнул повисшие на пальцах собачьи слюни. — Вместо «спасибо», да? Фу! — Ты сам виноват, — Найра положила перед ним салфетку и села за стол. — Лучше ешь, пока не остыло… Едва притронувшись к еде, женщина поняла, что жжение в гортани усилилось, поясницу скрутила судорога. Почувствовала тошноту. Дышать становилось все трудней, отчего она зашлась в кашле. — Ты чего это раскряхтелась? — нахмурив брови спросил ее паренек, пережевывая свой обед. Барбас навострил уши, наблюдая за женщиной. Довакин налила себе воды, сделала пару глотков: — Г-ха! — и тут же выплюнула, схватившись за горло. — К-хе! Резко отодвинув от себя миску, Довакин оперлась обеими руками о поверхность стола и попыталась встать, но судороги свели мышцы ног. Женщина упала на колени, задыхаясь в новом приступе кашля — горло горело огнем вместе с небом и языком. Икнув от испуга, Цапля бросился к ней вместе с волкодавом: — Эй! Найра! — тряс ее за плечи он. — Что с тобой?! Эй!***
Слегка пошатываясь и хмурясь от хмельной боли в многострадальной головушке, факир лениво плелся прямиком к Седрику, в надежде на опохмел. Да поминая ведьмака, краснолюда и менестреля крепким словцом, а за одно и не дававших в последнее время проходу подручных кузена местного коменданта. — Эй! Цапля! — довольно-таки бодро окликнул он выскочившего из хаты паренька. — Ты чего такой заполошный? — Лиэй! — воскликнул тот и крабом вцепился в полуэльфа. — Скорей! Найра! Помоги! — Что опять? — силился вникнуть в происходящее факир и зашел следом за тащившим его в дом пареньком. — Мать честная! Лиэй бросился к жадно хватавшей ртом воздух женщине, согнувшейся пополам. Вокруг нее беспокойно метался волкодав, рыча и поскуливая. — Хэй, Найруся, — факир обхватил ее за плечи, уложив себе на колени, свободной рукой ухватил ее за подбородок. — Ты чего это удумала?! — Дышать… агха… — надрывно прохрипела она в ответ, цепляясь за ремни его кирасы. — Агх… дышать не могу. — Так, пойдем-ка, — полуэльф быстрей поднял женщину, взяв на руки, и широким шагом миновал порог. — Со мной пошли, Цапля! — Куда? — выскочил с хижины следом паренек. Волкодав за ним. — К Мавре! — А с ней чего? — едва поспевал за полуэльфом малец. — Не знаю! — бросил он через плечо, ускорившись. — Шевелись, давай! Особо любопытные жители деревушки, не стесняясь, упали им на хвост, кто-то просто остановился, чтоб посмотреть. Найра не переставая кашляла, рвано вдыхая через широко раздутые ноздри: — Больно… — Терпи, Найруся! — перешел на бег факир, его слегка потряхивало. — Сейчас доберемся! — Ты только глаза не закрывай! — поравнялся с ним Цапля. — Слышишь?! К счастью, как и надеялся полуэльф, и гадалка, и травница оказались дома. — Что такое?! — мгновенно всполошилась старушка, подорвавшись с табурета, как и Анешка. — Чего стряслось?! — Чего встали?! — прикрикнул на них факир, смотря на гадалку. — Не видишь что ли?! Стол освобождай! — Сюда ее клади, — мигом пришла в себя знахарка, указав на занимаемую старушкой кровать. — Быстрей! — Давай, Мавра, помогай мне, — уложив женщину на кровать, позвал гадалку Лиэй. Найра болезненно хрипнула. — Тише, милая, — Мавра взяла ее за руку, привлекая внимание к себе. — На меня смотри, девонька. Что с тобой? — Все горит, — сипло прошептала она в ответ, крепко сжав пальцы старухи. — Она что-то ела? Пила? — В-воды выпила и упала тут же, — запинаясь, ответил Мавре паренек. — Неси сюда, быстро! — Что с ней? — спросил у гадалки факир, едва парень выскочил из хибары травницы. — Отравили, скорее всего, — ответила она и обратилась к Анешке. — Ей бы… Найра зашлась в новом приступе кашля, царапая пальцами горло до белесых отметин. Травница поймала ее за запястье: — Надо что-то делать! — Я не могу! — категорично заявила Мавра. — Пока не узнаем, чем ее траванули! — Хватит трындеть! — вмешался в их сор полуэльф. — Не видишь, что ей худо с каждой секундой?! Рядом громко зарычал волкодав, взбешенный их бездействием. — Давай ей кишки промоем хоть, — предложил факир, заметавшись из стороны в сторону. — Все горит, — сквозь кашель произнесла Довакин. — Кха-кха! — Где этого сопляка носит?! — Принес! — наконец вернулся паренек, едва его помянула Анешка. — Давай скорей, — подозвала его Мавра, отпустив руку женщины. — Вот, она выпила это, — Цаля подал ей кувшин. — И выплюнула. — Что это, Мавра? — посмотрела на нее травница. — Вытяжка из живокости, — заключила гадалка, слегка смочив пальцы и принюхавшись. — Хорошая, кто-то шибко постарался тебе насолить, девонька. От такого количества не только судорогой сведет, а кишки и сердце повредит. И более внимательно осмотрела редгардку: — Да вот только, эта дрянь сработала не так, как надобно. — Что это значит? — спросил факир. — Сильный яд получился, потому-то и обожгло весь рот и глотку. Поди и лютика туда добавили, сучье семя. Глянь, как она кашляет! Так, сейчас ей промывку сделать нужно. — Я займусь этим, — вызвалась Анешка и махнула Цапле. — Иди воды принеси, да пошустрей! — Я мигом! — Так, а мое дело противоядие. У нас дубовья кора или каштаны есть? Отвар надо сделать, вот был бы гранат или клюква… — Что ты там бормочешь, Мавра? — Лиэй смочил тряпицу в стоящем на столе тазике с плавающими в нем яблоками. — За девонькой лучше-ка присмотри и не мешай своей говорильней мне тут, — отмахнулась от факира гадалка, гремя плошками и колбами. — Не бойся милая, все поправим, главное чтоб нам никто не мешал… Факир присел на край кровати, аккуратно протер влажной тряпицей лицо редгардки. — Есть идеи, кто мог это сделать с тобой? — спросил он ее. Найра отрицательно мотнул головой, говорить же уже не было сил. Барбас успокаивающе облизнул руку женщины и положил голову ей на живот. Цапля принес полное ведро воды, Анешка подготовила все необходимое для предстоящей процедуры: — Давай, подсоби ей сесть. Факир помог женщине принять сидячее положение. — Знаешь, Найруся, все не так уж и плохо. Подчистишь кишочки, глядишь, и цвет лица улучшишь, — нервно хохотнул полуэльф. — А что до разговоров? Пару-тройку дней помолчишь, это не страшно. Собравшиеся с немым укором посмотрели на полуэльфа. — Что? — развел руками факир, искренне недоумевая. — Мурло бесчувственное, — исподлобья глянула на него Мавра, оттерев проступившую на лбу испарину.***
Вечерело. Устало потерев глаза, Мавра пощупала лоб спящей женщины. И, в очередной раз, убедилась в положительном действии приготовленного для нее лекарства. — Да кто же это так с тобой, милая, — покачала головой гадалка, нашептывая. — Ведь худого умысла та оказия проклятущая была. Пришедшая навестить их из трактира низушка согласно кивнула, подув на горячий травяной чай: — И ведь не знаешь на кого и подумать. — Одно ясно, — присоединилась к их разговору Анешка. — Кому-то она дорожку-то перешла. Да так, что простого убийства для нее маловато — помучить ее хотели. — Ох, попадись мне та курва, — многообещающе заявила старушка, пригрозив кулаков в пустоту. — Накормлю мразь ее же микстурой, тьфу! — Совсем плохо выглядит в последние дни, — заметила травница, посмотрев на редгардку. — Недосыпает, это ясно, как белый день. — Твоя правда, и чего ей на месте-то не сидится? — беззлобно проворчала гадалка и глянула на тяжко вздохнувшую низушку. — Ты чего это, родненькая? — Да мочи нет смотреть, как она надрывается, — встав из-за стола, Донка обхватила себя руками и заходила по комнате. — Я же знаю, да и ты, Мавра, тоже, почему она с нами валандается. Вот только сама она того не признает. — Конечно, я знаю, — не стала отрицать гадалка и погладила редгардку по щеке, на глазах ее навернулись слезы. — Ох, Мелителе, прости мне мысли мои небезгрешные. Но тогда я винила ее во всех наших тяжбах, особливо в смерти Асена. Ведь с ее приходом и начались все наши несчастья. Теперь же я понимаю, что все это лишь череда жестоких случайностей… — Думаю, Мавра, все мы так считали по началу, — подошла к ней низушка и обняла. — Да и сама она также. Гадалка чмокнула Донку в прикрытый рыжими кудрями лоб, приласкав ту по голове свободной рукой: — Что теперь про то говорить? Главное, что она жива и не бросила нас, хотя и могла… Слышавшая их тихий разговор, женщина незаметно приоткрыла глаза и смяла в руке жесткую ткань укрывавшей ее простыни. Много позже, когда за окном главенствовала ночь, Найра вновь открыла глаза, осмотрелась. В доме травницы было тихо, и лишь негромкое сопение гадалки доносилось из-за ширмы. Анешка в очередной раз ушла в хижину на болоте, Донка вернулась в таверну. Довакин села, опустив ноги на холодный дощатый пол, глухо скрипнув вздутыми досками. Рядом в темноте зашевелился Барбас, несший бдение у пастели спящей женщины. Пес уткнулся влажным носом в раскрытую теплую ладонь Довакина, во мраке неосвещенной комнаты его глаза горели призрачным золотистым огнем. Женщина слабо улыбнулась в темноту, во рту ощущалось послевкусие принятых ранее целебных отваров и капель. О произошедшем вспоминать не хотелось. Как и о пережитом страхе, напоминавшем о себе липким потом и жгучим ощущением в гортани. Так и осознание своего бессилия — без Дара Голоса Довакин чувствовала себя слабой, незащищенной, жалкой. «Я уже и забыла, каково это — полагаться на собственные силы», — сардонически усмехнулась над самой собой женщина и посмотрела на волкодава. — «Отныне лишь ты мой шанс уцелеть в этом мире…» От снедавших ее чувств, пережитого стресса и мышечной слабости женщину затошнило. В жизни ее нечасто тошнило, но, когда это случалось, Найра терпеть не могла, когда кто-нибудь видел ее слабость, вызванную неподвластными ей силами. От этого она чувствовала себя совершенно беспомощной. «Нужен воздух», — пересилив себя, Довакин поднялась с постели и, слегка пошатываясь, вышла на улицу. Погруженная в собственные мысли она сама того не ведая пришла к заросшей кислицей могиле краснолюда и не сразу заметила, что вышла из хижины босая в одной льняной рубахе на голое тело, едва достающей до колен. Ночная сырость закрутила ее всклокоченные волосы в мелкие кудряшки, а роса намочила ноги и щиколотки. Кожу взбрызнуло марашками. Вздрогнув от озноба, Довакин обхватила себя руками. Пришедший за ней волкодав плотно прижался к ее ногам, дабы согреть. «Холодно», — заметила она и посмотрела на звездное небо. Одинокая луна-полумесяц, не похожая на Массер и Секунду, сияла во мраке, пробиваясь призрачным светом сквозь кроны деревьев. Женщина горько улыбнулась уголками рта. — «Еще одно напоминание о том, что я все еще в плену неведомого мне плана. Или, быть может, все это лишь затянувшийся дурной сон, навеянный Верминой?» Глубоко вздохнув, Найра снова вздрогнула от ночной прохлады, опустив руку: «Нет, это не кошмар…» Будто услышав ее мысли, волкодав ласково лизнул ее в раскрытую ладонь. — Прости мне мое уныние, — не произнеся ни звука, одними губами сказала ему Довакин, погладив того по голове. — Хорошо, что в момент моей слабости со мной рядом ты, а никто-то другой… В благодарных словах не было нужды, ибо он будет поддерживать, и следить за ней, покуда не будет выполнен их договор. До острого звериного слуха донесся слабый шорох, откуда-то донеслись знакомые нотки чуждого запаха. Интуитивно повернув голову, Барбас без труда разглядел во мраке его источник: знакомые черные твари с алыми глазками-бусинками показались меж листьев густого кустарника. — Иди, — заметив изменения в поведении пса, отпустила его Довакин, все также, не издав ни звука. — Я вернусь к Анешке. — «Так и быть», — он согласно кивнул ей в ответ. Клацнув зубами, Барбас ощетинился, грозно зарычав. Сорвавшись с места и в пару прыжков преодолев разделяющее их расстояние, любимец Даэдра бросился на незадачливых накеров, с визгом удирающих прочь.***
Лес неусыпно следил за вновь пришедшим гостем, когда последняя тварь привела его к древним руинам, поросшим плющом. Воздух был наполнен тягучим ароматом диких цветов и светился блеклыми огоньками ночных светлячков. Но в отличие от густой чащи это место пахло иначе — оно было обитаемо. Незнакомые запахи были повсюду, предостерегали об опасности этого места. Нервно дернув ушами, волкодав поднял голову, выпрямив шею во всю длину, и чутко всматривался в темноту. Эльфы, не такие, как старый охотник, чей запах он узнал бы из многих. Они следили за ним и были настроены враждебно, но не были опасны. Не для него, не сегодня. «Так вот где их убежище, под самым носом», — осматривался он, изучая светящимися в темноте золотом глазами. — «Древняя магия заключена в этих руинах, но она вот-вот иссякнет. Однажды старый лес поглотит ее без остатка…» Оставаться здесь не было нужды, затаившиеся меж ветвей наблюдатели были ему не интересны. Напряженно махнув густым хвостом, пес слегка приклонил голову, и собрался покинуть освященные лунным светом руины, как острая боль пронзила шею, пробив толстую шкуру холодным наконечником. В горящих яростью глазах на миг потемнело, а задние лапы едва не свело болезненной судорогой — стрела была отравлена. Вздернув морду в сторону стрелявшего, Барбас столкнулся взглядом с одним из эльфов: — «Я чую твой страх, смертный.» Злобно оскалив бледные клыки, пес-даэдра угрожающе зарычал, сизая, мокрая от ночной росы, шерсть встала гребнем вдоль позвонков. Сорвавшись с места и в несколько больших прыжков добравшись до дерева, волкодав с силой оттолкнулся. Отбросил пару крупных грязных комьев и приземлился на одну из толстых ветвей в нескольких метрах от земли. Затем перепрыгнул на следующую, намереваясь добраться до ско`ятаэля. — Проклятье, Аблена! — тревожно крикнул один из бойцов на Старшей речи, обратившись к возглавлявшей их эльфке. — Ты сказала, что это отрава его убьёт! — Чертова тварь! — крикнула ему в ответ она и пустила стрелу в волкодава, которую тот поймал в полете, перекусив пополам. — Дираэль был прав! Это не обычная псина! — И что теперь?! — осведомился один из бойцов с соседнего дерева, выпуская стрелы в пса, от которого едва успевал удирать «приглянувшийся» ему ско`ятаэль. — Выбора нет, заманим его в логово главоглаза! — Йорвет будет… — едва заговорил один из лазутчиков, но эльфка резко оборвала его, не дав закончить. — Ему следовало сделать это давным-давно! Нет времени на разговоры, уходим!***
Анешка возвращалась знакомой тропой, когда заметила среди чернеющих в темноте кустов блуждающий белесый силуэт. — Найра, — не веря глазам своим, тихонько позвала она женщину. — Что ты здесь делаешь в такой час? Довакин затуманенным взглядом посмотрела на травницу, обхватив себя за плечи: — «Мне не спалось», — хотела бы сказать ей Довакин, но не могла. — Пойдем в дом, — знахарка сняла с себя шаль и закутала в нее редгардку. — Ты вся продрогла. Кивнув в ответ, Найра послушно последовала за ней в хижину. — Вот попей горяченького, — некоторое время спустя подала она женщине кружку с душистым успокаивающим отваром. — Подуй на воду, не то обожжёшься. Довакин обхватила кружку замершими пальцами обеих рук, наблюдая, как из нее клубится пар. — И чего это тебя в лес понесло, ведь ночь на дворе? — Анешка села рядом с женщиной за стол и отхлебнула свою порцию чая. Довакин отрицательно качнула головой, наблюдая за белесыми нитями над поверхностью отвара. — Прости, я забыла, что сейчас ты не в состоянии что-либо мне ответить, — поставив кружку на стол, травница участливо положила ладошки поверх обеих рук женщины. — Но не печалься, даю тебе слово, что ты поправишься. В кратчайшие сроки. Найра недоверчиво улыбнулась, так и не взглянув на собеседницу. Анешка грустно вздохнула и посмотрел в окно, затем на редгардку: — Говорят, что самое темное время перед рассветом, но минуя его, солнце все равно встает на положенное ему место, освещая все кругом, — уверенно произнесла она, привлекая внимание женщины к себе. — Даже самые черные тени растворяются в рассветных лучах. Не теряй надежды и она не оставит тебя в час нужды. — «Хорошо», — одними губами сказала ей Довакин. — «И спасибо за твои слова. Это очень заботливо, поверь…» — Вот и славно, — подобной реакцией травница была более чем удовлетворена. — И, кстати говоря, тот человек пришел в себя и хочет поговорить с тобой…***
Мирра, в очередной раз выиграв в кости у говорливого Вазила, довольно улыбнулась, убирая в худой мешочек несколько монет. — Эх, ну, и везучая же ты, — для виду нахмурился бородач, смотря на улыбающуюся травницу. — Все-то у тебя складно и ладно, будь ты краснолюдкой — женился бы. Сидящий рядом с ними юный эльф прыснул от хохота, слегка расплескав содержимое своей миски. На что составлявший им компанию рыжебородый Отар погрозил ему пальцем: — Вэин, негоже так с едой, парень. — Я знаю, — мгновенно успокоился тот и пристыженно опустил глаза на пресную похлебку, что в этот раз сварили женщины. Час был уже поздний. Кто-то готовился ко сну, одни собирались сменить на посту своих предшественников. Остальные же члены отряда собравшись у костров травили байки, ели, играли в кости. Наслаждались крупицей мирного времени, коль оно у них было. — Эх, я б сейчас от доброго куска солонины не отказался бы, — мечтательно улыбнулся Вазил, сглотнув мгновенно наполнившийся слюной рот. — Хех, губа не дура, — согласился с ним Отар, глотнув самогону из личной фляжки. — А я бы судака с тимьянчиком… Второй краснолюд смешно скривил рот, выражая отвращение к данному блюду: — Да он ж на вкус, как это самое… — Вазил, — хрипло перебила его Мирра и указала взглядом на его порцию, про которую тот совсем позабыл за игрой в кости. — Лучше ешь, уже остыло. — Хорошо, что мы тех ребят к себе взяли, — продолжал краснолюд, мельком глянув на новичков. — Хотя, с виду не скажешь, что будет от них прок. Но все же молодцы — пожрать притащили. Да и выпить теперь есть что. — Ну, за малого я не ручаюсь, — покивал Отар, погладив заплетенную в две косы бороду. — А вот со старшого хороший боец получится, коль перестанет за этими двумя, как наседка, носится. Стреляет больно хорошо. Черноголовку* средь листвы разглядеть еще умудриться надо, еже ль та не голосит. — М-да, одна беда — времени нынче нехватка, — покачал головой Вазил. Затем и хлебнул самогону из предложенной рыжебородом фляжки. А после хотел еще что-то добавить, да только не успел. В лагерь едва ли не кубарем из кустов выскочил один из разведчиков, весьма-весьма потрепанный, и тут же помчался к командиру. — Что такое? — встрепенулся юный Вэин так и не доевший свой ужин. Мирра удивленно похлопала ресницами, краснолюды переглянулись меж собой: — Дык, хер его знает? Секундное замешательство тут же сменилось готовностью принять бой от неизвестного противника. Следом раздался голос командира, не на шутку разъяренного. Покуда он раздавал указания подчиненным, краснолюды, воспользовавшись моментом, решили выпытать у разведчика причины сего переполоха: — А ну, колись, чего приключилось? Мирра превратилась в слух, Вэин же поспешил присоединиться к отряду Аабеля, что будет сопровождать лидера «белок». Соглядатай, едва переводя дыхание, вкратце поведал о произошедшем. О той самой передряге, в кою их всех втянула Аблена. Но рваный пересказ не шел ни в какое сравнение с действительностью. И большая часть партизан сильно пожалела о том, что первым делом Лис не позвал с собой ведьмака. В логове главоглаза было жарко, в буквальном смысле. В слабом свете луны и факелов, освещавших низину по периметру, что заняли белки, разразилась смертельная схватка между инсектоидом и громадным волкодавом. Хоть последнего и сложно было отнести к обычному псу. Шкура его была разодрана в нескольких местах. Свисая рваными лоскутами, она оголяла белесые участки непокрытого мышцами скелета на ребрах, позвонке и задней лапе. Из чудовищных ран сочилась темная кровь, едва упав на землю, она очерняла и выжигала, словно кислота, траву и листовой опад. В полумраке глаза зверя горели ярким янтарем, а сам пес был окутан дымкой, в кой наперебой играли всполохи алого и белого цвета. Тварь с утробным рыком бросалась на главоглаза, слегка прихрамывавшего из-за оторванной с мясом передней правой лапы. Чудище истерично повизгивало, но не сдавало позиции, намереваясь во что бы то ни стало поквитаться с обидчиком. — Ебушки-воробушки, — пораженно прохрипел Вазил, наблюдая за их поединком. — Что это за херотень? — Вот на то мне покласть, лишь бы оно до нас не добралось, — хмурился Отар, ожидая приказа командира. — Так просто от этой твари не избавиться, — обратился к лидеру Аабель, краем уха услышав краснолюдов. — Что будем делать? Йорвет? Эльфский командир не мигая следил за развернувшейся битвой двух монстров, напряженно размышляя. — Возьмите факелы и разделите их, — эльф указал на пещеру. — Нужно загнать главоглаза обратно в логово. Лучники отвлекут вторую тварь на себя, оставим ее на ведьмака. Элеас! — Да, — поняв приказ, подручный скрылся в густых зарослях. Аабель тут же дал команду остальным. В мгновение ока кольцо огня отделило инсектоида от волкодава, следом засвистели стрелы, переключая внимание пса на себя. Лучники быстро меняли позиции по краям низины, тем самым не давая зверю добраться, покуда остальные насилу «вели» главоглаза к пещере. Волкодав то и дело метался между стрелявшими, едва не упустив момент, когда малый отряд во главе с Йорветом и подоспевшим ведьмаком окружил его сзади. Резко обернувшись, пес бросился в сторону Лето, но тот успел сложить пальцы в знак «Аард». Заряд телекинетической энергии сдвинул его на пару метров, но не свалил — зверюга также твердо стояла на ногах. Тряхнув головой, волкодав вновь приготовился к атаке. — Едрена кочерыжка! — проворчал Вазил, все так же наблюдая за всем с высоты уступа. — Ему та ведьмачья волшба, что щелчок по носу! Сюда бомбы надобно бы… — Так в чем проблема? — прохрипела над его головой пришедшая поглазеть Мирра, достав из своего подсумка два перевязанных грубым сукном бутыля. — Ты погодь, предупредить надо бы! — воодушевился краснолюд и заливисто просвистел, зажав два пальца во рту. — Картечью пиздануть надо! — Вот оторва! — гаркнул Отар, обернувшийся на оклик Вазила синхронно с Йорветом. — По моей команде! — мгновенно оценив ситуацию, эльф отдал команду рукой и поспешил к ведьмаку, что полностью отвлек внимание пса на себя. — Лето! — Не сейчас, эльф, — хладнокровно произнес «Убийца королей», приготовившись снова использовать «Аард» на противнике. — Ну, давай, мохнатый… Волкодав не заставил себя ждать, с силой оттолкнувшись, прыгнул на ведьмака. Но в этот раз новая волна энергии застигла его вдали от земли и отшвырнула в сторону горящего круга, в котором все еще копошился главоглаз. Перекатившись через себя, пес жестко приземлился у самого пламени. Противно хрустнув, неестественно вывернутая передняя лапа повисла на одних мышцах, едва он поднялся с обожженной земли. Зверь был слегка дезориентирован, то и дело озирался по сторонам. А окружавшие его всполохи начали заметно угасать вместе с темной дымкой. — Живучий, падла, — так же бесстрастно произнес Змей, воспользовавшись моментом. — Что же ты такое? — Ясно одно, — поравнялся с ним Йорвет, держа меч наготове. — Простым способом его не одолеть. — Нет, — согласился с ним ведьмак. — Надо запереть его в пещере главоглаза. — Придется, — напряженно процедил эльфский командир, нехотя подписавшись на эту авантюру. — А после придумать способ, как навсегда от него избавится. Затем отыскал взглядом стоявшую среди бойцов бледную, как полотно, Аблену: — …И выяснить, как эта тварь забрела сюда.***
Сутки отлежавшись и несмотря на свой временный недуг, Найра провела следующий день в привычной для нее манере, притом стараясь не перенапрягать ослабленный организм, дабы не разгневать не на шутку взволнованных Анешку и Мавру. Отсутствие Барбаса вызывало у нее беспокойство, но памятуя о прошлых исчезновениях пса на пару-тройку дней, Довакин сделала вывод, что тот явно обнаружил нечто интересное, о чем непременно расскажет, когда вернется. После так нелюбимых Цаплей тренировок, которые теперь проходили и в компании низушки, благодарной женщине за подаренный ею стилет, Довакин решила направится к убежищу Димитра, дабы подменить несшего бдение Седрика. Солнце уже склонилось к кронам вековых деревьев, воздух же стал еще тяжелее. Близилась гроза и где-то вдалеке гулко прогремел гром. А до укрытой за болотами хижины оставалась добрая половина пути. Изготовленное гадалкой лекарство смогло унять обжигающую боль и дало возможность глотать, принимать нетвердую пищу, но на полное восстановление требовалось намного больше времени, чем хотелось бы Довакину. Но к счастью, помимо приобретенной способности к оборотничеству, у проклятия была парочка полезных сторон — и одна из них ускоренная регенерация. А в купе с природной устойчивостью к ядам, свойственной большинству выходцев из Хаммерфелла, процесс лечения протекал куда быстрее, чем полагали Анешка и Мавра. И это вполне устраивало Довакина, по крайней мере, она старалась не думать об этом. Размышляя об этом, женщина прочистила горло, коснувшись шеи, и приоткрыла рот, но вместо привычного голоса из гортани вырвался надломленный хрип. «Еще рано, » — подумала она, разочарованно вздохнув. Ветер подул сильнее, громко зашелестел листвой. Найра оправила ворот алик’рской рубахи и стянула с головы куфию, подставляя лицо холодноватому воздушному потоку. «Надо торопиться…» Глубоко вдыхая свежую прохладу, облегчающую жгучую боль в горле, редгардка ускорила шаг в направлении хижины, чтобы успеть добраться до того, как гроза застигнет ее среди высоких деревьев. Внезапный, еле слышный в порыве налетевшего с новой силой ветра, свист возле левого уха заставил ее остановиться. Довакин судорожно выдохнула. Из ближайшего дерева торчала стрела с серым оперением. Напряженно вслушиваясь в окружающий ее шелест листвы, она медленно обернулась. Никого. По привычке положив руку на рукоять меча женщина сделала пару шагов в сторону, с которой предположительно стреляли, и снова замерла: еще одна стрела просвистела мимо уха, на этот раз правого. Кто-то явно издевался над ней. «Кто здесь? Выходи!» — Найра хотела было крикнуть, но снова лишь сдавленно захрипела и зашлась в кашле. Раскат грома, теперь уже ближе, напомнил о надвигающейся стихии. Сердце пропустило удар, когда третья стрела мягко вошла в землю у самых ее ног. — Dh'oine ничего не видят дальше собственного носа, — произнес голос откуда-то сверху. — И ты ничем не отличаешься от них. Краем глаза женщина заметила, как от ствола увитого плющом дерева отделилась тень. На поросшем мхом то ли ветке, то ли корне стоял эльф. Приглядевшись, она узнала того самого атамана разбойничьей шайки с листовок, развешанных в фактории. Негласный хозяин и «демон» окрестных лесов, прославленный и ненавистный лидер скоя’таэлей — Йорвет. Крепче ухватившись за рукоять меча, как утопающий за соломинку, Довакин осознала всю плачевность своего положения. «Седрик ведь говорил, что однажды он придет за мной, » — мысленно ругала она себя, глядя на эльфа. — «Как я могла быть такой беспечной?» Мысли, словно табун испуганных лошадей, бегущих от опасности, понеслись с бешеной скоростью. Одна. Далеко от городка. Помощи можно не ждать, это уж точно. Про ту’ум даже думать было больно. Отступать — некуда. Бежать… Нет, позор. Да и застрелит в спину. Мечом его не достать. Лезть на дерево — смешно. Да еще эта гроза… Где-то в глубине души утробно зарычала ее проклятая ипостась, и на секунду показалась спасением. «Нельзя», — напомнила самой себе, вспомнив об Седрике и раненном темерце. Она сфокусировала взгляд на скоя’таэле. Тот, в свою очередь, молча и пристально смотрел на нее, опустив лук. Чего он ждет? Чего он хочет? Отомстить за смерть своих бойцов, это очевидно. Тогда почему сразу не застрелил ее? Будто в ответ на ее вопросы, эльф с ловкостью канатоходца пробежался по ветви и мягко спрыгнул на самый край огромной лужи шагах в десяти от замершей в напряжении женщины. — Что ж, похоже, не так страшна ведьма, как ее малюют, хотя… Это еще с какой стороны посмотреть? Эльф сделал шаг ей навстречу, рука его покоилась на рукояти одного из мечей, почти такого же, каким владел Киаран: — Хм, магия — забавная штука. Ее сила делает тебя неуязвимой и опасной. Но стоит отрезать руки, язык — и ты уже не способна использовать ее, верно? Найра же отступила ближе к возвышавшемуся за ней древу и быстро выхватила клинок, заведя свободную руку за спину, нащупала закрепленный на поясе кинжал. Сделав глубокий вдох, сконцентрировала взгляд на скоя’таэле, отбросив все прочие посторонние мысли: «Разум должен быть чист, сохраняй спокойствие. Держи мышцы свободными и следи за дыханием». Первые дождевые капли застучали по листве и без того влажной от болотной сырости земле. — Без нее ты обычная dh'oine. И в этот раз… Электрический разряд вспорол серое небо и его слова утонули в раскате грома. Женщина атаковала первой, противник среагировал мгновенно, но она успела исполнить задуманное — установить выгодную для нее дистанцию, продиктованную их разницей в росте и длиной рук. Эльф умело парировал атаки женщины, наносящей рубящие, восходящие снизу, удары. Совершая косой замах, редгардка сжала в кулак свободные пальцы и, улучив момент, ударила не ожидавшего того командира белок в челюсть. Яростно тряхнув головой, эльф кастетным ударом* оттолкнул женщину от себя. — Неплохо, — ско’ятаэль сплюнул кровавой слюной, оттерев алую струйку, проступившую в уголке губ. — Для beann'chy. Переведя дыхание, Довакин заняла правостороннюю стойку, удерживая клинок гранями вертикально. Острие было направлено на противника, ранее ушибленные пальцы уверенно сжали рукоять на уровне виска, слегка заходя назад. В груди нестерпимо саднило, но отвлекаться на боль было чревато. — Думала, что можешь безнаказанно шататься по моему лесу? Потрясающая глупость! Женщина нервно дернула бровью, нехотя соглашаясь с брошенными в ее адрес словами. Изобразив восьмерку в воздухе, скоя’таэль исполнил несколько выпадов, задав темп поединку. Довакин старалась перенять инициативу на себя, но ранее недооценивший ее эльф теперь не давал ей и шанса. А не на шутку разошедшаяся стихия усугубляла ситуацию. Привыкшая полагаться на акробатические элементы в уклонении от атаки Найра то и дело скользила по хлюпающей жиже, едва не теряя равновесие. И очередной уход от эльфского лезвия сыграл с ней злую шутку, опрокинув в грязь. Издав болезненный хрип, женщина подставила под удар нордский клинок плоской гранью, незамедлительно толкнув белку стопой в живот, заставив отступить, и исполнила подъем с прогибом. И сразу же ринулась в бой, вновь навязывая удобную для себя дистанцию. Раскусив ее замысел, Йорвет проделал обманный маневр и тем самым выиграл преимущество, нанеся редгардке несколько глубоких ран на бедре и предплечье. Следом выполнил комбинацию из мощных ударов, что не оставили женщине иного выбора, как защищаться. А внезапный удар в кисть определил исход поединка. «Проклятье!» — Довакин выпустила из рук меч, качнувшись в сторону. Йорвет убрал клинок в ножны. — Просто, как лембас с маслом, — с видом победителя надменно произнес эльф, схватив ее за горло, и с недюжей силой, буквально вжал женщину в ствол одного из деревьев. Эльф недобро усмехнулся и вынул из ножен на груди узкий изящный кинжал, подставив его к щеке редгардки. Затем губы его искривились в гримасе, очень некрасивой при яркой вспышке очередной молнии. Найра хватала ртом воздух, дыша в пол силы, и старалась не замечать, как холодная сталь рассекает кожу дюйм за дюймом. Ткань посеревшей от стирки алик’рской рубахи насквозь пропиталась кровью: «Надо было надеть доспех…» — Ты чувствуешь это, beann'chy? — приблизился к ее уху скоя’таэль, сомкнув пальцы сильнее. — В это раз тебе не уйти… Она и сама это понимала — дышать становилось трудней. Кровь не переставала сочиться из ран. «Я учу тебя выживать и бороться, Найра», — ярко и отчетливо вспыхнули в памяти женщины слова ее отца. — «Когда смерть дышит тебе в затылок — нет места страху, чести и добродетели». Сомкнув веки, она напряженно вздохнула, огромным усилием воли подавив терзавшие ее разум мысли и эмоции, и так же выдохнула, слегка приоткрыв испачканный в крови рот. «Niid, fahliil, » — незаметно отыскав на поясе ножны кинжала, мысленно обратилась к противнику Довакин, напряженным словам ее вторил бушевавший в вышине раскат. — «Zu… ni dinok!» Эльф едва успел уклониться от внезапной атаки женщины, лезвие лишь оцарапало шею и подбородок. Вскользь обогнув эльфского командира, Довакин тут же добралась до оброненного меча. — Упрямая сука, — еще раз ускользнул от ее выпада скоя’таэль и сподручней обхватил рукоять кинжала, вытащив один из мечей. И вновь они скрестили клинки. Как в прошлую их схватку, Довакин едва успевала парировать удары, закружившись. Но открывшиеся со вторым дыханием силы были на исходе. Она чувствовала это. Йорвет тоже. Видел по ее движениям и слегка подрагивающим при выпадах коленях: — Foile beanna, ты лишь оттягиваешь неизбежное, — эльф сделал упор на ногу, слегка повернул корпус, намереваясь совершить более сильный замах. Изогнувшись дугой, редгардка умело уклонилась от эльфского меча, коснувшись костяшками пальцев хлюпающей грязи: «Us kroon ni lovaas do zindro». Кувырком избежав последующей атаки, Довакин зачерпнула тремя свободными пальцами, ранее удерживающими кинжал, комок грязи, и тут же бросила его в противника, намеренно целясь в единственный глаз. — Cuach aep arse! — выронив кинжал, Йорвет схватился за лицо, наугад замахнувшись мечом. Отбив удар временно ослепленного командира «белок», Довакин саданула того по ноге чуть ниже колена, вдогонку нанеся удар рукоятью кинжала в челюсть, как и в поединке с Киараном. — An'badraigh aen cuach! — эльф сильно качнулся назад, выронив меч. Не мешкая, закусив губу до крови, Найра, бросив под ноги меч и убрав кинжал в ножны хорошенько оттолкнулась от земли, исполнив кульбит и приложив не дюжую силу, сжала в захвате обеими голенями гибкую шею противника, совершив переворот, опрокинула его наземь. Усевшись сверху, женщина подставила вновь вынутый клинок к горлу эльфа, но не тут-то было: — Не льсти себе, bloede beann'chy, — сквозь плотно стиснутые зубы прорычал Йорвет, вслепую схватив ее за руку, дабы освободиться от смертельной близости клинка, перевернулся, подмяв Довакина под себя. Кинжал оказался плотно прижатым к груди обоих противников. — Игры кончились, тварь, — наконец оттерев грязь с лица, в злобном предвкушении процедил скоя’таэль. Кое-как высвободив свободную руку, перемазанная в болотной грязи и крови Найра пыталась оттолкнуть от себя удерживающего ее всем своим весом эльфа, хрипя и рыча, как бешеный зверь. — Пусти меня, больной ублюдок! — позабыв о жгучей боли в гортани, остервенело шипела женщина, нутром чувствуя, как эльф наслаждается ее муками, вызванными его действиями, и превосходством над поверженным врагом. Эльф что-то издевательски желчно произнес ей в ответ на Старшем наречии, растягивая гласные. Чувствуя, как сознание вот-вот покинет ее, женщина собрала оставшиеся в ней силы. И вцепилась в сжимающую горло руку пальцами, подавшись вперед, впилась зубами в незащищенную шею эльфа, прокусив кожу до крови. Что вынудило скоя’таэля отпустить ее, и последовавший за сим удар окончательно лишил женщину чувств.