«Пятеро есть аспекты лорда Хирсина. Ты можешь встретить любого из Пятерых. Каждый из них есть истина, справедливость и смерть, притаившаяся в лесу. Каждый достоин поклонения» — Уракканах-Колдун, «Аспекты лорда Хирсина».
Вокруг царил полумрак, в вышине шелестели кроны древ-великанов. Стрекотали сверчки. Воздух был свеж и прохладен от ночной сырости. В небесах сияла полная луна, обнимаемая полупрозрачными облаками. Йорвет спустился к реке, пока был виден путь. Опустил флягу в воду и вздрогнул: — A d’yeabl aep arse… Эльф не поверил глазам своим и присмотрелся к собственному отражению в водной глади. Таким он был прежде. Зеленым юнцом с боевыми косицами и красивым лицом без единого изъяна. Потерянный глаз скрывался за рваной челкой. Эльфский командир коснулся лица, дабы развеять наважденье. Убедиться, что шрам все там же, но нет. — Bloede arse, — эльф удивленно выдохнул и резко обернулся, услышав хруст палых веток за спиной. Бледный свет ночного светила озарил крутой уступ, на котором стояло нечто доселе им не виданное. Внушительный размеров волк пристально следил за ним. Вокруг зверя полупрозрачной дымкой витал серый не то дым, не то морок. Голову же венчал череп оленя с тяжелыми ветвистыми рогами. Сквозь пустые глазницы сияли яркие бледно-голубые глаза. — Приветствую, охотник, — голос таинственного духа в волчьей шкуре был громок, словно рык разъяренного медведя и предупреждающе ровен, в отличие от горящего голодного взгляда, свойственного хищнику, жаждущему растерзать загнанную жертву. — Кто ты? — неведомо откуда взявшаяся тревога пробежала по спине мерзким холодком вдоль каждого позвонка, заставив интуитивно схватиться за рукоять клинка. — Назовись! Горящий взгляд слегка потускнел, брыла нарочито медленно приподнялись, растягиваясь в опасном оскале, открывая ряд белоснежных крупных клыков. — Мер, твое невежество меня не удивляет, — волк демонстративно расположился на уступе, вытянув длинные крепкие передние лапы, увенчанные опасно острыми когтями. — Что печально для сих мест, ценящих непреложный закон: «Охоться, ибо станешь жертвой». И имя не откроет тебе сути моей, но так уж и быть… Призрачный силуэт недобро прищурился, глаза его полыхнули холодной лазурью: — Сторибег отныне зови меня, мер. — Чего ты хочешь? Говори, — Йорвет настороженно следил за собеседником, примечая, как то и дело тугие мышцы хищника перекатываются под сизой шкурой. И вновь призрачный свет в глазах и кровожадный оскал: — Ты взял то, что брать не следовало, и за это я накажу тебя… Сторибег не мигая смотрел в глаза скоя’таэля, принял сидячее положение, подставляя свету яркого полумесяца широкую грудину и голову, увенчанную маской из оленьего черепа с витыми рогами: — Жди кровавого заката. Жди и опасайся. Бойся как никогда в своей жизни, мер, ибо в этот день один из нас придет за тобой… Едва его слова поглотил лесной шорох, как на поляну вышла стая волков. И каждый из них был не похож на другого. Они отличались мастью и размером. Один из самцов с ослепшим глазом и рыжая волчица подошли ближе остальных, сев подле Сторибега. Прочие выжидающе наблюдали за командиром белок, особо напряжённо смотрела на него чёрная волчица с бледно-серой проседью по всей холке. Ее глаза одновременно завораживали и вынуждали отвести взгляд. Были и другие, но отчего-то, эльф выделил лишь ее: — Она, — не спрашивал, а утверждал он, обернувшись к Сторибегу. Но тот не произнес ни слова, молчанием подтверждая догадку скоя’таэля. Не было сомнений, что причиной сему странному ведению было кольцо, найденное разведчиками в пещере, где оставались на ночлег Седрик и чужачка. «Кто же ты такая?» — не переставал думать командир скоя’таэлей, оценивая сложившееся положение дел. Становиться жертвой неких неведомых ему сил совершенно не хотелось, не говоря уже о том, что проклятая чужеземка и так много ему задолжала. — Что же помешает мне избавиться от него? — Йорвет коснулся пальцами кольца, лещащего в кармане. — Хм, ну, попробуй, — волк по-птичьи наклонил голову набок. — И что же будет? Оставишь меня в живых? Откуда мне знать, правдивы ли твои слова? Разношёрстная стая предупреждающе зарычала, готовая броситься на эльфского командира. Сторибег же громогласно рассмеялся и в тот же миг оказался у самого лица эльфа, приняв облик охотника-великана с той же маской-черепом, закрывающей верхнюю половину лица. — В отличие от смертных, я верен своему слову, мер, — сильные пальцы сдавили горло, частично перекрыв доступ живительного воздуха, в нос же ударило терпким древесным ароматом, плотно сжатые губы изогнулись в злобной усмешке. — Одно тебе не дано понять — я не гарантирую, что все будет так, как мы того захотим. Ибо некоторым событиям суждено сбыться… Йорвет проснулся в холодном поту, рубаха неприятно липла к телу. Голова слегка кружилась. Привстав на локтях, он обернулся к рядом стоящему столу, на поверхности которого в свете еще горевшей свечи отливало серебром кольцо чужеземки. — Dhu beann'shie, — хрипло произнес он, встав и прикоснувшись к горлу, все еще чувствовал нажим сильных пальцев на собственной шее. — Bloede ainmhi… Подойдя к столу, эльф взял в руку кольцо, положив его на ладони. Все еще стойкий запах можжевельника коснулся его обоняния. — Iunni, — неосознанно вдохнул он, вспоминая лицо чужеземки и все те странности, что окружали ее. Те, о которых ему удалось разузнать. — Да кто же ты?***
Ранним утром Аблена вбежала в лагерь, растрепанная и раскрасневшаяся, с ног до головы покрытая грязью. Хватая ртом воздух, она силилась что-то произнести. — Что с тобой, девка? — переполошился Вазил, подорвавшись с места. — А, Абленка? — Погоди, дай ей отдышаться, — подошел к ним Элеас вместе с другими белками. — Да, что же с ней такое? Ты что, призрака увидала что ль? — Что за бредовые мысли в твоей башке порой возникают? — хлопнул Вазила по спине другой краснолюд. — Ты чего эт руки распускаешь, пень куцый?! — Что здесь происходит? — окружившие разведчицу белки послушно расступились, пропуская командира. — Дык вот, — совсем растерялся Вазил, указав на эльфку. — Прибежала только что, да слово вымолвить не может. — Я… — предприняла попытку Аблена, жадно вдыхая, — я… — Ты что-то видела? — решил помочь ей пришедший с командиром Аабель. — Хах, да! Это, ха, просто, ха! Немыслимо, ха! — Что именно? — допытывался Аабель. — Я, ха, надо, ха! — Что ты видела? — на этот раз спросил ее Йорвет. Эльфка схватила лидера скоятаэлей за рукав стеганки и надрывным шепотом, так чтобы ее слова слышал только командир, ответила: — Малена, она мертва! Там она лежит, у купален! — Что? — единственный глаз Йорвета округлился, но эльф мгновенно взял себя в руки. — Пойдешь со мной, Аабель, ты тоже. Остальные, возвращайтесь к своим делам. — Ого, видать новость знатная, — почесал затылок Вазил, проводив их взглядом. Наблюдавшая за происходящим Мирра оглянулась к стоящему неподалеку Элеасу и поманила его рукой. — Что тебе нужно? — сразу же спросил тот, скрестив руки на груди. — Мне нужно передать ведьмаку травы, которые он просил. — Отчего сама не отнесешь? — ехидно поинтересовался эльф. — Все говорят, что ты с ним… — Мне есть еще, чем заняться, — травница пропустила его слова мимо ушей. — Лучше поторопись, а не болтай попусту. — Так и быть, неси. Мирра поспешила в пещеры. На скорую руку насобирала ингредиентов для эликсиров для отвода глаз, заодно и записку для ведьмака. Ей уже давно следовало знать, что делать дальше, да только Лето не связывался с ней последние дни. — Вот, здесь все, — она отдала сверток Элеасу. — Спасибо. Эльф лишь фыркнул в ответ.***
Едва солнце ознаменовало начало нового дня, как особо смелая галка влетела в открытые ставни хижины, прямиком на заставленный едой стол и умыкнула крохотный кусочек хлеба. При этом довольно вскрикнув. Найра лениво потянулась, вытянув ступни и пальцы на ногах. Потерла заспанные глаза, протяжно зевая. Прошлой ночью она легла глубоко за полночь, мучаясь от головной боли. — Доброе утро, — послышался рядом мягкий голос старого охотника. — Как ты себя чествуешь? Седрик приложил тыльную сторону ладони ко лбу женщины. — Хорошенько выспавшейся, — искренне улыбнулась ему Довакин, убрав его руку. — Вот и славно, — удовлетворенный ее ответом кивнул эльф. — Завтрак уже готов и порядком тебя заждался, Найруся, — произнес сидевший за столом факир, медленно пережевывая свежий огурчик. Здесь же был и Сегерим. Поскорее одевшись, благо спала она в штанах и нижней рубахе, Довакин присоединилась к собравшимся. За едой они решили обсудить совместные планы, заодно и минувшие события. Со скорой «смены» власти прошла пара-тройка дней, в течение столь короткого временного промежутка глава Темерской разведки разгребал все то «дерьмо», что после себя оставил почивший от его клинка комендант. Конфискованные товары вернулись к своим прежним хозяевам-купцам, которые, узнав о починке моста, как можно скорее покинули задержавшую их на месяц, а то и более, факторию. Не забыв при том отблагодарить милсдаря Роше и его подчиненных. В эту же пору свои дела с кейраном завершил и ведьмак, так же получивший от торговцев свою довольно-таки не плохую награду. Дела во Флотзаме пошли на лад, возвращение обоих торговых путей придало жителям энтузиазма, который портило только близкое соседство Йорвета и его белок. Которые, к слову, поутихли, словно готовясь к чему-то. Сошедшая на «нет» активность лесных партизан не давала Роше покоя, но времени на то, чтобы предпринять хоть что-то. От слова «совсем». Из столицы вскоре должен был прибыть новый комендант, из числа тех, кому глава разведки мог доверять безоговорочно. А потому поддержание порядка в фактории было для Роше первостепенно, но при этом и отслеживать на первый взгляд незначительные копошения белок не забывал. Народ продолжал говорить обо всем, что приключилось с подачи Полосок, особливо о вернувшихся из каземат пленниках. Но то были не пропитанные злобой пересуды, скорее наоборот. Что весьма удивило самих вернувшихся, ожидавших брезгливых плевков и взглядов в собственные спины. Даже ранее витавшие в воздухе недовольства в адрес нелюдей поутихли. В окружении Довакина же дела были не столь радужны. Показавшая тайный проход в крепость коменданта Мавра, яростно стерегла покой еще не оправившегося от простуды младенца. И категорически отказывалась отдавать его матери. При том пуская в ход не только острый язык, но и нож. В такие моменты никто не решался с ней спорить, ведь даже давшая жизнь малышу Мориль не вспоминала о нем. Цапля, как и было уговорено с Роше, вступил в ряды отряда Полосок под руководство Вита Войтека и вот-вот должен был отправиться в Вызиму. За сим всей их разношерстной компании стало ясно одно — совсем скоро они расстанутся, и скорее всего, насовсем. — Как твоя жена, Сегерим? — отпив остатки молока прямо из горла кувшина, поинтересовалась Довакин. — Понемногу ходит от стола к окну и обратно, встает с постели уже самостоятельно, сегодня уже порывалась что-нибудь приготовить, — грустно, не без горести в глазах, улыбнулся ей эльф. — Ночами спит плохо, все еще кричит. Но уже не так часто, как первые ночи. Спасибо за отвар, что сварила для нее, orifannа. — Пока не за что, я оставлю рецепт и ингредиенты Анешке, — Найра убрала пустой кувшин на подоконник. — Он не сложен в приготовлении, потом можешь у нее брать. — Значит, сегодня после полудня отправитесь? — Ага, засиделись мы тут, — ответил Сегериму за женщину факир, активно жуя. — Вместе с купцом поедем, а потом разойдемся. Он в Каэдвен решил податься, но нам не так далече надо. Решили мы с Найрусей и Донкой до Вергена добраться, а там посмотрим. Может статься, и до Ковира доберемся, если повезет. — Зачем тогда такой крюк делать? — вопросительно глянул на него охотник. — Я сказал «может», — напомнил полуэльф и потянулся, зевая. — Угх, там у Донки вроде родня живет, если что она и там остаться может. А мне не в первой по миру скитаться. Тем более в одиночку всегда легче… — Старуху с собой заберете? — мгновенно нахмурился Сегерим. — Да, — вновь взял слово Лиэй, выпрямившись тугой струной. — И ублюдка тоже. — Хорошо, — кивнул эльф. Охотник возложил ладонь на плечо старого друга. — Так верно будет, mo elder. — Да, я знаю, — эльф потер лицо руками, откинувшись на спинку скрипучего стула. — Видит Dana, однажды бы я не сдержался и свернул ему шею, зная от чьего гнилого семени это дитя… — Прошу, вас, прекратите, — обратилась к мужчинам Довакин. — Я не хочу слышать подобные речи. — Согласен, orifannа, — Седрик накрыл сжатые в кулак пальцы женщины своими. — Скажи мне, все ли необходимое собрано? — Еще бы, все готово: и пожрать, и выпить, и кони. Вещей возьмем по-минимуму, — факир был рад смене темы разговора. — Мавра на телеге с купцом в Каэдвен поедет, говорит, что оттуда в Реданию потом. А там у нее есть у кого остаться. Кажись, подруга ее там живет. Такая же дряхлая, да живучая. В Велене. — Думаешь, она еще жива? — засомневалась Довакин. На что Лиэй закатил глаза, фыркнул: — Даже если и нет, сама знаешь, что слушать не станет, по-своему сделает всё равно. — Это ее выбор, orifannа, а у тебя есть дела поважнее. — Да, Седрик, — не стала отрицать редгардка и посмотрела на спящего у порога пса-даэдра. — Ты прав. Сыто отобедав, а кое-кто и позавтракав, все четверо разошлись по своим делам, Барбас же остался отсыпаться. Сегерим поспешил вернуться к жене, Лиэй в корчму, а Довакин и охотник к травнице. В дверях им повстречался раскрасневшийся и запыхавшийся Цапля. — Весь в делах, — улыбнулась женщина, потрепав его по светлой голове. — Ага, — активно закивал тот. — Вот, Мавре и Анешке деньги принес за оказанную помощь, так сказать, то милсдарь Роше повелел передать. Кстати, это твое… Вручил он Довакину небольшой мешочек с монетами: — За твой вклад в общее дело. Сказал, что назад не возьмет, если воротишь. — Не буду, — Найра убрала деньги в кошель на широком ремне. — Сейчас они как никогда пригодятся. — Ну, я пойду, — махнул паренек. — Еще увидимся! — и побежал к городским воротам. В хижине приятно пахло душистыми травами и выпечкой. Анешка тихонько напевала себе под нос, занятая приготовлением лекарств. Мавра покачивала спящего малыша и едва слышно разговаривала с Маськой. Женщина широко улыбалась, держа в руках кружку с дымящимся отваром, благоухающим чабрецом. Обе сидели за столом, меж ними стояла корзинка с курниками и кувшин с молоком. — День добрый, — как можно тише поздоровалась со всеми Довакин. Седрик лишь кивнул и подошел к Анешке, что-то сказав ей у самого ушка. Знахарка зарумянилась и закусила нижнюю губу, смущенно забормотала в ответ. Что именно, Найра не расслышала, но слова травницы явно пришлись охотнику по душе — слишком самодовольно он ухмыльнулся, да расправил плечи. — Гляди, — кивнула на них Маська, обращаясь к Мавре. — Пф, давно пора, — фыркнула та, едва обернувшись. Довакин была с ней солидарна. — Верно… Допив, Маська домой направилась, а вскоре и Анешка с Седриком за ней следом. Травница — заказ отдать, охотник с ней за компанию. Проводив их взглядом из открытого оконца, старушка и редгардка хитро переглянулись между собой. — Тц, я уж думала, что до первого снега тянуть будут, — скривила губы Мавра, да косо поглядела на рядом сидящую женщину. — Или же ты его уведешь. — Вздор, — отмахнулась от ее слов Довакин, подперев щеку кулаком. — И в мыслях не было. — Это я теперь вижу, а тогда… — К тому же, — Найра приложила ладонь к груди, где под тканью рубахи холодил кожу подаренный Вилкасом амулет. — Есть человек, который ждет моего ответа. — Да, хорошо, когда дома есть, кому нас ждать, — гадалка понимающе погладила ее по плечу свободной рукой. В холщовой пеленке завозился младенец, сладко посапывая. Мавра заулыбалась, вновь его покачивая. — Эх, любитель я, однако, нос в дела сердечные совать, особливо в чужие, — немного погодя заговорила старушка, с хитрецой поглядывая на собеседницу. — Каков он из себя, а? Как ты, али из нордлингов будет? А мож остроухий, как Седрик наш? Довакин покачала головой, не без умиления смотря на шибко любопытствующую гадалку: — Нет, он человек. Северянин, — зачем-то уточнила женщина, вспоминая Соратника. — Немногословен, начитан. Искусный воин и верный друг. — Любит тебя, коли ответа ждет, а на что, я уж догадалась. А ты? — Не знаю, — взгляд серых глаз рассеяно забегал от лица старухи к окну и обратно, затем остановившись на кружке, что держала в руках редгардка. — Прежде я не рассматривала его в таком ключе. До того, как… Найра задумчиво замолчала и постучала ногтем по керамике: — До той поры я не задумывалась о замужестве, не до того было. А теперь, даже не знаю… — Он хороший человек, — немного помолчав, вновь заговорила Довакин. — М-да, не густо, — поджала губы Мавра. — Вот смотрю я на тебя и думаю… Скупа ты на чувства, девонька. Уж прости, но не молода ты уже, да и с лицом беда такая — шрам всю красоту твою перечеркивает. Может и хорошо оно, что и тебе выпал шанс в старости одной не остаться? — Я… — Ты, меня послухай, — перебила ее старуха. — Жизнь я прожила долгую, не всем дано столько жить, а потому знаю, о чем говорю. Ты и представить себе не можешь, как страшно одиночество, особливо на пороге смерти. Найра вновь попыталась возразить, но нет: — Про то я никому не говорила, кроме Асена. Да только в земле он, несчастный. Давно это было, боги лишь знают, как. Кажется, тогда Реданией еще Вриданк Эльф правил? Мне всего шестнадцать было, когда меня насилу замуж выдали за баронского сынка. Отец мой был из разорившегося дворянства, да только именитого. Ему богатства нужны были, а свату — родовое имя и положение семьи моей. Свадьбу скоро сыграли, дабы я сбежать не успела — норов у меня тогда был похлеще нынешнего. Да и влюблена я была тогда, так горячо, как может лишь молодое сердце… Мавра с неприкрытой тоской посмотрела в окно, глаза ее заблестели от застывших слез: — Гонор мой поубавился, когда замужней жизнью жить стала. Муженёк мой был той еще гнильцой. Не гнушался насилия, до чужих баб охоч был. Так что когда при восстании Фальки, познавшее господской крови мужичье, забило его в стенах собственного поместья, я особо не горевала — жизнь свою спасала. Тогда я все бросила и сбежала, тяжко те времена вспоминать… Старуха снова замолчала, стерла со щек прокатившиеся слезинки: — Сейчас все вспоминается одним сплошным кровавым маревом, много тогда безвинных полегло. Видела я, как Фальку жгли, такое не забывается, сколь бы лет не прошло. До сих пор смех ее жуткий в ушах слышится… Найра отпила остывшего отвара, Мавра же продолжила: — Драгоценностей, что я с собой унести смогла да денег мне ненадолго хватило. Я тогда в Велене осела, в Доброве, кажется? Ну, не суть. Одна бы я туда не добралась, в Оксенфурте я познакомилась с молодым медиком, что в Темерию направлялся. Влас его звали. Закрутилось-завертелось и как итог — вместе мы решили отправиться. Да только по дороге на разбойников напоролись, как раз у той самой деревни. Я тогда с жизнью проститься успела, но обошлось. Гадалка хлебнула из свой кружки, продолжая свой рассказ: — Ведьмак нас спас и чародей. Власа покалечило сильно, пришлось потом ногу отнять по колено. Ведьмак тот из Ковира был, Грифон, кажется, или Медведь? А чародей и вовсе из Назаира, говорил так чудно и пальцы крючил при беседе, да и пил много. Как этих двоих так далеко занесло — непонятно, а тогда и все равно было. За заказом они пришли в те края, как выполнили — ушли. Три дня они в Доброве пробыли, да только и за такой малый срок мы все сдружиться успели. Влас и я в селе остались, врачевали — он всему меня научил, потом и поженились. За окном громко завизжала ребятня, прокукарекал петух. — На двадцать пятую свою зиму я понесла, оба мы рады били, пока в деревню беда не пришла. Хворь ранее никем не виданная выкосила половину Велена, поговаривали, что то поветрие за собой «белки» принесли, что в ту пору леса местные облюбовали. Правда ли? Да, кто ее знает? Мне тогда до пересудов дела не было. Влас от заразы этой на пятый день сгорел, а на десятый, как его схоронила, я дитя потеряла. Мне тогда жить совсем невмоготу стало, руки на себя наложить хотела, но и тут меня наши давние приятели спасли, буквально из петли вытащили. Опять в те края на заработки вернулись, с собой позвали — я пошла. Более меня в Велене ничто не держало… Мавра тяжко вздохнула: — До осени семьдесят девятого мы втроём по Северу шатались, что только не пережили. Правда не весь срок были вместе, пару раз я без них в разных городах жила — и все также. Выходила замуж — вдовела, и по новой. Троих я схоронила, а детей так и не было. Уже потом главная настоятельница храма Мелитэле в Элландере мне сказала, что более я родить буду не способна — и возраст подошел, и тело ослабло совсем. Помню, я тогда напилась до беспамятства и бродила по городским улицам неподалеку от вотчины Чианфанелли, ругала всех и вся так, что в горле хрип стоял. Потом села и разрыдалась. Холодно было, все же осень на дворе. Ведьмак меня искать бросился — любил дуру, не заслуживала я чувств его и не ценила, а он все равно. Нашел меня спящую на плече какого-то незнакомца в темных одеждах, лица его не видно было. Что-то шептал мне, а я сонно бормотала в ответ. Потом же и вовсе поцеловал в лоб, как дитя в храме благословляет жрец, затем растворившись в воздухе… — Кто это был? — спросила Довакин. — Я не знаю, но точно не человек, — пожала плечами Мавра. — Визэр, тот ведьмак, сказал, что веяло от него неведанной силой, большей, чем обладают чародеи. То не просто поцелуй был — проклял он меня. От того я и живу вот уже больше ста лет, да помереть не могу, что бы ни случалось. Уж поверь, я все перепробовала. — В чем же суть проклятья? — «Не умру я, покуда счастья детей своих не увижу», — выдержав тяжелую паузу, ответила старуха. — Это я прошептала в пьяном бреду, а он сказа: «Да будет так». Визэр в тот вечер слышал наш разговор и слова те роковые. — Что было дальше? — Дальше? Со мной он остался, жили мы в предгорьях Синих Гор, там маленькая деревушка была. Народ добрый был, до самой его смерти в двести пятом я там жила. Мне уже было шестьдесят два. Потом уехала в Темерию, а в двести пятнадцатом встретила Асена. Он меня тогда в Вызиме от карманника спас и с той поры я с его труппой колесила по Северу. — Если не секрет, сколько же тебе лет? — Довакин озвучила мучавший ее вопрос. — Ох, погоди, подумать надобно, — Мавра закусила губу, подняв глаза к потолку. — Где-то сто двадцать восемь будет этой зимой? Да? Да… — Поэтому ты ребенка себе оставила? — Найра указала взглядом на спящего младенца. — Надеешься снять проклятье, воспитав его? — Все сразу приметила, — с прищуром глянула на нее Мавра. — Надеюсь, всегда надеюсь. Да и не нужен он никому окромя меня, в боли и ненависти рожден, еще не крещен даже. — Что ж, надежда — это все, что нам остается, — Довакин взяла гадалку за руку, аккуратно сжала ее ладонь. — Все будет, только верь… — Твои слова да богам в уши, — старушка была искренне благодарна ее жесту, поддержке. — Спасибо, тебе, милая. За все спасибо…***
— Дык, куда дальше направитесь? — Золтан вытер намокшие самогоном усы ручищей. — В Верген, — ответил ему факир, попивая свой напиток. — Там у Донки родственники живут, давно ее в гости зазывали. Кажется, тетка ее там ей жениха подыскала… — Так она ведь… — начал было краснолюд. — Девчонка она еще, хоть и на улице жила, — нахмурился полуэльф, не любил он подобного рода разговоры. — Поверь, я невинность за версту чую, как хряк трюфели. — День добрый, — улыбчиво поздоровалась прошедшая мимо них Донка. Хивай прочистил горло, едва не подавившись, когда услышал голос обсуждаемой персоны. — Эгх, сука, не в ту глотку попало, срань! Кхе-кхе! Лиэй прикрыл глаза рукой и тихонько просмеялся, все это время хранивший молчание ведьмак лишь усмехнулся. — Хватит горло драть, чернявый, — Золтан стукнул по столу кулаком, раздув ноздри. От чего факир захохотал еще пуще. — Да ну тебя! — махнул Хивай. — Кхем, да, кстати, — кое-как успокоился полуэльф. — Геральт, а ты чем займешься? Кейрана зарубил, кто на очереди? Или дальше пойдешь? — Дело у меня еще есть во Флотзаме, ради которого сюда и пришел. — Ясно, исчерпывающе немногословен, — покивал факир. — Как Трисс? Ты не подумай себе лишнего, я так, ради любопытства интересуюсь. — В делах, как и всегда, — сдержано улыбнулся ведьмак. — Так почему именно Верген? — Я же говорил, у Донки там тетка, — зерриканец подпер щеку кулаком. — Найруся что-то там найти хочет, а я за компанию. — Понятно, — Геральт кивнул своим мыслям и выпил. — Значит, в последний раз видимся? — Кто знает? — пожал плечами полуэльф. — Сам же знаешь, как в жизни-то бывает. Авось и свидимся еще? — Выпьем же тогда! — поднял кружку Золтан. — Чтоб еще встретиться, да только не при скверных обстоятельствах! — Сплюнь! — последовал его примеру Лиэй, за ним и ведьмак. — Тьфу!***
— Так, нужно все проверить еще на раз, — бормотала себе под нос Довакин, заглядывая в каждую из трех тощих дорожных сумок, закрепленных на конном седле. В коих были ее скудные пожитки. Пегий жеребец тряхнул белесой гривой, недовольно дернул хвостом. Чувства его разделял и Барбас, наблюдая за действиями женщины: «Четвертый раз уже…». — Найруся, ты чего там копаешься? Довакин обернулась к факиру и оглядела его с ног до головы, улыбнулась: — Уже готов, я смотрю? — А чего мне готовить? — удивился тот и кивнул головой на барда, подмигнув женщине. — Я ж не мамзель какая, пеньюар паковать с чулками не надобно. — Да иди ты! — проворчала Донка, кое-как водрузив в повозку свою увесистую сумку с личными вещами. Стоящий рядом Цапля весело засмеялся. — Пойду Мавру проверю, — сказала Довакин, смотря на факира. — Иди, коль хочешь, — ответил ей полуэльф и сгреб в охапку хохочущего паренька. — А ну иди сюда, мелочь! Мавра уже сидела рядом с женой купца, что кормила грудью родившегося за их долгое пребывание во Флотзаме ребятёнка. Младенец в руках гадалки мирно посапывал, да и сама старушка едва не клевала носом, загодя успев распрощаться со знахаркой, Хенрычем и Цаплей. Редгардка заглянула за полог, проверила обеих женщин и вернулась к своему коню. Там ее дожидались уже ставшие близкими друзьями охотник и травница. Анешка с легкой грустинкой в голосе пожелала ей доброго пути, напоследок обняв. За ней был подошедший Сегерим, передавший благодарность от Мориль в виде вышитого васильками головного платка. — Не стоило, — Найра провела пальцами по вышивке. — Очень красиво, я буду его беречь. Прошу передай ей… — Знаешь, а ты не так уж и плоха для dh'oine, — неожиданно заявил Сегерим. Редгардка, приподняв бровь, посмотрела на него: — Неужели? — Вполне, — таков был его ответ. — Прощай, beanna. Я не забуду, что ты была добра к нам. Довакин вгляделась в лицо собеседника, но промелькнувшую в голове догадку озвучивать не стала и еще раз поблагодарила его и Морриль. Наконец настал и черед охотника: — Оrifannа. Посмотрев на эльфа, женщина поймала себя на мысли, что ей будет не хватать его теплого взгляда. — Не люблю прощаться, — Найра дернула уголком рта, глубоко вдохнула и протянула руку охотнику. — Мне не выразить словами свою благодарность тебе, Седрик. Ты… Женщина охнула от неожиданности, когда старый охотник заключил ее в крепкие объятья. — Я буду скучать по тебе, оrifannа, — прошептал он ей, коснувшись губами ее лба. — Спасибо, что случайно забрела в мой мир. Va faill, оrifannа, в добрый путь…***
— Так говоришь, они ушли, — Йорвет задумчиво потер подбородок, выслушав донесение полуэльфки, что собирала для него сведенья в стенах фактории вместе с остальными соглядатаями. — И ведьма вместе с ними? — Да, и волкодав ушел за ней следом, — последовал ответ. — Они направились к переправе. Их дальнейшие планы мне неизвестны. Сам понимаешь, нынче во Флотзаме все под зорким глазом Роше. Мне с трудом удалось выбраться, теперь дороги назад нет. Эльфский командир вновь опустил взгляд на карту Севера. Выступать в Верген следовало уже сегодня, но что-то его останавливало. Все время казалось, что он что-то упустил. Но что? Вопросы роились в голове злобным ульем. Начиная с первых дней пребывания чужачки в его лесу все пошло наперекосяк. Гибель Киарана и его отряда, неудавшиеся попытки избавится от чертовой ведьмы и ее псины, заканчивая смертью Малены. Складывалось впечатление, что некая, неподвластная ему, сторонняя сила то и дело оберегала офирку от бед. Йорвет точно помнил тот день средь флотзамских болот: Убедившись, что чужачка более не представляет угрозы, эльфский командир устало поднялся навстречу срывавшимся с небес каплям, приложил руку к месту укуса: — Проклятая тварь. Затем отыскал оброненный ранее меч, кинжал. Осмотрел и клинок женщины, провел рукой по темной резьбе покрывавшей его плоскую грань. — Легче чем я думал, — заключил он, изобразив в воздухе «змею». — Выкован под ее руку. Снова осмотрев клинок, эльф задержался взглядом на узоре. — Скеллиге, — задумчиво произнес он, вновь посмотрев на женщину. И обнаружил рядом с ее плечом мохнатый комочек. Наверняка зверек успел подобраться к ней, пока эльф был занят ее мечом. Белка интуитивно повернула мордочку к скоя’таэлю, нервно дернув ушками. Воздух вокруг нее поплыл полупрозрачной дымкой, нос защекотало чем-то хмельным, терпким. Йрвет тряхнул головой, прогоняя наваждение, и уже собирался подойти к чужачке, как зверек ощетинился, распушив богатый ярко-рыжий хвост. Следом из зарослей густого кустарника выскочил пестряк, мгновенно встав на задние лапы. — На твоем месте, эльф, я бы этого не делал, — молвил он низким голосом, сверкнув абсолютно черными глазами. — Она наша… Командир скоя’таэлей напряженно застыл, опустив руку на один из мечей, клинок женщины же остался при нем. По спине мелкими иголочками неприятно пробежался холодок, дыхание на миг сперло. — Наша, — в той же манере повторила за кроликом белка, шевельнув лапками. Запах браги с новой силой ударил в нос, острая боль сдавила виски до зубного скрежета. Эльф неуклюже качнулся назад, но все же нашел в себе силы устоять. Наблюдавшие за его потугами зверьки злорадно захихикали, прикрывая мордашки передними лапками. — Наша-наша, ха-ха-ха, — продолжала белочка, махая из стороны в сторону пушистым хвостом. — И ты будешь наш! Хи-хи! Будешь-будешь! Наш-наш-наш! Зверьки медленно двинулись к эльфскому командиру, внезапно зарычав, как пара сторожевых псов при виде чужака. Йорвет молниеносно извлек меч из ножен, заняв оборонительную стойку, клинок чужачки упал в грязь: — Назад! Белка и пестряк оскалились в подобии хищной улыбки, переглянувшись: — Ой, ты видел? — белочка прижала лапку к носу. — Что за храбрая моська! — Смертные, — дернул мордочкой кролик, снисходительно протянув. — Но довольно разговоров, пора и честь знать… Следом раздался хлопок, и на месте зверьков образовался пылающий черно-фиолетовым пламенем телепорт. Из глубины его появилась изящная женская рука, усыпанная веснушками, и пальцем поманила эльфа за собой. И в тот же миг невиданная сила толкнула Йорвета в спину прямиком в темноту портала, что мгновенно поглотил его… А потом? Все заволокло хмельным карминовым маревом и в итоге, он проснулся совершенно в противоположной от того места стороне в окружении квакающих жаб в одной головной повязке с голым задом и бутылкой медовухи. Об этом даже вспоминать было противно и стыдно, до такой степени, что хотелось наброситься хоть на кого-нибудь, желательно dh'oine и выпотрошить того как рыбку. Да, с первой неудачей он так и не смирился, но у судьбы весьма скверное чувство юмора. В довесок к происшествию с офиркой на головы им свалился ее волкодав, коего притащила Аблена. Позже конечно крепко пожалевшая о своей самодеятельности вместе со всеми соучастниками. И затем Малена. Смерть эльфки не выходила из головы все утро. Никаких следов насилия или отравления, лишь перекошенное от ужаса лицо в окружении цветущих «Роз Памяти». Кто мог приложить руку к ее гибели? Первым делом подозрения пали на ведьму, да только та в этот момент выпускала кишки Лоредо и его людям в компании Роше. Проклятье. Их скорая расправа с властью коменданта не входила в его планы. С той поры добраться до барки стало проблематично, а с тех пор, как ведьмак из Ривии одолел кейрана — судно вот-вот должно было отправиться по месту назначения. Медлить уже было опасно. И не имело смысла. Пускай офирская ведьма катится ко всем чертям, если повезет, они еще встретятся. А пока у него есть дела поважнее. — Аабель, — обратился к подчиненному Йорвет. — Прикажи всем собраться. — Мы выходим? — решил удостовериться тот. — Да, — твердо произнес эльфский командир. — Пускай отряд Элеаса сворачивает лагерь у руин. Нам понадобятся все бойцы. — Что с остальными? — Аблена и Отар проведут их к берегу, как и было обговорено. И еще… Договорить он не успел. Как всегда бесшумно к ним подошла травница: — У меня сообщение от разведчиков. — Какое? — хмуро посмотрел на нее эльфский командир. — Говорят, что ведьмак просит о встречи с тобой. С ним краснолюд Хивай. — Что им нужно? — Аабель переглянулся с полуэльфкой, та пожала плечами. — Мне не известно, не я за ними следить должна была… — Говорит, что ему нужен Лето, — стараясь не выдать в интонации тревоги, произнесла Мирра. — И что ему известно то, что может тебя заинтересовать. — Может это западня? — предположил Аабель. — Они одни, — Мирра отрицательно замотала головой. — Что скажешь? Собравшиеся посмотрели на Йорвета. — Что ж интересно будет услышать, что они скажут. Мирра, передай, чтобы ждали на поляне у логова главоглаза. — Слушаюсь…***
— Эй, Найруся, глотнешь? — факир протянул Довакину фляжку с красивой чеканкой. — Хораб угостил. Телега купца мирно катилась впереди, запряжённая крупным бурым с яблоками тяжеловозом. Донка и Мавра тихонько посапывали в унисон с младенцами и женой торговца. — Нет, — Найра выставила руку ладонью вперед, демонстрируя отказ. И шепотом про себя добавила: — У меня в последнее время все проблемы из-за выпивки… Лиэй косо посмотрел на нее с поднесенным ко рту горлышком: — А? Чего ты там бормочешь? — Расскажи что-нибудь, — обернулась к нему редгардка, намеренно проигнорировав вопрос полуэльфа. — Что тебе известно о том месте, куда мы направляемся? — Ты про Верген что ли? А чего рассказывать-то? Город небольшой, краснолюды построили. В Нижней Мархии стоит себе и не шатается. — Нижней Мархии? — Север Аэдирна… — пустился было в объяснения факир, да остановился, нахмурился. — Мне тебе что? Экскурс в географию по Северным Королевствам устроить? — Лишним не будет, — обезоруживающе улыбнулась ему Довакин. — Огх, — Лиэй стянул с головы повязку, что прежде закрывала его уши от посторонних глаз, и бросил ее через плечо под копыта коня. — Ладно, все равно с вами особо не повеселишься… Найре нравилось слушать зерриканца, голос у него был приятный, да и рассказывал он в своей особой манере. Весьма скучная на первый взгляд тема из его уст звучала как затейливая трактирская байка бродячего монаха. Его болтовня отвлекала ее от тяжелых мыслей. На некоторое время она забывала об навалившихся на ее долю несчастьях, о тоске по Скайриму и дорогих ее сердцу людях, мерах. И одному каджиту. За беседой они провели не один час и закончили аккурат у самой окраины Флотзамского леса. — Она уходит, — зашелестело в кронах, кустарниках и траве. — Уходит… Внемля невесть откуда взявшейся тревоге, Довакин оглянулась, всмотрелась в тени мелькавшие средь зеленой листвы. На миг ей причудился знакомый силуэт… — Эй, Найруся, — позвал ее факир. — Чего остановилась? — Да так, — не отводя взгляда, ответила женщина. — Засмотрелась… — Некогда нам, до переправы еще тащиться до самой темноты, — напомнил Лиэй. — Поехали! Довакин пришпорила коня, медлить и впрямь не следовало. Прохладный ветер дернул край ее куфии, оголив висок и левое ухо, всколыхнул смоляные с проседью волосы. Не обратив внимания, Найра двинулась следом за спутниками. Вскоре в тенистых зарослях, сквозь густую листву, блеснула пара желтых глаз, и дикий волчий вой с голодным призывом раздался ей вслед. — Бр-р-р! Мать твою, — нервно передернул плечами факир, обратившись к Довакину. — Ненавижу леса, особливо в темный час. У меня от каждого шороха и звука мураши по заднице скачут, бр-рх!***
— Вот же говно членоногое, — прогудел Хивай, убирая меч в ножны. — Дал же зараза просраться. — Хм, серьезная рана, — по давней привычке заговорил сам с собой ведьмак, осматривая труп убитого им главоглаза, в том числе и рану от оторванной лапы. — Получена недавно… Дальнейшее изучение монстра прервали выскочившие кто из куста, кто из-за дерева бойцы Йорвета. Сам же эльф непринуждённо, едва ли не вразвалочку, подошел следом в сопровождении одного из бойцов. — Прекрасное представление, Gwynbleidd. Золтан было дернулся вперед, но Волк остановил его, положив руку на плечо. И сделал шаг навстречу эльфу и тем самым загородил товарища собой, встав вполоборота. — Отпусти Золтана, Йорвет. У тебя есть я… — Я тебе что? — возмутился Хивай, скинув руку ведьмака. — Хер обвисший?! — Семейные неурядицы? — произнес на эльфском Аабель. На что Йорвет едко усмехнулся: — Как видишь… Геральт предпочел не акцентировать на это внимание. — Чего ты хочешь, vatt’gern? — продолжил командир белок, придав лицу серьезность, словно секундной усмешки и не было. — Говори, пока я не убил вас обоих. По периметру низины затрещали натянутые до предела тетивы. Волк настороженно осмотрелся. Где-то далеко застучал по коре дятел. — Мне нужен Лето. — Думаешь, что я выдам тебе единственного dh'oine, который мне хоть на что-то сгодился? — Он тебя предал, — в голосе ведьмака звучала уверенность в правдивости своих слов. — Ранее Лето хотел сговориться с твоим товарищем Киараном. Аабель нервно дернул щекой, посмотрев на напрягшегося командира. — Киаран аэп Эасниллен и его бойцы мертвы. Bloede dhu beann'shie приложила к этому руку. Ложь долго не живет, Gwynbleidd. — Он на барке. Ранен, едва живой, — настаивал Волк. — Он отказался помогать Лето, заплатив за это жизнями своего отряда. И он не упоминал ни о какой beann'shie. Лишь о предательнице, эльфке с обожженным лицом… — An’badraigh aen cuach, — сквозь зубы процедил Йорвет, в мгновение ока все, что доселе оставалось для него загадкой открылось в новом свете, обнажив горькую истину. — Hel’cwelle a soith! Едва угроза сорвалась с его губ, как раздался пронзительный свист и из засады выскочили бойцы Синих полосок во главе с Роше. Ведьмак среагировал мгновенно, синхронно с ним и эльфы. Аабель старался держаться рядом с предводителем, да только упустил момент, как откуда-то сверху прозвучал характерный звук, от пущенного арбалетного болта, что вонзился с противным хрустом в бедро: — D'yeabl! — Вставай! — Йорвет было протянул ему руку, да только сам рухнул рядом, оглушенный ударом в затылок.***
Первую и единственную остановку решили сделать на полпути до переправы. Расположились у самой дороги, костер разводить не стали. Мужчины напоили лошадей и проверили повозку, кое-где подправили крепленья на колесах. Довакин и бард приготовили обед на скорую руку. Ели не спеша, весело обсуждая то, то се. Едва попутчики принялись за сборы, как по той же дороге навстречу им вышел из-за поворота на перекрестке путник верхом на худой серой кляче. Одет был скромно, по-дорожному. На лицо обычный, вот только взгляд был тяжелым и проницательным. — День добрый, — поздоровался неизвестный. — И вам, — притворно приветливо улыбнулась ему Донка и краем глаза заметила, как напрягся факир. Ее примеру последовали Довакин и торговец, кивну в знак приветствия. Полуэльф же настороженно следил за незнакомцем, положив руку на рукоять одного из кинжалов. Барбас так же поддержал негласные подозрения полуэльфа, едва взглянув на странника. Сила в нем ощущалась немалая. Темная сила. Та, что сродни мощи его охочего до сделок хозяина. Чужак ловко соскочил с кобылы и попросил воды, продемонстрировав свой пустой бурдюк. Ни торговец, ни факир, ни кто-либо еще не спешил делиться запасами, это Довакин поняла по адресованным к ней взглядам. Мавре и супружнице купца вода нужна была постоянно, чтобы напоить детей. Лиэй делился с Донкой. Да коней поить предстояло еще не раз. — Вот, возьмите мою, — подошла к путнику Довакин, волкодав за ней. — Здесь хватит лошади, вам же немного останется. — Весьма благодарен, — стоило тому лишь протянуть руку, как Барбас грозно зарычал. — Pah pruzah, — настойчиво попросила женщина пса, отрицательно мотнув головой. — Kos drem. Волкодав опустил морду, кивнул, но взгляда не отводил. Рычать же перестал. Однако и уходить или сесть на задницу, как прочие псы по приказу хозяина, не собирался. — У вас слишком умный пес, — так и неназвавшийся путник не без хитрецы оглядел волкодава. — Слишком, для простой собаки… — Да, так и есть, — женщина не видела смысла в том, чтобы отрицать очевидное. — Чем же мне отплатить вам? Быть может… — Мне ничего не нужно, — все же твердо чем ей того хотелось, перебила его Довакин. — Это вода, а не золото. И мы не в пустыне… — Отнюдь, — судя по интонации, незнакомец также не желал идти на попятную. — Вы весьма выручили меня. Возможно, сегодняшняя наша встреча была предначертана судьбой. — Сливочного масла переел, что ли? — ехидно осведомился у него подошедший факир, бесцеремонно вмешиваясь в их диалог. — Уж больно сильно подлизываешься, невозможно слушать. Какой-то кислый привкус от речей твоих. — Лиэй! — окрикнула его Донка, но тот и ухом не повел. — Получил что хотел, мил человек, так топай себе далече, — полуэльф опустил руку на плечо женщины, сомкнув пальцы. Довакин непроизвольно вздрогнула от столь ощутимого нажима. — Пойдем, нам давно пора отправляться. — Да, твоя правда, — согласилась с ним редгардка. — Доброго вам пути. Факир вновь смерил путника взглядом, затем развернулся, направившись к своему жеребцу. — И все же я настаиваю, — чужак вынул из-за пазухи небольшое круглое зеркальце в красивой рамке из потускневшего серебра. Вырезанные искусной рукой цветы сразу привлекли внимание женщины. Такие цветы она видела очень давно в саду дома своего детства на побережье залива Илиак. — Cydonia? — коснувшись цветков пальцем, произнесла она сдавленным шепотом. — Не знала, что и здесь она растёт. Спасибо… Но как только она подняла глаза — незнакомца и след простыл, словно его никогда и не было. В руках у нее была ее походная фляга и подаренное зеркало, да только уже вечерело. Оглянувшись вокруг, она заметила, что стоит на перекрестке. Рядом был ее оседланный конь, покорно стоя и жуя удела. — Эй! Найруся! — окликнул ее факир вдалеке, там была и повозка. — Ну чего тебе там опять углядеть приспичило? Все еще прибывая в небольшом недоумении, редгардка запрыгнула в седло и как можно скоро настигла своих попутчиков. — Фляжку уронила, — наскоро придумала оправдание для полуэльфа женщина и снова огляделась только в поисках пса. — А где Барбас? — В повозке дрыхнет, — Лиэй раскурил свою трубку. — Во время стоянки залез и заснул. Притомился видать, оно и понятно в такую даль отправились. — Угу, — только и смогла она произнести. Пальцы все еще гладили узор на серебре. — Странно все это…***
Голова все еще болезненно разрывалась по швам, тупая боль отдавалась пульсом в самые перепонки. Раны неприятно ныли, щипали. Кое-где успела проступить кровь, замарав и без того грязную от пота и земной пыли рубаху. Кандалы крепко и надежно сковывали по рукам и ногам. Мыслями же он был где-то далеко. К худу ли, к добру ли? А времени у него теперь было предостаточно, чтоб разложить по полочкам все то дерьмо, что произошло за это время. Чутье в очередной раз подвело его, позволив пригреть змею под боком. Две. Как давно они все спланировали? Сколько же времени потрачено им впустую? Какое же все-таки ко всему этому имеет отношение офирская ведьма? И имеет ли? Как на них вышел Роше? Стоит ли надеяться увидеть завтрашний рассвет? От этих невеселых мыслей Йорвет сардонически хмыкнул, сразу же шикнув от боли рассеченной губой. То была заслуга Темерского пса. Рядом слабо зашевелился вновь обретенный товарищ. Киаран непроизвольно стонал, стоило ему перевернуться на другой бок. Из крохотного оконца на них смотрела луна, свистяще просачивался прохладный и свежий ночной ветер. То, что успел ему рассказать Киаран, дало ответы, но не на все вопросы. По крайней мере, отныне стало понятно: кому следовало доверять, а кому нет. Об одном он жалел сейчас, что дал так ловко обмануть себя. А ведь стоило лишь поглубже копнуть, или же, как следует расспросить чужаков. Да только, что ведьма, что ее дружки теперь были далеко. Слова собрата подтвердили то, что пытался донести до него Белый Волк. И все же, оставалось загадкой то, что преследовал сам Лето. И на кого он работал. Кому была выгодна смерть Северных королей? Как вышло, что одна из них осмелилась на предательство? Каковы были ее мотивы? Что связывало ее и Лето? В очередной раз он вернулся к чужеземке. Казалось, что она совершенно не связана с произошедшем, но… все же те странные смерти вели к ней. Малена, сожженная деревня. Опасный дух, что явился ему во снах. Пес-демон. Все это воняло похлеще прогнившей туши накера. К гибели отряда Киарана она имела не совсем прямое причастие. То было лишь «неудачное стечение обстоятельств»? Отряд ведьмы просто попал под их с комендантом замес, тщательно спланированный Лето. Такого рода жестокие кровавые случайности уже не казались простыми совпадениями. Смерть тенью следует за Офиркой, едва не наступая ей на пятки. Йорвет инстинктивно вздрогнул от собственных умозаключений: «Она опасна, даже для самой себя». Да только чертова dh'oine невольно впутала и его в свои игры с высшими силами. Проклятое кольцо, как приклеенное, лежало в кармашке штанов, даже не помышляя потеряться. — A d’yeabl aep arse… — Не спится? — едва слышно поинтересовался у него Аабель, на его еще юном лице темнел внушительный синяк. — Как нога? — задал встречный вопрос Йорвет, кивнув на рану подчиненного. — Паршиво, но жить буду. Если выберемся. Эльф снова застонал и открыл глаза, слегка щурясь от лунного света, что светил в лицо. — Йорвет? — слабо позвал он. — Я здесь, брат, — эльфский командир подсел ближе к нему. Киаран приподнялся на локтях и что-то достал из-за пазухи: — Вот, возьми, — в руке его лежала наполовину пустая колба с красными пилюлями. — Что это? — лидер Белок поднес сосуд ближе к глазу. — Лекарство, на вкус как башмачная подошва, — едва слышно прошептал Киаран, болезненно искривив рот. — Чужачка дала мне эти пилюли, без них я был бы уже мертв. Взгляд командира опустился на товарища, в выражении его лица отчетливо читалось недоверие. — Это не яд, — понял его без слов Киаран. — Я ведь жив, если можно так сказать… Йорвет откупорил пробку, принюхался. — Лучше по одной, если выпьешь много за раз — боль будет нестерпимая. — Оставь себе. Киаран хотел было возразить, как на лестнице, ведущей с верхней палубы в трюм, раздался скрип вздутых досок. Вскоре к ним подошел высокий стражник с факелом в руках. Эльфы через силу старались не закрыть глаз от слепящего во мраке огня. — Паршиво выглядишь, старый друг, — произнес солдат, подняв забрало. Опираясь о плечо Аабеля, Йорвет поднялся, едва распознав под шлемом знакомые черты: — Ты?***
— Ну, что Мавра, давай прощаться что-ли? — зерриканец старался выглядеть весело и непринужденно, да только скверно у него сие выходило. Вокруг них царила ранняя заря, яркая, как переспелые яблоки. С реки дул холодноватый ветер, что нагонял тяжелые тучи. Донка куталась в дорожное одеяло, в глазах ее стояли слезы, как и тогда во Флотзаме при расставании с юным Янко. Мавра же держалась получше своих давних сотоварищей. Первой с ней простилась Довакин, старуха крепко чмокнула ее в обе щеки. Когда же к ней подошла бард, все же разрыдалась и та за ней. Напоследок Донка вручила ей свой любимый сборник баллад маэстро Лютика. Полуэльф последовал примеру своих спутниц, заключив гадалку в объятья: — Мне будет очень не хватать твоего вечного ворчания над ухом, Мавра, — Лиэй обхватил ее лицо ладонями и коснулся губами ее лба. — Беды пусть обойдут тебя стороной и будь так же прекрасна, как и в день нашей первой встречи… — Мне тогда было порядком за восемьдесят, — буркнула она тихомолком. Но он услышал и добродушно хохотнул: — В добрый путь, надеюсь, еще свидимся…***
— Шевелись, Плотва. День выдался теплым и погожим на счастье ведьмака и его спутников, несмотря на промозглое и серое утро. Впереди их ждал долгий путь через лес, и Волк вновь призадумался над предложением Хивая присоединиться к бойцам Йорвета, намеревавшимся отбить барку и командира, да только уже поздно что-либо менять. Да и времени ждать, у него нет. След Лето был еще теплым, оставалось лишь надеяться, что Трисс сумеет за себя постоять. Поскольку Роше предпочел остаться в фактории, дабы проконтролировать назначение нового коменданта, заодно и отправить Йорвета в Дракенборг, его ведьмак также предпочел не ждать. А посему отправился в путь по старинке. В компанию ему напросились верные товарищи: Золтан и Лютик. — Едрить твою кочерыжку, — зевая, произнес краснолюд, почесав затылок. — Уже весь зад отбила, треклятая кляча… Бард спал на ходу, то и дело клюя носом. И как только накренялся к шейному гребню лошади, тут же приходил в себя. Не забывая гундеть при этом о долгой дороге и бессонной ночи проведенной в седле. Долгожданную для менестреля остановку сделали ближе к вечеру.***
— Эх, сейчас бы в трактир, супец с горохом съел бы, да с салом и чесноком, — факир мечтательно пялился на кипящее в котелке варево. Донка помешала булькающую пресную похлебку, не переставая ворчать на полуэльфа вот уже битый час: — Тебе лишь бы да пожрать! А кто виноват, что мы с пути сбились?! — Эй, я же извинился! — махнул головой тот, дабы убрать так и норовившие залезть в глаза косички. — Подумаешь! Всего-то карту пару раз вверх тормашками посмотрел… — Вот именно! Я даже представить не могу, как ты мог так… — Донка и не пыталась остывать, возмущение и досада бурлили в ней, что та же похлебка. — Вечно у тебя все через задницу! Кусок идиота! — An’badraigh aen cuach! — Лиэй чуть ли не рычал в ответ. — Bloede beanna, да ты не угомонишься?! Низушка и факир весьма колко и ядовито награждали друг друга нелестными эпитетами, пока Довакин занималась лошадьми. Барбас терпеливо ждал покушать, пытливо смотря на котелок да облизываясь. Был уже глубокий вечер, заночевать им пришлось в густой чаще, куда их, между прочим, завел полуэльф. Который, к слову, уже устал за сие извиняться. Перепалка их закольцовывалась на одном и том же — оскорбления и еще раз оскорбления, как поняла Довакин еще и на Старшей речи. Успокоилась эта парочка лишь, когда рты обоих были заняты пережёвыванием горячего ужина. Первой в дозор вызвалась Довакин, дав тем самым возможность остальным немного поспать. Барбас составил ей компанию. Сытый и довольный он то и дело подсовывал морду под теплую ладонь женщины, дабы ту самую мордаху почесали. Низушка и факир спали рядом, но на расстоянии двух локтей. Бард с головой укуталась в дорожный плед так, что торчала лишь копна ее волос. Лиэй забавно причмокивал, постоянно вылезал из-под овечьей шкуры, кой укрывался. И снова под нее залезал, стоило ему вздрогнуть от озноба с ворчливым «A d’yeabl aep arse». Губ наблюдавшей за ними женщины не раз касалась трогательная улыбка, когда ее попутчики то перекатывались ближе, то дальше друг к другу. И в конечном итоге дальше засопели в обнимку в унисон. Поуэльф положил голову на согнутую в локте руку, перевернувшись на левый бок, а бард расположилась у самой его груди, закинув ногу на мужское бедро. Эту ночь Найра оставила им, пронеся бдение до рассвета. Ранней пташкой с места подорвалась Донка. С пронзительным девичьим вскриком. Красная от смущения до самых ушей она стремительно выпуталась из-под пледа, едва поняв, что в афедрон ей упирается отнюдь не «камушек». Готовившая общий для всех завтрак редгардка вздрогнула от столь неожиданного звука, Барбас лениво приоткрыл один глаз: «Ну что опять?» Лиэй же, как ни в чем не бывало, почесал себя по боку, хорошенько зевнув при этом: — Ну что голосишь с утреца? Чего снова не так тебе? Донка скривила лицо, будто ей на язык лимон попал, и затрясла ручками, быстро переступая с ноги на ногу: — О, Мелитэле! Какая гадость! — голосила она, сердито пыхтя как ежик. — Ты! Бзыря треклятый! Дуботолк! Покуда бард покрывала его с ног до головы, факир хорошенько зевнул и поскреб пятерней оголенный живот у самого пояса. В мгновение ока заспанное лицо его осенила догадка: — А, «утро»… — Утро? — неосознанно повторила женщина, в интонации ее полуэльф уловил вопрос. — Ну, петухи же встают на заре, а чего и мне не… — Огх! — Донка и Найра одновременно отвернулись от него. Барбас солидарно с ними закрыл глаз: «Это будет долгая дорога…»***
— Через два дня будем уже в Вергене, — изучая карту, уверенно произнес факир, плавно покачиваясь в седле. — Ты в этот раз все правильно смотришь? — осведомилась у него бард, в этот раз ехавшая вместе с Довакином. Лиэй возмущенно цокнул языком, возведя очи к небу, и промолчал. Найра потерла переносицу, борясь с дремотой. Барбас спокойно семенил следом за троицей. Двигались они по той самой «нужной» дороге, кою вчера умудрился потерять полуэльф. Вокруг гудела лесная живность: птички, белки. Стрекотали насекомые, откуда-то из далека ветер принес за собой вскрик раненого оленя. Треть пути миновали без происшествий, потом им на свою беду повстречались дезертиры из каэдвенского войска. Разойтись с миром не вышло, Довакин и ее компаньоны оказались в невыгодным меньшинстве. Да и кони их приглянулись беглым воякам. — «Опять старая песня», — только и успело промелькнуть в голове у Донки, как началась свистопляска. В одно мгновенье все смешалось: пес, кони, люди, нелюди, ведьмак. Ведьмак? Геральт и Золтан ворвались в потасовку так же стремительно, как Лютик выпал из седла. Едва ли не с охотничьим азартом факир и краснолюд рубили руки, кисти, головы, грязно ругаясь и бранясь меж собой: — Ну, что, вертлявый? Без пиздюлей как без пряников? Хе-хе! — D'yeabl! Иди в жопу, бородач! И ведьмак, и волкодав от них не отставали: — Никак вы сука не научитесь! — Р-р-вав! Довакин старалась держаться на коне, ибо за нее всеми силами цеплялась низушка: — Держись крепче! — Я итак! О, Мелитэле! Лютик же тише мыши сидел под кустом, сжимая лютню, да подбирая рифмы для будущей баллады.***
«— Даже сам грёбанный император Нильфгаарда здесь не пройдёт!» «Ведьмак», игра 2007.
— Сыграем в Гвинт? — как-то вечером предложил факир, и вся компания дала добро. Все, кроме Довакина так как не знала правил. Да и вообще была далека до азартных игр, но с интересом следила за партией и рассматривала искусно нарисованные изображения на каждой из карт. Особо ей понравились образы чародеек, неизвестных ей монстров и прочих существ. За сим занятием путники проводили каждую стоянку в течение двух совместных дней в путешествии до Вергена. Путь их был на удивление спокойный. Почти. Весьма редко им навстречу попадались чудища и лихие работники ножа и топора. По дороге говорили о многом, рассказывали смешные истории, травили байки. В основном болтали менестрель, краснолюд и факир. Изредка к ним присоединялись Донка и Довакин. Ведьмак же был немногословен, впрочем, как и всегда. Сложности начались на подходе к городу. Белый волк и факир говорили с краснолюдом, обсуждая какой-то неизвестный женщине минерал, когда небо резко заволокли тяжелые тучи. — Солнце погасло, — донеслось у нее за спиной, Донка пристально всматривалась ввысь. — Что происходит? Не было же ни облачка… Белым саваном густой молочный туман накрыл скалистую равнину в мгновение ока. Не видно было ни зги, что вынудило отряд остановиться. Медальон скакал на груди ведьмака как заведенный. Вокруг путников раздались голоса и шепотки. Довакин озиралась по сторонам, нутром чуя опасность. Кони дергано трясли головами, закусывали удила. — Воняет падалью, — вдыхая, мрачно произнес полуэльф. — Что? — поравнялся с ним Лютик. Довакин поймала себя на мысли, что прежде чувствовала подобного рода тревогу и испуг. Призрачный шепот сотен неупокоенных душ, как в плане Идеальных Повелителей. Опасения женщины поддерживал и Барбас, всем своим естеством чуя дыхание Обливиона. — «Пойман между laas и dinok, жизнью и смертью», — вспомнила она слова старого друга и ей это не нравилось. Из всех тварей населяющих Тамриэль больше всех она боялась нежить. Особенно призраков, особенно драугров. — Это нежить, — подтвердил ее слова Лиэй, все так же принюхиваясь. — Я уже видел подобное. Надо спешить. — Геральт, — Найра позвала ведьмака. — Что нам делать? — Иного пути у нас нет, берите оружие, — мужчина слез с коня, достал один из мечей. — Придется идти пешком. Остальные последовали его примеру, взяв своих скакунов под узды. — Я пойду впереди, Найра и Лиэй, вы будете подстраховывать с тыла. Золтан присмотрит за Лютиком и Донкой. — Как скажешь, — не стал возражать факир, вынув кинжалы. — Поняла, — кивнула Довакин, обнажив нордский клинок. — Мастер Лютик, — едва ли не шепотом пролепетала испуганная низушка, — Могу я взять вас за руку? Простите покорнейше, но мне так спокойней будет… — Конечно, золотко, — ответил ей менестрель, тут же ухватившись за маленькую ручку рыжеволосой. — Ну, мешкать не будем, пока какая-нибудь срань не появилась, — поторопил их краснолюд. Пустив вперед пса, ведьмак вошел во мглу, остальные аккуратно шагали за ним след в след. Через каждые десять-двенадцать шагов из тумана выходили призраки мертвых солдат с гербами Каэдвена и Аэдирна на щитах и сюрко, намереваясь умертвить вторженцев. Довакин старалась всеми силами задушить в себе страх, от которого ее било мелкой дрожью, а руки непозволительно ослабляли хватку на рукояти меча. — Найруся, да что это с тобой? — заметил несвойственное для его новой знакомой поведение факир. — Я боюсь подземелий и живых мертвецов, — не стала увиливать она, ведь все было и без того очевидно. — Тогда держись ближе, — ровно на секунду замешкал полуэльф, услыхав ее ответ. — Не хотелось бы, чтобы ты погибла…***
Чем дальше они уходили в туман, тем больше и агрессивней им преграждали путь проклятые души. Отбивать атаки становилось сложнее, держать себя в руках и сохранять хладнокровие — тем более. Найра не раз подпускала вражий клинок совсем близко к собственному горлу, к счастью, факир своевременно оказывался рядом. — Да возьми же себя в руки, черт тебя задери! — голос полуэльфа сорвался на крик. — Даже не думай подохнуть среди этой падали! Где-то в вышине раздался совиный крик, следом вспыхнуло заклинание. Желто-оранжевыми молниями испепелив подошедших особо близко призраков, чары сомкнулись вокруг разношерстного отряда эллипсом. — Это, блядь, что такое?! — дернулся полуэльф. — Смотрите! — перепугано воскликнула Донка, указав вперед себя. — Там кто-то приближается! — Едрена вошь, — прогудел Золтан. Ничего хорошего из мглы они не ждали. Навстречу им вышло четверо, возглавляла их высокая и крепкая воительница с густыми пшеничными волосами. Барбас мгновенно ощетинился и прижался к бедру редгардки, едва взглянув на незнакомку. — Мать твою, это же Йорвет, — обозленно, едва ли не прошипел полуэльф, нервно облизнув рассеченную шрамом губу. — От мертвяков и так очко сжалось, так теперь этот вымесок нарисовался… Найра непроизвольно вздрогнула. Стадо мурашек пронеслось по спине женщины, гонимое жутким воспоминанием об ее последней и единственной встрече с эльфским командиром. Рядом с эльфом шел еще один скоя’таэль, поддерживая опирающегося на него рыцаря в золоченых доспехах. Обменяться приветствиями, увы, не получилось — один из скакунов громко храпнув, встал на дыбы, едва не задев держащего его менестреля. Следом взвизгнула Донка. Вновь вскликнула сова, вспышка, разряд. Ведьмак воспользовался Знаком, эльф стрелой. В голове женщины, словно что-то щелкнуло, и желание выжить пересилило страх. Но силы духа ей хватало ненадолго — последней каплей стала встреча с драугиром, когда превосходящие силы противника прижали их отряд к крутому уступу. Такого она прежде не видела никогда. Неупокоенные души запертые в коконе-скорлупе из проржавевших доспехов, мечей, сломанных стрел, полусгнивших костей и заплесневелых грязных знамен. — Плохо дело, — факир силился перевести дыхание, глаза его бегали из стороны в сторону. — Прижали нас к обрыву, твари. Рядом с ним была Довакин, а позади нее Йорвет. Эльфский командир старался держаться ближе к неизвестной воительнице, она же в пол глаза следила за раненым рыцарем, коего водрузили на одного из перепуганных коней. Найра чувствовала как холодели ладони, дрожали руки. Ведьмак рванул на драугира, Барбас за ним. — Геральт! — и Золтан вдогонку. Отвлекшись на них, Довакин упустила момент, когда один из мертвецов подобрался опасно близко к полуэльфу, сражавшемуся рядом у самого края обрыва. Скорее интуитивно, чем осознанно, она дернулась ему наперерез. Мир крутанулся волчком, раздался лязг и истошный вопль Донки: — Берегись! Нечто толкнуло редгардку в спину между лопаток, выбив воздух из легких. — Нет! — пальцы полуэльфа скользнули в паре дюймов от лица женщины, сорвавшейся вниз. — Найра! Падение, а засим удар, погрузивший все во мрак.***
— Ублюдок, это ты во всем виноват, — факира едва не перекосило от ярости, когда все прояснилось. — Где были твои глаза, козлолюб! Полуэльф вот-вот мог потерять самообладание, вцепившись в Аабеля. Донка испуганно всхлипывала, умоляя того отпустить эльфа. — Вертлявый, а ну пусти его! — подоспел к ним краснолюд. Лютик его поддержал. — Кому говорят?! Ситуация вокруг все также была смертельно опасна и склоки лишь ухудшали положение. Заметив перемены спутников, Геральт, покончив с очередным мертвяком, намерился применить на факире Аксий: — Лиэй… Но Йорвет его опередил, приложив полуэльфа по затылку. Факир рухнул на колени, повиснув на скоя’таэле. Низушка малодушно вскрикнула, обняв того за шею и плечо: — Что ты творишь?! Откуда-то сверху напомнила о себе сова. Воительница призвала всех «взять себя в руки». — Где Найра? — обратился к Донке ведьмак, не найдя женщины среди попутчиков. — Эльф столкнул ее с обрыва, — злобно прошипела она в ответ, прижавшись к Лиэйю. — Я сама видела! — Это вышло случайно, — без намека на раскаянье парировал подчиненный Йорвета. — Gwynbleidd, мы теряем время! — торопил командир «Белок». Геральт взглянул на эльфского командира, затем на спутников и окружавших их призраков, прорывавшихся сквозь магический круг. Медлить не имело смысла. О муках совести думалось в последнюю очередь. Водрузив факира на коня, их малый отряд двинулся дальше. В царившей суматохе никто особо и не заметил исчезновение пса.***
— Мх, — Найра болезненно вздохнула, сведя брови к переносице. В боку неприятно ныло, слегка болела голова. — О, Мара… Женщина неуклюже приподнялась, встав на четвереньки, осмотрелась, прищуриваясь. Вокруг нее был густой давно высохший на солнце кустарник и проклятый туман. Призраков же она не обнаружила. Меч лежал рядом, лезвие его едва заметно светилось вдоль нордского узора. — Хм… Вновь оглядевшись, Довакин позвала факира, затем волкодава. — Их нет, — в груди ее похолодело. Она вновь была одна, как тогда в Скулдафне. Лишь она и разъярённые драугры во главе со жрецом. — Ruth, нет смысла оставаться здесь… Оперевшись на меч, она встала. Солнце затерялось за туманом, а потому не могло служить ей ориентиром. Немного поразмыслив, она ступила во Мглу, понадеявшись на случай. Время потеряло свой счет, пока она двигалась все дальше. Был ли еще день, или уже царствовали сумерки? Понять было сложно. Через каждые пять-шесть шагов её путь преграждали мертвые. То по одному, то по трое. С последними справлялась она с трудом, да только иного выбора и не было. Вскоре она добрела до группы крупных камней, что поднимались вверх на заросший травой уступ. Взобравшись, женщина осмотрелась, взгляд ее зацепился за следы. — Хм, волчьи лапы? — задумчиво произнесла она. — Вот только слишком крупные… Внезапно где-то совсем рядом раздался звериный вой, прокатившийся эхом по земле. Резко обернувшись, Довакин выставила меч перед собой. Навстречу ей вышло несколько призраков, явно привлеченных чьим-то зовом. — Двенадцать, — обреченно произнесла женщина, руки предательски дрогнули, а пальцы взмокли, с силой обхватив рукоять нордского клинка. — Мара, помоги мне… Один, второй, третий. Противники прибывали и прибывали, пока из тумана к ней не подоспел волкодав. Присутствие Барбаса слегка прибавило шансов на благополучный исход. Лезвие меча, едва сразив очередного мертвеца, воссияло золотисто-белым светом, обдававшим жаром. — Что происходит? — не могла понять сие изменения Довакин, но думать об этом было особо некогда. Вступив в схватку с призраком, женщина чувствовала, как силы скоро покинут напряжённые от натуги мышцы и руки. Удар — и вспышка ослепила глаза, обжигая лицо, словно горячий пар из нордской бани. Вскрикнув от неожиданности, Найра крепко зажмурилась, чуть не выронив меч. — Ох, — только и выдохнула она, приоткрыв сомкнутые веки. Ибо окружавшие ее и пса призраки обратились в парящий в воздухе пепел. Женщина опустила взгляд на клинок, чье лезвие вновь приобрело положенный ему стальной оттенок, потеряв странное свечение. И вновь осмотрелась вокруг. Барбас был удивлен не меньше нее. — Сила что развеяла мертвых, похожа на дар Меридии, — подумал он, глянув на Довакина. Редгардка моргнула, слегка приоткрыла рот: — Я тебя слышу, — и коснулась виска пальцами. — Твой голос в моей голове звучит так отчетливо… — Странно, — вновь мысленно произнес пес. — Быть может тому виной природа сего тумана. Я отчётливо чувствую присутствие Обливиона, воздух вокруг пропитан им… — Мне знакомо подобное чувство, — согласилась с ним женщина. — Я ощущала это в Каирне Душ и… Договорить она не успела, ибо враги и не думали оставлять их в одиночестве. Еще несколько убитых тварей, и Довакин почувствовала, как задрожали ноги и, на секунду замешкав, не успела парировать удар булавы, отбросившей ее в колючий куст. Противник наступал, Барбас был занят другими мертвыми — оставался лишь один выход. Шальная мысль вспыхнула мгновенно, и, повинуясь ей, редгардка набрала в лёгкие побольше воздуха, позабыв об еще не до конца восстановившемся горле: — Dur Neh Viir!***
Белесая галька хрустела под ногами, стук копыт отбивался о камень, отражаясь эхом об оголенные скалы. Отряд приближался к краснолюдскому городу, наконец, покинув пределы проклятого тумана. Впереди всех шла воительница, назвавшаяся Саскией, а рядом с ней была реданская чародейка. Чьему появлению шибко никто не удивился, а некоторым, особливо низушке, было на нее глубоко плевать. Факир так и не пришёл в себя, а раненный, как выяснилось не так давно, принц Аэдирна соизволил прекратить стонать. Донка потерянно смотрела вперед, абсолютно не понимая, что делать дальше. Ей было искренне жаль чужеземку, произошедшее все никак не укладывалось в голове и тяжким грузом легло на сердце. Как им быть дальше? Странно, но Найра была для нее тем самым связующим звеном, что неразрывно держало их троицу вместе. — Эм, золотко, ты как? — позвал ее Лютик, ехавший рядом. Низушка отреагировала не сразу: — Что? — Угх, башка трещит, — внезапно подал голос факир и ухватился за луку седла. — Какая сука это сделала? Дабы предотвратить дальнейшее ухудшение и без того непростой ситуации, да и зная характер факира, Волк успокоил полуэльфа Аксием. Отряд Саскии в компании ведьмака и его попутчиков едва прошли через Махакамские врата, как высоко в небе раздался громогласный раскат. — Блядь, это что?! — подпрыгнул на месте стражник-краснолюд. — Гром шарахнул? Несшие вахту на стенах Западных ворот стражники прищурились, разглядев вдалеке летящий в облаках силуэт. Нечто кружилось аккурат над полем Призрачной мглы. — Дракон! — гаркнул один из краснолюдов. — Звони тревогу! — подхватил второй, а третий уже трубил в боевой рог. Следом раздался звон набатного колокола.***
— GAAN LAH HAAS! Раскатистый ту’ум всколыхнул воздух. Сиреневая дымка окутала врагов одного за другим, заставляя корчиться от боли, вскоре очистила поляну от напавших на них мертвецов. Дюрневир необъятной тенью накрыл белесые скалы, уверенно впившись в них когтями. — Drem yol lok, — он в почтении склонил голову. — Qahnaarin. Увенчанная четырьмя загнутыми вперед рогами голова, разлагающаяся темно-зеленая шкура прочь уносилась ветром отслаивавшимися чешуйками. Зияющие прорехами перепончатые крылья все еще поражали своими размерами. Вечность голодные глаза горели призрачным светом. — Drem yol lok, Durnehviir, — склонилась редгардка, выйдя ему на встречу. Барбас так же поприветствовал «Проклятого Бессмертием». — Благодарю, что откликнулся на мой зов, — первой заговорила женщина. — Скажи мне, как удалось тебе прорваться ко мне? — Это было не просто, — дракон поднял голову к багряному небу. Вопреки царящему вокруг Мглы дню, заклятье окрасило его огненными красками. Земля словно вернулась в тот чудовищный день, когда зарево неба заслонил ураган огня, обратив ее пеплом. А духи тысячи павших восстали, обреченные на вечную битву. — Сие пепелище стало мостом между этой землей и Аурбисом. Природа проклятья берет начало в чертогах Идеальных Повелителей. — Существует ли способ вернуться? — Да, способ есть. Но прежде поведай, в коих землях вновь свела нас судьба? Женщина поведала обо всем без утайки, по крайне мере то, что знала сама. Дюрневир внимал ее словам, взгляд его был задумчив.***
Весть о вполне разительном и непомерном драконе пронеслась по Вольному городу со скоростью свиста. Не на шутку объятый трепетом люд высыпался на площадь Рундурина. Стража и бойцы Йорвета дружным бурным ручьем стянулась к Западным воротам. Эльфский командир в сопровождении чародейки и Саскии, а также ведьмака из Ривии, допытывались у поднявших шум краснолюдов все известные им подробности о древнем ящере. Староста кое-как протискивался меж горожан, стараясь изо всех сил их угомонить. Успокоенный Аксием факир и Донка послушно сидели на крыльце у местной корчмы под присмотром Лютика. Дело не терпело отлагательств, но соваться во Мглу второй раз было весьма неразумно. И эльф предложил единственный вариант, что пришелся всем по душе. Подготовить крылатому «теплый прием» ежели тот вздумает напасть на город.***
— Я могу отнести тебя в Каирн, а путь в Keizaal тебе известен, Dovahkiin, — предложил он, но в голосе его проскальзывала неуверенность. Найра посмотрела на пса, ища поддержки. Барбас согласился не раздумывая. — Надеюсь, это сработает, — взволновано произнесла женщина, но осеклась, вспомнив о факире и барде. — А как же наши спутники? И вещи… — У нас нет на это времени, — раздался в ее голове настойчивый голос гончей Вайла. — Рискнём сейчас, ибо другого способа вернуться обратно столь скоро нам не найти. И ты знаешь это, Довакин. — Хорошо, — женщина оправила ремни, закрепив ножны крепче, но сомнения все же терзали ее. — Золото и меч со мной, а большего и не надо. — Тогда поторопимся, Qahnaarin, — Дюрневир опустил голову ближе к земле, дав возможность женщине и псу взобраться. — Держитесь крепче! Дракон взметнул ввысь так же легко, как выходит воздух из легких. Ветер ударил в лицо столь внезапно, как и в первый ее полет. Густой туман расступался пред ними, сметаемый сильными крыльями. Куфия упала на плечи редгардки, волосы ее растрепало. Эйфория наполняла грудь, а вдали виднелись знакомые очертания прохода в Каирн. Да только чем ближе они подлетали к цели, тем горячее становился воздух, затем и вовсе засверкал яркими всполохами магических огней, заискрился. Раздался оглушительный хлопок, и тело Дюрневира пронзило ослепительно-белой молнией. Ящер взревел от боли, мгновенно распавшись, словно трухлявый пень, от разгоревшегося в его груди огня. Найра завизжала от ужаса, утратив опору, стремительно падая. — «Возьми себя в руки!» — кричал в ее мыслях волкодав, стремясь добраться до Довакина. — «Используй Крик!» — Я не знаю какой! — от свистящего ветряного потока ей заложило уши, и слезы брызнули из широко распахнутых глаз. К такому «сюрпризу» жизнь ее не готовила: — О, Мара! — «Вновь призови его!» — подсказывал волкодав, задницей чуя, что от подобного «сюрприза» и сам подохнуть может. Довакин воззвала к Дюрневиру, но он не откликался. Земля неизбежно приближалась на пару с беспременно жуткой и болезненной смертью. — Зачем я тебя только слушала?! — истерично вопила женщина, махая руками и ногами. — Ничего бы этого не было! — «Тогда стань неуязвимой!» — И как?! — злобно выкрикнула она в ответ на такое предложение. — «Бесплотность!» — Барбас все же подобрался к ней и схватил зубами за рукав куртки, слегка прикусив ее руку. Шикнув от боли, женщина непонимающе уставилась на пса, но все же опомнилась. И крепко обняв его, воспользовалась даром Голоса, про себя молясь всем девяти: — Есть идея получше, держись! Iiz! Зачарованный лед сковался в крупную глыбу, способную удержать женщину и волкодава. Вцепившись в нее, что есть мочи, Довакин и ее попутчик камнем рухнули на обожжённую землю. Льдина раскололась на снежные четвертинки, смягчив падение. — О, Мара, — жадно хватала ртом воздух Найра и обернулась к гончей Вайла. — Сработало… Прибывавший в том же состоянии Барбас высунул язык, так же повернув голову к женщине: — «Хорошо прокатились…» Довакин прыснула от смеха, ее слегка потряхивало от притока адреналина. В этом пес был с ней солидарен. Да только расслабляться им вовсе не следовало, забывчивость грозилась выйти боком. Уже порядком подуставшая Довакин присела на угловатый камень, слегка ободрав покрывавший его ковром мох. — Ох, Мара, — женщина опустила руки на подрагивающие от напряжения колени, смотря на пса. — Дай мне пару минут… Барбас не без сочувствия посмотрел на нее и положил голову ей на ноги. Ранее пережитое на собственных задницах приключение поддало огоньку. В обоих выходцах из Аурбиса проснулся охотничий азарт, граничащий с безрассудством. Но сего запала хватило, аккурат на то, чтобы выбраться из Мглы. А впереди был еще путь до краснолюдского города. — Карта осталась в седельной сумке, придётся тебе взять след. Волкодав согласно кивнул, прикрыв веки. Посидев еще немного, Довакин все же встала и двинулась за водившим по воздуху носом Барбасом. Путь был не близким, так, серединка на половинку. Найре же он казался бесконечным. Да вдобавок ко всему, у самой подступи к Вергену их вовсе негостеприимно тормознули стражники. То и не удивительно — слишком подозрительная вырисовывалась картина, но решать служивые сами прав не имели, а посему отправили чужеземку и ее пса прямиком к старосте. Оттуда уже и в замок Трех Отцов для дальнейшего выяснения обстоятельств.***
Разрешив проблему с вестью о драконе и заперев высокие врата каменного города, Саския отдала приказ созвать военный совет для поиска решений в сложившейся ситуации, на котором обязала присутствовать всех, кто сопровождал ее. — Тварь убралась восвояси, — доложил боец-краснолюд, наблюдавший за полем из подзорной трубы. — Поднялась в облака и больше ее не видно. — Быть может, где-то есть гнездо? — предположила реданская чародейка. — И что-то его спровоцировало. — Туман? — с сомнением произнесла Саския. — Неспроста он направился прямиком туда, — внес свою лепту ведьмак. — Странно это все… Собравшиеся за круглым столом вельможи, принц и прочие, согласно закивали. Так и не придя к какому-либо решению по поводу дракона, Совет принялся обсуждать дела насущные. Вскоре был представлен и Йорвет, что и объясняло присутствие Белок в стенах Вергена. А в это самое время Довакин, Барбас, Донка и Лиэй сидели в душной комнатушке под надзором эльфа-белки Маэваринна и двух краснолюдов. Горемычная четверка, после радостного воссоединения, была взята под стражу, ибо вызывала подозрения у всех тех, кто собрался на Совете. За малым исключением. — Курить, смерть как, хочу, — проворчал факир, задрав подбородок, дабы почесать. — И жрать. — И я, — скучающе поддержала его бард. Пес был с ней абсолютно солидарен. Довакин же клевала носом, то и дело заваливаясь на плечо полуэльфа: — Ох, я так устала, — зевнула она раз, поди-ка, в четвертый. — Мне бы поспать. Животы троих ее спутников воззвали к своим обладателям, требуя удовлетворения. И тут женщина вспомнила, что в кошеле ее запрятана особая заначка. Поерзав на жёсткой и неудобной скамье, на кою их всех усадили, редгардка вывернулась полубоком и добралась до искомого. — Что у тебя, dh'oine? — эльф перехватил запястье женщины, в руке она держала небольшой бумажный кулек. Лиэй было подорвался с места, но Найра схватила его за руку свободными пальцами. Лицо ее было абсолютно спокойно: — Орехи в меду. — Que? — Маэваринн, недоумевая, изогнул брови. — Орехи в меду, — повторила женщина, взглянув на бойца Йорвета, как на малое дите. И простодушно добавила: — Могу поделиться, если хочешь. Наблюдая за сей картиной, факир прыснул со смеху, приложив ладонь ко лбу: — Найруся, ну, ты даешь! — А что за орешки? — оживилась низушка. Пока скоя’таэль прибывал в растерянности, отпустив женщину, двое краснолюдов повернулись к ним, оставив партию в Гвинт. — Кедр, фундук и миндаль, — перечислила ингредиенты Довакин, разворачивая бумагу. — И мед, естественно. Угощайтесь, это мое любимое лакомство. Донка и Лиэй с удовольствием отведали незнакомую им сладость, как и Барбас. Бородачи, переглянувшись меж собой и эльфом, вернулись к игре. Маэваринн все же вышел из оцепенения, напустив на себя хмурую и недоверчивую мину. Похрустев малым перекусом, вся четверка приободрилась. Факир так и вовсе повеселел, как только напросился присоединиться к игре. Бард же принялась расспрашивать редгардку о заморских сладостях, этот разгововор Довакин с удовольствием поддержала. Не прошло и пары минут, как от сладкого они перешли к мясу и овощному рагу, присоединив к своей беседе и краснолюдов. А затем и вовсе меж собравшимися воцарился нешуточный спор относительно судака с тимьянчиком. Лишь Маэваринн оставался в стороне, пристально наблюдая за странными пришельцами, в особенности за офиркой. Чужеземка была вовсе не такой, какой он себе представлял, послушав россказни Аабеля, Элеаса и других членов отряда. Болтовня прервалась так же внезапно, как и возникла, стоило в дверях появиться эльфскому командиру, ведьмаку и чародейке. Лиэй и Найра напряженно выпрямились, вставая. Донка нервно затеребила ткань юбочки. Барбас же сохранял хладнокровие: никто из присутствующих не был для него особо опасен. — Ну, чем обязаны? — ехидно поинтересовался факир, поиграв бровями. — Огх, — не сдержался Геральт, возведя очи к потолку. — Признаюсь, я ожидала большего, — Филиппа цепко прошлась взглядом по каждому из чужаков, задержавшись на Довакине. — И боюсь вас разочаровать господа, среди этой троицы нет чародеев. — Я говорил, — Волк скрестил руки на груди. — Мои бойцы видели, как эта Bloede dhu beann'shie колдовала, — весьма резко возразил Йорвет. И было сделал шаг, намереваясь добраться до редгардки, как Барбас ощетинился, загородив женщину собой. Медальон на шее ведьмака дернулся, изменения почувствовала и Эйльхарт: — Стой, эльф, — неодолимо произнесла она. — Вот этот экземпляр меня интересует куда больше, чем твои ничем не подтвержденные заявления. Чародейка из Третогора подняла руку, и ладонь ее окутало бледное свечение: — Хм, как интересно… Заинтересованность во взгляде этой на зависть красивой женщины Найре не понравилась: — Полагаю, нам есть что обсудить…