Солнце в красных облаках

После встречи Наруто с Итачи прошло три дня. И сейчас Узумаки двигался в сторону своей новой цели. Он задумчиво шел по лесу с высокими, уходящими в небо верхушками. Вокруг постепенно сгущался полумрак, и на одной из веток ухнула глазастая черная сова. «Курама, что-то не так», — Наруто не сбавил шаг, глядя перед собой. «Да, я тоже чувствую это», — напряженно согласился Девятихвостый. «Ночь должна была наступить вот уже час как», — Наруто сложил печати и, используя чакру лиса, попытался развеять иллюзию. Пространство дернулось и поплыло. — Ты быстро заметил, — голос Саске раздался откуда-то сверху и будто бы одновременно отовсюду сразу. Наруто замер, понимая, что иллюзия не закончилась. «Курама», — позвал он, отчего-то перестав чувствовать чакру Девятихвостого внутри, однако лис не ответил. Наруто сосредоточился и попробовал еще раз развеять иллюзию, однако под его ноги лишь упал его собственный черный плащ с красными облаками. Узумаки поднял его и с удивлением обнаружил, что плащ сильно велик ему. Он посмотрел на свои руки — маленькие детские ладошки. — Саске, ты серьезно? — восьмилетний голубоглазый ребенок посмотрел вверх на кроны деревьев. — У тебя всегда было плохо с гендзюцу, — Учиха показался за его спиной. Он стоял, прислонившись спиной к одному из деревьев, сложив руки на груди. — Но с рассеиванием проблем никогда не было, — настороженно глядя на него исподлобья, сказал Наруто. — Что ты сделал? Саске холодно усмехнулся и пожал плечами. — Поймал тебя, — он с интересом смотрел на Узумаки красными, трактующими эту иллюзию глазами. — Ты, может, и стал слегка сильнее, но это еще ничего не значит. Наруто вздохнул и закатил глаза, после чего просто развернулся и зашагал прочь. Саске, вскинув брови, посмотрел ему в спину. Вернулся Наруто меньше чем через минуту ровно к тому же месту, где стоял ранее, и где находился Учиха. — Всерьез думал просто так уйти? — насмешливо спросил Саске, глядя на него. — Если я полностью осознал, что это иллюзия, тогда почему я не могу освободиться? — Наруто в упор посмотрел на него, решив не отвечать на вопрос и не выставлять себя идиотом. Ведь вообще-то да, так и решил. Гендзюцу Наруто знал очень смутно, и то только благодаря Конан, и никогда не сталкивался с гендзюцу такого уровня — наличие Девятихвостого внутри помогало распознавать иллюзии и быстро из них выпутываться, но сейчас все было куда сложнее. Саске равнодушно пожал плечами, внимательно глядя на него. Восьмилетний Наруто грязно выругался и устало потер глаза. — Скажи, может, тебе лучше заняться своей жизнью и перестать таскаться за мной? — спросил он, напряженно глядя на Учиху. — Или у тебя проблемы с этим? — У меня проблемы с моим лучшим другом, — тут же холодно отрезал Учиха. — Ну так иди и разберись с этим, — хмуро посоветовал Наруто. — Я этим и занимаюсь прямо сейчас, — Саске усмехнулся. — Идиот, — он окинул парня насмешливым взглядом. — Тогда у тебя проблемы еще и с головой, кретин, — ощетинился Наруто, раздраженный от тона Учихи и его явного снисхождения. — Мы больше не друзья, сколько раз мне это повторять? — в его голосе скользнула злость. Он не понимал, почему не слышит Кураму, почему не может развеять иллюзию, осознав ее, и почему не чувствует вокруг потоков природной энергии. — Ты — мой друг. И я верну тебя домой, — опасно прищурившись, проговорил Саске и отошел от дерева, сделав шаг к Наруто. — Ты никогда не прислушиваешься к другим, да? — прошипел Наруто, делая шаг назад. — Что ж, — он вздохнул и развел руками, — твой план действий звучит очень четко и логично, как и всегда. Правда есть один недочет, — он впился взглядом в лицо Саске. — Мой дом уничтожил твой клан. А еще они убили моих родителей. Или для тебя это мелочи, недостойные внимания? — Наруто изобразил улыбку. — Нет, не мелочи, — спокойно отозвался Саске, не сводя с него взгляда. — Но это в прошлом, — он сделал паузу. Ему нужен был более сильный эмоциональный отклик от Наруто, чтобы удерживать его в иллюзии, и потому продолжил: — Тебе пора начать смотреть в будущее и повзрослеть. Мы — шиноби, Наруто. Твои родители могли погибнуть в любой момент любым другим путем, — он пронзительно смотрел в голубые глаза, постепенно наполняющиеся злобой и бешенством. — Отличная логика, Саске, — сжал зубы Наруто и, выхватив кунай, не сдерживая собственной злости, дернулся вперед, нападая. Но Учиха тут же перехватил его, легко блокировал и, заломив ему руки, вжал в землю. — Во-первых, это иллюзия, которую я контролирую, — с усмешкой, удерживая легкое тело ребенка, начал Саске. — Во-вторых, тебе здесь восемь лет. Что ты пытался сделать? И, наконец, в-третьих, — он встряхнул Наруто и перевернул на спину, по-прежнему удерживая и жестко глядя в глаза. Эмоциональная отдача Узумаки должна быть больше: — Твои родители были слабы, поэтому их и убили. Ни больше, ни меньше, Наруто, — прошипел Саске, глядя настолько холодно и колко, что, кажется, если бы он сейчас пронзил Наруто насквозь катаной, тому бы не было так больно, как сейчас от этого взгляда и этих слов. — Титул Хокаге предполагает силу. И если у твоего отца не было силы защитить собственную семью и себя, как он смог бы защищать деревню? — в голосе Саске не было ни намека на злость или презрение, лишь холодная рассудительность и звякающая металлом рациональность. А вот в глазах Наруто зияла бездна жгучей, опаляющей ненависти и презрения. В голове шумело. Ярость шкалила, гудела внутри, бешенством вырываясь наружу. Наруто знал, что Саске признавал исключительно силу и ничего кроме нее, а всех тех, кто был, по его мнению, недостаточно силен, он буквально не брал в расчет, считая, что у них нет права выбирать, как им умереть. А еще Наруто знал, что Саске провоцирует его. В любой другой ситуации, Учиха не сказал бы подобного, особенно после всех тех заявлений о дружбе. Наруто ничего не ответил, глядя пронзительно и холодно. Он и так прекрасно знал философию, отголоски которой сейчас воспроизвел Саске. Это вдалбливали им обоим с десяти лет в академии, сразу же, как к власти пришел клан Учиха. Конечно, ведь это очень удобно — оправдывать массовые убийства и насилие тем, что ты сильнее и поэтому у тебя есть на это право. — Я пытался по-хорошему, — Саске отшвырнул Наруто в сторону, не дождавшись от него ответа. — Но ты не смог понять. Поэтому я напомню тебе, что я — твой друг, и я единственный, кто достаточно силен, чтобы не умереть, а потому, связь со мной — всё, что есть у тебя, — спокойно и совершенно беззлобно проговорил он. В тоне голоса прозрачно, неуловимо дрогнуло сожаление. Наруто дернулся, но в голове тут же все пронзилось ужасающей болью, словно кто-то раздробил череп и сжал все в одну кашу из мозга и осколков костей. Боль менялась. Она резала и стегала внутри головы, била изнутри по черепной коробке, будто бы что-то живое пыталось вырваться из стенок черепа и своим огромным телом давило мозг, царапало его когтистыми лапами, извивалось внутри. Всё стихло так же резко, как и началось, и, когда Наруто открыл глаза, он стоял рядом с качелями перед воротами академии. На качелях сидел он сам в возрасте десяти лет. — Эй! — голос юного Учихи, такого же десятилетнего мальчика с рассерженным лицом, заставил обернуться как настоящего Узумаки, так и ребенка из воспоминаний Саске, воссозданного галлюцинацией. Юный Учиха, нахмурившись, прошел сквозь настоящего Наруто и остановился у самых качелей. — Почему ты так много времени проводишь с Итачи? — со всей серьезностью спросил Саске, хмуро глядя на Узумаки и пытаясь придать голосу максимальный оттенок суровости. Сидящий на качелях ребенок несколько секунд молчал, с тихим удивлением смотрел на стоящего перед ним Учиху.  — Потому что он мой друг, — тихо ответил он через какое-то время и отвернулся, опуская голову и глядя себе под ноги. Саске задохнулся от возмущения. — Он мой брат! — повысив голос, требовательно заявил он. Наруто вновь поднял на него голову и посмотрел с еще большим удивлением. — Я не понимаю, как это связано… — рассеянно признался он, глядя в ответ на Саске и пытаясь прочесть ответ на его лице. — Ты не можешь дружить с ним без меня, — строго пояснил Саске, всё еще по-детски хмурясь. — Если хочешь дружить, то только с нами обоими, ясно? — слегка повысив голос к концу предложения, как можно более убедительно проговорил он. Наруто на секунду завис, все еще с удивлением глядя на мальчика и обдумывая им сказанное, после чего прыснул и тихо рассмеялся. — Что смешного? — заметно смутившись, несколько стушевался Саске и отвел взгляд. — Что за правила такие? — Наруто улыбнулся и, глядя в ответ с теплым пониманием, кивнул. — Конечно. Давай будем друзьями, — он протянул Саске руку. Учиха, помедлив из соображений гордости, тоже медленно кивнул в ответ и пожал теплую ладонь. — Что изменилось с тех пор, Наруто? — голос настоящего Саске заставил мрачного, хмурящегося Узумаки повернуть голову. — Почему тогда мы могли дружить, но не можем сейчас? — он смотрел на детей впереди и говорил тихо и спокойно. — Тогда ты не думал, что я в первую очередь «Учиха», ты видел во мне такого же ребенка, как и ты сам, без оглядки на происхождение. Разве что-то во мне кардинально изменилось с тех пор? — Саске все же перевел внимательный взгляд на парня. — Что-то изменилось настолько, что мы больше не друзья? Наруто сжал зубы и выдохнул, собираясь с мыслями. Он не сводил пронзительного, полного искрящейся ненависти и злости взгляда с Саске. Эмоции глушили рациональность. И сейчас Наруто понял, зачем было нужно то упоминание про родителей — иллюзия, хватаясь за эмоции жертвы, усиливала их в нужном для нее направлении. Наруто сейчас чувствовал то, что чувствовать был не должен: он чувствовал вину перед Саске. Вину за то, что они больше не друзья, навязанную иллюзией. — Думаешь, если покажешь мне вот это, я забуду все, что сделал твой клан? — процедил Наруто, стараясь абстрагироваться от своих же чувств. — Мне плевать на твое мнение о моем клане, — спокойно сказал Саске. — Учиха — это моя фамилия, не более. Я хочу, чтобы глядя на меня, ты видел меня, а не мой клан, — твердо произнес он. Саске, по всей видимости, сам не осознавал того, что он и есть воплощение клана Учиха со всей его философией, стремлениями и превосходством силы во всей красе. — Тогда я всерьез удивлен, что ты так и не понял, — мотнул головой Наруто, усмехнувшись, после чего взъерошил волосы и тоже тяжелым взглядом посмотрел на детей. — Ты спросил, что изменилось? — он иронично вскинул брови, во взгляде отчетливо полыхнула ненависть. — Ты пробудил шаринган, — он вновь повернул голову и холодно в упор посмотрел на Саске. — За всю свою жизнь я усвоил одно — люди не рождаются равными в своих возможностях и способностях. А иногда их возможности определяет непосредственно их происхождение и врожденные таланты, — жестко проговорил он. — Весь клан Учиха нельзя поставить в один ряд ни с кем, у кого нет тех же врожденных или хотя бы похожих способностей, что и у вас. Понимаешь, о чем я? Твой шаринган дает тебе преимущество в силе только лишь потому, что ты таким родился. Впрочем, не мне об этом говорить, я всё же тоже во многом полагаюсь не только на свои способности, но и на чакру Девятихвостого, — Наруто иронично улыбнулся. — Но речь сейчас не обо мне. Речь о других людях в деревне. Ты замечал, как к тебе относятся местные жители? — он склонил голову набок и прищурился, его взгляд сверкнул хлесткой сталью. — Они напрягаются, когда видят тебя. И даже боятся. И не только тебя, но и весь твой клан. Догадываешься, почему? Потому что вы были теми, кто самовольно захватил власть, устроив кровавый переворот, и насадил собственную диктатуру во всей Конохагакуре. Потому что вы проводите рейды, прохаживаясь по деревне под видом полиции и устраняя так называемый беспорядок. Вот только, ЧТО принимать за беспорядок, тоже решаете вы. Не верю, что ты не замечал всё это время. Все руководящие должности деревни, все важные решения и вопросы сейчас принимает клан Учиха. Приоритет врожденной силы и возможностей — вот, что стоит во главе угла всего правления в деревне. Вы больше не полиция, вы — карательные силы Хокаге, объединенные кровными узами. Эта схема, знаешь ли, покруче организованной преступности, — он вновь усмехнулся. — И ты один из них, Саске. Ты ведь сейчас капитан одного из подразделений, верно? — Наруто вскинул бровь. — Ты сказал, что тогда, в детстве, я не видел в тебе «Учиху». Ты заблуждаешься. Я всегда знал и помнил, кто ты и кто твои родители. И сейчас ты лишь подтверждаешь тот факт, что я никогда в тебе не ошибался — вместо того, чтобы принять мой выбор, ты преследуешь меня и пытаешься силой вернуть обратно. Ты говорил, что понимаешь меня, но при этом ты откровенно врал. Ты хочешь вернуть меня не ради меня, а ради себя. Это такая у тебя дружба, да? — он расплылся в насмешливой улыбке. — Если ты так думаешь, тогда почему к Итачи ты относишься по-другому? — Саске зло нахмурился. — У нас с ним одна кровь и одни родители, — сдержанно напомнил он. — Но его ты никогда не избегал, как меня. Его ты даже сейчас называешь другом. Это ли не лицемерие, Наруто? — красные глаза полыхнули яростью. — Потому что каждый раз, когда я видел шаринган Итачи-сана, я знал, что вижу его только потому, что Итачи-сан хочет меня защитить, — Наруто заметно напрягся и нахмурился. Саске помрачнел, глядя в ответ с непрошибаемой и твердой решительностью. — Я никогда не забуду, — начал он, — какое у тебя было лицо, когда во время нашей миссии ты впервые увидел мой шаринган. — О, поверь мне, — Узумаки расплылся в издевательской улыбке. — Я тоже этого никогда не забуду. Наконец, полностью осознать тот факт, что в одной команде с тобой находится обладатель тех же глаз, что и у убийц твоей семьи — невероятное ощущение. Будто бы издевка судьбы, знаешь? — он горько усмехнулся и посмотрел в сторону. — Я не могу изменить своего происхождения, — Саске в упор посмотрел на него, взгляд резанул жестким спокойствием. — Тебе и не нужно, — Наруто непринужденно пожал плечами, он знал, что Саске не просто не сможет, ему это и не нужно. Во всяком случае, Наруто не требовал этого. — Просто отвали от меня и будь тем, кем ты должен быть. Я ведь не так уж и много прошу. Просто живи своей жизнью, будь в порядке, не расстраивай брата и родителей. Ты не такой, как я, — он повернулся и спокойно, без тени предыдущей злости, посмотрел в глаза парня. — И так и должно быть. — Но я не собираюсь терять тебя, — твердо сказал Саске, наоборот разозлившись еще сильнее и сделав шаг в его сторону. — Называй это как хочешь, — он мотнул головой и подошел совсем близко. — Спасибо, — бодро кивнул Наруто, рассматривая его. — Назову это эгоизмом, — он обаятельно улыбнулся. — Выпустишь меня отсюда или хочешь показать что-то еще? — он изогнул бровь. — Кто тебе сказал, — Саске прищурился. — Что ты здесь только потому, что я хотел тебе что-то показать, — он дотронулся до плеча Узумаки, совершенно естественно, словно само собой разумеющееся, по-хозяйски медленно провел вниз по его руке, сжал запястье и встал вплотную. Наруто вздрогнул, почувствовав его дыхание и всмотревшись в лицо, которое сейчас было чертовски близко. Он попытался отпрянуть и отдернуть руку, но тело не послушалось. — Идиот, — пораженно выдохнул Наруто, ошарашенно глядя в непроницаемые темные глаза. — Ты серьезно? Саске выдержал паузу, после чего, наконец, отпустил руку и отошел, фыркнув. — Не неси ерунды, — он почти незаметно пожал плечами и мгновенно, словно растворившись в воздухе, исчез. Перед глазами Наруто все погасло, и он будто бы провалился в черную, бездонную пропасть. Распахнув глаза, первое, что он увидел — ночное небо над головой. В висках и затылке скрежетала ноющая боль, чакра и голос Курамы внутри успокоили. Наруто поморщился и дернулся вперед, пытаясь сесть, но чьи-то руки тут же уложили его обратно. Узумаки вздрогнул, фокусируя взгляд, и понял, что он лежит на собственном плаще, а рядом с его головой сидит Саске. Правая рука Учихи спокойно покоилась сейчас на голове Наруто. Узумаки, шокировано глядя в его спокойное лицо, вдруг отчетливо понял, что это — конец. Конец всей его, черт побери, преступной карьеры. Вот так попасться и вырубиться рядом с врагом от его иллюзии — просто конец. — Не пытайся двигаться, — тихо проговорил Саске, не убирая руки с его волос. — Ты был в отключке не больше десяти минут. Это рекордно мало для этой техники. Некоторые часами не могут прийти в себя после нее, — в его голосе скользнуло одобрение и даже почти что похвала. — Иди на хер, — Наруто поморщился и вновь попытался подняться, но безуспешно: боль внезапно пронзила все тело, вены на лбу набухли, голова будто бы раскололась на две части, а перед глазами резкими круглыми вспышками замерцал свет. — Больно? — изогнул бровь Саске и, кажется, спросил вовсе не потому, что сейчас его волновало больно ли его жертве, а только потому, что это был Наруто. Потому что Учиха и так знал, что больно. — Не смей утешать меня, — зажмуриваясь от режущих ощущений, прошипел Наруто, закрывая ладонями глаза и пытаясь абстрагироваться. Тысячи игл вонзились в его мозг и вибрировали, проникая вглубь. — Наруто, — с почти неуловимым сожалением позвал Саске и вновь положил руку ему на голову, начал гладить легкие, непослушные волосы парня. — Отвали, — не убирая рук от лица, глухо проговорил Узумаки и снова стиснул зубы, борясь с болью. — Либо убей уже, наконец, — тихо бросил он. — Сейчас самое время, придурок. — Нет, — усмехнулся Учиха. Наруто поморщился и выдохнул. — Тогда хотя бы убери руку, — просит он. — Почему? — всерьез удивляется Саске. — Потому что мне неприятно, когда ты трогаешь меня, кретин, — жестко цедит Узумаки. — Мне плевать, — легко врет Саске, пожимая плечами. — Черт побери, как же ты бесишь! — повышая голос, ругается Наруто, обессиленно глядя вверх и понимая, что характер тринадцатилетнего Учихи мог, оказывается, не просто ухудшиться, а сразу эволюционировать в куда более отвратительно-противную форму. — Есть хоть что-то в мире, что тебя не бесит? — подперев голову рукой и уперевшись локтем в колено, с легкой, почти незаметной улыбкой спрашивает Саске, глядя в лицо парня. — Ты удивишься, но да. — Например? — Рамен? — Наруто усмехается и убирает руки от лица — боль слегка притупилась, и он уже почти привык к ней. Почти. Нужно было еще немного времени, чтобы совладать с собой и своими ощущениями. — Точно, — Учиха улыбнулся и зарылся пальцами в мягкие светлые волосы парня. — Иногда я забываю, какой ты идиот, но ты всегда с радостью мне об этом напоминаешь, — он хмыкнул. — Сам идиот! — не выдержал Наруто и тут же замолчал и отвернулся, разозлившись сам на себя за эту перепалку и этот разговор в целом. — Нет, я серьезно, убери руку, это пугает, — досадливо нахмурившись, пробормотал он, глядя в сторону. — Пугает? Почему? — вновь изогнул бровь Саске. — Я… не знаю, — выдохнул Наруто. — Просто мне не нравится это. Убери. — Мне нравится трогать твои волосы, — Саске едва заметно улыбался, глядя на него. — Можешь забрать мой скальп, — мрачно отозвался Узумаки, кивнув. — Придурок, — тихо добавил он. — Мне не это нужно, — Учиха развернул его голову обратно, удерживая, и наклонился ниже, глядя глаза в глаза. Наруто сжал зубы и зажмурился. Сердце дернулось в груди, словно отзываясь. — Я угощу тебя раменом, когда вернешься в Конохагакуре, — шепотом произнес Саске и отстранился. — Я обещаю. Наруто почувствовал, как боль лишь усилилась, правда в этот раз почему-то только в груди, как что-то черное и холодное тисками сжало его сердце. Он стиснул зубы и распахнул глаза. — Да, — усмешка разорвала его губы. — Принесешь мне его в тюрьму, — ядовито сказал он, фокусируя взгляд на Саске. — Почему в тюрьму? — удивился Учиха. — Наверное, потому что я преступник? — Наруто выдержал на нем долгий, полный ледяной насмешки взгляд. — И что? — тоном, полным самоуверенного, властного спокойствия, спросил Саске. Наруто вздрогнул. «И что?» — невозмутимое и полное абсолютного принятия. Саске все прекрасно понимал, но ему будто бы не было до этого никакого дела. Словно в любой ситуации и при любых обстоятельствах Учиха все уже заранее мог проконтролировать, предвидеть и заставить идти в нужном ему ключе. Он не считался ни с чьим мнением и принимал решения, совершенно не оглядываясь на других. Наруто понял, что сердится на него за эту вечную, ледяную самоуверенность, сдобренную холодным расчетом. Потому что, пожалуй, самоуверенность самого Узумаки была точно такой же, разве что другим вреда особого не причиняла (хотя с какой стороны смотреть). — Саске, — Наруто серьезно нахмурился, глядя в его глаза. — Если ты вернешь меня в Конохагакуре, меня либо посадят в клетку, либо казнят. Других вариантов нет, — спокойно произнес он. — Это никак от тебя не зависит, придурок. На лице Учихи появилась спокойная насмешка, взгляд заискрился. — Это от тебя ничего не зависит, — с непоколебимой уверенностью произнес Саске. Наруто грубо выругался. В который раз за последние полчаса. Учиха явно очень удачно влиял на его сквернословие. — Эгоистичный сукин сын, — растягивая губы в ухмылке, уронил Наруто. — Черт побери, я надеюсь, твой рот открывается просто потому, что тебе жизненно необходимо нести бред, а не потому, что ты действительно можешь делать то, о чем говоришь, — он повысил голос, с неприкрытой злостью и раздражением глядя на парня. — Ты ведь умный, я знаю это. Или твоя гомо-страсть к моей персоне вырубила твой мозг? Тогда иди, вздрочни и осознай ситуацию, Учиха-идиот, — прошипел он, решив перейти на оскорбления и сразу отбросить попытки Саске на диалог. Узумаки не хотел знать, какими привилегиями сейчас пользуется Полиция Конохагакуре, когда все управление деревни полностью состоит из Учих, и сколько всего им сходит с рук. На лице Саске не дернулась ни единая мышца, лишь спокойная, сохраняющая насмешку маска будто бы застыла на белой коже. — Что, не дрочишь? — вскинул брови Наруто. — Ясно тогда, чего ты вечно такой недовольный ходишь за мной. Прости, но я не буду дрочить тебе, давай как-нибудь сам, ладно? — он изобразил театральное сожаление на лице, всматриваясь в парня. — Или это тоже будет так, как ты того хочешь? — прошипел он, ненависть скользнула во взгляде. Слабость в теле прошла, Наруто вновь чувствовал свое тело и свою силу так, как нужно. «Курама». Лис среагировал моментально — тяжелые, сильные потоки чакры вырвались из тела, и Наруто тут же встал. Порывы ветра, создаваемые чакрой и теперь еще и техникой Узумаки, стегали вокруг и буквально резали воздух, отрубали ветки деревьев. Глаза окрасились красным, зрачки вытянулись. Саске настороженно нахмурился: после гендзютсу, что он применил, нормальные люди уж точно вот так не встают спустя несколько минут после пробуждения. Техника затрагивала мозг, как жертвы, так и того, кто ею пользовался — Учиха и сам сейчас чувствовал себя хуже, чем в своем обычном состоянии. Он уклонялся от порывов ветра, но очень трудно уклоняться от того, что находится буквально везде. Ветер разрезал жилет Саске, порезал его руки и лицо прежде, чем парень выпустил из легких пламя, подавляя порывы. Огненный шар получился огромным и нестабильным — он резал и тут же сжигал, огонь метался, подхваченный порывами ветра. Саске, заворожённо наблюдая за этим, подумал, что это, в какой-то степени, красиво. Наруто надел плащ, ровным и быстрым движением успокоил ветер и убрал огонь, подавив его своей чакрой, которая густыми, оранжевыми потоками жара окружала его тело. Внутри по-прежнему всё отдавалось болью и тяжестью — даже стоять и фокусироваться было трудно, но… Узумаки выдохнул, распорол кожу на ладони и сложил печать призыва. Саске обнажил катану и атаковал. Огромное чудовище с тысячами белых рук, во много раз больше, чем предыдущее, и с большими, наполненными кровью, глазами с кольцами ринненгана блокировало удар и тут же схватило Саске, распахнуло широкую пасть с копьями клыков и длинным красным языком. «Не знал, что ты можешь призывать и этих тварей», — морща нос, произнес Курама. Наруто, тяжело дыша, сделал несколько клонов. Саске использовал Сусаноо, отрубая руки монстру и пытаясь ими же его и связать. На месте каждой отрубленной руки тотчас появлялись еще две. — Я закончу всё здесь, — потемневшим от серьезной сосредоточенности взглядом, прошептал Наруто. Учиха убрал Сусаноо и теперь уверенно уворачивался от пытающихся его прихлопнуть рук чудовища, умудряясь ранить их, используя сверкающую молнией катану. Наруто направил к нему клонов, тут же сцепившихся с Учихой в ближнем бою и взорвавшихся, как только они оказались достаточно близко для этого. Сильный и мощный взрыв оглушил, поджег верхушки деревьев, земля под ногами, задрожав, образовала воронку. Взрывы Узумаки, основанные на чакре Девятихвостого, при меньших затратах чакры были куда мощнее взрывов человека, что научил его этому «искусству». Чудовище, обнимая Наруто, защитило его от ударной волны — хотя Узумаки и так бы не пострадал, он был окружен чакрой лиса, — и вскоре исчезло. «Почему они все так привязаны к тебе?» — удивленно спросил Курама, как только взрыв стих и воцарилась тишина. «Может, я хороший человек?» — со смешком отозвался Наруто, оседая на одно колено и держась за ствол дерева. По вискам катился пот, боль и тяжесть все еще не прошли, а, в совокупности с затраченной чакрой, этот эффект только усиливался. Пыль после взрыва улеглась, и в глубокой воронке в земле показался тяжело дышащий Саске и его поврежденное Сусаноо. Наруто ошарашенно смотрел на него, подавив в себе ужас. Саске смог увидеть, среагировать и поставить Сусаноо за те считанные секунды до того, как его убьет взрывом. Со лба Учихи обильно стекала кровь — взрыв все же задел его, хоть и не так сильно, как должен был. Сусаноо постепенно исчезло. Узумаки сжал зубы и усилил чакру лиса, выхватил кунай и дернулся вперед, тут же атакуя парня. Выносливость, умение превозмогать любую боль и увечья — спасибо тренировкам Хидана, — Наруто на высоте обладал всеми этими навыками. Удары сыпались на Саске яростно и быстро, и он пропускал некоторые из них, попросту из-за того, что был оглушен взрывом, тело почти не слушалось, а восприятие сильно притупилось. Сусаноо быстро решило эту проблему — огромный самурай, натянув тетиву сотканного из чакры лука, выпустил в Узумаки искрящуюся молнией стрелу. Учиха больше не сдерживался, понимая, что сейчас Наруто хочет убить его. В прошлую их драку он четко понимал, что он этого не сделает, понимал, что Наруто сдерживается, и они оба были в какой-то степени не серьезны, но сейчас, в отличие от их первой стычки на озере, складывалось ощущение, будто бы боем правит не столько желание убить противника, сколько отчаяние. Настоящее, предсмертное отчаяние. Узумаки словно готов был умереть при условии, что умрет и Саске. — Достал, — прошипел Наруто, останавливая стрелу ладонью оранжевой чакры и тут же отводя ее в сторону, отбрасывая от себя. Огромный лис, сотканный из чакры, взревел и вцепился зубами в доспех на плече самурая Сусаноо. Несколько рук из спины и боков лиса схватили самурая и начали рвать по кускам. Совершенно странная, дикая ярость и злоба. Ветер стегал и будто бы вытягивал чакру из Сусаноо и из тела самого Учихи. В какой-то момент Саске понял, что они с Наруто сейчас находятся в центре крупного, внушительного урагана, который отделяет их от остального мира и ломает все вокруг. И если Наруто, благодаря чакре лиса и тому, что полностью контролировал этот ураган, не чувствовал дискомфорта, Саске понимал, что ураган не позволяет ему даже фокусировать чакру — он буквально уносит ее в себя. Вокруг все свистело, шумело и дрожало. Сильные порывы ветра не позволяли маневрировать Сусаноо так ловко, как хотелось бы. Выстрелы оранжевых ядер чакры в упор — туда, где Саске, в самый ураган. Взрывы, грохот и бешеный ритм боя. Наруто, словно не в силах остановиться, почти не моргает, смотрит хищно и сосредоточенно, но в то же время отрешенно и словно вовсе не видит перед собой человека. Он сейчас — воплощение этого урагана, этой природной мощи. Небо ревет над головой, будто зверь. Сусаноо выдерживает, несмотря на видимые повреждения, крылья самурая за спиной позволяют ему уклоняться от атак лиса, хоть и затягивают самурая в «стены» урагана, повреждая еще больше. Саске готов поклясться, что если бы не Сусаноо — он был бы мертв в то же мгновение, как оказался внутри урагана. А еще Учиха отмечает, что этот ураган Наруто создал только после того, как он создал Сусаноо, и, в целом, Узумаки не использовал его ранее, хотя наверняка мог. И даже сейчас Наруто вновь не изменяет привычкам — он создает клонов и постоянно переходит в ближний бой, не замечает, как лезвия мечей самурая протыкают тело лиса насквозь, как его ранит в бою, как кровь льется из тела и с хрустом ломаются кости — словно он и вовсе не чувствует боли. Ветер свистит и рвет крылья самурая на части. Взрывы от столкновений чакры оглушают, мощность атак будто бы разрывает пространство, поглощает все вокруг. Кусок леса, что был под ними, теперь сплошная пустошь с выжженной землей, щепками деревьев и воронками. Саске уклоняется не только от порывов ветра, но и от деревьев и камней, что с бешеной скоростью вращаются, подхваченные сильными потоками. В конце концов, Сусаноо ломается полностью, и в это же мгновение ураган стихает — так же быстро и резко, как и начался. Падая на землю и тут же поднимаясь, Саске, наконец, отчетливо понимает, что Наруто не хочет его смерти. Они держатся на ногах исключительно благодаря силе воли. И Наруто улыбается — широко, непринужденно весело и отчаянно. Внутри он, сам себе не отдавая в этом отчета, чертовски рад, что Саске все еще жив, и что он стал так силен. Потому что это Саске. Наруто потребовалось колоссальное количество чакры и силы, чтобы просто разрушить и уничтожить его Сусаноо. Кровь стекает по лицу, но Узумаки улыбается и смотрит совершенно ясно и твердо. Он сжимает в руке кунай и снова нападает. Саске уворачивается и тут же атакует в ответ, лезвие катаны ловко входит в плоть ровным и плавным движением. Глаза Учихи расширяются, когда он понимает, что проткнул бок Наруто, и окровавленный конец катаны сейчас торчит из спины парня. Узумаки продолжает улыбаться и прижимает Саске к себе, вонзая кунай в его живот. Он давит на кунай до тех пор, пока тот не входит в тело Учихи по рукоять. Саске выдыхает, рот заполняется кровью, острая пронзающая боль в животе от распоротых внутренностей забивает сознание. Но удар не смертелен, Наруто ткнул не наугад, он вонзил острие слева и ближе к ребрам. Учиха хватает Наруто за плечи и прижимается своим лбом к его лбу, дыша рвано и тяжело. Удар не смертелен, а вот двигаться после этого — смертельно. Кровь льется вниз, течет по ногам. Боль застилает сознание, в глазах плывет. Сил не остается даже на то, чтобы стоять, но они оба упорно продолжают это делать. Кровь капает на испещренную трещинами землю. Воздух пахнет железом, потом и пылью. — Я все равно останусь на твоей стороне, — совершенно бессмысленно, прерываясь, шепчет Саске и облизывает окровавленные губы. — Я не оставлю тебя, — он сжимает пальцами плечи Наруто и смотрит на него — красными цветами шарингана в расширенных, наполненных кровью глазах. Наруто вздрагивает, страх осколками режет внутренности, он инстинктивно отшатывается вместе с его катаной, оставляя свой кунай в парне. В ошарашенном взгляде мелькает неподдельный ужас. — Отвали… — надрывно шепчет он. — Придурок. — Я буду с тобой до конца, если уж на то пошло, — Саске сплевывает кровь и делает шаг в его сторону. — Даже если ты упадешь в самую глубокую темноту, я не оставлю тебя. Никогда, — непоколебимая решимость в его глазах пугает сильнее, чем вся та ужасающая мощь, с которой они атаковали друг друга несколько минут назад. — Ты пугаешь меня… — голос Наруто предательски дрогнул, он делает еще несколько шагов назад, сглатывает, чувствуя необоснованный, детский ужас, застрявший в глотке и скрутивший внутренности. Израненный, приближающийся к нему Саске с застывшим шаринганом в глазах вызывает сильный, неконтролируемый страх. Узумаки некоторое время пятится назад, глядя на него, после чего, сжав зубы в попытке взять себя в руки, рывком вытаскивает из своего тела катану и направляет ее на Учиху. — Не подходи, — угрожающе шипит он. Кровь из раны, булькая, течет вниз. В боку саднит и колет так сильно, что двигаться без боли невозможно. Руки дрожат, не слушаются — изможденное бессилие дает о себе знать. Наруто продолжает пятиться назад. Саске подходит ближе и хватает за лезвие катаны. С его пальцев тут же начинает литься кровь. Он тянет катану на себя и не дает Наруто отойти, сокращает расстояние между ними до минимума и порывисто обнимает ошарашенного, ощутимо вздрогнувшего и побелевшего Наруто, прижимает к себе. — Всё будет хорошо, идиот, — шепчет Саске, крепче сжимая его в объятиях. — Я останусь с тобой. Узумаки шокировано смотрит перед собой, не слыша стука собственного сердца. Лишь страх сжимает виски. Дыхание замерло, грудь сдавливало от чувства внезапно накатившего ужаса. Он весь — каждой клеточкой — ощутил холодные пальцы животного, бесконтрольного страха, сдавившего горло. Пространство вокруг будто померкло — потеряло цвета. Всё, что он сейчас слышал — дыхание Саске. Не было даже боли — страх вытеснил и ее. Дрожащие пальцы Саске гладят его затылок. Боль в груди почти так же ощутима, как и физическая, даже хуже. Хочется убежать, хочется больше никогда не видеть этих глаз, хочется, чтобы этот чертов кретин сдох уже, наконец! А еще… Еще хочется обнять его в ответ и остаться. Остаться с ним. Просто потому что это Саске. Потому что это — правильное решение. В мозгу Наруто будто бы что-то щелкает от этого осознания. Всё вокруг стихает. Эти ощущения отрезвляют, возвращают контроль над происходящим. — Черт возьми, — выдыхает он, и, почувствовав, как Учиха лишь прижимается теснее, грубо отпихивает его от себя, выхватывает кунай из его живота и разом вонзает обратно, на этот раз даже провернув для достоверности. Ледяной взгляд красных глаз смотрит в расширенные, мгновенно наполнившиеся болью глаза Саске. Нельзя чувствовать что-то. Нельзя позволять себе таких слабостей. Бешеная ярость и ненависть хлестанули сознание. Страх отошел на задний план. Наруто больше не боялся Учих. Он их ненавидел — люто и всей душой, и заявления вроде «я останусь с тобой» от одного из них и собственные ощущения бесили даже покруче, чем сам их чертов клан. Этот выродок, это блядское отродье, нихрена не может знать о нем. Он не имеет права говорить такое Наруто после всего того, что сделал его сучий клан. — В прошлую нашу встречу ты сказал, что я нравлюсь тебе, — Наруто холодно смотрит, как Саске падает на землю, держась за живот. — Так открой глаза пошире и смотри, как я уничтожу всё, что ты любишь. Должно помочь, — беспощадно цедит он. Саске теряет сознание прежде, чем успевает что-то ответить. Кровь льется из ран на животе. Из двух несмертельных ран на животе. Узумаки еще некоторое время презрительно смотрит на Саске, после чего разворачивается и быстро шагает прочь. Бешенство рокочет в груди. У Учихи не было права говорить ему подобное. И Наруто уж точно не хотел этого знать и слышать. Само осознание сказанных Саске слов ввергало Узумаки в неконтролируемую ярость, а потому он предпочел поскорее забыть о них, как о страшном сне. Но вскоре эти чувства сменились глухой, давящей пустотой. Больше не было ни боли, ни ненависти, ни злости, ни мыслей, ни звуков, ни чувств, ни чакры, ни голоса Курамы внутри. Густая апатичная прострация накрыла и раздавила его. Тяжелое сбитое дыхание и все еще теплая кровь из свежих ран — все, что сейчас говорило о том, что он жив. Не видя перед собой ничего, не слыша и не чувствуя, глядя опустевшим, мертвым взглядом, Наруто медленно пошел дальше — у него еще было задание, которое нужно выполнить. Курама, прилагающий все возможные усилия и отчаявшийся достучаться до Узумаки, который сейчас будто бы впал в транс (что, скорее всего, было одним из последствий от сильных перегрузок сразу после воздействия гендзюцу Учихи на его мозг), на ходу залечивал раны парня. Наруто знал, что не убил Саске. Знал, что тот использовал защитный слой чакры и что эти раны не смертельны, хоть и опасны. Он знал, что его рука дрогнула в последний момент. И дрогнула она, потому что кунай был направлен в Саске. А Саске — его друг.