Солнце в красных облаках

С утра, дождавшись, когда Саске уйдет к Хокаге, чтобы объяснить свое далеко не самое правильное поведение, Наруто пошел к Кабуто. Обладая всеми своими воспоминаниями, идти по улицам Конохагакуре было немного непривычно — каждая улица здесь тянула горькой ностальгией. Вот цветочная лавка, где они с отцом покупали матери цветы, вот магазин, где Кушина покупала продукты, вот балкон бабушки, которая угощала непоседливого сына Хокаге сладкими пирожками… Это все навевало болезненные воспоминания о детстве. Наруто вспомнил команду номер Семь, вспомнил, что сам убил Хатаке Какаши и вспомнил, как почти потерял себя тогда, когда вернулся сюда спустя пять лет. Вспомнил свои ночные кошмары, бессонницу, вечную войну, боль и ненависть, что следовали за ним по пятам. Сейчас он остро сожалел о том, что убил Какаши-сенсея, и вдруг четко понял, что не смог бы сделать этого теперь. Наруто выругался, понимая, что стал мягче, а, значит, слабее с тех пор, и это сильно разозлило. Нужно как можно скорее вернуть себе чакру Курамы и покончить со всем этим. Перед глазами возникло лицо Саске, но Узумаки тут же отбросил мысли о нем. Но, вспомнив о дружбе, Наруто вспомнил и Гаару. Тот, судя по всему, либо ослушавшись приказа Пейна, либо вовсе никого не послушав, пошел за ним и попал в плен. Достаточно отчаянно и вполне похоже на него. Когда Наруто пришел в госпиталь, он, обаятельно улыбаясь, поздоровался со всеми уже знакомыми врачами, которых встретил по пути к кабинету Кабуто. Подойдя к белой двери в конце коридора, он вошел без стука, тихо прикрыл за собой дверь. Врач сидел к нему спиной, но повернулся и дружелюбно улыбнулся. — Ты сегодня рано, Наруто-кун, — он поправил очки и отложил в сторону какие-то документы. В кабинете Кабуто кроме письменного стола, пяти стеллажей с медицинской литературой, расставленных у стен, и манекена, демонстрирующего человеческие внутренности брюшной полости, а также горы каких-то бумаг, колб и свитков не было ничего примечательного. — Да, — кивнул Узумаки. — Можно воды? — он внимательно посмотрел в лицо врача и отметил про себя, что Кабуто, как истинный первоклассный шпион, располагает к себе с первого взгляда, да и к тому же не бросается в глаза. Кабуто задержал на утреннем госте взгляд, встал, налил стакан воды и протянул ему. Наруто кивнул и, прикоснувшись к стакану самыми кончиками пальцев, выпустил из руки. Стакан упал на пол, разбился на осколки, а вода лужей растеклась под ногами Узумаки. — Извините, Кабуто-сан, — вздохнул Наруто и наклонился, чтобы подобрать осколки. — Ничего страшного… — рассеянно ответил врач и тоже наклонился, чтобы помочь. Наруто намочил пальцы водой и начертил в сухом месте рядом с собой символ, используемый Организацией при шпионаже. Кабуто, увидев его, поднял на парня удивленный взгляд, в котором тут же расцвело понимание. — Наруто-кун, раздевайся, я осмотрю тебя, — кивнул он, встал и пошел к окну, закрыл его, неспешно занавесил шторы и только после этого сложил печати, накладывая технику, не позволяющую подслушивать. Они оба знали о слежке. Кабуто обернулся к Наруто и осторожно кивнул. — Как давно? — тихо спросил врач, после чего подошел ближе и внимательно посмотрел в глаза Узумаки. — Вчера ночью, — Наруто наблюдал за ним, чуть хмурясь. Кабуто расплылся в улыбке, поправил очки и кивнул. — Как я и думал, Гаара и Фугаку сыграли свою роль, — удовлетворенно заметил он и сел за стол. — Вы что, спланировали это? — удивился Узумаки и сел в кресло перед столом врача. — Не я, а Лидер Организации, — Кабуто улыбнулся ему. — Видишь ли, Саске-кун, конечно, достаточно умен, чтобы разобраться в сложных запретных техниках, но все же даже он многого не знает и иногда ошибается. Техника, которой он стер твою память, исправно работает только в том случае, когда жертва не сталкивается с чем-то или кем-то, кого знала в прошлом или к кому имела эмоциональную привязанность. План Саске изначально провалился, когда он привел тебя в деревню, в которой ты родился и вырос. Если он действительно хотел стереть твою память навсегда, он должен был изолировать тебя от всего и всех, кто мог бы напомнить тебе о прошлом, но и так был шанс, что память когда-нибудь вернется. А в настоящей ситуации это было лишь вопросом времени — ты бы все вспомнил через месяц, два или, может, год, но точно бы вспомнил. Я всего лишь ускорил процесс, сказав Хокаге, что твое эмоциональное и физическое состояние стабильно и что он может лично в этом убедиться перед тем, как отправит тебя поговорить с Гаарой, — Кабуто явно был горд собой и не скрывал этого. — С возвращением, — он прищурился, ледяными глазами, полными профессионального интереса, рассматривая Наруто. Так смотрят на крысу, которую собираются вот-вот препарировать. — Зачем Саске ее использовал, если она недолговечна? — нахмурился Узумаки, чувствуя себя некомфортно рядом с врачом. — Думаю, он не знал, — пожал плечами Кабуто. — Уверен, если бы у него было больше времени, он бы выбрал технику с более длительным эффектом, но тогда время поджимало, — он усмехнулся. — Что это значит? — Хокаге отдал капитанам приказ на твои поиск и уничтожение. И если бы они не справились, очередь перешла бы к Главнокомандующему Военной Полиции Конохагакуре, — взгляд Кабуто сверкнул и стал серьезнее. Наруто понимающе кивнул и сжал зубы. — Саске-кун не только хотел спасти тебя, но и оградить своего брата от такого задания в случае, если все же капитаны не смогут найти и убить тебя, а они бы не смогли, ты знаешь. Очень благородно с его стороны, — иронично заметил Кабуто и улыбнулся с оттенком легкого презрения. Наруто не ответил, задумчиво глядя на осколки на полу. Саске как всегда — благими намерениями выстраивал прямые мосты до Ада. Видимо, других способов не видел. — Я не чувствую чакру Девятихвостого внутри себя и не слышу его, — сказал он и вновь посмотрел на врача. — Знаю, — кивнул Кабуто, поправив очки. — За эти пару недель, что ты был лишен памяти, я по приказу Орочимару изучал технику, что использовал Саске. Снять печать сможешь только ты сам, поэтому очень хорошо, что ты так быстро все вспомнил, для снятия может потребоваться время. Я научу тебя, но, сразу говорю, это будет трудно и достаточно опасно, — серьезно и с оттенком деловой строгости сказал он. Наруто кивнул, нисколько не удивленный такой оперативности. Организация всегда работала быстро и слаженно, особенно в критических ситуациях. — Вы связывались с Орочимару? — Узумаки пристально посмотрел на врача, улавливая главное. С печатью он разберется сам, главное узнать как. — Разумеется, — Кабуто усмехнулся и сузил глаза, чувствуя некоторое недоверие со стороны Узумаки. — А он связывался с лидером твоей Организации, — он поправил очки. — Ваш лидер хочет обернуть твою ситуацию на пользу Организации. Я напишу тебе то, что он хочет, — врач вынул из ящика стола свиток, быстро накидал на нем зашифрованные символы и подвинул к Наруто. Узумаки быстро пробежался глазами по написанному. Ни одно слово его не удивило. В целях захвата власти, Пейн планировал напасть на Конохагакуре с двух сторон — снаружи и изнутри. Разумеется, внутреннее нападение должен был осуществить Наруто при помощи Гаары и Кабуто. Некоторые члены Организации нападут на деревню извне одновременно с ними. — Когда? — Наруто отодвинул свиток обратно к врачу и нахмурился. — Как только приблизишься к снятию печати, дашь мне знать, и следующей же ночью план приводится в исполнение, — сказав это, Кабуто сжег свиток, затем достал другой и положил его перед Наруто. — Здесь весь план наших действий, а также инструкция, как снять печать. У тебя есть определенная свобода действий, ты волен исполнять свои цели во время осуществления плана, — Кабуто усмехнулся, сверкнул интересом глаз. Наруто развернул второй свиток и вчитался в символы. План выглядел вполне понятно и четко, как и всегда. И почерк, которым были написаны символы, принадлежал Пейну — Наруто узнал бы, наверное, из тысячи. Значит, план разрабатывался непосредственно Лидером, а сам свиток служил доказательством того, что Кабуто выполняет его волю, а не волю Орочимару. Наруто кивнул, отдал свиток обратно, запомнив план и инструкцию от начала и до конца. — Тогда я сообщу вам, когда буду готов, Кабуто-сан, — Наруто встал, окинул врача взглядом и протянул ему руку. Кабуто, кивнув, пожал протянутую ладонь и фальшиво улыбнулся. — Надеюсь, это не займет у тебя много времени. Узумаки еще раз кивнул и вышел за дверь, собираясь, не теряя ни секунды, приступить к снятию печати. По Кураме он уже скучал, однако срывать эту печать полностью было нельзя — чакру Девятихвостого в нем заметят моментально, а потому нужно лишь просто освоить сам способ. Инструкция являлась многоступенчатой — так просто печать не снять, техника была заковыристой и, судя по всему, древней, а также опасной для жизни. И не удивительно, что запретной — при ее наложении страдала не только жертва, но и непосредственно тот, кто создавал печать. Сколько чакры Саске потребовалось туда вплести, чтобы сдержать кого-то вроде Девятихвостого? Вряд ли кто-то, у кого не было шарингана, способен был бы на это. Наруто отрешенно подумал о том, что убить его было бы для Саске проще, и на секунду представил, как бы он поступил на его месте. Не убил бы. Но и к таким способам прибегать бы не стал. Наруто подумал о том, что, если бы они поменялись местами, он бы никогда не стал стирать память Саске, потому что это было бы по сути предательство не только его, но и самого себя. Слишком серьезная жертва и слишком непредсказуемые последствия. И если бы даже выбора не было — Наруто четко понял, что и вот это для него не выбор. Все же они с Саске отличались методами достижения своих целей, и это вызвало невольную усмешку. Чертовски похоже на Саске — вот так, не полагаясь ни на кого, решить все в одиночку и сделать «как лучше». Саске сделал это не ради себя, он сделал это ради него. И Наруто и представлять не хотел, что чувствовал Учиха, когда делал это, потому что, как бы Учиха не выглядел, он и близко не был бесчувственным монстром. Просто не умел демонстрировать окружающим свои привязанности и эмоции. И Наруто также не хотел думать о том, что Саске будет чувствовать, когда план Акацуки вступит в свою первую фазу, а чакра Девятихвостого тяжелой волной ляжет на улицы Конохагакуре, когда он поймет, что Наруто снова помнит. Узумаки поморщился и посмотрел в синее небо над головой. Он понимал мотивы поведения Саске, понимал и, более того, разделял его боль. Это не значит, что он одобрял его поступки или оправдывал их, но понимал — однозначно. И, в общем-то, не винил. Он ни в чем и никогда не винил Саске. Прямо как Итачи, отрешенно пронеслось в голове. Старший Учиха тоже всегда говорил, что останется на стороне своего брата, что бы ни произошло. Наруто всегда это трогало. Итачи был хорошим братом для Саске и отличным другом для Наруто. От мыслей о нем в груди толкнулась тихая боль сожаления. Наверняка, всё это время ему тоже было нелегко. Наруто не стал уходить в лес — он помнил про слежку, а такое действие было бы подозрительным, поэтому предпочел просто сесть у озера и сосредоточиться. Для снятия печати не нужно было делать никаких видимых обычному глазу движений, это была исключительно работа со своей чакрой. Наруто сделал несколько попыток. Печать не поддавалась, чакра нормально не концентрировалась в процессе. Узумаки сразу понял, насколько аккуратно поставлена печать — Саске мог бы сделать это куда грубее, не было никакой необходимости щадить Наруто, но он предпочел всё же проявить покровительство даже в таком деле. «Надменный ублюдок,» — беззлобно подумал Узумаки. В груди дернулось и зашевелилось что-то будто бы живое — что-то, что проснулось от попыток использовать чакру. Наруто затошнило, в висках запульсировало, а дышать стало тяжелее. Паразит, сидящий внутри, связывающий его с миром обратного призыва, вынырнул из сна, пробудился вместе с воспоминаниями своего носителя. — Тише, — Наруто приложил руку к груди, пытаясь успокоить шумящее внутри существо, сотканное из чистой чакры. Он сконцентрировался, подумав о том, что этот паразит — его прямой шанс сломать печать. Он сосредоточился, нырнул в свое сознание и попробовал использовать не свою, а чакру этого существа. И оно на удивление легко и быстро отдало ему свою чакру, внутри разлилось привычное тепло, от восстанавливаемых потоков чистой энергии и силы. Наруто выдохнул, невольно расслабляясь и позволяя отпустить то тяжелое, болезненное, сковывающее чувство беспомощности, что преследовало его до этого. — Спасибо, — бесшумно поблагодарил Наруто, почувствовав, как внутри все успокаивается и обретает равновесие. Разобравшись с чакрой, Узумаки решил подобраться к печати. На удивление крепкая — она прочно сдерживала бушующий поток чакры Девятихвостого и полностью блокировала его. Наруто приступил к первому этапу снятия, сосредоточился. Однако спустя час, а затем и два, и три, и четыре печать все еще не поддавалась. Наруто ругался сквозь зубы, шипел и пробовал снова и снова — он никогда не сдавался. И, в конце концов, первый этап был преодолён, печать зашипела внутри, обожгла грудь, Наруто физически ощутил ее в себе и тут же почувствовал вкус крови во рту. Он сплюнул кровавую жижу и нахмурился. Саске был аккуратен, когда ставил, а вот сам Узумаки, снимая, об аккуратности не задумывался. Внутри болело — горло отчего-то саднило, но Наруто, как и всегда не замечая собственной измотанности, забыв про аккуратность и осторожность, грубо ломал печать, нисколько при этом не заботясь о повреждениях, которые она наносила. Кровь побежала вниз из носа, рот заполнился металлическим привкусом. Наруто сплюнул, стер кровь и продолжил. Но второй этап не дался даже спустя десятки попыток и еще три часа. Наруто злился из-за этого, но упорно продолжал. Он надсадно выругался, когда понял, что сил у него попросту не осталось. Руки были испачканы собственной стираемой с лица кровью. Узумаки встал на ноги и тут же почувствовал головокружение, мотнул головой, нахмурился и постоял некоторое время, закрыв лицо рукой, чтобы прийти в себя, после чего пошел к воде. Он умылся и смыл кровь, сел у самого края воды и отрешенно всмотрелся в поверхность, пытаясь прийти в себя. В висках тихо постукивало болью. — Ты что тут делаешь? — голос Саске заставил вздрогнуть и дернуться назад. Узумаки совсем не заметил его приближения. — Наруто? — в глазах Учихи моментально зажигается настороженность. Он всегда готов, что что-то пойдет не так. — Тренируюсь, — хмуро ответил Наруто, мрачно глядя на воду. — Перед спаррингом с Ли. Морально. — Уже вечер, — сказал Саске. — Не хочешь пойти домой? — он изогнул бровь. — Конечно, — Наруто встает, отряхивается и смотрит в лицо Учихи. На нижней губе парня красуется еще свежая рана. — Что с губой? — удивляется Узумаки, вскидывая брови. — Отец пытался найти общий язык со мной, — Саске жестко усмехается и смотрит в сторону. — Успешно? — Наруто иронично улыбается, засовывает руки в карманы и подходит ближе. Рана совсем свежая и еще кровоточит. Учиха поворачивается и красноречиво смотрит в ответ. Наруто закусывает губу, не сдерживая улыбки. Гордость во взгляде Саске зашкаливает даже сейчас. Или, лучше сказать, особенно сейчас. Наруто помедлил, глядя с искрами в глазах, после чего приблизился и поцеловал его в губы и быстро отстранился, облизнулся, почувствовав вкус его крови. Ошарашенный взгляд Саске рассмешил. Тихий, слегка хриплый смех оборвался, когда Учиха поцеловал его уже сам, впиваясь в губы, удерживая за плечи и скользя языком внутрь. Наруто удивился, но сопротивляться не стал, обнял в ответ, прижав к себе крепче, и ответил на поцелуй так же жарко и без остатка, как и в тот раз, там, в деревне Скрытого Дождя. Не признать самому себе, что скучал по нему, что сейчас действовал исключительно потому что сам этого чертовски хотел, Наруто не мог. У Саске нежные губы. Наруто несильно прикусил нижнюю, медленно скользнул руками под его черный свитер, прощупал тугие сильные мышцы и провел пальцами по напряженной спине. Они стояли и целовались, обнимая друг друга, чувствуя биение сердец и ловя губами дыхание до тех пор, пока Саске первый не отстранился и не заглянул в потемневшие глаза Наруто. — Пойдем, — выдохнул Учиха и повел его за собой в сторону дома, сжимая горячую ладонь Узумаки в своей. Наруто шел за ним, отрешенно глядя на герб на его свитере и раздумывая о том, что не пошло бы оно вообще всё к черту хотя бы сейчас? Уже дома, стягивая с Саске его одежду, жарко целуя его — в губы, в плечи, в ладони, в шею, опрокидывая на футон, скользя языком по белой коже и оставляя на ней яркие следы, чувствуя его неспешные, уверенные прикосновения и заглядывая в бездны темных глаз, Узумаки понимал, что проваливается в эти чувства к нему. Его затягивало, не отпускало, он хотел быть с ним, хотел позволить ему быть рядом и делать вообще все, что тот захочет, хотел, чтобы Саске был счастлив. Он хотел сделать его счастливым. Глядя на обнаженное сильное тело Саске, его влажную от пота спину, чувствуя его напряжение и вдыхая его запах, Наруто не хотел думать о том, что произойдет, когда снимет печать целиком. Сейчас не было ничего важнее Саске. Никогда, если задуматься, не было ничего важнее Саске. Наруто шумно выдыхает и толкается глубже, проводит рукой вдоль позвоночника Учихи, скользит руками по его бокам и целует в спину. Саске приглушенно стонет в подушку и подается бедрами навстречу. Наруто шепчет ему что-то неразборчивое, переворачивает на спину и вновь входит внутрь, обнимая крепче. В этой тягучей, жаркой близости есть что-то потрясающе тесное, доверительное. В этом жаре, рваных, глубоких толчках и гулком, нарастающем удовольствии есть что-то, что только между ними — только на двоих — и пошел бы к чертям весь этот ограниченный мир, когда они есть друг у друга. Наруто смотрит на Саске, убирает мокрые волосы с его лба, целует в скулу и отдает всю ту максимальную нежность, на которую способен. Внутри все пульсирует, дрожит, а сердце стучится ровно в такт с сердцем Саске — громко и торопливо. Саске обхватывает его крепче, кусает в плечо, целует в шею и задыхается от ощущений. Отметины на белой коже остаются яркими красными пятнами, Наруто сжимает его бедра и насаживает глубже, ложится на спину и помогает двигаться, заворожённо глядя снизу вверх. Учиха прикрывает глаза, упираясь руками ему в грудь и, кусая губы, двигается сам, задавая ритм. Его лицо, уши и шея красные, он не смотрит в глаза Наруто, будто бы стыдясь происходящего, хотя на самом деле это и близко не так. Узумаки, глядя на него затуманенным взглядом, невольно улыбается, протягивает руку и касается его лица. Саске целует протянутую руку, чуть прикусывает кожу и, наконец, открывает глаза, глядя на Наруто точно таким же, полным горячего желания, взглядом. — Ты прекрасен, — тихо выдыхает Наруто, глядя на него, и Саске лишь усмехается, иронично изгибая бровь. Даже сейчас он остается сволочью. Узумаки невольно восхищается, толкается сильнее и почти незаметно улыбается. Рука скользит по шее, а затем и по груди Учихи. Взгляд голубых глаз спускается вслед за ней. Саске сжимает зубы, опуская голову и напрягаясь, когда ладонь Наруто накрывает его член и сжимает. Учиха ускоряет ритм и кусает губы, глухо стонет, насаживаясь глубже и ритмичнее. Движения становятся резче и порывистей, они оба чувствуют, как дрожь бьет тело изнутри, как все внутри замирает на остром пике удовольствия, и как яркий оргазм пеленой застилает сознание. Саске, громко и тяжело дыша, падает на грудь Наруто, слыша бешеный стук их сердец. Наруто гладит его волосы, целует в висок, проводит рукой по спине и заправляет прядь черных волос за ухо. Они лежат так некоторое время. Наруто смотрит в потолок, поглаживая медленно засыпающего на своем плече Саске по спине. Через какое-то время он переводит на него взгляд и задумчиво смотрит в лицо. — Это эгоистично, — тихо говорит Узумаки, — желать умереть от твоей руки? Саске тут же открывает глаза, замирает, напрягается и молчит, осмысляя услышанное. — Знаю, что эгоистично, — Наруто горько усмехается и зарывается пальцами ему в волосы, поглаживает, дарит поцелуй в макушку и вдыхает запах волос. — Я бы не смог, — ровным голосом отвечает Саске и приподнимается на локтях, внимательно глядя на него. — К чему ты это? — почти с ласковым и в то же время настороженным осуждением спрашивает он и убирает челку со лба Узумаки. — Ты бы смог, — уверенно кивает Наруто, вновь заправляя выбившуюся прядь черных волос за ухо Учихи. — Нужна лишь мотивация, — в его потемневшем, серьезном взгляде читается спокойная обреченность. Саске хмурится, напряженно вглядываясь в его лицо. — К чему ты это? — с нажимом повторяет он. — Просто вдруг подумал, — легкомысленно улыбаясь, пожимает плечами Наруто, сбрасывая с лица серьезность. — Не смей думать о таком, — Саске злится и поэтому смотрит с яркой угрозой. — Придурок, — мрачно добавляет он. Наруто, удивленно глядя в его сердитое лицо, не выдерживает и смеется, после чего обнимает его, переворачиваясь вместе с ним на бок, прижимает к себе, целует в лоб. — Люблю тебя, — непринуждённо выдыхает он и тут же замирает, бледнеет, испугавшись собственных слов. Гулкая тишина воцаряется в спальне. Это не то крикливое или восторженное «люблю», которое Учиха слышал сотни раз. Это естественное и совершенно чистое выражение чувств через одно единственное слово, которое на самом деле не описывает и малой части того, что сейчас Саске слышит в голосе Наруто. И что они на самом деле чувствуют друг к другу. — Что?.. — спустя несколько мгновений шокировано переспрашивает Саске, пытаясь отстраниться и взглянуть в лицо Наруто, но объятия становятся лишь крепче, не позволяя ему этого сделать. Сердце Узумаки стучит так, словно вот-вот проломит не только грудную клетку хозяина, но и заодно и Учихи. Наруто расширенными глазами, ошарашенно смотрит в темноту, сжимая Саске в объятиях и не позволяя ему видеть свое лицо сейчас. В голове вертятся лишь ругательства и какие-то идиотские оправдания. Зачем он это сказал? Нет, какого черта он это сказал?! — Ни слова, — сипло шепчет Наруто, нервно сглатывая. — Ты понял, что сказал? — тихо спрашивает Саске, слушая громкий стук его сердца и обнимая в ответ. — Не до конца, — сдавленно признается Узумаки. Учиха неуловимо улыбается и целует его между ключиц, поднимает голову и требовательно смотрит, ждет, когда Наруто посмотрит на него в ответ. И Узумаки, выдохнув, чуть разжимает объятия и опускает голову, глядя в его глаза с легким испугом. — Я чувствую то же, что и ты, Наруто, — серьезно говорит Саске, открыто глядя в его глаза. Наруто против воли на глазах заливается краской и вновь сжимает его в объятиях, переводя взгляд на стену. Неловкое смущение жаркой волной охватывает лицо, заставляет сердце в груди трепетать. Чувства, совершенно разные и чертовски яркие, начиная от страха и неверия, что сказал что-то подобное, и заканчивая горячей нежностью, накрывают его с головой. Саске тихо смеется куда-то ему в шею и вновь целует. — Заткнись, — роняет Наруто, пытаясь безуспешно разозлиться. — Заткнись, идиот, — он зажмуривается. Но Саске продолжает смеяться. Искренне и тепло, добродушно и с некоторой присущей ему спокойной сдержанностью. Всё еще красный Узумаки мрачно хмурится и ловит себя на мысли, что слышать смех Учихи невероятно приятно. Наруто снисходительно выдыхает и сдается, смотрит на него, едва заметно улыбаясь в ответ. Улыбка очень идет Саске, и Узумаки, желая задержать ее дольше на его лице, начинает щекотать парня, спускается ниже, кусаясь, хватает его за запястья и пробегается пальцами по ребрам. Саске фыркает, улыбаясь, отбивается и пытается, кажется, щекотать в ответ. Они с головой ныряют под одеяло, смеясь и пытаясь достать до ребер друг друга, возятся, сминая футоны. Их прерывает звук открывшихся сёдзи. Оба выныривают из-под одеяла и удивленно смотрят на гостя. На пороге гостиной стоит Итачи и на его лице ни единой эмоции. Не понять в чем дело, когда твой младший брат и его «лучший друг» голые лежат в объятиях друг друга на двух вплотную сложенных футонах, просто невозможно. На лице Наруто — непередаваемая гамма эмоций, он краснеет еще сильнее, чем до этого и лишь с молчаливой беспомощностью, стеклянным взглядом смотрит в абсолютно спокойное лицо Итачи. Пауза длится недолго — вскоре старший Учиха захлопывает сёдзи и с достоинством удаляется. Саске прыскает и хохочет в подушку. Наруто падает на футон рядом с ним и закрывает лицо руками. — Мне теперь это его лицо сниться будет, — жалуется он. Саске, отсмеявшись, подпирает голову рукой и со спокойным лукавством смотрит на Узумаки. — Что? — Наруто убирает руки и смотрит на него в ответ. Учиха мотает головой и тянется к нему, целует в нос и вновь улыбается. Почти нежно и почти тепло, если бы не так ядовито и насмешливо. Наруто, изгибая бровь, усмехается в ответ, отпуская первоначальное напряжение из-за столь неожиданного визита Итачи. — Тебе совсем не стыдно, да? — он обнимает Учиху и шутливо кусает в плечо. — Нет, — пожимая плечами, признается Саске. — Но он не ушел, — он фыркает, встает и начинает надевать штаны с намерением узнать, чего же все же хотел Итачи. — Я быстро, — кивает Учиха с легкой, почти незаметной улыбкой. — Ага, — Наруто остается на футоне и лишь наблюдает, как Саске натягивает штаны и выходит из гостиной вслед за братом. Он не засыпает и дожидается его возвращения — Учиха не соврал и действительно быстро вернулся. — Что он хотел? — спрашивает Наруто, хмурясь от вновь накатившей неловкости из-за произошедшего. — Отдал приказ отца о восстановлении меня на работе и хотел поздравить лично, — Саске сдержанно усмехается, но, судя по всему, ситуация веселит его. Он снимает штаны и ложится на футон, под одеяло, тут же обнимает Узумаки, придвигаясь ближе. — Я больше никогда не посмотрю ему в глаза, — мрачно заявляет Наруто, при этом невольно отмечая, что Саске очень ласков после секса, даже несмотря на визит брата. — У него такие же отношения с Шисуи, и я их тоже как-то раз застал, так что, можно сказать, что теперь мы с ним квиты, — спокойно говорит Учиха и тут же ловит ошарашенный взгляд Наруто. — У вас что, вся семья… — пораженно выдыхает Узумаки, изумленный до глубины души. Саске кусает его в шею, заставляя зашипеть от боли. — Или подожди… — с неверием всё же продолжает Наруто. — Ты ведь во всем в детстве равнялся на брата, получается, когда он решил спать с лучшим другом, ты просто последовал его примеру?! — в глазах Узумаки такой шок, будто бы он только что открыл, как минимум, еще одного Хвостатого зверя. Саске хмурится, смотрит потяжелевшим взглядом и пихает его в живот. — Ты болван, — сообщает он и на всякий случай, ради профилактики несильно бьет еще раз. Наруто ругается, сжимает его в объятиях и обещает рассказать Итачи о домашнем насилии со стороны его младшего брата. Саске лишь фыркает и удобнее устраивается в его объятиях. Их перепалка постепенно сходит на нет, и они засыпают быстро и незаметно для самих себя, лежа лицом друг к другу. Ладонь Саске мирно покоится в руке Наруто на протяжении всей ночи.