Солнце в красных облаках

Когда Саске проснулся на следующее утро, первое, что он увидел — это стоящая на постели глубокая тарелка, наполненная помидорами и записка в ней. Учиха приподнялся на локтях, взял записку и развернул, пробегаясь взглядом по содержимому: «Я решил не ждать, когда ты проснешься. Буду у врача, скоро вернусь. P.S: Помидорки помыл. Ешь». Саске улыбнулся, узнав знакомый угловато-неровный почерк, отложил записку, взял в руки один из красных плодов и откусил, глядя в окно. Позавтракав прямо в постели и все равно умудрившись не испачкаться, Саске потянулся и пошел в душ. Посмотрев в зеркало, он бросил взгляд на свою покрытую пятнами засосов шею и отрешенно подумал о том, что, во-первых, Наруто несдержанный болван, а, во-вторых, нужно бы сегодня надеть что-то с высоким воротником. Помывшись, он быстро оделся и вышел из дома, жмурясь от яркого солнца. Тяжелая удушающая сила заставила замереть и поднять взгляд в небо. Невесомо вокруг что-то менялось, преображалось. Жители не чувствовали этого, словно и не замечали, а вот Саске вдруг ощутил, как на него будто бы обрушился океан — холодный, тяжелый, мгновенно пригвождающий к земле - и с каждым мгновением этот океан лишь усиливал давление. И вскоре это ощутили и остальные. Мертвая тишина ужаса надорвала воздух. Чакра Девятихвостого — ни единого сомнения. Сверху, прямо над тем местом, где должен был быть купол, защищающий деревню, разрезая воздух упала глиняная бомба и взорвалась, разрывая в клочья дома, отовсюду послышались крики жителей. Шиноби сориентировались почти мгновенно — атаковали птиц, с которых одна за другой сыпались бомбы. Убив парочку таких птиц, Учиха, с бешено выстукивающим сердцем, направился туда, где поток оглушающей чакры был сильнее всего. Он понял, что произошло, за доли секунды, но до последнего верить не хотел. *** Усыпляющая Техника Храма Нирвана Кабуто была просто потрясающей находкой, чтобы без лишних жертв спуститься в тюрьму к Гааре. Охрана, не состоящая из Учих, спокойно посапывала, по воздуху плыли белые пушистые перья, а атмосфера тюрьмы была наполнена тихим спокойствием. Наруто подумал, что стоит как-нибудь научиться подобному — каждый раз грубо вырубать шиноби, как он это сделал со своей охраной-наблюдателями, было рискованно и иногда шумно. Когда они нашли камеру, в которой содержали Гаару, Кабуто ввел пароль, нажал на рычаг и слил воду в резервуар. Наруто зашел в камеру, стены тут же задрожали — Гаара пытался добыть из них песок. — Гаара, успокойся, — быстро проговорил Узумаки и снял темную повязку с глаз напарника. Тот тут же распахнул глаза и обжег сетчатку пусть слабым, но светом из коридора, тут же зажмурился, но снова попытался их открыть в попытке разглядеть Наруто. Узумаки освободил его, кунаем разрезав сковывающую рубашку, сжег сдерживающие печати. — Наруто… — все еще щурясь от внезапного света, проговорил шиноби, всматриваясь в друга. — Ты… — Да, — Узумаки похлопал его по мокрому плечу, тепло улыбнулся и с сожалением всмотрелся в лицо напарника, отмечая еще большую бледность и жуткую черноту вокруг глаз. — Прости, — он сжал его плечо и тут же убрал руку. — Потом поговорим, сейчас нам нужно уходить. Это, кстати, Кабуто-сан, он поможет нам, — Наруто кивнул на врача. Кабуто кивнул головой и поправил очки. Гаара вцепился пальцами в футболку Наруто, сжал и потянул на себя, с неверием глядя в лицо. — Ты… Настоящий? — сглотнув, хрипло уточнил он, взгляд быстро изменился, стал настороженным и холодным. Узумаки обернулся, понимая, что, скорее всего, на Гаару оказывалось психологическое воздействие все это время. Он скользнул взглядом по уже почти зажившим рубцам на его шее и понял, что его напарника пытали. Злоба саданула грудь. Наруто понял, что причин убить Фугаку все больше, сжал предплечье Гаары, дернул на себя и, вытащив другой рукой кунай, ловко развернув его острием к себе, разрезал собственное предплечье. Кровь закапала на пол, громкий насыщенный запах железа ударил в ноздри, но рана тут же с тихим шипением начала затягиваться. Гаара узнал этот запах и эту чакру — такое жаркое и дикое ощущение звериной, демонической силы сложно было имитировать иллюзиями. Гаара посмотрел в лицо Наруто, кивнул и, получив быструю улыбку, сжал руку напарника и тут же прервал этот контакт, посмотрел в ответ собрано и ясно. Кабуто протянул Гааре его тыкву с песком, которую они с Узумаки забрали по пути к тюрьме. Гаара незаметно улыбнулся, чувствуя приятную тяжесть песка внутри, и наполнил его своей чакрой, подчиняя. Они все вместе вышли из подземелья тюрьмы. — Сейчас наша задача убрать людей, что поддерживают защитный купол над деревней, и тогда мы получим поддержку Организации, — Кабуто внимательно посмотрел на парней и поправил очки, сухо улыбнувшись. — Я вас проведу. Они дошли достаточно быстро и без особых препятствий — все же усыпляющая техника Кабуто служила отличным прикрытием. Наруто не уставал восхищаться. Лишь один раз на пути им встретился полицейский-представитель клана Учиха, и Гаара убил его не задумываясь, тихо и быстро задушил песком. Наруто с сожалением отметил, что убитому не больше пятнадцати, поморщился, почувствовав, как в груди потянуло тоской. Они обезвредили, связали и дезориентировали весь состав шиноби, поддерживающий защитный барьер в данное время, но убить их Наруто не позволил — в этом не было необходимости. Барьер пал, и это не осталось незамеченным. Наруто выдохнул, сосредоточился и приступил к третьему этапу. «Готов, Курама?» «Еще спрашиваешь, сопляк!» — взревел Девятихвостый. Чакра дыхнула силой, опаляя все вокруг. Третий этап поддался быстро и плавно. Печать треснула и воспламенилась, спадая и выпуская Девятихвостого. Жаркая, давящая чакра разодрала виски тяжестью, пространство загустело, колыхнулось и оповестило всех о демонической природе этой силы. Кабуто припал на одно колено, дыша тяжело и крупно дрожа. Страх въелся под кожу. Курама расхохотался утробно, дико, зло и весело. Наруто, приготовившийся к боли, с удивлением обнаружил, что в этот раз при снятии печати ненависть Курамы его больше не обжигала. Девятихвостый был зол, опасен, но, кажется, происходящим, в целом, доволен. Наруто усмехнулся — ну хоть кому-то весело. А потом, почувствовав мощную яркую чакру Пейна поблизости от деревни, вздрогнул и ошарашенно посмотрел на Кабуто. Сенсорные способности вернулись, заставив остро чувствовать все вокруг. — Зачем здесь Он? — тихо спросил Наруто, постепенно понимая, что Лидер не пришел бы только лишь из-за одного его спасения. — Ему нужен Учиха Шисуи, — Кабуто поправил очки и холодно улыбнулся. — Его глаза могут стать угрозой в будущем. Наруто выругался, понимая, что происходит. Акацуки объявляли войну, воспользовавшись сложившейся ситуацией. В конце концов, по законам природы выживает не сильнейший, а тот, кто смог раньше всех адаптироваться к сложившимся условиям. Гаара, почувствовавший жуткую чакру Девятихвостого, закрыл ладонями лицо, пряча безумную улыбку — все же на его непреодолимую жажду крови она влияла не лучшим образом, а сейчас Курама явно не сдерживался, чакра хлестала щедро и ярко, как маяк, сигнальный огонь, оповещающий, куда нужно бить. Девятихвостый хотел битвы, хотел чувствовать кровь противника в своей пасти, его звериное предвкушение адреналином передавалось в вены Наруто. На них напали ровно через семьдесят шесть секунд. Гаара шепотом считал вслух, пока они стояли на крыше. Кабуто за это время мастерски успел куда-то исчезнуть, справедливо решив, что грядущая битва не его уровня. Бомбы Дейдары и марионетки Сасори появились еще через пару минут. Утренний воздух разорвало взрывами и криками. Наруто, уклоняясь от ударов шиноби Конохагакуре, отрешенно подумал, что в диверсии этим двоим не было равных — они как никто другой умели отвлечь внимание. Гаара держался рядом, убивал без разбору, обезумев от крови и растягивая губы в безумном оскале — он будто бы отыгрывался за все те недели, что провел в заточении. Наруто создал клонов, призвал двух плотоядных тварей, что, взревев, крушили под собой дома и жрали каждого, кто попадался под руку. Шиноби вынуждены были акцентировать внимание на чудовищах и на Гааре, потому что в отличие от Наруто и его клонов, те не пренебрегали убийством мирного населения. По изменившейся вокруг чакре и будто бы подёрнувшейся реальности, Наруто понял, что Пейн встретился с Шисуи и Итачи. — Твою мать, — Узумаки почувствовал укол вины и рванул в ту сторону, сам еще не понимая, что собирается сделать и кому конкретно помочь в этой ситуации. Глаза Бога встретились с Глазами Абсолютного Гендзюцу Шисуи. Наруто даже не был уверен, что сможет помочь. Фугаку Учиха скользнул совсем рядом, его взгляд пронзил острой злостью, он атаковал, и Наруто, скользнув вбок и уклонившись, с опозданием вспомнил о своей первоначальной цели. Курама внутри напрягся — он тоже чувствовал то, что сейчас происходит к северу от них, в другом конце деревни. Пейн был серьезен и для Шисуи, который специализировался на гендзюцу и был признанно лучшим в этом деле, человек, а точнее что-то с человеческим телом и глазами ринненгана, был далеко не самым приятным и простым оппонентом. Наруто, уклоняясь от атак Фугаку, думал о том, что если там Итачи, то они справятся, все в порядке, и тут же одернул себя, сосредоточился на своей драке. Пятый Хокаге, к его чести, не прятался за спинами своих людей. Наруто даже удивился, когда он напал на него сам. В процессе боя Узумаки с еще большим удивлением обнаружил, что Фугаку по уровню не дотягивает до Саске, несмотря на то, что обладает такими же глазами, как и у младшего сына. Сусаноо Пятого было не столь крепким, как у Саске, и Наруто, уже имевший опыт сражений с таким противником, понял, что разочарован, о чем не преминул сообщить. Аматерасу Фугаку мог использовать с огромным усилием, и эта техника явно отнимала у него много сил и чакры. Наруто уклонялся от огня, создавал клонов, подменял их собой — скорости черного огня Фугаку не хватало, чтобы достать настоящего Узумаки. Скорости Фугаку в целом не хватало. Наруто отрешенно подумал — а не старость ли это? И, отбив очередной удар и атаковав в ответ, понял — нет, не старость. Саске просто был сильнее. Даже с учетом того, что Саске не бил насмерть — он был сильнее, баснословно и подавляюще сильнее, чем Фугаку сейчас. Личный отряд охраны Хокаге вступил в бой, когда понял, что силы неравны. Их безмятежный порыв остановил ураган Наруто, разрывая тела в клочья и кровавой жижей орошая землю вокруг. Вихрь ветра со скоростью звука спиралями взмыл в небо и раскрошил землю под собой, прошелся по деревне смертоносной воронкой. «Заканчивай с ним!» — Курама скалился и рычал, глядя с яркой жаждой боя — ему явно было мало того, что предлагал Фугаку, он хотел туда, где сейчас были Пейн, Итачи и Шисуи, и Наруто, хоть и по другим причинам, но разделял эти стремления. Наруто швырнул Пятого Хокаге в скалу — туда, где располагалось выбитое из камня лицо Учихи. — Смотри, — прошептал Наруто, захваченный жаждой Девятихвостого и собственным сходящим с ума сердцем. — Ты не защитил сокровище, что отобрал у Четвертого, — Узумаки встал на каменную голову Пятого Хокаге и вздернул Фугаку за волосы, разворачивая лицом к деревне и открывая вид на утопающую в бою Коноху. Белые птицы Дейдары бомбили с воздуха дома, марионетки Сасори и клоны Наруто нападали на шиноби, два чудовищных многоруких монстра ревели и поедали людей заживо, вращая кровавыми глазами. — Ты не Хокаге, — Наруто смотрел с яркой злобой и ненавистью. Кровь щекотало предвкушением скорой расплаты. — Ты жалок, — процедил он и, сверкнув алым отблеском звериной жажды крови, занес кунай над мужчиной. — Мальчишка, твоя ненависть ничего не изменит, — выдохнул Фугаку. Узумаки горько усмехнулся — он и так давно это знал, и вспорол горло Пятому сразу после этих слов, после чего сбросил его тело вниз. Фугаку рухнул и распластался на земле, кровь медленно начала вытекать из тела, покидая отбитые внутренние органы, булькала в районе разреза на шее и заполняла белки раскрытых глаз алым. Наруто отвел взгляд и, создав ураган, уничтожил лицо Фугаку в скале. И вдруг понял, что ничего не чувствует. Лишь пустоту. Пустота давящей тяжестью легла на плечи. Наруто отрешенно смотрел, как разрушают Коноху, смотрел безучастно и пусто. Он тихо дышал и словно будто бы и не слышал всех этих взрывов, стоя на каменной голове Четвертого и глядя на деревню. Курама молчал, почувствовав эту перемену, насторожился. «Наруто?» — глухо позвал Девятихвостый. Узумаки опустил взгляд на свои руки. Сердце билось гулко и спокойно. Ураганное буйство природного ветра, подчиненного чакрой, со скоростью звука, воронками вихрей отдирало мясо от костей шиноби, разрушало дома и огромными столбами кричащего ветра взмывало в небо. Наруто давно уяснил, что силы природы, пожалуй, самый весомый аргумент в борьбе с кем угодно, и смотрел сейчас задумчиво и спокойно. Птица Дейдары оказалась в опасной близости от урагана, ее начало затягивать внутрь. Небо над головой скалилось иссиня-черными тучами. Ливень рухнул на землю стеной, шум урагана, сносящего дома в щепки, меняющего ландшафт и рев ветра заглушили все звуки. — Гаара! — Наруто прыгнул вниз, точно уверенный, что песок подхватит его — и не ошибся, Гаара был рядом. Узумаки прыгнул вверх и с силой дернул Дейдару на себя и вновь приземлился вместе с ним на песок, вовремя подставленный Гаарой. Наруто удивленно обернулся на напарника и встретился взглядом с вдруг ставшими спокойными светло-зелеными глазами. Узумаки благодарно улыбнулся ему, понимая, что Гаара все это время держался рядом и «присматривал» за ним. — Какого хрена тут делает ураган?! — Дейдара ошарашенно смотрел на вихри ветра, уже делая новую птицу — песок не сможет долго удерживать их при таком ветре. Наруто не слышал его из-за рева урагана, лишь сжимал плечо подрывника и вдыхал полной грудью пахнущий озоном яростный ветер. Ливень бил по коже, одежда тяжелела дождем. Дейдара за считанные секунды создал очередную птицу, и они вместе с Наруто опустились на нее, улетая от урагана и снижаясь. Подрывник бросил взгляд на отрешенно смотрящего на ураган Узумаки и убрал мокрую длинную челку с лица, решив не задавать вопросов. Наруто спрыгнул с птицы, ни слова не сказав Дейдаре, и тут же вздрогнул, почувствовав сначала взгляд, а потом удар. Катана, испещренная молниями, прошлась совсем рядом, отразилась серебром вспышек в алых глазах скользнувшего в бок Наруто. Узумаки мотнул головой и посмотрел на Саске. Учиха смотрел так, что Наруто стоило огромных усилий не отвести взгляда. — Я убил Фугаку, — блокировав очередной выпад, уронил Узумаки, и отчетливо ощутил, как Саске вздрогнул, как неверие заполнило его глаза, как изменилась чакра — стала ледяной и жгучей, возросла от мгновенно накатившей злобы. Собственная чакра внутри отозвалась на этот порыв, адреналин ударил в кровь. Наруто усмехнулся, глядя, как Саске теряет контроль, как его движения становятся смертельными и теперь он хочет убить всерьез — впервые за все их сражения — всерьез. Это осознание отозвалось горькой радостью в груди. Наруто, наконец, убрал ураган и дёрнулся в сторону — за пределы деревни. Не хотелось все же разрушать Коноху окончательно — с этим и Пейн справится, если зайдет далеко. Из левого глаза Учихи начали стекать кровавые слезы — он собирался использовать черный огонь. — Не здесь, Саске, — прошипел Наруто, напряженно хмурясь, и создал еще клонов. Учиха не слышал его. Он поджег стену за спиной увернувшегося Узумаки, а тот лишь выругался, понимая, что сейчас Саске его и не услышит. Сусаноо взвилось в воздух. Наруто все же удалось увести Саске за пределы деревни, хоть и не далеко. Они остановились на поверхности озера. Наруто дышал тяжело — бой с Фугаку и колоссальные затраты чакры все же вымотали его, Саске успел ранить его в бок, пока они отдалялись от деревни, и кровь капала в воду. Чакра Девятихвостого заволакивала сознание пеленой. Узумаки припал на одно колено, выдохнул, опуская голову и глядя в воду на свое отражение. Саске молчал. Ни слова не произнес с того самого момента, как они встретились. Наруто не хотел смотреть ему в глаза — там не было ничего кроме тьмы, боли и одинокой злости. Узумаки понял, что Саске не нападает, потому что хочет что-то услышать. Возможно, объяснений или оправданий — что-то. Саске ждет, потому что хочет знать причины и знать, возможно, что-то еще. Но не спрашивает. Наруто поднимает голову, смотрит спокойно и холодно в лицо человека, которому меньше всего хотел бы причинить боль всей этой ситуацией, но сейчас обратной дороги уже не было. На лице Учихи кроме маски злой, невыносимой боли и надсадного вопроса: «Зачем, Наруто?» не было ничего вообще. Наруто встал, откинул назад челку со лба и посмотрел ему в глаза. Улыбнулся холодно и спокойно. Саске сжал рукоять катаны, шаринган в его глазах вновь изменил форму на опасный Мангекьё. Воздух отяжелел напряжением. Страшная чакра фиолетового оттенка вскинула вверх его волосы, формируясь в Сусанноо. — Хочешь знать, да? — Наруто усмехнулся и бросил кунай в воду, опустил взгляд, глядя, как он медленно тонет. Обновленный клон в мире Обратного призыва многоруких тварей вздрогнул, нахмурился и сложил первую печать. Курама, почувствовавший тихий отклик в груди, ошарашенно раскрыл глаза. «Издеваешься, сопляк?!» — прорычал он. Чакра хлестанула жаром, Наруто почувствовал ярость демона кожей, как и тогда, когда впервые снял печать. Дышать стало трудно, легкие будто бы обожгло. Кураме не нравилось происходящее. Наруто выдохнул и собрался, блокировал как мог чакру взбешенного Девятихвостого, открыто посмотрел в наполненные ледяной тьмой глаза Учихи. — Это твоя вина, Саске, — слова слетают с губ сами собой — легко и болезненно. Наруто научился искусно врать за всю свою жизнь. Главное не видеть лица Саске. Не смотреть. — Теперь ты и сам видишь, к чему приводит попустительство такого рода. Ты должен был убить меня. Сотни раз, много месяцев назад, как только встретил впервые. Честно сказать, Саске, — Наруто горько, тяжело и неестественно усмехнулся, не поднимая взгляда. — Я думал, ты убьешь меня в тот момент, когда я вспорол живот Какаши-сенсею. Правда, думал. Нет, я, наверное, даже надеялся на это, — он отвернулся и поджал губы. — Но ты будто бы… Проигнорировал это. Проигнорировал то, кем я стал. Ты и сейчас стараешься игнорировать, хочешь, чтобы я всё объяснил, — Наруто впился холодным взглядом в Учиху. Нельзя показывать своей боли. Рука Саске должна быть твердой, и он не должен потом даже допускать вопрос о том, правильно ли он поступил. Правильно. Это единственный выход, и это нужно донести как можно более… Красочно. Наруто выдохнул и продолжил, словно и не замечая, как чакра Саске меняется с каждым его словом, как становится резче, тяжелее и наполняется чернотой ненависти и боли, злобой и жаждой убийства: — Ты игнорировал меня настоящего все то время, что мы жили вместе. Для тебя я — тень твоего того, тринадцатилетнего друга, которого ты хочешь вернуть, но ты не видишь меня настоящего. Игнорируешь тот факт, что я преступник, убийца, предатель. Просто берешь и игнорируешь. Такое безрассудство совсем не похоже на тебя, — он болезненно усмехается и вновь отводит взгляд. Голос не дрогнул, но внутри все рвало невыносимой, чуждой болью понимания, что он сейчас предает самого себя, предает чувства Саске и эгоистично оставляет его в одиночестве. Оставляет с кровью на руках. С кровью того, чью смерть Учиха потом не сможет никогда простить себе — какой бы вынужденной мерой это не было. Наруто замолкает, вдруг понимая это отчетливо и спокойно, и думает о том, что вот это его решение, пожалуй, самый эгоистичный поступок, что он совершал. Но вот только — кто, если не Саске? «Прости меня». Клон складывает вторую и третью печати и вновь останавливается. Внутри Наруто чувствует, как что-то начинает давить и мешать дышать — то ли сопротивляющийся Девятихвостый, который явно не представлял себе это, как самопожертвование, то ли что-то еще. — Или ты просто думал, что сможешь меня остановить в случае чего, — пустой, сверкающий сталью взгляд Наруто касается лица Саске. — Ты ошибался. Смотри, к чему это привело? Ты позволил мне это сделать своим эгоистичным желанием вернуть друга. Знаешь что, Учиха? — цедит Наруто, душа в себе всю эту колючую боль попыткой злости. — Это твоя вина. Ты допустил смерть своего отца. Где твоя хваленая сила, чтобы защитить?! Ну же! — шипит он, раздраженно хмурясь и не понимая, почему Саске не нападает. — Ты никого не смог защитить! Открой свои глаза, Саске! Перед тобой давно уже не твой друг. Ты подверг смертельной опасности сотни жизней одним лишь тем, что позволил мне жить! — голос срывается в крик, Наруто чувствует спазмы боли в груди, вновь припадает на одно колено, дышит рвано и болезненно. Он знает, что клон не сложит последнюю печать, пока не будет уверен, что Наруто на грани смерти, потому что это не способ самоубийства — Узумаки никогда бы этого себе не позволил — это… А что это? Мысли режут виной за то, что переложил это на Саске. За то, что сейчас сдался. Пустота накрывает с головой. Наруто чувствует, как в другом мире клон исчезает — Курама оставил в нем свою чакру и вспомнил об этом в чрезвычайно удачный момент. Узумаки вздрогнул, понимая, что теперь если умрет он, вместе с ним смерть ждет и Кураму. «Дерись, Наруто!» — грозно рычит Девятихвостый. — «Не смей подыхать здесь!» Наруто вытаскивает еще один кунай, сжимает его в руке и с сожалением думает о том, что теперь и правда не сможет позволить просто убить себя. Тиски боли разжимают грудь — все же драться он умел лучше, чем умирать. Напряжение в ногах, восстановленный поток чакры и опустошенное сознание. «Ныть позже будешь», — зло роняет Курама и дает свою чакру. — Скажи, Наруто, — Саске вдруг говорит, и его голос заставляет Узумаки вздрогнуть, замереть и слушать. — Тебе стало легче, когда ты убил моего отца? Почувствовал себя отмщенным? — в глазах скользит ледяная и жуткая насмешка. Наруто рычит и ведется на провокацию с завидным энтузиазмом, нападает, забывая о защите, взбешенный этим тоном, взглядом и этими словами. — Не стало ведь, верно?! — Саске ловит его пальцами Сусаноо, сжимает и рывком опускает под воду, топит. Чакра Девятихвостого мгновенно нагревает воду, разрезает пальцы фиолетовой чакры, и Узумаки выныривает, дрожит от злости и смотрит настороженно и холодно. — Дело не в отмщении, — говорит он, и эти слова заставляют Саске напасть еще раз — быстро и смертельно. Удар прошибает внутренности, Наруто теряет контроль над чакрой, падает в воду и тонет, захлёбываясь от резкой нехватки кислорода. Саске вытаскивает его и отшвыривает на берег, тут же оказывается рядом и ломает руку в предплечье, спиной вжимает в дерево, схватив за горло, и смотрит в глаза полыхающим злостью шаринганом — словно приставил заряженное оружие прямо к голове. — А в чем тогда, черт побери?! — шипит Учиха, сжимая горло Наруто. — Чего ты добивался всем этим? — в его расширенных глазах сплошная тьма и злое непонимание. Наруто кашляет кровью, Саске отпускает его, и Узумаки падает на колени. Учиха вздергивает его за волосы, заставляя смотреть себе в глаза, смотрит почти презрительно сверху вниз и не убивает, ждет. Наруто сжимает зубы, яростно смотрит в глаза и тянется постепенно заживающей рукой к кунаю. Саске руку перехватывает и ломает еще раз — сначала в запястье, потом в том же самом месте предплечья. Надсадный хруст оседает в воздухе. — Отвечай, — холодно приказывает Учиха. Наруто понимает, что видит ту же маску убийцы, что видел и тогда в госпитале. Саске опасен, и он не остановится пока не получит желаемого. Узумаки выдыхает, сжимает губы и говорит: — Я не прошу тебя понимать, Саске, — он смотрит открыто, хмурится, глядя в абсолютно непроницаемое лицо того, кого еще вчера ночью целовал в губы и чувствует лишь удушающую боль и сожаление. — Просто сделай то, ради чего ты здесь, — хрипло говорит Наруто и вдруг вымученно, виновато улыбается. — Это тяжело, я знаю, но если ты этого не сделаешь сейчас, я убью еще сотни и не остановлюсь и не раскаюсь. Закончи все здесь, Саске. Пожалуйста. — Наруто опускает взгляд и закрывает глаза, больше не сопротивляясь. В голосе — тихая, мягкая просьба и ничего больше. Он сломан, раздавлен и у него нет больше ни целей, ни стремлений, ни желания жить. Не стало легче от убийства Фугаку — скорее, наоборот, стало хуже. И это тягучим чувством разочарования, еще большей боли и потерянности раздирает грудь. Ничто не сможет изменить этого или спасти его. Чувство потери вновь возвращается, напоминает о себе и о том, что произошло той ночью. — Скажи, Наруто, — Саске задирает голову вверх, смотрит пустым взглядом в небо. Дождь стекает каплями по его лицу. Судьба, да? — Все, что произошло между нами, для тебя ничего не значит? — он говорит спокойно, произносит так, будто бы вовсе и не задает вопрос, ответ на который может разломать его на куски. Наруто вздрагивает, сжимает зубы и понимает, что правду сейчас он говорить не должен. Куда легче ненавидеть того, кого убиваешь, чем испытывать к нему другое, странное, противоположное чувство. Рука должна быть твердой. Лезвие катаны холодит шею, капли дождя скользят по коже, затекают под одежду. Наруто открывает рот, чтобы соврать, но не может даже дышать. Признать, что произошедшее ничего не значило, не имело смысла, то же самое, что признать, что сам Саске — они — не имели смысла. Признать, что их отношения ничего не значили, что их связь ничего не значила. Боль вышибает из легких весь воздух, Наруто понимает, что не может этого сказать, не может, хотя и пытается, отчаянно пытается, но не может. В груди все сжимается спазмами чудовищной тяжести, непоправимого болезненного чувства потери и предательства самого себя, и Наруто молчит, смотрит в землю и молчит. И это молчание красноречивее любого ответа. Саске сжимает зубы, чувствуя весь тот спектр эмоций, что разрывают грудь. Это и правда была их судьба? Это такая судьба Наруто — умереть от его руки? Он сжимает пальцами рукоять катаны и замахивается быстро и уверенно. Движение убийцы рассекает воздух, но лезвие замирает в миллиметре от шеи Наруто. — Извини, Наруто-кун, — тихо говорит Тоби, взявшийся непонятно откуда и сжимающий запястье Саске. — Придется еще немного подождать, — в его серьезном голосе неуловимо скользит сожаление. Теряя сознание, уже где-то на периферии, Наруто чувствует — остро, тонко и ясно — Шисуи мертв. Пейн победил. Кровь капает на сухую землю и пропитывает ее влагой. Саске что-то кричит, звук Чидори разрывает воздух, но Узумаки уже не может больше сопротивляться. Курама замолчал и замер, вдруг ощутив яркую опасность, что исходила от Тоби, внутри все сжалось ненавистью и злостью при виде этих красных глаз шарингана.