легкие

восемь лет

Сжавшись в клубок, Лэнс стонет, обхватывая руками живот. Он чувствует нежное прикосновение матери, которая успокаивающе убирает упавшие ему на лицо волосы, а беспокойство в ее голосе можно было буквально пощупать. — Pobrecito… ты чувствуешь себя хуже вчерашнего? Лучше? — Так же, — шепчет Лэнс, пряча лицо в голубом покрывале. Его мама понимающе кивает, когда в дверном проеме появляется голова одного из младших братьев Лэнса. — Мам, почему Лэнс все еще в кровати? — Он плохо себя чувствует. — Но он болеет уже целую вечность! Лэнс издает жалостливый всхлип, слабо отмахиваясь от брата. — Оставь меня в поко-ое, — они оба показывают друг другу языки. Его мать подбирает братишку Лэнса, усаживая того на своем бедре и отчитывая, что не стоит мешать своему брату, когда тот болеет. Она оглядывается на Лэнса. — Хочешь, я позвоню в школу и сообщу, что ты сегодня тоже не придешь? Лэнс надувает губы с таким видом, будто это самая последняя вещь, которой он хотел бы заниматься. — Наверное, — он выдает. — Я не должен ходить в школу, пока болею, верно же? — Было бы лучше, если бы ты сначала поправился, да, — она отпускает ерзающего в ее руках мальчишку и напоминает тому почистить зубы. Когда он выбегает из комнаты, она наклоняется и целует Лэнса в лоб. — Отдыхай, солнце. Поспи немного. Я скоро вернусь. Лэнс закрывает глаза и вслушивается в знакомые звуки того, как его мама обходит дом, подгоняя детей быстрее собираться в школу. Крики, шлепанье босых ног, подпрыгивающий из тостера хлеб, строгий голос его матери, наказывающий всем быть готовыми выходить через пять минут. Лэнс разваливается поверх всех своих покрывал, смотря на приклеенные к потолку пластиковые звезды. Когда он слышит, как открывается и закрывается дверь, то ждет, пока не заслышит рев двигателя машины, и садится на кровати. Он подходит к окну с видом на кусочек пляжа, виднеющийся между домами соседей; и если присмотреться, то можно заметить край пирса, ставший Лэнсу практически вторым домом. Солнце сияет этим ранним утром, предвещая хорошую погоду. Когда он точно уверен, что остался один в доме, Лэнс широко улыбается, вприпрыжку подбегая к шкафу. Он выуживает оттуда рюкзак, с заранее заготовленными полотенцами и перекусом, переодевается из пижамы в футболку и синие шорты для плавания. Прежде чем уйти, Лэнс засовывает несколько подушек под одеяло и на цыпочках выходит из комнаты, вниз по лестнице. * Пляж пуст в это время года: взрослые заняты на работе, а дети — в школе. И это идеальнейшая возможность, чтобы пойти и встретиться с Китом под пирсом. Лэнс замечает его, пока спускается ниже, к воде, радостно вспыхивая при виде русала, сидящего к нему спиной по плечи в воде. Это все еще слишком далеко и глубоко для Лэнса, чтобы он мог уверенно прыгнуть в воду, а Кит старается держать дистанцию от берега с тех пор, как однажды застрял на мелководье. Большая часть их дружбы проходит с огромным расстоянием между ними. Но Лэнс хочет это дело изменить. — Эй, привет! — он выкрикивает, приветственно маша рукой. Кит шевелится в воде, поворачиваясь с приподнятыми в удивлении бровями, будто он и не ожидал увидеть Лэнса. Он и не ожидал, скорее всего, думается Лэнсу, который довольно улыбается этой мысли. Но улыбка Кита мягкая, и русал подплывает чуть ближе, чтобы сократить пропасть между ними. — Ты опять здесь? Сколько уже дней подряд? Лэнс небрежно отмахивается. — Может, неделя, но это неважно. — Знаешь, — Кит внимательно на него взглянул, — ты не можешь прогуливать школу вечно. — Проверяй, — смеется Лэнс, усаживаясь на песок и доставая из рюкзака шоколадный батончик. — Ты бы только видел, как хорошо я прикинулся больным. Я так в этом хорош, что, возможно, смогу больше никогда не ходить в школу! — Не делай этого. Школа очень важна для людей, разве нет? — Пф, тебе откуда знать? Ты же туда не ходишь, — Лэнс останавливает с приоткрытым ртом и почти надкусанным батончиком. — Или нет? Есть школы для русалок? Типа рыбья школа? Даже у рыб есть школы, поэтому у русалок-то точно должна быть… — Лэнс продолжает бормотать, задумчиво постукивая шоколадкой по подбородку. Когда Лэнс поднимает взгляд, Кит опускает голову, хмурясь. — Ты… Ты уже знаешь, каким будет мой ответ. Лэнс сглатывает, моментально чувствуя себя виноватым. О. Точно. Он снова возвращается к причине, по которой вообще прогуливает школу, — чтобы провести с Китом чуть больше времени. * (Были выходные, и Лэнс дулся и хмурился с тех пор, как пришел к пирсу. Скрестив руки на груди, он пинает мелкую гальку и объясняет, что подрался в школе и мама в наказание забрала все видеоигры. — Он уже отдал мне ее! — Лэнс скалится, описывая своего одноклассника Киту. — Мы обменялись карточками, но потом он передумал и потребовал, чтобы я ему ее вернул! Это была супер редкая голографическая карточка, Кит! И мы уже поменялись, нельзя потом «передумывать»! — Что случилось дальше? — Кит спрашивает, лежа на животе как можно ближе к берегу и беспокоя воду ленивыми движениями хвоста. — Он попытался украсть ее из моего рюкзака, и я его пихнул. А потом мы подрались, — лицо Лэнса киснет и кривится, будто от кислого лимона. — Учительница заставила меня отдать карточку обратно, а я еще и наказан остался. Лэнс знает, что Кит не может понять большую часть того, о чем он говорит, но русал все равно внимательно его слушает, что Лэнс очень ценит. Раздраженно простонав, он ложится на спину и вздыхает, следя за тенями гуляющих по пирсу людей. — С тобой это когда-нибудь случалось? — Случалось что? — Ты с кем-нибудь дрался? — Ну… — Кит задумался. — Иногда акулы подплывают слишком близко, и я бью их в морду. После этого они уплывают. — Ты тыкаешь их в носик, хотя они просят не тыкать, — Лэнс хихикает. — Что? — Ничего. Но я не об этом. В смысле, э, есть ли русалочьи задиры? Твои родители-русалки наказывают тебя? Кит замолкает, а всплески от движений хвоста затихают и сходят на нет. — Нет. У меня нет ничего из этого. Лэнс садится, совсем позабыв о своих прошлых размышлениях. — Что ты имеешь в виду? У тебя… нет родителей? Кит пожимает плечами. — Но к кому ты тогда возвращаешься домой каждый день? — Ни к кому. Лэнс не знает, как отнестись к этой информации. Не похоже, что Кита беспокоит эта ситуация — он скорее чувствует себя неловко, а не опустошенно и потеряно, как ощущал бы себя Лэнс, живи он без своей семьи. — Ты знаешь других русалок? — Нет, Лэнс. Я никогда не встречал кого-либо, похожего на меня, — Кит отвечает сухо, констатируя факт, — и это заставляет нечто в груди Лэнса болезненно сжаться. — Я всегда был один. Лэнс поверить не может, что он узнает это о своем лучшем друге только сейчас. Они знают друг друга буквально половину своих жизней. Но когда Лэнс начинает думать об этом, то понимает, что Кит никогда не говорил ни о доме, ни о семье, ни о других русалках, а просто тихо слушал, как Лэнс трещал о своем. Лэнс существо социальное. Он и представить не может, каково это — расти без единой человеческой души в округе. Как Кит смог продержаться так долго сам по себе? Есть ли разница в этом плане между людьми и русалками? Кит уже однажды рассказал ему, что не отплывает от пирса далеко, потому что можно было подбирать остатки еды, падавшей из ресторана наверху, и снимать с крючков рыбу на рыболовецких сетках. Это действительно все, что ему нужно? Ни семья, ни школа, ни работа мечты, ни игры, ни друзья? Кит отплывает чуть глубже в воду и начинает медленно кружить вокруг столбов, явно решив, что разговор окончен. Но Лэнс не думает, что сможет продолжить общаться с ним как ни в чем не бывало. Он хочет сделать что-нибудь для Кита, но просто пока не знает, что именно. — Я могу как-нибудь пригласить своих друзей. Кит резко останавливается, высовывая из-под воды голову с чуть подрагивающими ушами-плавниками; русалу кажется, что он неправильно расслышал вопрос. — Что? — Мы можем устроить тусовку! Но сначала я заставлю их пообещать, что они никому ничего не расскажут, конечно же. А после этого они смогут прийти, и у тебя появится много новых друзей! — Нет, — Кит хмурится. — Почему нет? Я приведу только своих лучших друзей, и они тебе точно понравятся, и я думаю, ты им тоже понравишься… — Я сказал нет, Лэнс! Лэнс затихает, обеспокоенно смотря на своего друга. Он не понимает. Лэнс мог навещать его только после школы и на выходных — все остальное время Кит, должно быть, был один. — Почему? Русал замирает от берега дальше обычного со скрещенными на груди руками и ссутуленными плечами. Лэнс заметил, что Кит всегда принимал эту позу, когда чувствовал себя особенно уязвимо. Он не смотрит Лэнсу в глаза какое-то время, но потом все же вскидывает на него взгляд. — Ты… ты единственный человек, с которым я хочу разговаривать, — он признается. Лэнс солгал бы, сказав, что в этот момент не почувствовал себя на вершине мира.) * Конечно, Лэнс был безмерно рад услышать признание в настолько откровенной симпатии от своего лучшего друга, но единственное, что было важным сейчас — то, что Лэнс не мог быть рядом с Китом ежечасно и ежедневно, а еще важнее было то, что они находились не ближе нескольких ярдов друг от друга. Именно так и зародился у Лэнса план, ради исполнения которого он прогуливает школу уже целую неделю, чтобы посвятить все свое свободное время Киту. Он собирается провести с Китом каждую возможную секунду и наконец-то научиться заново как не бояться воды. Понятно, что Кит не может выбраться к нему на берег, поэтому, если Лэнс хочет быть к нему чуть ближе и вообще быть рядом с ним, то именно Лэнсу нужно добраться до Кита. Как только он это понял, то начал притворяться больным, чтобы потом улизнуть из дома и пару часов в день провести, медленно шагая все глубже в воду. Пока что особого прогресса нет. Но Лэнс смог намного больше, чем сделал бы, не будь рядом Кита, помогающего ему на каждом шагу нелегкого пути. Именно поэтому Лэнс чувствует себя особо тупым за вопрос о русалочьих школах. Он сдувается и сжимается в себя, с исчезнувшим чувством голода. — Извини. Он замечает, как пожимает плечами Кит, не особо затронутый своей ситуацией, как обычно. — Нормалек, — он подплывает ближе. — Начнем? Лэнс не может с точностью сказать, попытался ли Кит только что сменить тему, но это не было важным. Он запихивает свой батончик обратно в рюкзак, отряхивая ноги от песка. — А то! — откидывая футболку в сторону, он подходит ближе, уверенно начиная с дюйма воды. Его цель на сегодня — дойти до Кита. Сделав глубокий вдох, он делает шаг вперед. Кит просто внимательно за ним следит, стараясь особо не тревожить воду. Лэнс шаркает вперед, взбивая облака мокрого песка под водой и зарываясь ступнями в песок с каждым пройденным дюймом, двигаясь все дальше. Процесс этот медленный, но ему становится легче, когда он смотрит на Кита как на свою цель, как на конечную точку пути, а не на бесконечный океан за его спиной, который может засосать Лэнса в любую минуту, как пылесос пылинку. Лэнс думает о других русалках. Если существует Кит, то, значит, он должен был откуда-то прийти. Живут ли они коммунами, или по одиночке, как Кит? Кто дал Киту его настоящее имя? Знают ли о русалках другие люди? Ведут ли они себя как показывают в фильмах? Лэнс так глубоко ушел в свои размышления и концентрацию на Ките, что понял, что он по пояс в воде, только когда небольшая волна плеснула ему в грудь, отчего он неожиданно подпрыгнул. Это самое дальнее, куда Лэнс заходил с тех пор, как впервые лицом к лицу встретился с морскими течениями. С тех пор, как он чуть не утонул. С тех пор, как Кит его спас. Кит, который всегда спасет его, если его еще раз когда-нибудь начнет уносить волнами. Кит ему улыбается, и Лэнс останавливается на секунду, чтобы насладиться темно-фиолетовым цветом чужих глаз в такой близи, впервые с их самой первой встречи под водой четыре года назад. Помимо потрясающих глаз, у Кита обнаруживается россыпь темных веснушек и индиговых чешуек на щеках, поблескивающих на свету. Его хвост похож на закат солнца. — Знаешь, я в тебя верил, — Кит скромно улыбается. — Я знал, что ты сможешь. Этой глубины недостаточно, чтобы можно было играть в игры и плавать вместе, но это самый огромный прогресс, который Лэнс сделал за годы самостоятельных попыток. Впервые он думает, что наконец-то однажды сможет вновь плавать. А пока что они остановятся на этом. Лэнс смотрит на их ладони, сплетенные пальцы, и ярко улыбается. — Знаешь, это и ко мне относится, — он сжимает ладошку Кита. — Ты единственный русал, с которым я хочу разговаривать. Он вознагражден видом агрессивно краснеющего Кита, который сначала становится таким же красным, как и его хвост, а потом закатывает глаза. — Скорее всего, так и будет, хочешь ты того или нет, Лэнс. — Но мысль-то считается! * Лэнс пропускает целых четырнадцать дней третьего класса из-за болей в животе, которых у него никогда не было.