легкие

шестнадцать лет

Сидя верхом на своей доске, Лэнс оглядывается через плечо, чтобы взглянуть на зародившуюся зыбь, начавшую раздуваться в нечто многообещающее. Широко улыбаясь, он ложится грудью на доску и подгребает вперед, подстраиваясь под ее скорость и позволяя нести себя вперед. Когда Лэнс достигает идеальной позиции, то быстро вскакивает на ноги и начинает седлать волну. Он жмурит глаза от соленых брызг, ветер взъерошивает его каштановые волосы, а сердце громко стучит в груди. Каждое движение его ног контролирует дальнейший путь доски, врезающейся и разрезающей воду. Это затягивает. Адреналин горит в крови, вынуждая парня победно выкрикнуть, когда волна начинает скручиваться, образуя идеальный туннель, и Лэнс ныряет внутрь. Окруженный со всех сторон водой, он оказывается в своем собственном маленьком мире. Ничто не может его здесь достать. Он ощущает себя Нептуном. Посейдоном. Сейлор Меркурием. Нечто вспыхивает на периферии его зрения, и Лэнс украдкой оглядывается, только чтобы встретиться лицом к лицу с Китом, смотрящим на него из толщи воды и довольно улыбающимся. Лэнс взвизгивает и соскальзывает. Белые барашки волны врезаются в него, и рык моря оглушает и дезориентирует, а его все мотает из стороны в сторону, как куклу, пока знакомая ладонь не хватает его за руку. Лэнс сжимает перепончатые пальцы в ответ, позволяя русалу вытянуть себя к поверхности, отпинываясь от доски, когда ее привязь неприятно врезается в коленку. Как только они выныривают, Лэнс трясет головой, пытаясь убрать волосы из глаз, и отплевывается от соли во рту. — Кит, жопа ты такая! — он выкрикивает сквозь смех и неверие. Лэнс целится в воду и брызгает прямо в русала. Кит же только хихикает в ответ, забираясь на доску и довольно закручивая свой хвост. — Что если бы тебя кто-нибудь сейчас увидел? Кит, оглянувшись на уединенный в такой ранний час кусочек пляжа неподалеку, пожимает плечами. Они в новом месте, в нескольких милях от побережья и в противоположном направлении от грота. Здесь больше возможностей поймать приличную волну, особенно в сегодняшнюю идеальную для серфинга погоду. Лэнс сам приплывает сюда на каждых выходных. А Кит, как видно, решил сегодня составить ему компанию. — Ладно, нам повезло в этот раз, но давай серьезно. Это место скоро может стать людным. — Я буду осторожен, — Кит отбрасывает волосы за плечо, поудобней устраиваясь на доске Лэнса. Лэнс же почти хрипит. А они говорят, что человеческие подростки безрассудные! Вздыхая, Лэнс ухватывается за край доски и медленно начинает двигаться в воде в промокшем насквозь и липнущем к коже гидрокостюме. Следующая маленькая волна приподнимает их, а затем нежно опускает обратно. — Хорошо, — Лэнс неохотно соглашается, — сегодня это сегодня, и можно чуток развлечься. Но завтра тебя здесь быть не должно, — парень надеется, что строгости в его голосе хватит, чтобы убедить русала с ним не спорить. Лэнс рад и облегчен, когда Кит даже и не пытается возразить, но в то же время он так ненавидит, когда эти его плавники складываются и припадают ближе к голове. — Я знаю, — отвечает Кит, намного тише обычного. — Мне бы хотелось, чтобы я мог, знаешь. Я хочу увидеть тебя. Лэнс не может ничего сделать и лишь успокаивающе улыбается, понимая, о чем именно ему говорят. Он протягивает руку — останавливает себя от того, чтобы накрыть ладонь Кита своей, — и кладет ее на плечо русалу. — Знаю. Я заплыву к тебе и все полностью расскажу, идет? Кит дуется, господи боже, действительно дуется, что привлекает внимание к его пухлым красным губам, и сердце Лэнса совсем к такому не готово. — Ла-адно, — драматично протягивает Кит и улыбается, когда слышит смех Лэнса. Лэнс уже начинает убирать свою руку с плеча Кита, когда вдруг замирает, замечая что-то, липнущее к темным, обрамляющим плавники у лица русала локонам. — Подожди-ка, у тебя… — он бездумно протягивает руку и касается этого чего-то, начиная тихо посмеиваться, когда до него доходит, что же это такое. — Отвратительно, чувак, у тебя водоросли в волосах. Кит приподнимает бровь и наклоняет голову в молчаливом приглашении. Лэнс бурчит тихое «ленивый» под нос, но все равно выуживает водоросль откуда-то из-за «уха». Его пальцы касаются липнущих к ним волос Кита, и Лэнс не может не восхититься тем, какими же не от мира сего они кажутся. Никакие волосы, находящиеся постоянно в океане, не должны быть такими шелковистыми и мягкими — это же совершенно нелогично. Но Кит нелогичное существо, и Лэнсу приходится внутренне себя сдержать, чтобы не протянуть руку назад и не запустить ее в такие заманчивые волосы русала. Он удачно вылавливает водоросль — всю такую скользкую, и мокрую, и противную — из чужих волос, но Лэнс едва может почувствовать ее текстуру своей рукой, потому что яркий фиолетовый взгляд упирается прямо в него. Лэнсу кажется, что его приморозило к месту, резко пересохло в горле, а пульс подскочил. Когда Кит подобрался так близко? — Я… эм… Глаза русала опускаются ниже, и Лэнс повторяет это движение, краснея, когда он сам опускает взгляд на губы Кита. Губы, которые растягиваются в довольной ухмылке прямо перед тем, как Кит молниеносно выхватывает водоросль у Лэнса из пальцев и кидает ее парню прямо в лицо. Лэнс взвизгивает во второй раз за этот день и начинает крутиться, матерясь и пиная Кита, на что русал просто соскальзывает с доски и ныряет в воду, пока его мелодичный смех разносится над волнами. Неожиданно оставшийся в одиночестве, Лэнс жалко заползает обратно на свою доску и вжимается лицом в скрещенные руки, заглушая громкий и долгий стон. Значит, это случилось. Смущенные и запутавшиеся? Добро пожаловать в клуб, в котором Лэнс президент. * В расцвете их подросткового возраста изменения в организмах все еще не утихли, а пубертатный период бушевал не затихая. Голос Лэнса, наконец-то, остановился на приятном теноре, его плечи стали шире, и пришлось добавить бритье в список ежедневного ухода за кожей. Кит тоже продолжал расти, становясь все ярче и ярче с каждым днем, но что-то еще в нем изменилось. Его поведение. Лэнс не мог сказать, было ли это русалочьей особенностью или только особенностью Кита, но с годами русал развил игривый и уверенный в себе норов, без всяких усилий и волнений выбивая Лэнса из его же игр. Лэнс знает точное слово, описывающее все это, но ему сложно даже просто ассоциировать его с Китом. Кокетливый. Лэнс вспоминает, как однажды он прочитал все возможные книги по русалкам, которые только возможно было найти. В некоторых частях мира русалок называли сиренами. Прекрасные, непреодолимые существа, заманивающие ничего не подозревающих моряков следовать за ними на глубину и через объятия крадущие воздух у них из легких. Лэнс смотрит на Кита, с его полуприкрытыми глазами и надутыми губами, и задумывается, может, это нечто, что у русала в крови. И, конечно же, иногда он задумывается, не его ли это вина, вдруг это просто сказывается влияние Лэнса за все эти годы разделенных на двоих историй о пикап-фразочках, пальцах-пистолетах и полуухмылок. Лэнс рассказал Киту о каждом смешке и о каждом отказе, которые его не слишком-то и задевали, потому что это тот, кто он есть, и потому что Лэнсу нравится смущать и радовать людей. Может быть, Кит подхватил что-то из этого за все их проведенное вместе время. Но затем Лэнс думает, что нет, поведение Кита намного отличается от заигрываний Лэнса: русал не разбрасывается комплиментами и подмигиваниями — он растягивается под солнцем, будто точно знает, насколько он красив и прекрасен, и ускользает под воду, если Лэнс моргнет слишком много раз, выдавая напоследок звонкий смешок, который звучит так, будто по спине игриво провели пальцем. Его словно дразнят. «Я тебе нравлюсь? Приди и найди меня». И это, думается Лэнсу, именно то, как моряк обнаруживает себя тянущимся к размытому солнцу над поверхностью воды. И это приводит к выводу, что это все свойственно русалкам. Худшая часть во всем этом — это то, что Лэнс понятия не имеет, догадывается ли об этом сам Кит. Несмотря на все изменения, он все еще тот самый Кит, которого Лэнс знает всю свою жизнь. Упрямый, импульсивный, добрый, дурашливый русал. Его новое поведение проявляется не так часто, проносясь легким бризом по воде; просто Лэнс намного чувствительней к этому из-за своих собственных чувств. Ага. Чувств. Это, вот, тоже случилось. Лэнс не знает точно когда. Это все произошло так постепенно, как в той присказке про лягушку в кипятке, что когда он наконец-то признался самому себе во всем, то было уже слишком поздно. Были же знаки, конечно. Подсказки. Самое очевидное из всех — тот факт, что Лэнсу никогда не казались правильными все те разы, когда он встречался с другими людьми. Он помнит, как рассказал Киту о своем первом танце на выпускном. Лэнсу, правда, пришлось объяснить русалу, что это такое, перед тем, как приступить к лучшей части рассказа: приглашение на танец одноклассницы с общих уроков истории. Они повеселились, и Лэнс буквально расцвел в романтической атмосфере, пока провожал ее до дома после праздника. (— Так что да. Точно получил свой первый поцелуй прошлой ночью, — Лэнс мечтательно вздыхает, лежа на спине поперек своей доски и плывя рядом с Китом. Кит в ответ хмурит брови. — Первый поцелуй? Лэнс садится прямо, когда вдруг понимает, что Кит не знает, что такое первый поцелуй, и радостно начинает объяснять весь его концепт. Два рта, прижаться друг к другу, чмок-звук, явно новое любимое занятие Лэнса. Он показывает весь процесс с помощью своих рук. — О, Лэнс! Ты тако-ой красавчик! — он тянет высоким голоском, синхронно двигая левой рукой. — И скромный, — Лэнс добавляет, опуская голос до очень низкого и очень мужицкого тенора, «говоря» своей правой рукой. — Ох, спасибо, что пригласил меня на танцы! Можно я тебя поцелую? — вновь пискляво. — Ну, может быть, совсем чуть-чуть, — «отвечает» его правая рука. Лэнс затем соединяет две руки вместе, издавая при этом самые громкие и неприятные звуки поцелуев из всех возможных, пока Кит наблюдает за происходящим со скучающим видом. Лэнс, может или не может быть, позволил себе немного приукрасить историю в целях драматизации момента. — Но, эм, — Лэнс прочищает горло, — это не единственный вид поцелуя. Люди также целуют своих родителей и все такое, но только в щеку. Когда же говорят о «первом поцелуе», то обычно имеют в виду романтические поцелуи. — Значит, вот, что делали люди на пляже, — удивленно замечает Кит. — Я всегда думал, что они там едой обмениваются или что-то вроде. Лэнс падает с доски смеясь.) (Чуть позже, краем глаза, он замечает, как Кит задумчиво касается своих губ двумя пальцами, и это заставляет в груди Лэнса нечто болезненно сжаться.) (Это был первый раз, когда он открыто признался самому себе: «Мне кажется, я, вроде как, хочу поцеловать Кита».) * Когда он заканчивает свой долгий и громкий стон, Лэнс вновь садится, оглядываясь в поисках Кита и пропуская несколько хороших волн. Но затем парень замечает другого серфера, идущего по пляжу с крепко зажатой подмышкой доской, и Лэнс понимает, что русал, скорее всего, уже уплыл, и седлает следующую волну. * Лэнс практически полностью истощен к тому времени, как доплывает до грота, но он упрямо гребет вперед, с горящими руками и сбитым дыханием. Возможность заплыть как можно глубже в грот и свалиться с доски сняла какую-то часть напряжения в теле, накопившегося после такого длинного шлепания до укрытия Кита, но после утренних встрясок и всех празднований, Лэнс еле держится. Но он дал Киту обещание и собирается сдержать свое слово. Как только он замечает русала, греющегося под солнцем на широком плоском камне, Лэнс скатывается с доски и начинает бежать к нему через всю разделяющую их воду. — Кит! Уши-плавники Кита дергаются, когда русал оборачивается к Лэнсу, приветственно улыбаясь. И это почти выбивает у пошатнувшегося Лэнса весь оставшийся в легких воздух. Кит соскальзывает с камня и мигом подплывает к Лэнсу, и его глаза светятся любопытством и надеждой. — Кит, — Лэнс вновь повторяет, хрипя и пытаясь отдышаться. Русал немного приподнимается из воды, ожидая продолжения. Но, боже, Лэнсу просто необходимо было упереться руками в колени в попытке восстановить дыхание. — Кит, — он пробует начать еще раз, — я призер. Я занял третье. Кит резко вдыхает. — Ты шутишь. — Я занял третье место! — Лэнс кричит в небо, неверяще смеясь. — Я получил бронзу, и, о Кит, если бы только ты был там и все видел… Он покачивается, и Кит тянется к парню. — Иди сюда, кажется, будто ты сейчас в обморок грохнешься, — он отвечает, не в силах скрыть свой смех. Лэнс позволяет Киту притянуть себя ближе и переносит весь свой вес на русала, довольно улыбаясь в чужое плечо. — Это было так потрясно, чел. Единственные, кто обошли меня, были теми типами, которые начали заниматься серфингом еще до того, как начали ходить. И, конечно, участников было не так уж и много, все-таки это был местное соревнование, и, типа, не было даже никаких наград или денежных призов… — Лэнс, — Кит обрывает его. — Даже не пытайся обесценить себя и свою победу. Может, меня и не было, но… Я знаю, что ты замечательно со всем справился. В этот самый момент бабочки в груди Лэнса решают устроить полную разруху. Он мог буквально почувствовать боль за словами Кита — русал так сильно хотел прийти, что даже прошарил всю территорию предстоящего соревнования на предмет подходящих укрытий. Но не было ни одного, в котором был бы уверен Лэнс, особенно если учесть, что мероприятие было общественным, куда придет почти весь город (как и некоторые туристы). Он просто… не мог рисковать и позволить Киту быть обнаруженным. Он не мог рисковать и позволить, чтобы Кита забрали. Кит значит для него слишком многое. Сделав глубокий вдох, Лэнс отодвигается чуть назад, и его взгляд смягчается, когда он видит гордое выражение на лице Кита. Еще один глубокий вдох. Дрожащий выдох. — Кит, — Лэнс начинает. — Я хотел тебе сказать, что я… подожди, — он заводит руку за шею и расстегивает молнию на своем гидрокостюме на дюйм, затем оттягивает воротник ниже и засовывает руку внутрь. Он достает маленький мешочек, веревка от которого перекинута через его шею. Кит опускает взгляд на мешочек, а после смотрит обратно на Лэнса. — Это… вот же дерьмо. Кит морщит нос. — Ты засунул дерьмо в мешок? — Нет! — Лэнс проводит ладонью сквозь свои влажные волосы. — Я просто… Я просто лажаю. Я заготовил всю эту речь, которую хотел тебе рассказать. К счастью, Кит, казалось, понял, что это очень важно для Лэнса, даже пусть это немного и сбивает с толку, и продолжил внимательно слушать. Сделав другой вдох, Лэнс начинает заново. — Я хотел сказать тебе сегодня, что не смог бы сделать все это без тебя. Даже если тебя не было там физически, ты все равно был вместе со мной. Дрожащими пальцами он расстегивает завязки на мешочке и наклоняет его к своей раскрытой ладони. Оттуда выкатывается маленькая жемчужина. Глаза Кита моментально расширяются в узнавании. — Это, я… каждый раз, когда я начинал волноваться, смотря на других, или думал, что я никогда не буду достаточно хорош, я просто касался ее, висящей у меня на шее, и… — Лэнс тихо смеется. — Боже, это так убого. — Лэнс… — И не только сегодня. Честно говоря, я ношу ее уже около года, и всегда я думаю о том, как ты постоянно поддерживаешь, подбадриваешь и веришь в меня, и… То есть, я никогда и не думал, что смогу дойти так далеко. Я не мог подойти к океану годами, и все это было для меня лишь несбыточной мечтой, — Лэнс начинает заговариваться, фокусируя взгляд на маленькой жемчужинке в своей ладони. — Но ты тот, кто помог мне преодолеть это, помог мне… помог мне вновь полюбить океан. Ты тот, кто вообще спас меня тогда. И я думаю… — Лэнс приостанавливается с внезапно появившимся комом в горле, пытается проглотить его. Он уверен, что его лицо сейчас, должно быть, краснее хвоста Кита, но он продолжает. — Я думаю, что каждый раз, когда я держу ее, ты спасаешь меня вновь и вновь, каждый день. Кит молчит. Лэнс рискует и поднимает взгляд на парня напротив. Кит смотрит на него, будто Лэнс собственноручно написал каждый закат, который видел этот мир. Он шепчет имя Лэнса с эмоциями, переполняющими каждое слово, и Лэнс полностью забывает все остальное, о чем он хотел сказать. Все — абсолютно — испаряется в воздухе. Он просто хочет знать, значит ли то, как Кит смотрит на Лэнса, то же самое, как когда Лэнс смотрит на Кита. Он просто хочет знать, были ли все те моменты, когда он думал, что между ними есть что-то, настоящими. Он просто хочет… — К-Кит, — его голос дрожит, — можно я… можно я поцелую те… кхм… Кит обгоняет его и здесь. Он почти напрыгивает на Лэнса, заставляя того попятиться и быстро сжать кулак вокруг жемчужины перед тем, как он успеет ее потерять. Поцелуи Кита — с привкусом океана. Лэнс обхватывает его руками, прижимая ближе, а русал так сильно вжимается в него губами, что начинает кружиться голова. У него уходит несколько секунд на то, чтобы осознать, что происходит, на то, чтобы поверить, что все это взаправду. И как только до него все это доходит, Лэнс возвращает поцелуй, улыбаясь, пока глаза сами собой не закрываются. Это самый худший первый поцелуй, который у него когда-либо был. Это самый чертовски лучший первый поцелуй, который у него когда-либо был. Даже когда один из клыков Кита прокалывает уголок его рта, это все еще самый лучший первый поцелуй. Даже когда он хочет отпрянуть для вдоха, а Кит не позволяет ему оторваться надолго, это все еще самый лучший первый поцелуй. Даже когда Лэнс, в конце концов, сдается под весом навалившегося на него сверху Кита и падает в воду, пока Кит продолжает целовать его еще сильнее… особенно тогда… это все еще самый чертовски лучший первый поцелуй.