Местоположение: неизвестно. Время: неизвестно.
Прошло бог знает сколько времени с того момента, как Иккинг очнулся и вспомнил, что было до этого момента. Он натёр запястья и мог поклясться, что синяки не будут сходить ещё месяцы, но к ноющей боли он успел привыкнуть. Кровь на виске запеклась противной корочкой, и теперь вызывала неприятные ощущения, когда он жмурился, а губы болели из-за того, что он искусал их от нервов. Иккинг чувствовал себя более бодрым, чем когда ехал с Дагуром к «Иерихону», однако головная боль не отпускала его, казалось, будто невидимые тиски давили на виски, хотелось скулить как побитая собака, но парень удерживал себя от такого, пытаясь придумать, как сориентироваться в тёмном помещении и снять собственные наручники. Паника отступила, оставив его наедине со скребущимся разочарованием и жгучей злостью на самого себя. Что ему мешало сообщить о догадке своим коллегам сразу после прихода Дагура? Почему они с ним вдвоём поехали, безо всякого подкрепления? Это ведь не обычный мелкий воришка-домушник, не незадачливый убийца с совестью, которого можно было легко поймать и с той же лёгкостью выбить признание или найти прямые улики. В этом плане сложно подобраться к Вигго, и всё же, Иккинг пытался изо всех сил. Был вариант притвориться преступниками, войти в доверие к его группе и выйти на Гримборна, однако Хэддок не настолько хорошо врёт, вернее сказать, он врёт просто отвратительно, так что пришлось идти другим путём. Звеняшую тишину нарушил внезапный продолжительный скрип открывшейся двери, и в помещение ворвался слегка приглушённый свет, едва ли достигший его ног. Иккинг напрягся и попытался сфокусировать взгляд на фигуре в дверном проёме, к которому вела деревянная лестница, кулаки невольно сжались, а в горле пересохло. Он буквально слышал звук биения собственного сердца в ушах, когда мужчина включил свет, тем самым заставив пленника зажмуриться, и стал неспешно спускаться, каждый его шаг сопровождался жалобным скрипом ступенек. Привыкал к свету Иккинг весьма долго, как ему показалось, потому что за это время к нему успели подойти и, не снимая с него наручники, отцепить от пола. Только парень открыл глаза, как всё потемнело на несколько долгих мгновений, пока его вели к выходу, едва ли не волоча по полу, потому что ноги не слушались. Тот факт, что в помещение вела лестница, навёл на мысль о подвале. Это позволяло понять, что мозг функционировал более-менее нормально, значит, он действительно спал довольно-таки долго. Возможно, даже больше нужного, из-за чего голова хоть и болела, но работала вполне хорошо, для человека, которого неслабо приложили о стену здания. Иккинга слегка покачивало из стороны в сторону, что заставляло думать о сотрясении, и он надеялся, что его не стошнит по дороге… куда бы его ни тащили. Повязка на глаза, которая вскоре обернулась вокруг его головы, была вполне логичным шагом ради предосторожности, однако это также означало то, что убивать его, скорее всего, прямо сейчас не будут. Не то чтобы вывод вызывал облегчение, но у него появлялся мизерный шанс выжить до прибытия помощи._______Несколько часов назад_______
Местоположение: Нью-Йорк, полицейский участок «Берк». Время: двенадцать часов две минуты.
— Как-то пустовато у тебя сегодня тут, — заметила Астрид, заглядывая в лабораторию криминалиста, устроенную на втором этаже полицейского участка. Помещение было забито разным оборудованием, но человек здесь был лишь один — стройная брюнетка в светлых джинсах, чёрно-серой клетчатой рубашке с закатанными рукавами, белом фартуке и сплошных защитных очках на носу. Чёрные волосы были убраны в аккуратную косу, которая шла вдоль позвоночника и едва доходила до конца лопаток, а тонкие кисти рук обволакивала резиновая синяя ткань перчаток. Девушка сосредоточилась на работе и не стала отвлекаться на гостью, которая заставила её улыбнуться одним своим появлением. Астрид всегда была желанным посетителем, но в данный момент Хедер слишком загружена, чтобы позволить себе даже немного передышки. Поэтому она не сомкнула глаз последние шестнадцать часов, а не ела — восемь часов. Девушка с трудом держалась на ногах, однако всё так же ловко управлялась с техникой и уликами, в перерывах между экспертизами занимаясь составлением отчётов по проделанной работе. — Роуз заболела, приходится трудиться за двоих, — со вздохом сказала Хедер и, отложив реактивы, взглянула на блондинку, — если ты за делом Боуэнса, то я ещё не закончила с уликами, — несколько виновата сказала она и стала снимать перчатки. — Я не из-за него. У нас есть право продержать его здесь ещё двенадцать часов, он никуда не денется, — Астрид расплылась в улыбке и, подойдя к своей девушке, мягко поцеловала её, приобняв за талию, — не перетрудись, ладно? Если ты забыла, у нас сегодня уж… — Сестрёнка! — внезапно раздавшийся окрик Дагура прервал Хофферсон, а вскоре в лабораторию явился и сам обладатель голоса, прозвучавшего в коридоре. Мужчина стушевался при виде Астрид, с которой у них были весьма напряжённые отношения, во-первых, из-за Иккинга, вернее, из-за их «противостояния», а во-вторых, из-за того, что она, по его словам, «уводила от него» Хедер. Хотя, с другой стороны, он не мог сказать, кто бы больше подходил его сестрёнке, пусть и задумывался о том, что, возможно, было бы лучше, будь у неё мужчина, однако Астрид могла дать фору любому, кого он знал. И всё же, он недолюбливал её, как и она — его, вот только сейчас Хофферсон возненавидит его в разы сильнее, в этом сомневаться не стоило. Всё-таки он упустил Иккинга, и теперь он чёрт знает где, возможно, даже в руках Гримборна. — Дагур? Я думала, у тебя задание, — Хедер вскинула брови в удивлении и протёрла глаза, на мгновение посчитав своего брата игрой разыгравшегося от недосыпа воображения. Однако после такого простого действия рыжий не исчез. — Ага, и мне нужно, чтобы ты отследила кое-чей телефон, — несколько уклончиво ответил Дагур и, подойдя к сестре и приобняв её за плечи одной рукой, повёл в соседнюю комнату, — был рад встрече, Ас… — Дагур, ты не можешь вот так просто забирать нашего лучшего — и единственного в данный момент — криминалиста, когда тебе вздумается! Ты знаешь про профессиональную этику? — Астрид скрестила руки у себя на груди и смерила сержанта полиции взглядом, полным неприкрытого раздражения. — Да, брат, у меня полно работы, — Хедер осторожно убрала руку Дагура, давая понять, что она не хочет его обидеть, но ничего не может с этим поделать, — у тебя у самого целый участок, почему их не попросишь? — Потому что это не связано с делом, так? — вместо Дагура ответила Астрид, и уголок её губ дёрнулась в надменной усмешке, — Колись, в чём дело? Вздохнув, Дагур рассказал историю от и до. Как он получил наводку на Вигго, как приехал домой к Иккингу и вытащил его на улицу, чтобы сесть в засаду, как он отошёл на несколько минут, чтобы переговорить с охранником бизнес-центра, и как потом обнаружил пропажу Хэддока. К концу монолога Хедер уже и сама поняла, что нужно сделать, и села за компьютер, вводя определённые данные, пока Астрид медленно закипала. Казалось, она вот-вот закипит подобно чайнику, не хватало только характерного свиста для полноты картины. Блондинка сделала глубокий вздох, чтобы успокоиться, и собралась уже зарядить Дагуру кулаком в его физиономию, однако оклик Хедер остановил её. — Ничего нет, — брюнетка отъехала немного от стола с компьютером, чтобы коллеги могли увидеть результат на экране, — даже если бы он был отключён, я бы нашла его, но, судя по всему, он разбит. — Я звоню Брайану, — Астрид достала свой мобильник и стала набирать номер брата Иккинга, который поехал домой, — он поищет Иккинга в его любимых местах, а мы с тобой, — она указала сначала на себя, а потом на Дагура, — поедем к «Иерихону» и будем искать его следы. — Думаешь, я этого не делал? — с раздражением спросил мужчина, нахмурившись, — Думаешь, я запаниковал, как маленькая девочка, когда обнаружил, что мой братишка пропал? — всё больше распаляясь, спросил он, однако встретил всё тот же холодный взгляд детектива Хофферсон. — Да, — беспристрастно ответила она и сосредоточила своё внимание на собеседнике по телефону._______
Местоположение: неизвестно. Время: неизвестно.
Ледяная вода заполняла лёгкие, обжигая их, Иккинг чувствовал, как горело горло, как с силой сжималась рука в его волосах, не позволяя вытащить голову из воды, пока он не начал отчаянно трепыхаться в попытках освободиться. Холодный воздух не облегчил ситуацию, а заставил лишь начать крупно вздрагивать. Его трясло от новых и весьма болезненных ощущений, но сказать что-либо не было ни сил, ни желания. Вопросы доносились словно издалека, он едва ли слышал их, поэтому лишь мотал головой, пытаясь прийти в себя. Яркий свет слепил глаза, не позволяя сфокусировать взгляд хоть на чём-то, чтобы осмотреться и разобраться в том, где он, хотя это вряд ли дало бы результат — в помещении точно отсутствовали окна, даже если бы и были, то на них наверняка были бы решётки или плотные жалюзи. Мужчина, который проводил допрос, не был Вигго — слишком крупный, да и голос не был знаком, а Гримборн иногда выступал перед прессой, так что несложно было узнать его. Однако всё это не значило, что за его похищением не стоял Вигго, ведь именно за ним он следил, когда его настигли и вырубили. Иккинг не знал даже, радоваться ли ему, что его оставили в живых, или нет, по крайней мере, сейчас он чувствовал дыхание смерти, как она пробиралась внутрь вместе с водой, скреблась в лёгких, и ощущение того, что он вот-вот умрёт, захлебнувшись, не покидало его даже тогда, когда его вытаскивали из воды. Всё прекратилось слишком внезапно; Иккинг даже не успел понять, как его одного оставили всё в той же комнате с голыми стенами, привязанного к стулу, всего мокрого и с тряпкой, обтянутой вокруг головы и затыкающей рот. Это мешало не только говорить, но и нормально дышать, через какое-то время ему удалось прийти в себя, однако каждый вдох давался ему с трудом — всё внутри горело: и лёгкие, и горло. Его пробирала сильная дрожь, он не мог перестать вздрагивать, как бы ни старался. Даже одежда пропиталась влагой и неприятно прилипала к телу, а наручники всё так же сдавливали запястья, как и верёвки поперёк тела. В мыслях было лишь одно облегчённое «наконец-то это закончилось», которое вскоре сменилось на жуткое и пугающее «что дальше?». Кто знает, что ему приготовили? Иккинг понятия не имел, как действуют преступники при допросах, предполагал, что они пытали своих жертв, однако никогда не видел подобного и ничего не испытывал на себе. До этого дня. Или ночи. Парень не знал, который час шёл, ему оставалось лишь гадать и ожидать появления своих похитителей, не настроенных на дружелюбные разговоры за чашкой чая. Возможно, они возьмутся за его конечности или вновь продолжат пытку водой, хотя и так было понятно, что это не сработает — во-первых, он в любом случае не собирался отвечать на вопросы, а во-вторых, он их толком и не слышал, потому что ему не давали передохнуть достаточно. Время шло очень медленно, возможно, прошёл час, а может, всего-то десять минут — сложно было уследить без часов. Однако по возвращению незнакомец не стал вновь топить его в воде — вместо этого он отвязал его от стула и стал задавать вопросы, касающиеся его работы и его основного дела, над которым он трудился, в ответ на молчание мужчина невероятно медленно загибал его руку, пока, наконец, не послышался хруст кости. Жуткая боль пронеслась по нервам, вырвав из Иккинга крик, заглушить который тряпке не удалось, хотелось заскулить, однако он прикусил губу вместе с тканью, чтобы сдержаться, так что с его стороны доносилось только мычание. Дрожь вновь пробила его тело, вызывая ещё большую боль, сердце сжалось от мысли, что то же самое незнакомец проделает со второй его рукой, а потом, может, и с шеей — станет медленно ломать его кости, пока он не умрёт от болевого шока. Сильная рука давила на спину, не позволяя поднять корпус со стола, к которому его прижали, а другая — легла на плечо, готовясь его вывихнуть, и Иккинг бы с радостью прикусил здоровую кисть, но ту придавливали к пояснице, не было сомнений, что после её тоже вывихнут или даже сломают. Дышать и без того было тяжело, но боль, сковавшая его тело, усложняла задачу в несколько раз — не хотелось делать лишних телодвижений, любое, даже самое незначительное заставляло вскрикивать и едва ли не умолять о прекращении сего процесса. Иккинг почувствовал металлический привкус на языке и не сразу сообразил, что прокусил губу, пытаясь подавить крики и лежать тихо. Теперь горячая кровь и впитывалась в тряпку, и стекала по подбородку тонкой струйкой. Его вернули на место, и внезапно комната на какое-то время погрузилась во мрак, а после Иккинг уже видел перед собой двоих мужчин, одного из которых знал очень даже хорошо. «Должно быть, отключился», — пронеслась мысль в голове, пока его голову не приподняли, держа пальцами подбородок, и он не встретился со взглядом Вигго, смотревшего на него оценивающе, словно присматривался к какой-то диковинке. Иккинг невольно стиснул зубы на полоске ткани во рту и попытался скинуть чужую руку, тряхнув головой, но мужчина крепко держал его, не позволяя отстраниться. Это скорее вызвало улыбку у Гримборна — строптивость пленника была даже милой, учитывая его положение. Одно его слово — и недалёкого детектива отправят кормить рыб или заставят самостоятельно копать могилу в лесу, а потом и лечь туда. Зелёные глаза смотрели на него с вызовом, это и забавляло, и интриговало. — Как далеко, говоришь, он зашёл? — тихим и ровным голосом спросил Вигго у другого мужчины, стоявшего рядом, и именно тот проводил допрос. Иккинг не сводил глаз с объекта своего расследования, стойко выдерживая зрительный контакт, но заметно морщась от жуткой боли в руке, плече, лёгких и горле. — Он был близок, только не мог всё связать с нами. Сукин сын, — незнакомец выругался с усмешкой, глядя на то, как хмурился Иккинг на его слова, — с ним был ещё Диксон, я уже отправил к нему людей. Взгляд Хэддока переметнулся к незнакомцу, и Вигго заметил, как в нём мелькнуло беспокойство, тут же скрывшееся за пеленой ненависти. Хмыкнув и отпустив голову парня, он похлопал другого мужчину по плечу и вышел из комнаты, а тот пошёл следом, оставив пленника наедине с собой и своими мыслями в звенящей тишине, какое-то время он ещё слышал свои собственные крики, как будто со стороны. Несмотря на то, что Дагур был весьма сильным и опытным бойцом, Иккинг переживал за него и одновременно корил себя за то, что впутал его в своё расследование. Возможно, Вигго доберётся и до его друзей в участке… Паника начинала нарастать, парень неосознанно дёрнулся и тихо завыл от боли, молнией ударившей по нервным окончаниям. Сломанная рука была в очень неудобном положении, да и вывихнутое плечо не спасало. Надежда на то, что Дагур поможет ему избежать всего остального, уготовленного для него, быстро угасала, а вместе с тем рос страх за жизнь Диксона. Вероятнее всего, его тоже попробуют застать врасплох, а после — расправиться с ним, и Иккингу очень хотелось верить, что всё обойдётся, и Дагур справиться, однако отчего-то вера в него пропадала. Через какое-то время, которое Хэддок провёл за размышлениями о дальнейшей судьбе его друзей, вновь появился незнакомец, судя по всему, бывший весьма близким к Вигго, и, натянув Иккингу повязку на глаза, отвёл обратно в подвал, как он понял, поскольку пришлось спускаться по лестнице. Мужчина не стеснялся дёргать за наручники, чем вызывал у Иккинга вскрики, а уже в подвале связал его руки спереди, а не сзади. На этот раз цепь от крючка в полу до его оков была достаточно длинной, чтобы можно было встать в полный рост. Мужчина быстро исчез, не говоря ни слова, но выглядя весьма злым, и парень действительно ждал удара или ножа в спину, однако ничего такого не случилось. Каждое движение отдавалось болью в плече и руке, но ему удалось кое-как лечь на бок и немного расслабиться. Ему нужно было отдохнуть после допроса, абстрагироваться от невероятной боли, забыть о том, что он в плену, хотя бы на несколько секунд…