Если ты все еще будешь

В квартире становится шумно, а от запаха перегара начинает немного подташнивать. Рома думает о том, сколько же Леше после этой «вписки» придется квартиру проветривать, но даже представлять страшно. А ведь хотели просто с ним посидеть, ну и зачем Леша вообще рашил позвать всех этих людей? Рома прячется от них на балкон. С открытым окном не холодно, но ветер все равно неприятно поддувает под футболку, отчего по коже тут же ползут мурашки. Хочется стряхнуть их с себя, как что-то реальное, но вместо этого Рома поплотнее укутывается в кофту, любезно предложенную Бочкаревым. Мысли уже давно плывут, а от сигарет становится совсем хорошо, размазывает по стеночке. И, кажется, что вообще может испортить этот вечер? Но ведь у Ромы на все есть одна причина. - Как дела? – голос слева заставляет Рому вздрогнуть. Приходится сильно постараться, чтобы повернуться к незваному гостю. Булахов признается себе честно - на балкон он сбежал, как только приехал Мильковский. - Было отлично, - Рома хочет сказать что-то колкое, но не может, а может на самом деле и не хочет совсем. Просто Мильковский такой милый в этом худи с облаками и собранными в неряшливый хвост волосами, что язык не повернется сказать ему что-то совсем уж грубое. Ведь Женя смешно морщит нос, прикуривая сигарету, а потом задумчиво пялится вперед, на серый московский двор, и выглядит при этом как ебаное произведение искусств. Рома бы его рисовал, собирал бы целые выставки, если бы только умел. - Почему было? – Женя не смотрит на Рому, и от этого даже немного легче дышится. Зато Рома смотрит на него, как обычно, без возможности оторваться, словно глаза зафиксировали клеем. Даже моргнуть больно. - Потому что я пьяный и тупой, - он смеется, но Женя будто вообще ничего не слышит. Он все смотрит вперед, будто завороженный чем-то, и Рома думает, что было бы круто, окажись они на балконе какого-нибудь небоскреба. На улице давно стемнело, а под ними горела бы Москва. И Женя выглядел бы более лаконично, Женя бы совершенно точно вписался в эту картинку, полное совершенство. - Ты не тупой, - Женя затягивается сигаретой и закрывает глаза, будто собираясь сказать что-то важное. – Слушай, скажи мне одну вещь. Ты Марину любишь? – и от этого вопроса у Ромы почему-то все замирает. Понятно, что Женя, скорее всего списал его состояние на ссору с девушкой, но всего на секунду кажется…Он вдруг чувствует себя так, будто его облили водой. Он ведь и не думал над этим вопросом, он даже не собирался о нем думать. Конечно когда-то он ее любил, да и сейчас, наверное, любит. Она ведь классная, милая, добрая, родная. Но любит не так…не так как Женю. Рома молчит. Ему правда нечего ответить. - Холодно, пошли уже, - он выкидывает окурок с балкона и хочет уйти, но Женя ловит его за руку, поворачивает к себе за плечо. В местах его прикосновений немного покалывает, почти болезненно. - Стой, - он впервые за вечер смотрит Роме в глаза. Булахову все это кажется дебильным сном. Женя не выглядит пьяным, он вообще не видел, чтобы Мильковский пил, да и когда бы успел? Но следующий вопрос выбивает из колеи, доламывает что-то внутри окончательно. – А меня ты любишь? Только честно, - все вокруг замирает всего на секунду, будто бы кто-то выключил музыку в квартире и прямо сейчас вся толпа подкралась к окну, чтобы подслушать их разговор. Но музыка играет, просто Рома ее не слышит, лишь отголоски битов. Просто в его голове снова образовывается вакуум. Просто ему вдруг становится до ужаса страшно. - Конечно, ты же мой друг, - эти слова даются с трудом, но Рома старается вложить в них как можно больше уверенности. Он должен звучать так, будто бы отвечает на самый глупый вопрос. Рома уверен, что Женя с ним играет в какую-то абсолютно идиотскую игру, в которой нет никаких правил, кроме желания добраться до болевой точки, надавить побольнее. Как если бы Женя уже знал о нем все. Рома натягивает улыбку и все-таки тянется к дверной ручке, но Мильковский снова его останавливает. - Нет, не как друга. Я спрашиваю тебя про настоящие чувства. Как…как к Марине. Ты любишь меня, как Марину? Или…- все происходит как в каком-то глупом комедийном фильме, но, вопреки всему, Роме не смешно. Совсем. Это какая-то вшивая проверка? Если да, то Рома ее не прошел. - Нет, - он делает шаг назад, но упирается в стену, но Женя снова оказывается рядом. Так близко, что у Булахова вновь перехватывает дыхание. - Ты себе врешь или мне? - руки Мильковского, холодные и чуть влажные, ложатся на его плечи. Рома чувствует их холод сквозь тонкую ткань кофты, чувствует, как пальцы слегка сжимают замерзшую кожу. - Я не люблю тебя, как Марину, - слова даются все сложнее, а губы Мильковского всего в паре сантиметров кажутся Булахову полнейшим издевательством, потому что все, что он делал в последнее время - пытался не сорваться. - Нас могут заметить, так что давай быстрее, - Мильковский шепчет, теплый воздух, срывающийся с его губ, касается лица. Они так близко, что хочется тоже коснуться. - Ты любишь меня? - Да, - все происходит в секунду. Он наклоняется чуть ниже, и руки сами ползут под чужую толстовку, не оставляя шансов на побег. Рома его наконец-то целует, и это почти нереально. Он будто и правда провалился в сон, потому что с ним такого случиться не может, потому что он не везунчик, да и Мильковский никогда не казался заинтересованным в этом. Булахову совсем не хочется думать, что Женя все-таки его подловил, но он отвечает на гребаный поцелуй, и это лучшее, что случается с ним за последние пару лет. Рома только боится, что когда он откроет глаза, Женя исчезнет. - Давай уйдем отсюда, - но Женя здесь, реальнее, чем он сам, и дышит так глубоко, почти сорвано. Он выглядит слегка ошарашенным, испуганным, и, наверное, слегка зеркалит самого Булахова. - Куда? У меня машина тут, - Рома плохо соображает. Ему все еще кажется, что это нереально. Ему все еще кажется, что он вот-вот должен проснуться. - К черту, завтра заберешь, - и он кивает. Господи, да все что угодно! Куда угодно, лишь бы с ним! Мильковский наконец-то открывает дверь и входит в комнату. Людей стало меньше, но на диване все еще целуются какие-то девчонки, а довольный Леша сидит между ними. – Лех, мы домой, на такси, - Леша кивает, но вряд ли понимает хоть что-то. И совсем уж неправильно оставлять его в таком состоянии, но Рома не может остаться. Рома не может остановиться, потому что Женя тянет его за руку. Потому что его Женя, кажется, совсем не против того, что Рома любит его.