Protagonist

      Давно рано утром Чонгук не просыпался с таким волнением. От возбуждения не осталось и следа, и он взволнованно распахнул глаза, беспокоясь за состояние Тэхена. Обернувшись, заметил, что парень все еще мирно спит у него под боком, обнимая в руках край одеяла и пытаясь укрыться от лучей солнца. Переведя взгляд на часы, убедился, что время только девять утра. Благодаря тому, что сегодня суббота, никому из них не нужно было никуда рано утром, однако это никак не отменяло послеобеденный экзамен Чонгука.       Но он не вставал, лишь осторожно провел пальцами по слипшимся волосам Тэхена и снова прилег возле него, разглядывая это лицо. Тэхен был крайне забавным пока спал, особенно когда пытался открыть рот и что-то вроде чихнуть, а после передумывал и с носом зарывался в свой отвоеванный кусок одеяла. Но медленно открываются глаза, а Чон не спешит никуда исчезать, продолжая наблюдать за пробуждением парня.       — Чонгук? — устало пробубнил Тэхен, привыкший не видеть парня ранним утром.       Гук редко просыпался раньше него и в такие дни или уходил в другую комнату заниматься спортом, либо же уходил заниматься учебой, а сейчас спокойно лежал перед ним и продолжал заглядывать в сонные глаза.       — Что-то случилось? — обеспокоенно зашуршал Тэхен и стал подниматься. — Тебе приготовить завтрак?       Но все тело болит, и от резкого движения лицо кривится, отражая весь дискомфорт, и тело на постели лишь расслабляется, утопая в ее мягкости.       — Все в порядке?       — Да.       — Уверен, что у тебя задница болит, — спокойно утверждает Чон и поднимается, сдергивая край одеяла со своего парня. — Я посмотрю.       — Нет! — резко вскрикнул Тэхен.       — Почему?       — Ты издеваешься?       — Я изучал много медицинских книг, я могу трезво оценивать…       — Чонгук, я не дам тебе рассматривать мой анус! — фырчит парень и хмурит брови.       Гук лишь кивает, сдаваясь такому напору, и обхватывает того, заключая в свои объятия, насильно прижимая ближе, целуя припухлые губы.       — Может, мне это до сих пор снится, — бубнит Ким в чужие губы, пока Чонгук продолжает счастливо терзать пленника.       — Даже не думай.       — Мы серьезно вчера это сделали? Я так вымотался, что заснул, даже не приняв душ.       — Ты это можешь исправить сейчас, а потом снова лежи.       — Я должен приготовить завтрак.       — Я сделаю это сам.       Тэхен замирает и ошарашенно смотрит на своего парня. Где его Чон Чонгук, который обходит бытовые проблемы на километровом расстоянии? Где Чон-палящая-кухня? Но тот смотрит так серьезно и уверенно, что хочется даже уже из интереса согласиться на сомнительную авантюру, лишь бы наконец испробовать этот шедевр мировой кулинарии.       — Но сначала, я должен посмотреть, — уже более расслабленно и даже игриво отмечает Чон, заваливая Тэ на спину и быстро забираясь сверху.— Я должен проверить состояние твоего тела.       — Что? Ты сегодня точно заболел! Ты ждал, пока я проснусь, согласился готовить и теперь вовсе пристаешь ко мне… Что это? — Тэхен чуть ли не взвизгнул, когда обнаженная плоть с явно выраженным возбуждением уткнулась ему в районе живота. Заглянув под одеяло, сложно было не заметить, как сильно жаждет его парень ночного продолжения.       — Мне понравилось все, это может вполне войти в привычку, — немного гаденько проговаривает Чонгук и снова наваливается медведем на бедолагу, сжимая его рот своими губами и размазано целуя.       Рукой он уже нагло сжимает ягодицы в руке, потираясь пахом о чужой пах, выбивая первый блаженный стон из Кима, ощущая, как возбуждение не обходит и его стороной.       — Мы многое не успели вчера, поэтому…       Горячее дыхание скользит возле уха, и Киму остается лишь нервно сглатывать, когда этот обжигающий поток воздуха спускается все ниже и ниже.       — Ты что? Ты правда не заболел? Чонгук, — тонким, почти визжащим голоском Тэхен пытался вразумить парня, предчувствуя беду, но дорвавшийся разок до плотской утехи гений уже не может остановиться. Он привык получать все, что ему нравится: секс с Тэхеном быстро оказался в ряде любых вещей брюнета, поэтому он не собирался откладывать изучение всех секретов блаженства. Как он отметил еще вчера, особое удовольствие и эстетический оргазм он получает, ощущая, как слабеет тело в его руках, податливо извивается и просит чего-то, выказывая свою нужду.       Поэтому, когда дыхание слегка затронуло лобковые волосы, его совсем не смутили отталкивающие от паха руки, напротив, это казалось чем-то до безобразия сексуальным — заставлять краснеть своего парня от внезапной близости. Чонгуку всегда нравились их легкие заигрывания. Даже если вспомнить, как ему нравилось зажимать это влюбленное тело в раздевалке дорого магазина, сейчас в мыслях сожаление, что тогда он не мог нагибать его напротив зеркала, получая удовольствие в десятки раз больше. Мысли на грани садистских отвлекли его от того момента, когда язык скользнул по стволу чужого члена.       Но вот только приносить удовольствие партнеру — не конечная его цель. Он хочет слышать, как тот в нем нуждается. Поэтому язык лишь дразнит, обводит силуэт, обжигает легкими касаниями. А Тэхен дергается, ноет и елозит на постели, ощущая полнейший дискомфорт от перевозбуждения. По правде говоря, Ким не раз думал о подобном утре, но предполагал, что именно он будет снимать напряжение со своего парня и, дай бог, получит благодарственную похвалу, но Чонгук, черт его побрал, в душе оказался настоящим извращенцем. И если раньше на то были лишь подозрения, то теперь, смотря с каким садистским удовольствие он кусает бедра изнутри, сомнений не остается.       — Чонгук, что ты делаешь?       Но вместо ответа — многозначительный взгляд, облизывание губ и довольная улыбка.       — Я не понимаю. Что мне сделать?       — Что тебе сделать для чего?       — Чтобы ты уже перестал.       — Мне прекратить?       — Нет!       — Продолжить?       — Когда ты стал таким?       — Я говорил тебе уже: я расту, мои потребности тоже.       И он не врет, испытав ночью эти чувства, Чонгуку снесло крышу окончательно. Простых рук теперь явно не будет хватать, потому что уже сейчас он едва сдерживает порывы развернуть парня и нагло войти без смазки, слыша его всхлипы и слезы. Но Гук не глупый ребенок и умеет думать не только о себе.       Он опускается и снова целует бедра, от чего ноги любовника на автомате раздвигаются все шире, пока не достигают своего максимума от чего алая дырочка прекрасна виднеется «акушеру». Гук проводит по ней пальцами, слегка надавливает и в отместку получает резкий подскок, полувскрик и коленкой по голове.       — Ай! Прости! — с сожалением вскрикивает Тэхен. — Ты что делаешь?       — Проверяю, как твоя задница, — с полным равнодушием отмечает Чонгук и, увидев состояние, резко поднимается, осматривая разгоряченное возбужденное тело под собой. — Не думаю, что сегодня нам стоит повторять содеянное. Как минимум, не утром.       — Ты мелкая зараза, — ноюще вопит Тэхен, пока его собирают и уже подталкивают в сторону душевой.       А вот насчет завтрака он не врал. Действительно, не любя готовку, Гук старательно делал все, будто бы его это не касалось уже очень давно. Согласитесь, достаточно глупо гению не уметь нарезать продукты. Поэтому у него сейчас не возникает проблем с банальным рисом в рисоварке, когда он действует строго по инструкции. А гарниры стоит только достать.       Но Тэ медлит и моется слишком долго.       — Ты как? — интересуется еще раз Чонгук, постучавшись в дверь душевой.       — Все в порядке, немного больно и… поэтому так медленно, — врать и таить смысла нет, потому что маленький дьявол точно найдет способы узнать правду.       Только вот зря Тэхен не пытается его утешить. Он ведь еще не знает степень беспокойства своего парня и потому даже не останавливает его вылетом с душевой, когда тот уже набирает чужой номер.       — Ты позвонил мне и сказал срочно приехать с другого конца города, потому что обеспокоен, что слегка порвал своего парня, и мне надо позаботиться о нем? — раздался гневный голос на всю квартиру.       А ситуация была абсурдной до невозможности в глазах всех, кроме Чонгука. Последний спокойно собирался на экзамен по вождению, когда в дверях комнаты стояла рассерженная старшая сестра, а в постели в десять слоев одеяла со стыда проваливался Тэхен. Прямолинейности и откровенности Чона было до отвратительного много. В голове Кима даже была бы жаркая обида за содеянное, ведь он просил не оповещать никого об их положениях в постели. Но это же его забота…       — Я не могу побыть сегодня с ним, я должен сдать экзамен. Поэтому прошу это сделать тебя. Я не хочу, чтобы он перенапрягался.       — Чонгук, я тебя умоляю, люди живут с травмами и похуже. Он просто испытывает дискомфорт в заднице, потому что ты его плохо подготовил, — изнывала нуна на всю квартиру, бросая недобрые взгляды на любовников. — Вы меня в могилу сведете. Я же говорила, что не поддерживаю твои увлечения! Почему я должна быть вовлечена в подробности!       — Да, почему именно она?       — Потому что это моя нуна, — со спокойствием в голосе говорит Чонгук и подходит к постели, укладывая Тэ снова на подушку и накрывая одеялом. — Я могу доверить это только ей.       А потом, не стесняясь сестры, он опускается и жмется снова к чужим губам. Тэхен тает на глазах, даже не пытается скрыть счастливую улыбку от этого милого жеста на прощание.       — Хорошо, я посижу с ним, только потому, что мне жаль Тэхена за то, что он пытается связать свою жизнь с тобой!       — Спасибо.       — Ты невыносим! — продолжала ругаться девушка до самого выхода из квартиры, — Ты мне должен будешь!       — Без проблем, — обуваясь продолжает поддакивать парень.       — Отвратительный паршивец! — пытается она докопаться до истины.       — Спасибо.       — Ты опять меня даже не слушаешь!       — Я ушел, нуна, — махнув сестре рукой, парень лишь громко хлопнул дверью перед ее носом.       — Он отвратителен, — пыхтя и ругаясь, ворвался женский ураган в спальню Тэхена.       Тот все еще сгорал от стыда, оставляя лишь глаза видимыми гостю и только: чтобы наблюдать за ее передвижениями.       — Простите, — виновато стонет парень.       — С тобой же все нормально?       — Более чем, это он устроил тут настоящий хаос.       А она лишь устало падает на компьютерный стул и потирает свою переносицу. Ее брат такой невыносимый, что может вызвать лишь усмешку.       — Это надо же, мой Чон Чонгук позвонил мне, вытащил с другого конца города, просто потому что беспокоился оставить тебя одного.       — Простите.       — И это мой нерадивый брат, который, даже когда я сломала ногу, не удосуживался воды подать…       — Простите.       А она только подняла взгляд и с прищуром осмотрела пристыженного жильца квартиры.       — Интересно, чем же ты такой особенный.       — Мне так жаль, Вы можете идти.       — Ты что, если он вернется и не обнаружит тут меня, плохо будет нам всем.       — Что? Думаю, что он и не заметит.       — Да брось ты, — машет она рукой. — Ты, видимо, его еще плохо знаешь или не ослушивался никогда. Когда я пыталась свести его с девушкой, он даже ударил меня, — спокойно рассказывает о былом.       — Ударил? Как же так…       — Да, Чонгук не такой уж и благородный. Он своенравный, на деле очень вспыльчивый, и когда что-то не так, как он хочет, не по его плану, он может прибегать к любым способам, чтобы получить желаемое. Точно так же, видимо, когда он беспокоится о чем-то. Я только теперь понимаю, что он даже эмоциональней нас… Думаю, вечером тебе нужно притвориться болеющим, чтобы посмотреть на что он способен, — спокойно проговаривает девушка. — Ты удивительный, Ким Тэхен.       — И вот мы поэтому с ней пошли туда, — продолжала свой долгий рассказ Соен, все не переставая обнимать восседающего за барной стойкой Чимина. — И я опоздала на наше свидание, Чимин еще полвечера из-за этого ворчал и говорил, как расточительно я трачу его время.       — Потому что нельзя же опаздывать практически на час.       — Ты такой милашечка, когда своим пищащим голоском пытаешься казаться серьезным, — трепля волосы парню, продолжала Соен, остужая паренька легким поцелуем в щеку.       — Вы такие милые, — нежно протягивает Янлин, все это время слушающая жалобы парочки друг на друга. — Все ругаетесь и ругаетесь, а сами хоть бы на секунду отлипли друг от друга.       — Да когда же вы уже съебётесь. Мой бар скоро за бордель примут или за хуево шоу про постройку любви, — внезапно по ту сторону стойки появляется Чимин и вечно недовольный бармен, ставя со звонким цоканьем стакан перед другом и наливая туда заказанный им сок. — Ну серьезно, это не бар, а лобное место ваших, блять, россказней о трахе!       — Юнги, вот, когда ворчит, напротив, басить начинает, — на все злобные тирады лишь выдает Соен, разворачиваясь снова к Чимину. — Ну-ка, попробуй побасить как Юнги!       — Да пошла ты!       — Ругаешься точно как он!       И хотя может показаться, что они ссорятся, счастливые улыбки и Чиминова рука на округлой заднице Соен говорили о высоких внутренних отношениях. У них хотя бы складывалось все хорошо, и Янлин этому даже завидовала, посматривая на одинокого и мрачного бармена. Ей было немного грустно, что этот человек все еще так ненавидит свои отношения и других людей, вечно только негативно высказываясь в адрес парочек.       — Кстати, Ени! — внезапно сказал Чимин, от переизбытка эмоций чуть не расплескав сок на собственную девушку. — Помнишь этого, Джебома?!       — Конечно.       — Так вот, он с друзьями открыл развлекательную площадку на третьем этаже «Горстара»!       — Что? И ты говоришь только сейчас?       — Уверен, он сделает нам скидку!       — Развлекательная площадка? — с интересом спрашивает Янлин.       — О, это мы так с Ени называем места, где можно поиграть в разные автоматы.       — Последний раз Чимин там заработал столько жетонов, что мы выкупили мне огроменного медведя, почти с мой рост!       — Я тоже хочу! — восторженно хлопнув в ладоши, пролепетала мисс Жу, но тут же помрачнела. — Но если я пойду с вами, буду выглядеть как несчастная третья брошенка, мешающая свиданию.       — Возьми своего парня? — тут же предложила Соен.       — Ну, он работает вечно, да и не любит он подобные развлечения. Говорит, что это только для детей.       — Да я ему за такие слова трусы на голову натяну! — вспыливши заверещал Чимин, и тут же был успокоен градом поцелуев.       — Возьмем тогда Юнги, — кивнула девушка на внезапно подошедшего бармена, и от такого предложения он чуть не выронил из рук всю посуду.       — Я? Нет, ну нахуй, — махнул он рукой.       — Точно! — Чимин вдруг переключился с собственной пылкости и повернулся к другу. — Хен, я же никогда тебя даже не видел не в рубашке! Даже не уверен, что у тебя есть повседневная одежда. Пошли с нами, а то Янлин совсем будет грустно! — кивает он на девушку. А Жу Янлин уже ладони сложила в молитвенном жесте и смотрит на Мина так страстно, что тот в итоге сдается и швыряет полотенчико на барный столик.       — Хорошо. Когда?       — Да хоть сейчас!       Юнги искренне не понимал, где его жизнь так подкосила, что среди рабочего дня он мчался с друзьями на такси в какой-то неизвестный торговый центр, чтобы найти там веселый этаж и порезвится. Способен ли он на подобное веселье? Его друзья считали, что да, хотя самолично бармен давно уже сомневался в нахождении гормона радости в собственном организме. Он потому и сел на первое сидение, чтобы на задних разместились трое весельчаков.       — А вы правда не видели Юнги в повседневной одежде? — удивленная китаянка все еще не могла перестать рассматривать Мина в его зимней куртке, забавной огромной шапке и в растянутом свитшоте.       — Да нет, конечно же, видели, — машет рукой Соен и продолжает наваливаться на сидящего по центру Чимина. — Но так редко, что порой мы сомневаемся, что даже сейчас под низом у него нет белой рубашки. Уверена у него дома есть потайной шкаф с коллекцией рубашек, никак иначе мы установить природу их на столько белой чистоты не можем.       — Точно, Юнги очень много времени проводит в баре и почти не видит свет.       — Наверняка он и еду заказывает доставкой через интернет-магазины.       — Надо же, не думала, что такие люди существуют.       А потом парочка еще долго рассказывала о Мине, пока тот пропускал все мимо ушей, дремал, уткнувшись шапкой в стекло. Янлин с каждым предложением этот человек казался все более невероятным. Казалось, такие бывают только в кино или книгах, но сейчас представитель вот тут, на первом сиденье, продолжал дремать. Ей даже самой не верилось, что этот человек вот уже скоро сможет веселиться.       И недоверие было оправданным. Даже когда они прибыли в зону развлечения и отдыха, с его лица не сходила недовольная гримаса. Они даже с трудом отобрали у него верхнюю одежду, чтобы сдать в гардероб торгового центра! Так что он был зажат и чувствовал себя как рыба на суше, все время ежась от сторонних взглядов и напрягаясь от толпы людей. Пока Соен и Чимин счастливо уварковали далеко вперед, Янлин рассмотрела это как шанс узнать невероятного Мин Юнги немного лучше.       — Во что ты хочешь поиграть сначала?       — В «Заруби своих друзей и выберись на свободу», — спокойно отвечает молодой человек и смотрит, как его руку уже обхватили две тонкие ручки девушки.       — Тогда, мы начнем вон с того. Там же надо отстреливаться от зомби?       — О нет, собратьев я не трогаю.       — Ну же, Юнги, там меню на корейском. Я все еще плохо читаю! — пытается лукавить девушка.       — Ну не хуя себе новости! А как заказ делать, так ты каждое меню за секунды читаешь. Не пизди! — ворчит он и видит лишь недовольный взгляд милого лица. От лучезарной улыбки на лице девчушки нет и следа, отчего бармен закатывает глаза и позволяет тащить себя куда угодно.       Сначала ей дается все тяжело, потому что заставить Юнги кинуть монетку в автомат оказывается не так легко. Даже учитывая, что монетка была изначально ее. Руки парня дрожат, удерживая пальцами медальончик за самый край, а на лбу уже испарина! А Янлин смехом заливается с того, как жалко тому кинуть монетку.       — Эй, не будь таким! — хохочет девушка и шлепает парня по руке, отчего жестяной кругляшок быстро пролетает внутрь. — Так, офицер Мин Юнги! Срочно! За оружие!       Но Юнги лишь стоит рядом, стыдливо осматриваясь по сторонам и ловя усмешки прохожих. Янлин же все равно, она уже схватила один пистолет и во всю отстреливается.       — Офицер! Офицер! Они наступают! Срочно, помогите… о нет, меня съели…       Янлин смотрит на яркое «конец игры» на экране и со столь же грустным лицом оборачивается к Юнги, все так же стоящего в стороне.       — Офицер Мин, только что-то из-за вас планета потеряла целый батальон.       — Не драматизируй, — отмахивается молодой человек и в шоке смотрит, как еще одна монетка исчезает в автомате. — Ты не наигралась?       — Конечно нет! Ну же, генерал Мин! Они снова наступают!       Но как бы она не ликовала, не отыгрывала прекрасно свою роль, Юнги даже пальцем не пошевелился, смотря то на сходящую с ума китаянку, то на то, как ее уже в который раз поедают зомби. А потом был автомат с бананами, где нужно было их собирать. И еще автомат, где надо было защищать курятник, почему-то отстреливаясь яйцами. Янлин умудрялась проигрывать абсолютно везде, лишь с завистью смотря, как для Соен Чимин достает очередной моток жетончиков.       — Ну это нечестно! — на полном серьезе девушка едва ли не плакала, когда в очередной раз видела «конец игры» и топала ногой.       В ее лице было столько обиды, что она надеялась на Мине увидеть хоть одну дрогнувшую мышцу лица, но тот был невозмутим, спокойно пожимая плечами и лишь скромно давя усмешку.       — А я же говорил!       — Это все из-за тебя! — верещит она и с разбегу пинает бармена по коленке, продолжая обидчиво сопеть на все помещение.       — Да я то тут причем!       — Потому что стоишь тут такой хмурый и вредный, вот автоматы и не хотят выигрывать! — серьезно заявляет она.       — Да бля, ты снова свои театральные истерики устраиваешь. Иди на хуй, не стоит нач…       Но девушка не смеялась, ее глаза были полны не только слез, но и обиды.       — Ты серьезно хочешь выиграть?       — Соен будет опять хвастаться, какого медведя ей забрал Чимин, а мне что? Сказать только, что я не смогла нигде выиграть? — голос так дрожал, что была заметна не специальная игра слез, а их сдерживание из последних сил. Он и не заметил, когда ее простая попытка вовлечь парня в игру переросла в настоящее желание выиграть, а потом и в горечь поражения.       — Хорошо, идем, только я выбираю во что играем.       Соизволив пошевелиться, Юнги отходит на пару шагов, кидая собственную монетку в автомат с баскетболом.       — Серьезно? Не зомби даже? Ты умеешь кидать мяч?       — А что тут не уметь? — с полной серьезностью на лице Юнги легко отправляет баскетбольный мяч прямиком в сетку. Первые два или три летят лениво, а когда времени остается только две трети, он постепенно входит в азарт, при этом закидывая их все быстрей и быстрей.       Янлин, что до этого чуть ли уже не ревела от горечи поражения, теперь радостно прыгала вокруг.       — Юнги! Юнги! Юнги! — скандировала она восторженно имя парня, видя, как тот нескончаемо закидывал мячи. Чтобы выиграть хотя бы один жетон нужно было закинуть минимум 5 раз за минуту, а увлеченный бармен на последней секунде успел докинуть уже минимум тридцатый, так что по окончанию раунда автомат затрещал, выдавая множество жетончиков.       Янлин подлетела к ним и выдернула с такой радостью, что едва не рассыпала все в ту же секунду, недоверчиво пересчитывая каждый маленький клочок бумаги.       — Так много!       — Их всего десять, — по факту говорит Юнги.       — Это потрясающе! — глаза полные восторга поднялись на Юнги, и бармен заробел: как она может так радоваться таким простым и глупым вещам? А девушка уже обнимает его, виснет на шее и благодарит даже за этот несчастный десяток в ее руках.       — Идем, набьем тебе еще. Не вынесу, если этот пидорас будет всю дорогу говорить о том, какой он охуенный, и припоминать этот день.       Юнги находит причину, а сам скрывает за ней разогревшийся азарт. Приятно делать людям добро, особенно когда ты видишь в глазах столько настоящего детского восторга. Каждая его победа и Янлин визжит как маленький ягненок, расхаживая вокруг и поражаясь, как у Юнги хорошо получается. А потом еще и обнимает его.       — О, смотри! Это же «крот», — восторженно смеется Янлин и уже тянет Юнги к следующему автомату.       — Что это? — внезапно Соен одергивает Чимина.       — Ты о чем?       А девушка оборачивает блондина в сторону их общих знакомых. Янлин тащит Юнги за руку, тот идет нехотя, но смеясь, словно ему тут сладкие пытки устраивают. В ее руке куча билетиков, а парень уже из собственного кошелька достает монеты, чтобы засунуть в новый автомат, и в их стороне столько смеха, криков и даже мат Юнги звучит не агрессивно, а с легкой игривостью в тоне. Парочка лишь удивленно смотрит на то, какая атмосфера творится там, где их нет. Они подбегают там к еще одном автомату почти в центре зала, и за монетку Юнги поднимает молоток. На небольшом поле три на три начинают в разных ячейках появляться кроты, а Юнги дубасит их со всей силы прикрикивая «пидор, мудак, еблан, терпила, сука, тварь, бесишь, ебанутый» в привычной своей манере. Да еще и бьет с такой силой, словно видит не кротов, а всех своих врагов и друзей, доставших его в последнее время.       — Идем, пусть развлекаются, — Чимин обнимает подругу и уводит прочь. — Пошли лучше на свидание.       Янлин не видит, как друзья покидают помещение и не слышит оповещения на телефоне. Она прыгает возле стола с кротами и не понимает, почему прохожие так шокировано смотрят на них. Она почти ничего сказанного из рта Юнги понять не может, но это явно его забавляло и было сейчас самым главным.       — Ничего себе! Прямо столько много! — она достает около двадцати пяти билетиков из этого автомата, пока Юнги одной рукой опускает молот, а второй вытирает взмокший лоб. — Ты прямо как Тор.       — Да о чем ты… — неловко отвечает Юнги.       — Заклинания произносишь и бьешь молотом! — ликует она, пересчитывая все жетоны.       — Да если бы заклинания помогали хоть когда… — смеется он. — Ну что там, тебе уже хватит их?       — А ты устал? — резко поднимает она взгляд и видит по глазам — устал. Тот не привык столько активничать. — Тогда с меня лимонад!       — Выбери сначала себе что-нибудь.       Янлин кивает и счастливо почти летит к большому ларьку с игрушками. Юнги плетется чуть медленней, смотря на девушку со спины. Она такая наивная, все его маты принимает за просто непонятные слова и умудряется радоваться. Соен бы уже ему все губы отбила за ругательства в общественном месте. А этой хоть бы хны, и он даже не осознает, как счастливо сейчас выглядит, просто потому, что его заставили делать то, что ему ранее казалось неловким, детским. Было в итоге очень весело, что сердце ликовало от этого трепещущего мгновения свободы.       Подойдя ближе его сталкивают с выбором. Янлин показывает на ряд с игрушками.       — Какой лучше?       — Дельфин, — спокойно отвечает бармен.       — Тогда мне дельфина, — улыбнулась она, протягивая вторую игрушку обратно.       — Э? Взяла бы ту, что нравится самой! Чего меня слушаешь?       — Так это же ты мне его выиграл, я хотела, чтобы ты выбрал! — с улыбкой говорит она, резко прижимая к себе приобретение и ткнув своим носом в его аналогичное подобие. — Он такой мягкий.       — Это же мягкая игрушка, логично.       — Идем, я обещала тебе лимонад! — и вот его снова тянут за руку, а он… даже не против? Он позволяет себе идти следом за девушкой, потому что именно так она совершенно не видит эту придурковатую улыбку и слегка потерянный взгляд.       Только позже Янлин и Юнги заметили сообщение от сбежавшей парочки. Это, конечно, не обошлось без неловкостей и запинок, однако не помешало им плотно поесть и познакомиться немного ближе. Несмотря на возникающий иногда языковой барьер, в общении им довалось легко, весело и с огромным пониманием. Они могли затрагивать любые темы и всегда очень точно отмечали, где нужны были бы разные мнения и знания, чтобы поспорить и обсудить, а где радостно поддакивать сходному мнению. Юнги и не заметил, как пролетало время, настолько он был вовлечен и счастлив.       Янлин же замечала за собой неладное: смеялась без причины, всегда находила поводы посмотреть на спутника и то и дело пыталась его коснуться. Когда она улавливала за собой подобное, конечно же, пыталась присечь все это, но шарм и очарование Мина были всегда намного сильнее.       Поэтому она уже не понимала, почему они оказались совсем в другой части города в поисках какого-то крайне красивого места, в которое парень решил ее сводить. Он вообще ощущал себя словно пьяным, при этом не употребив и капли алкоголя.       — Вот, смотри! — поднимаясь на мост, Юнги немного невежественно, пальцем, указал на один из едва виднеющихся берегов у пробегающей под ногами воды. Это была не река, а скорее небольшая речушка, перепадающая между большими водостоками.       — Ого! Так красиво! — залепетала Янлин.       Время уже было позднее и плохо было видно, что творилось вдали, однако лунный свет сегодня слишком большой луны, озарял место, отдавая новыми красками.       — Это и правда как в кино! Потрясающе.       — Я очень люблю это место, — опираясь на высокие перила руками, проговаривает Юнги.       — Не удивительно, — а Янлин сжимает в объятиях дельфина и смотрит, как неспокойная вода рассекается о гладкие камни.       Вообще, это место было похоже на небольшую реку, кажется, вот рукой потянешься и коснешься с одного берега другого. С одного края высокие каменные заборы, огораживающие красоту природы от цивилизации, а с другой - самая глухая окраина парка и вода рассекает берега. Лишь в одном месте, на сгибе вод, множество огромных камней, таких прекрасных, что огорожены высоким забором, напоминающего, что за всем прекрасным стоит и что-то ужасающе опасное.       — Знаешь, это именно то место, где умереть не жалко, — Юнги расплывается теплой улыбкой, а по коже Янлин пробегаются мурашки. Юнги работает с алкоголем давно и хоть до сих пор пьянеет очень быстро, он никогда ничего не забывает. Поэтому он в курсе, что однажды наболтал девушке лишнего. — Когда я только начинал обустраиваться в Сеуле, когда дела были совсем плохи, нашел это место и думал «вот шагну, и все, можно будет расслабиться».       — Эй, не надо такого.       — Я потом встретил хорошего человека, что мне помог. Жаль, он погиб в аварии, но в целом даровал мне очень много, — на лице бармена все еще сияла спокойная улыбка.       — Ты сейчас… тоже думаешь о том, чтобы шагнуть туда?       — Нет, сейчас у меня есть зачем жить, я знаю, что будет завтра и послезавтра, поэтому меня все устраивает, — он оборачивается и видит в чужих глазах настоящий неприкрытый испуг, отчего начинает только смеяться. — Расслабься, желающий умереть никогда не будет тебе говорить об этом. Тот факт, что я говорю об этом сейчас тебе — это подтверждение того, что я не собираюсь ничего сейчас с собой делать, — заверяет ее и хлопает по хрупкому плечу. — Пошли, уже слишком прохладно, чтобы любоваться ночными видами. Придем сюда летом.       — Придем же? — встревоженно спрашивает девушка, хватая парня за руку и сжимая крепко-крепко, словно он вот-вот сбежит и сиганет с моста туда вниз, в водную гладь. Почему-то ей кажется крайне тревожным этот вечер, словно они видятся в последний раз! — Правда?       — Да, конечно, если в Китай не съебешься, — спокойно отвечает молодой человек и отдергивает от себя чужие цепкие ладошки. — Идем, я поймаю такси.       И он идет по мосту дальше, а Янлин неспокойно. Он привел ее в такое значимое для него место. Что это могло бы значить? Она ощущает себя полнейшей дурой, испытывая животный страх перед неизвестностью, хотя она просто смотрит на спину удаляющегося парня. Но предчувствие говорит ей быть внимательнее к нему и оберегать, потому что, если с ним что-то случится, он не выдержит напора. Ведь он только с виду такой крутой, а в душе ему просто нужна поддержка, которую он порой с трудом находил извне. Может быть, если бы у этого человека была любящая семья, все было бы иначе.       — Ты идешь? — слышится уже издалека, когда парень стоит возле открытой двери машины.       — А? Я поймаю себе тоже.       — Дура что ли? Я провожу тебя домой, нечего тебе одной по городу ночью гулять, — кричит через всю улицу, и девушка бежит к нему, все еще сжимая в руках дельфина.       А потом он подвозит на такси ее до дома, желает спокойных снов и уезжает, оставляя одну, а она только и может, что снова сжимать несчастную игрушку, пошатываясь поднимаясь наверх по ступеням. Она давно заметила, что дорога в этот дом уже не делает ее счастливой, и открывший молодой человек дверь не заставляет улыбаться.       — Я неправильная? — спрашивает она парня, и тот встревоженно смотрит на девушку.       — Что-то стряслось? Зачем ты купила игрушку?       — Прости меня, дорогой, — со слезами на глазах она прикрывает дверь и откидывает мягкое создание в сторону, обнимая парня за шею. Но тепла не испытывает. Она только сегодня поняла, что никогда не испытывала чувств в этом доме.       Познакомилась с парнем еще когда жила в Китае и только грезила поездкой в Корею. Ей всегда нравилась эта страна больше других, и как только выдалась возможность, старательно стала учить язык. Познакомилась на сайте с некоторыми людьми, а один из них предложил даже свою помощь. Ей было страшно приезжать в незнакомую страну, но слишком уж интересно. Она рискнула всем, уезжая, оставаясь в ссоре с неразделяющей ее мечты семьей. Она приехала к мужчине, отчего старые друзья стали плохо о ней поговаривать. И пускай они были только друзьями, мало кто в это верил. А потом, живя вместе, они сближались и как-то не заметили, как дружба превратилась в отношения… Но она никогда не испытывала волнения влюбленности. Ей было хорошо с этим человеком, ей было просто комфортно.       — Прости меня, — снова повторяет она, уткнувшись в чужую одежду. — Я не могу больше обманываться. Я постараюсь избавиться от этого…постараюсь…       — Тише, что стряслось, я не понимаю! — утешающе говорил мужчина, поглаживая шелковистые длинные волосы. — Проблемы в театре? Я могу тебе помочь? Ты репетируешь роль?       Он не понимал, а ее сердце бешено стучало и вовсе не из-за того человека, кто с таким трепетом сейчас утешает ее.