Всё будет после, а пока мы идём...

Гален, работая над повышением надёжности электрической цепи, заметил, что среди его группы снова возникло оживление. К нему «по старой памяти» заглянул Байло. Он всегда сообщал Галену свежие сплетни. Большинство, правда, Эрсо не интересовало, но всё равно было полезным быть в курсе того, чем живёт коллектив. — Гален, вы слышали? — с сияющей физиономией спросил Ллойс своего руководителя. — Ребята говорят, что «Имперец» нашёлся. Из полиции позвонили Вардаргасу, а кое-кто из наших общается с людьми из его группы. Эрсо почувствовал, что сердце пропустило удар. Новость его взволновала. — Спасибо, Байло, — сказал он искренне. — Всегда рад, — молодой человек исчез за дверью. «Неужели? — мысли понеслись вскачь, — второе чудо случилось? Байло был в хорошем настроении, значит, Орсона нашли живым… Надо позвонить Лею и уточнить». Он набрал номер передатчика коллеги. — Лей, — начал он несколько торопливее, чем следовало, — среди моих подчинённых ходят слухи, что Орсон Кренник жив. Вы что-нибудь об этом знаете?» — Ох уж эти подчинённые, всегда всё раньше начальства знают, — проворчал Лей, хотя по-доброму. — Да, мне позвонили из полиции и сказали, что он в госпитале. Я как раз здесь». — Это он? Он жив? — волнение Галена было видно невооружённым взглядом. — Он. Живой, — кивнул ботан. Что-то в его тоне насторожило Эрсо. Слово «живой» было произнесено как будто с сожалением. — С ним что-то не так? — спросил учёный коллегу напрямик. — Ну… — Лей медлил с ответом. — его трудно узнать. Я настоял, чтобы его поместили в бакта-камеру. Его состояние вызывало опасения… Вы же знаете, процедура дорогостоящая, поэтому без гарантий оплаты никто пальцем не хотел шевелить. — Спасибо, Лей, — Гален чувствовал, что сердце ускорило темп. — Его можно навестить? — Наверное, только вряд ли он в ближайшие часы придёт в сознание. — Ясно. Спасибо ещё раз, — Эрсо отключился и на какое-то время застыл, переваривая полученную информацию. Он медлил ещё минут десять, после чего вызвал своего заместителя и сказал, что отлучится навестить Кренника в больнице. Он не знал, что скажет бывшему другу, когда с ним встретится. «Почему Лей сказал, что его трудно узнать? Что с ним сделали?» — Эрсо не хотел, но воображение подсовывало ему ужасы, один хуже другого. Он немного боялся встречи с Орсоном: слишком много всего стояло между ними, он боялся разочароваться или наоборот, разочаровать его. Но и откладывать больше не мог: дважды он испытывал сожаление, что упустил возможность объясниться. Это было тяжёлое чувство, повторять ошибку он не хотел. «А если его искалечили? — мысли трудно было остановить. — Глаза, руки, ноги?.. Нет, если он — это он, то сумеет справиться с чем угодно». Галену вспомнился тот переломный день, на Иду, когда Орсон прилетел выяснить, кто предатель. «Он знал заранее, — Эрсо был в этом убеждён, — недаром он спросил меня, что я чувствую». Учёный забыл точные слова: на самом деле Кренник спросил, чувствует ли Гален гордость. Но зато помнил, что голубые глаза Орсона метали молнии не слабее «Звезды Смерти», что не вязалось с его улыбкой и наигранно-добродушным тоном. Такого Кренника ни до ни после Гален не видел. Эрсо добрался до госпиталя, но наткнулся на препятствие: — Мистер Кренник запретил кого-либо к нему пускать, — заявила медсестра на ресепшене. Это было ударом. Учёный отошёл от стойки и почти уже повернул назад, но иррациональное чувство убеждённости, что если он сейчас не поговорит с Орсоном, тот умрёт, а если поговорит, будет жить, вернуло его назад. — Пожалуйста, — со всей своей доброжелательностью попросил Гален многоглазую и многорукую медсестру, — если мистер Кренник в сознании, можете спросить, примет ли он Галена Эрсо? Медсестра смягчилась: — Ладно, сейчас позвоню на пост. Она связалась с постовой сестрой и через минуту получила ответ: — Можете проходить. Сестра объяснила, куда идти и выдала одноразовую идентификационную карточку посетителя. Поднимаясь на лифте на нужный этаж, Гален чувствовал, как сердце ускоряет своей темп. Сколько они не виделись? Больше двух лет, может, два с половиной года. Расставшись на секретной лаборатории на затерянном в Галактике планетоиде и не сказав друг другу многого. Тогда они не были к этому готовы. Готовы ли сейчас? Готов ли он сам не то что сказать о чём-то, но и признаться самому себе? Когда он подошёл к двери зала бакта-камеры, которую указала постовая медсестра, сердце настолько сильно колотилось, что даже вызывало болезненные ощущения. Но Гален переступил порог, стараясь поскорее встретиться со своими страхами лицом к лицу. В зале был полумрак, но голубоватая бакта в камере словно немного светилась, в ней угадывался человеческий силуэт. «Все конечности на месте», — было первой мыслью Галена. Тело было пятнистым от обширных гематом, но если были сломаны какие-то кости, снаружи этого видно не было. Так же взгляд Эрсо наткнулся за перебинтованные пальцы. «Ожоги или переломы?» Вроде бы ожогов на теле не было. Все мысли заняли не больше секунды до того, как Гален встретился с Орсоном глазами. … Лёжа на всё том же осклизлом и холодном полу в полузабытьи Кренник услышал голос дроида: — Я бы порекомендовал использовать инъекцию с бактой через 5 точка четыре часа, это будет на три точка три процента эффективнее. Это было ужасно, Орсон мысленно завопил от отчаяния. «Если поддерживать здоровье с помощью бакты, это будет длиться бесконечно!» Потом что-то отвлекло его мучителя, он куда-то пропал. Иначе Кренник уже готов был сдаться, если его продолжат истязать. Затем сквозь пелену боли, замутившую сознание, он почувствовал рядом какую-то возню. Его дёрнули за ноги и поволокли. «Не надо! — хотел простонать он, — я всё расскажу. всё…» Но из-за того, что инъекцию бакты так и не сделали, то у него получилось какое-то сдавленное и нечленораздельное хрипение. Потом пришлось зажмуриться — вокруг стало слишком ярко. Он понял, что его выволокли куда-то наружу. Все манипуляции с его телом было очень болезненны, но тот, кто это делал, не обращал внимания. Кренник только заметил, что это был кто-то другой, не тот мужчина, что его спрашивал раньше. Его куда-то увозили. Может быть, похитителей вспугнула полиция, которая нашла их убежище? От скорости у него сердце ушло в пятки, хотя при этом и появилась мысль, что если свалиться с транспортного средства, всё наконец закончится. Но он не дал ей хода. Всё закончилось и в самом деле быстро — его сбросили на что-то твёрдое, что исторгло из груди очередной болезненный вскрик и погасило сознание. Очнулся он уже в бакта-камере. С ним говорил лечащий врач, рассказал, что некий неопознанный гуманоид бросил его тело недалеко от больницы. Что приходил ботан по имени Лей Вардаргас, назвавшийся его коллегой, и настоял на применении бакта-камеры, что и с точки зрения врача было правильным. Орсон холодно выслушал всё это, не слишком веря во внезапное спасение. Больше это было похоже на трюк, чтобы окончательно его сломать. Он не верил до того момента, пока не увидел Галена. … Гален вряд ли осознавал, что страшился в глазах Кренника увидеть: «Зачем пришёл, уходи». Хотя… ведь он же сам дал разрешение. И всё же, не увидев отторжения, Эрсо расслабился, ощущая бурю эмоций в груди и мучительно подбирая, что сказать. Они так и смотрели друг на друга, ничего не говоря. За эти короткие мгновения между ними словно прошла вечность. Пока наконец Гален не произнёс: — Орсон… В одном коротком слове было разом всё. И «Что с тобой сделали?», и «Вот, я пришёл», и «Я рад тебя видеть». Дальше учёный запнулся, но продолжать не потребовалось — человек в бакта-камере закрыл глаза. Гален смотрел, ожидая, что тот их откроет обратно, но когда через пять-шесть секунд этого не случилось, он, забеспокоившись, глянул на медицинского дроида, на которого до этого не обратил внимания. — Всё в порядке, — прогудел дроид. — Пациент просто заснул. Он ещё очень слаб. — У него что-то ещё сломано, кроме пальцев? — спросил Гален. Услышав ответ: «Нет», он немного успокоился. — Насколько сильно повреждены внутренние органы? — Не сильно: разрывов нет, только ушибы. Казалось, состояние Кренника не внушало опасений, тем более теперь, когда он помещён в бакта-камеру. И всё же что-то тревожило Галена. Взгляд Орсона был… странным. Пожалуй, проведя с ним в общении много времени, сперва как друг, потом как недобровольный подчинённый, Эрсо научился его понимать. Но сейчас он не мог разгадать, что тот думает, и в каком он настроении. — Вы можете понять, когда он проснётся, — спросил Гален дроида. — Да, — подтвердил металлический врач, потом, догадавшись, спросил, — вы хотите быть здесь, когда пациент проснётся? Эрсо кивнул. — Хорошо, я позвоню вам за час до пробуждения. — Благодарю. — Это будет благотворно для пациента, он был рад вас видеть. — Как вы это поняли? — учёный мог предположить, но всё-таки хотел услышать точный ответ. — Выброс определённых гормонов и его последствия: расширение зрачков, увеличение частоты пульса, — пояснил мед.дроид. Услышав это, Гален тоже испытал волнение. Ему не хотелось уходить, потому что подспудно он опасался, что Орсон опять куда-нибудь исчезнет, только он отвернётся. Но это было на самом деле глупо — торчать тут много часов, пока идёт восстановление в бакта-камере. Да и работа не ждала. Мысленно сказав: «До свидания», — Гален отправился назад, к работе. В проектировочных царило непривычное оживление. Тут же на Эрсо наскочил его добровольный адъютант — Байло Ллойс. — Это правда? — спросил он сразу же. — Что именно правда? — с мягкой улыбкой спросил Гален. — Что «Имперец» нашёлся? — пояснил молодой коллега. — Правда, — кивнул Гален. — Супер. Расскажу ребятам. Тут многие решили к его возвращению ударно поработать… — А до этого что? Не работали? — иронично спросил начальник. — Ну… -Байло стушевался. — Это шутка, Байло, — с коротким смешком успокоил его Гален. Ллойс снова заулыбался до ушей. Отпустив юношу, Эрсо добрался до своего кабинета, думая, что к возвращению Орсона сделать рывок — мысль весьма неплохая. … Джин ожидала отца нетерпением. Ему уже должны были сообщить о том, что его разлюбезный бывший хозяин нашёлся. Ей хотелось увидеть, какова будет реакция. Чувства ожидания были двойственные. С одной стороны, она хотела, чтобы отец наконец повеселел. С другой, наверное, не отдавала себе отчёта, но уже заранее раздражалась на то, если он и в самом деле будет так рад. Отец пришёл поздно и задумчивый, как и всегда. Впрочем, в его задумчивости было меньше мрачной печали, скорее это была просто рассеянность человека, увлечённого своими мыслями. Чрезмерной радости не было, но и настроение всё-таки изменилось к лучшему. — Почему ты задержался? — спросила Джин, накрывая на стол. Она поела раньше, но хотела посидеть вместе. — Нужно было закончить проектировку внешнего контура и батарей, чтобы передать их в производство. Джин стало обидно — отец не поделился с ней новостью. Либо она ошиблась, и это не было для него столь важно. Либо было важно, но он не поделился… Ни один из вариантов не был привлекательным. — У тебя сегодня хорошее настроение, — кинула она пробный камень наудачу. Гален посмотрел на неё внимательнее: — Тебе кто-то уже рассказал? — Что рассказал? — немедленно среагировала она, но поскольку пауза затягивалась, пояснила. — Никто ничего не рассказывал, просто вижу. — Да, возможно, я сегодня рад… — всё-таки Гален споткнулся, раздумывая, как преподнести новость. — Мой… коллега нашёлся. — Коллега? — хитро прищурилась Джин. — То есть тот самый пресловутый «Человек в белом?» — Он самый, — покорно вздохнул Гален. — Не могу разделить твою радость, — наконец девушка могла рассказать о своих истинных чувствах. — Я понимаю, — опять вздохнул Эрсо. — Понимаешь? — всё-таки Джин не удержалась от толики сарказма. — На моих глазах убили маму и забрали тебя. И виноват в этом ОН! Выслушав дочь, Гален подумал, что она имеет право злиться, хотя, если судить по справедливости, они с Лирой были виноваты не меньше. Если бы они никуда не убегали, а работали, как работали, Джин выросла бы в лучших условиях. Правда, они не могли поступить иначе… Его жажда справедливости требовала, чтобы он объяснил Джин, то всё не так просто. Только никак не мог подобрать слов. Поэтому молчал. Но девушка тоже спохватилась, что опять начинает скандал и извинилась, обняв отца: — Прости, не будем о нём говорить. Гален молча поддержал дочь в этом решении. Остаток ужина она болтала о каких-то пустяках, с удовольствием отмечая тёплый взгляд отца, полный любви и гордости. Успокоенная, она решила послать Кренника к чёрту. Его счастье, что отец такой мягкий и готов простить кого угодно, раз уж он простил этого мерзавца. … Ночью Гален не мог заснуть. Он всё пытался представить, через что прошёл Орсон, и понимал, что это для него непредставимо. От медперсонала больницы он знал, что Кренника просто выкинули со спидера неподалёку от больницы. «Почему? — думал он. — Добились того, чего хотели, и решили не убивать? В этом не было необходимости?» Учёный терялся в догадках, не зная, как вести себя лучше при следующей встрече. Заснув под утро, он проспал работу. И, когда уже собирался, позвонил дроид из больницы, что пациент скоро проснётся. Так что вместо работы Гален поехал прямо в госпиталь. Когда он вошёл в зал, где стояла камера, Орсон ещё спал. Поэтому Гален позволил себе приблизиться, чтобы внимательнее рассмотреть висящего в голубой прозрачной жидкости человека. Лицо наполовину закрывала дыхательная маска, но на правой скуле ещё был виден уже начавший бледнеть и опадать кровоподтёк. На теле тоже было множество сходящих гематом, некоторые из которых были весьма обширными. Галену вспомнился очень давний разговор с покойным гранд-моффом Таркиным: «Вас пытали?» «Нет, а вас?» «Неоднократно». «К счастью, меня спасли до того, как мои тюремщики дошли до самого худшего». «Орсон пропадал почти пятеро суток… — думал Гален. — Судя по его виду, слова «пытали неоднократно» к нему вполне применимы… и до худшего тоже не дошли…» Он внутренне содрогнулся, поняв, что Орсона могли бы замучить до смерти, и он никогда бы об этом не узнал. «Почему же его опустили? Его… сломали?» — Гален припоминал вчерашний взгляд Кренника. Нет, он определённо был собой… Но Эрсо уже начал сомневаться в собственных выводах. Почему его вернули живым? В этом не было смысла. Не вязалась скрытность похищения и жестокость с последующим милосердием. «Может быть, когда-нибудь я спрошу у Орсона»… — подумал учёный и, увидев, что человек в камере пошевелился, отошёл на расстояние трёх шагов, встав перед его лицом. Сперва Кренник опустил голову и открыл глаза, смотря в пол перед собой. Потом, очевидно, он заметил, что не один в помещении. Он поднял глаза, с очевидным усилием перебарывая сонливость. — Гален? — услышав голос, Эрсо вздрогнул ещё раз, поскольку тот был хрипловатый, словно простуженный или… сорванный. Нарисовать картину того, как Орсон кричит, срывая голос, его воображение тоже отказывалось напрочь. Он вгляделся в глаза Креннику, пытаясь понять, что тот чувствует, и кивнул в ответ на вопрос, подтверждая, что это действительно он. — Орсон, — в его голосе тоже было много всего разом. И сострадание, и воспоминание о прошлой дружбе, и желание сказать нечто важное, — я давно хотел с тобой поговорить… Под пристальным взглядом Кренника Эрсо было немного неловко, но по крайней мере наконец он может с ним поговорить. Хотя обстоятельства, к его величайшему сожалению, были печальными. — Прежде всего, поблагодарить за то, что ты нашёл Джин, — Гален действительно был очень благодарен, понимая, что сам бы искал очень долго, и, вероятно, безуспешно. Так что величайшей радостью в нынешней жизни он обязан Креннику. — Не знаю, как тебе это удалось. Боюсь, я не смогу выразить, как много это для меня значит. Он почти всё время глядел Орсону прямо в глаза, открывая для него своё сердце и надеясь, что это значит что-то для него. Поскольку лицо было закрыто, трудно было понять, как Кренник относится к пламенной речи Галена. Но тот был полон решимости довести дело до конца. — И за участие в проекте на Корусанте я тебе благодарен. Наверное, ты и сам в курсе, как у меня шли дела до этого… В общем, теперь я занимаюсь тем, чем всегда хотел. И мне не стыдно смотреть в глаза дочери за то, что я — жалкий неудачник. Рассказав о том, что его так долго тяготило, Гален испытал огромное облегчение. Когда он назвал себя неудачником, в голубых глазах молчаливого собеседника промелькнуло какое-то выражение, которое можно было назвать и добрым и насмешливым. Эрсо понял, что бывший друг не согласен с таким определением. И это было приятно. — Я не сомневаюсь, что после этого проекта, мой проект энергостанций для развивающихся планет получит новый шанс… Я только неделю назад узнал, что ты руководишь восстановлением климатических установок… Знаешь, — во внезапном порыве предложил Гален, — я хочу, когда ты поправишься, пригласить тебя к себе и познакомить с дочерью. В ответ он неожиданно услышал хриплый смешок и воззрился в недоумении на Кренника: — Ты с ней говорил? Когда? Эрсо подумал, что это случилось после взрыва второй «Звезды», когда Орсон её разыскал, чтобы соединить с отцом. «Странно, что Джин мне об этом ничего не говорила…» — подумал он. — Когда ты чуть не погиб на Иду, я встретился с ней на Скарифе, она передавала с главной антенны чертежи повстанцам, — насмешливый хриплый голос вновь вернул Галена в тот кошмарный вечер: расстрел учёных, встреча с дочерью, тяжёлое ранение. — Ты её тогда видел? На Скарифе? Но… он же был уничтожен… — Не совсем. Само хранилище пострадало, люди почти все погибли, но уничтожено было далеко не всё. Таркин промазал. Или нарочно выстрелил не в хранилище, а в море. «Получается, что Джин могла погибнуть!» — от этой мысли Гален почувствовал не просто холодок, а мороз, который стиснул его сердце железной хваткой. — И ты с ней больше не говорил? — уточнил учёный. — Нет. Эрсо вспомнил, что Кренник был тоже ранен примерно тогда же. Неужели?.. — Это Джин тебя ранила? — спросил Гален напрямую, желая узнать всю правду. — Нет. В меня стреляли сзади, пока мы говорили, я не видел, кто: сразу потерял сознание. Конечно, ничего не поменялось бы от того, если бы это была Джин, но Галену стало легче от того, что он узнал, что не она ранила Орсона. Иначе это было бы совсем фантасмагоричное де-жа-вю. — Мне очень жаль… — произнёс Гален, чувствуя действительно огромное сожаление, что Креннику столько раз досталось. И тогда, и сейчас. — Не стоит, — ответил Орсон. — Так ты придёшь ко мне? — снова вернулся Гален к своему приглашению. — Приду. Ещё мгновение они смотрели друг другу в глаза, затем Эрсо понял, что пора уходить. — Поправляйся. Без тебя всё буксует. Что вызвало ещё один короткий хриплый смешок. — Постараюсь тебя не разочаровать, — ответил он, и Гален не понял, то ли в шутку, то ли серьёзно. На работу он не шёл, а летел. Ему казалось, что что-то важное случилось между ним и Кренником. И поверил наконец, что тот никуда не денется и скоро вернётся обратно. И Гален его познакомит с Джин. Он был уверен, что если дочь узнает Орсона получше, она изменит о нём мнение. Стоило дать им двоим шанс.