Стокгольмский синдром

Серое старое здание навевает страх и заставляет нервничать ещё больше. Смотря на ужасное состояние больницы, невольно задумываешься: «А все ли будет хорошо?» Чимин неуверенно мнется около входа, не решаясь войти. Время ещё есть, так стоит ли сидеть в душном коридоре, насквозь провонявшем медикаментами? Омега с отвращением морщится и остаётся стоять на улице. От колотящих нервов хочется курить, и парень не отказывает себе в этом удовольствии — все равно ребенок сегодня не выживет. Чим открывает рюкзак и начинает искать пачку. Нет, вообще он некурящий, просто иногда табак помогает успокоиться. Удивительно, но когда юноша вдыхает едкий дым, мысли улетучиваются, позволяя ему расслабиться. В последнее время это актуально. Мало того, что проблемы у Тэ, так ещё и эта нежелательная беременность! Хотя это с какой стороны посмотреть… Сам Пак уже несколько раз ловил себя на зарождающемся желании обзавестись ребенком, своим личным лучиком счастья, однако все портил единственный момент — нежелание Хосока принять чужого малыша. Он не обижался на альфу — прекрасно понимал его. Наверное, будь Чимин на месте мужчины, поступил точно так же. Но все равно сложившаяся ситуация угнетала. Больно было осознавать, что ради истинного альфы он готов пойти на убийство. Об этом напоминал даже вид Хосока. Стоило столкнуться с ним взглядами, как в горле завязывался неприятный ком, а глаза начинало щипать. Не выдержав, Чим перебрался на время в свой дом и не встречался с мужчиной до сегодняшнего дня. Юноша рассчитывал ещё несколько дней побыть в одиночестве, залечить раны и вернуться обратно, однако… — Эй! Ты что творишь? — Пак ощутил резкий, но не сильный удар по запястью, отчего только единственная нашедшаяся сигарета выпала из ослабевших пальцев и покатилась по земле. Он проследил взглядом, как на тонкую палочку приземлилась чужая ступня и с силой вжала ее в асфальт, убивая всякую надежду закурить. — Он все равно не выживет, — не поднимая глаз отвечает юноша. Ему не обязательно смотреть на собеседника — по голосу уже узнал, кто стоит перед ним. — Посмотри на меня, — тон говорившего смягчается, однако парень не хочет вестись на это наигранное спокойствие, поэтому взгляд, сверливший землю, так на ней и останавливается. — Посмотри на меня, — более настойчиво просит альфа. В тот момент, когда Чимин для себя окончательно решает не сдаваться, широкие ладони обхватывают его щеки и нежно приподнимают лицо, вынуждая все же заглянуть в карте глаза напротив. — Где ты пропадал все это время? Ты хоть понимаешь, что я весь Сеул перевернул, пока не наткнулся на эту пародию на больницу?! — Я был в своем доме, хотел вернуться после того, как сделаю аборт, чтобы не обременять тебя чужим ребенком, — спокойно пожимает плечами омега. А внутри разгорается пламя чувств. Его искали! За него беспокоились! Он кому-то нужен! — Прости меня, — мужчина притягивает парня к себе и крепко обнимает. — Я повел себя как эгоистичная свинья. Я понимаю, что для тебя это трудно, понимаю, что это твой ребенок, я все понимаю и готов принять его. Я благодарен, тебе за то, что ты не раздумывая выбрал меня — последнего мудака. Я не заслуживаю тебя, ангел, но прошу, не делай глупостей, не уходи от меня! Мы создадим счастливую семью, я обеспечу вас с малышом всем, чем захотите, я стану ему настоящим отцом, только останься. Чимин понимает, что плачет, когда соленая влага касается его губ, а на модной и, несомненно, дорогой рубашке Хосока появляется мокрое пятно. Но он не стесняется, не пытается успокоиться, все так же тихо продолжая глотать слезы и внимательно, с внутренним трепетом, слушать своего истинного. «Дурак!» — бурчит он, когда альфа заканчивает свой монолог, и легонько толкает его в плечо. — Чим, ты будешь моим омегой? Выйдешь за меня? — с явной надеждой в голосе спрашивает мужчина и тут же затаивает дыхание в ожидании ответа. — Буду, — все так же бурчит куда-то в ключицы омега и, немного погодя, отстраняется, улыбаясь. — Но с тебя арахисовая паста, арбуз и малосольные помидоры! А ещё хочу макароны! Фиолетовые! — Для тебя — все что угодно! — по-доброму смеётся Чон и затягивает своего любимого в нежный поцелуй. Какие же они оба дураки!